Когда я была маленькой. Светлые рассказы о детстве, которые объединяют поколения

Я тоже знаю, что такое надежность и защита, – это белый халат, снежно-белый. И от халата пахнет упоительно чистотой и немного – лекарствами. Тщательно выглаженный белоснежный медицинский халат – это защита. Это надежность. Это папина и мамина рабочая одежда.

Для кого-то счастье – это полосатый арбуз в авоське, который вдруг принес дедушка. А забота и безопасность – это пирог с яблоками, большой такой, укрытый марлей и полотенцем. Пирог – это бабушкина любовь, вот что такое пирог! А гроздья сирени – это юность и счастье, это экзамены сданы и вся жизнь впереди! И в груди – радостное волнение всегда, когда расцветает сирень. Как будто что-то хорошее произошло!

И вот так устроена душа – образы нас лечат и спасают. И возвращают надежду наяву и во сне – они нам снятся. И у каждого свои счастливые образы, свои знаки, свой язык, на котором с нами разговаривают ангелы. А с велосипедом вышло так – грустная женщина купила отличный зеленый велосипед себе. Модный и дорогой. И увезла на дачу, и немного прокатилась по зеленой траве… И боль утраты притупилась; произошла новая встреча. Может быть, дело и не в велосипеде? Но на ее языке «велосипед» означало «любовь»…

Жизнь переменчива

Один сын выгнал свою мать из дома. Рассердился и выгнал. Она что-то не так сказала, уже и вспомнить потом не мог, что именно. Но пришла не вовремя, принесла какой-то глупый пирог, игрушки внукам, спросила о чем-то…

Этот сын был обеспеченным и успешным человеком. Мать его одна вырастила. И наверное, совершала ошибки в воспитании. Неправильно строила процесс. Она же не педагог была, она крановщицей работала. Простая женщина. Работала ради жилья, у них с сыном была комната в общежитии. Потом комнату разрешили приватизировать. Свое жилье! Какое счастье!

Уютная комната в старом и неприглядном доме. И над тахтой мальчика коврик висел с оленем. Мальчик засыпал, глядя на доброго золотого оленя у ручья. И олень смотрел на мальчика кроткими карими глазами…

Мать старалась, из кожи вон лезла, чтобы мальчик жил хорошо. Чтобы ел отлично, летом в лагерь на море ездил, чтобы образование получил…

Ей тяжело было работать на кране, ноги болели очень. Но другой профессии не было; а заработки были хорошими. Удалось купить сыну квартиру и машину потом.

Мать раздражала сына неправильной речью, некрасивостью и вздохами при ходьбе, она, как утка, ходила, переваливаясь на больных ногах. И своими визитами. Квартиру первую сын давно продал, купил роскошную видовую с великолепной отделкой. Он был богатый. И жена его была из богатой и образованной семьи.

Вот жена и раздражалась особенно визитами матери, нелепыми пирогами, вопросами о детях… И вообще детям вредит это общение. Грубое и бесполезное. И жена уходила в зимний сад, когда приходила свекровь.

Мать приходила редко, раза три за год. Она понимала, что ей не рады. Внуки здоровались и бежали играть. А мать сидела на кухне с чашкой чая, старалась помедленнее пить, чтобы немножко дольше побыть…

Если кого-то решили выгнать, выгонят непременно. Если решили от кого-то избