скачать книгу бесплатно
Он сам разбудил ее, легонько коснувшись плеча. Олга подскочила спросонья, но поняла, что волнения излишни. Медовый смотрел на нее совершенно чистым, хоть и уставшим, взором. На щеках играл румянец – то ли после горячки, а то ли от неловкости.
– Прости, девица, что не знаю твоего имени, – голос был приятный, с хрипотцой. Волосы его золотились в ореоле света, льющегося из окна. Он смущенно улыбался, теребя свободной рукой мех покрывала.
– Выйти бы мне… по нужде… да только ноги не держат.
Змея кивнула. При ее поддержке он выбрался из дома, с интересом озираясь вокруг и щурясь на солнце. Затем помогла умыться и принесла наваристой похлебки и полкружки вина. Лис, конечно, отстегает ее за самовольное откупоривание дорогого авирского, ну и тьма с ним. Одной поркой больше, одной меньше, с нее не убудет, а больному станет легче.
Медовый ел с аппетитом, косясь на свою спасительницу, держался стойко, правда, был очень слаб – ложка в руках ходуном ходила – и бледен до синевы. Змея наблюдала, как он ест, внимательно вглядываясь в тепло-красный узор на могучем теле. Раны затянулись все до единой, кровоток полностью восстановился, сердце работало исправно. Без вмешательства духа процесс длился бы неделю-полторы. Но чего же стоил Змее этот опыт! Целую ночь питать истерзанное мужское тело живительной энергией Змея, постоянно подавляя рвущийся изнутри поток, стоило ей колоссальных усилий, что и привело к полнейшей телесной слабости. Олга чувствовала себя так, точно собственными руками держала плотину на бушующей по весне горной речке. Думать совершенно не хотелось, голова была тяжелая, словно кузнечный молот, плечи ныли от перенапряжения.
Она уныло поковырялась ложкой в похлебке, отодвинула миску – а поесть бы надо! – и хмуро поглядела на нежданного гостя.
– Ну, давай знакомиться. Как звать-то тебя, пациент?
– Стояном кличут, – с опаской отозвался медовый, слегка ошарашенный незнакомым словом. – А тебя как звать, хозяюшка?
Олга задумчиво потерла переносицу, пряча невеселую ухмылку. А, правда, как?
– Зови меня… Мила.
Хм, хозяюшка!.. знал бы ты, кто здесь хозяин, предпочел бы еще в лесу удавиться. Только теперь Олга задумалась о Лисе. Что она скажет ему, как объяснит присутствие в доме постороннего человека? Он же убьет Стояна! Ладно. Допустим, Стоян поправится раньше, чем Рыжий явится в убежище, но, так и так, Олга не сумеет вывести его к людям, по одной простой причине: она не знает дороги.
– Стоян.
Медовые кудри всколыхнулись.
– Да?
– Ты как сюда забрался-то? Дорогу помнишь?
Он виновато улыбнулся в бороду, отводя глаза.
– Плохо помню… упал я в расщелину… там обвал случился, на тропе. Все погибли, я один остался из всего обоза. Железо мы везли в Толмань.
Олга вздрогнула. Ее семья жила в Толмани. Прикинув, где на восточных склонах Змеиного хребта находятся шахты, она, наконец, определила, в какой части гор располагается Лисья нора. Не так уж далеко от родного дома! Сердце птичкой в клетке радостно затрепетало, и… вдруг замерло. Олга ясно осознала, что Стоян врет самым бессовестным образом. Какой обвал, его же порезали! Никакие камни не способны оставить такие раны, если их, конечно, не обработать, остря под нож. И крошки каменной ни в волосах, ни в одежде не было, только земля вперемежку с опавшей хвоей. Может, беглый? Нет, слишком чистый для каторжника, и сапоги у него хорошей выделки. Она некоторое время буравила притихшего человека взглядом, чувствуя себя еще более разбитой и уставшей. Сил даже на злость не оставалось. Ну, раз не хочет говорить, так и не надо, имеет на то полное право. Уж я-то врать ему не буду.
– Ну что ж, раз так, то, уж извини, я тебе не помощник. Ты дорог не помнишь, а я понятия не имею, где тракт пролегает. Выберешься сам-то?
Страдальческое и слегка растерянное выражение появилось на осунувшемся лице собеседника. Олге стало его жалко. Что ж я к нему прицепилась, как репей? Ну, обвал, так обвал. Я ему жизнь, в конце концов, спасаю, а не исповедую! А дорогу он знает, только вот зачем врет мне – непонятно. Ну, и Бог с ним, вытащу его как-нибудь, только мне бы отдохнуть сначала, да и он пусть оправится, а то вон какой бледный.
– Ты не бойся, я тебя не гоню. Помогу, конечно, чем смогу, только поторопиться надо, а не то придет по твою душу настоящий хозяин…
Олга поднялась, игнорируя вопросительный взгляд голубых глаз. Что она могла ему ответить? Незачем пугать больного человека раньше времени. Тем более что самой Олге было куда страшнее.
Так или иначе, Стояна следовало увести из дома.
На следующий же день Стоян впал в долгое болезненное забытье. Будто иссяк источник, питавший его живительной силой. Ни сесть, ни встать он сам уже не мог, с трудом поднимал отяжелевшие веки, да и слово выговорить ему стоило огромного труда. Змея быстро догадалась, что энергии, которой она поделилась с мечущимся в лихорадке человеком, хватило тому лишь на день, после чего слабый организм уже не мог справиться самостоятельно. Требовалось время, чтобы Стоян набрался сил и восстановил потери крови. Много времени.
Олга нашла удобную пещерку, сокрытую от холодного осеннего ветра, устроила там лежанку и очажок, перенесла в убежище Стояна и принялась с замиранием сердца ждать. Больше ей ничего не оставалось.
Раненый поправлялся медленно. Змея вмешиваться в процесс больше не рискнула. Она ходила за ним, как за дитем малым: дневала и ночевала подле, кормила-поила с ложки, за руку выводила к нужнику, обмывала теплыми отварами в нежарко натопленной бане. Он слабо улыбался, благодарил и приговаривал, что “негоже так о нем, мужике, печься”. Но большую часть времени спал. Через неделю Стоян стал самостоятельно ходить, опираясь на палку, стал разговорчив и весел, даже иногда смеялся. Кашель почти перестал его мучить, на осунувшихся щеках заиграл слабый румянец. Медоволосый воин оказался весьма хорош собой: осанист, широкоплеч, с красивым, не изуродованным шрамами лицом, добрыми ласковыми глазами… иногда слишком ласковыми. Олга иногда удивлялась некоторым его неосторожным взглядам, недоумевая, что же привлекательного нашел в ее жуткой физиономии этот мужчина. Проверять все-таки не решилась, помня тот ужас, что охватил ее при виде собственного отражения.
Вскоре Стоян стал заговаривать с ней, пытаясь выяснить, кто такая, как здесь оказалась, и что за “настоящий хозяин”, да почему его следует бояться. Этих бесед Олга сторонилась, и однажды выдала чересчур резко, но действенно:
– Не спрашивай правды с других, если сам правду прячешь.
Стоян посмурнел, но промолчал. Больше он этой темы не касался.
В середине листопада[17 - листопад – октябрь] выпал первый снег и, как водится, тут же стаял, напитав промерзлую почву пустою влагой – засыпающая земля, сдобренная водою, ничего не родит, а лишь размокнет, превратившись в хлипкую грязь до очередных морозов.
Стоян все более оживал, и все более хмурилась Змея, глядя на него. Лис мог вернуться каждую минуту, и все страшнее и неизбежней делалась встреча с ним. Олга вынула спрятанный под скамейкой меч и отнесла его в пещеру. Костьми ляжет, но не позволит этому мерзавцу на ее глазах резать беззащитного человека. Позже она застала Стояна, пытавшегося дрожащими от натуги руками удержать полупудовую железяку. От этой картины Олге сделалось неимоверно тоскливо. Стоян же удивленно спросил, на кой ляд им здесь оружие.
– Лиса гонять, – буркнула она, забирая меч. Наверное, ей показалось, или просто огонь взыграл в очаге, исказив тени, но Стоян как-то странно изменился в лице. Олга не обратила на это большого внимания.
Людская мудрость, отшлифованная за столетия и не раз проверенная жизнью, никогда не врет: если постоянно ждешь скорой беды, она не замедлит пожаловать в твой дом.
***
Шел мелкий колючий дождь. Олга топила баню. Три-четыре дня, и она больше не сможет терпеть эту муку ожидания. Завтра же она посадит Стояна на спину и отнесет к людям, в безопасное место, даже если придется плутать месяц среди этих проклятых Творцом гор. И плевать, что сделает с ней Лис, когда она вернется… или когда он найдет ее. Хуже, чем постоянный страх за чужую жизнь, уже не будет. Есть надежда, что она переживет встречу с нелюдем. Для Стояна такой надежды не было. Олга почувствовала такое облегчение и радость, что даже удивилась, почему подобная мысль не пришла ей в голову неделю назад, как она только нашла умирающего в лесу человека. Ответ тут же постучался в ее отупевший от постоянного страха разум. Стояну нужен был покой, он бы просто не пережил дороги и ночлега под открытым небом.
– Завтра же! – пробормотала Олга, укладывая веники в кадушку, и осеклась, вздрогнула всем телом. Лис был рядом.
Она выскочила из бани, как ошпаренная, и замерла посреди двора, крепко сжав кулаки и прислушиваясь к своим ощущениям. Рыжий шел с севера, значит пещера, что находится на южном склоне, пока в безопасности. Олга решила подождать.
– Только попробуй, мерзкий йок, только попробуй, – прошептала она, с ненавистью глядя вдаль, туда, где из туманно-серой дождливой кудели ткалась, медленно обретая четкие контуры, темная человеческая фигура.
В сенях он скинул на пол тяжелый от воды плащ и заплечный короб, отдав замершей рядом ученице перевязь и ножны.
– Баня? – он, не глядя на Младшую, провел рукой по лицу, убирая налипшие черные пряди со лба. Она кивнула.
– Хорошо, – он устало расправил плечи и шагнул за порог. После убийств он мылся в одиночестве, подолгу отскребая с себя чужую кровь. Олга бросила перевязь на лавку и кинулась к пещере. Стоян испуганно глянул на нее, приподнимаясь на локте:
– Что случилось?
Олга присела рядом, схватив озадаченного мужчину за руку.
– Хозяин вернулся, надо срочно уходить. Сиди тихо. Ночью я вернусь и заберу тебя. На себе понесу, слышишь, только тихо сиди, ладно? – от волнения она вся дрожала.
– Ночью уйдем, только ты скажи куда, хотя бы направление, тропку найдем обязательно… он не посмеет, слышишь! Я не позволю, – она закрыла лицо руками, – Творец Всемогущий, он убьет тебя… он сволочь, рыжий выродок, гад! Ему все едино, кого убивать, лишь бы…. Не позволю!
Стоян, нахмурившись, привлек трясущуюся в истерическом припадке Олгу, погладил по мокрым волосам, по щеке, приговаривая:
– Уйдем обязательно, никто и не догонит… И тропку найдем, только успокойся! Соберем вещи и уйдем.
– Да уйдем,– тупо повторила Олга. Она давно забыла, какого это, когда тебя нежно обнимают крепкие руки, готовые защитить, по-отцовски ласковые и нежные. – Соберем вещи и уйдем.
Вещи! Наваждение развеялось в дым. Я же… я же рубашку чистую, залатанную, Стоянову рубашку синего сукна, в бане положила! Господь мой, пощади!
Олга подняла голову, беззвучно шевеля помертвелыми губами и уставилась в сторону входного проема пещеры.
– Мила, красавица моя, милая, успокойся!
Стоян проследил ее взгляд. Отдернув полог, закрывающий довольно низкий вход в нору, стоял Лис, держа в руке смятую синюю рубаху. В другой руке тускло поблескивал обнаженный клинок.
– Значит вон оно как, милая, красавица моя, – Лис сделал шаг внутрь, внимательно разглядывая вытянувшееся лицо Стояна. Змея вскочила на ноги, заслоняя мужчину собой, и зашипела яростно.
– Не тронь его.
Рыжий бросил рубаху под ноги. Глаза его сузились, превратившись в тонкие злые черточки.
– Дура безмозглая, ты хоть знаешь, кого выходила, какую грязь в дом принесла? Небось, и спала с ним, потаскушка!
Он не говорил, рычал. Меч! Олга скользящим движением ушла в сторону, протянув руку к заветной рогожке, нащупала рукоять и выдернула клинок из свертка. Она двигалась быстро, но Лис был проворнее. Он ударил Змею мечом по затылку, кладя лезвие плашмя, и, как следует, пнул в незащищенный живот. От удара ногой Олга увернулась, следуя исключительно инстинктам. Голова гудела, перед глазами мельтешили рыжие искры, но пальцы крепко обняли рукоять меча и не собирались ее выпускать. Змея вскочила, приняв защитную позицию, и замерла, ожидая нападения. Лис несколько мгновений буравил ее холодным пронзительным взглядом.
– Я же все равно убью его. Ты не сможешь мне помешать, – тихо начал он, не двигаясь с места. Олга поджала губу. Она знала это.
– И не потому, что я такой кровожадный.
Олга молчала, следя, как подрагивает в воздухе кончик Лисьего клинка.
– Он из Стаи, – вкрадчиво продолжал тот. – Знаешь, что такое Стая? Кто такие Ловчие? Они убивают нас, как зверей, загоняют и цепляются в глотку, за деньги, за жратву, ради веселья. Они – псы, жадные и трусливые, понимаешь? Это – мразь! Они и на тебя когда-нибудь устроят охоту, как на волка, стаей в сорок кобелей. Их нельзя жалеть, пойми, они… вот, он, – нелюдь кивнул на Стояна, – никогда тебя не пожалеет. Мы для них – звери.
– Ты – зверь, ты – чудовище, не я, – в тон Учителю произнесла Змея. Тот вдруг побледнел, тонкие губы дрогнули. Олге показалось, что кто-то спустил натянутую тетиву в жилистом Лисьем теле. Он рванулся с места, подныривая под выставленное в защите острие. Змея среагировала моментально. Металл с лязгом скользнул по металлу, рождая сноп золотых искр. Еще миг, и Лис оказался у нее за спиной, где сидел бледный, словно полотно, Стоян. Олга ловко отвела бешеный удар Лиса, предназначенный, чтобы снести голову человеку, но это была уловка, простая и неожиданная в своей простоте. Отводя удар, Змея открылась, не думая о себе. Этим нелюдь и воспользовался. Быстрый выпад, неловкая защита из неудобной позиции и Олга полетела на землю, поваленная мощным напором нелюдя. Лис тут же вскочил, с силой ударил ногой по руке, обезоруживая, выкрутил кисть так, что суставы захрустели. Отбросив свой меч, он уселся сверху на молча извивающуюся Ученицу, схватил за волосы и со всей мочи приложил пару раз лицом о каменный пол пещеры. Он часто так делал… раньше.
– Дура, – рявкнул он, – ты что, совсем не чуешь, как от него смердит кровью, нашей кровью?
А потом взял в руки камень из тех, что окаймляли костровище, и при его помощи начал считать Олгины ребра. Та лишь сдавленно вскрикивала после каждого удара.
– Уймись, зверь! – закричал Стоян, огрев Лисью голову палкой-костылем. – Не тронь девку, сволочь лютая!
Удар вышел слабенький. Лис выпустил Олгу и метнул камнем в побледневшее лицо, обрамленное смолянисто-медовыми кудрями. Стоян захрипел, схватившись за разбитый в кашу нос, и повалился на лежанку, обливаясь густой кровью. Нелюдь медленно поднялся, подбирая меч, и шагнул к человеку.
Олга схватила его за штанину, потянула назад, останавливая, заговорила.
– Пожалуйста, умоляю тебя, не тронь его. Ну что тебе будет, если раздавишь пса беспомощного, убьешь безоружного человека? – она села, обняв колени Рыжего, не пуская, ловя за острое лезвие нервно дергающийся в его руке клинок. – Если так хочешь его смерти, убей и меня! У себя совесть, жалость Печатями выжег, а мне ее зачем оставил? Чтобы мучилась, да? Глядя, как ты бессильных и немощных людей режешь? Оставь его. Прошу, умоляю! Говоришь, они нас зверьем считают! Так веди себя по-божески, по-человечьи, может, и за человека примут! Пожалуйста, Лис.
Учитель встрепенулся, как ужаленный:
– Кто? Кто тебе сказал мое имя? Этот Ловчий?
Он дернул Олгу за волосы, заглядывая в ее глаза. Будто сосульки вонзил…
– Никто не говорил, сама догадалась!
– Когда?
– С самого начала знала.
Слезы катились по ободранным щекам, по разбитому носу. Тело горело – дух начал процесс восстановления.
– Хватит, – поморщился Лис, отталкивая Олгу и отступая на шаг. – Не реви, у меня от твоего рева голова болит.
Она утерла слезы, отползая к лежанке.
– Тьфу, чтоб тебя, – в сердцах плюнул нелюдь. – Ты вообще, слышала, о чем я тут говорил?
Она быстро кивнула, на всякий случай прикрывая собою Стояна.
– Ты же не глупая баба, а ведешь себя, как дура набитая! Ну, вылечишь ты его, ну отпустишь, и что? Он за собой всю Стаю приведет, и тогда нам обоим один конец: поубивать всех, да в новое убежище прятаться. А ты ведь еще толком драться не умеешь. Я же не нянька, чтоб от этих мерзавцев тебя охранять. Понимаешь?
Лис говорил спокойно и убедительно, как с капризным и глупым ребенком. Олга слушала и кивала.
– Ну, так что ж ты мне здесь выкрутасничаешь?
Олга опустила глаза. Лис помолчал.
– Знаешь, их двадцать Псов ловчих сюда шло. Нас, между прочим, с тобою убивать. Ох, кто-то раскошелился! Я их на перевале встретил неделю с лишним назад. Думал всех положил. Видимо сбежал один.
Он поморщился, потирая висок.
– Ладно, – Старший повернулся к выходу, – хватит. Убьют, значит так тебе и надо, глупая девка, меньше хлопот. Кстати, если еще реветь будешь, запорю.
Он вышел прочь, и Олга долго смотрела на качающийся полог, не веря, что Лис помиловал Стояна. Что же его так проняло? Неужели, упоминание о его звериной натуре?! Ну, то, что он зверь, это еще слабо сказано. Интересно, другие духи такие же? Она склонилась над бессознательным телом Стояна, утирая кровь смятой синей рубахой, попросила духа помочь. Неужели и вправду убивать шел? Меня? Может, Ловчие и не знали, что я у Лиса в учениках хожу. Почему же ты не распознал во мне йока? А, Стоян? Олга усмехнулась, погладила по кудрявой голове. Он открыл глаза, взглянул на нее сначала со страхом, потом успокоился, увидев, что все в порядке.
– Он тебя здесь насильно держит, да? – спросил он, хлюпая разбитым носом.
– От него невозможно сбежать, – Олга глядела мимо, сквозь стену, – да и некуда!
Стоян помолчал. Он не догадывается, что я есть на самом деле. Странно. Обычно люди очень хорошо отличают йоков от остальных.
– Почему йок оставил мне жизнь?
– Прихоть у него такая, – Змея невесело усмехнулась. – Он тебя один раз отпустит, ты уж постарайся второй раз не попадаться.
Стоян поморщился, касаясь совершенно целого носа, потом недоуменно поглядел на Олгу.
– Кто ты такая?
– В лоб спрашиваешь? Неприлично как-то, – засмеялась Олга, глядя в его удивленные глаза. – Отдыхай, я тебе вечером поесть принесу и рубаху постираю.
– Я за тобой вернусь, – проговорил Стоян, глядя на ее удаляющуюся фигуру. – Не место тебе рядом с ним.
– Не смей, – она повернулась, сурово глядя в его бледное лицо. – Иначе я сама убью тебя.
Она вернулась в дом как раз к тому моменту, когда Лис, напарившись, сидел на скамье в прихожей, ломая очередной гребень в своих спутанных волосах. Олгин меч лежал рядом.
– Хорош жених, только слабоват. Мало от такого веселья, а?
Язвить Рыжий всегда умел. Змея молча стянула пыльную, вымазанную в крови рубаху, склонилась над умывальником.
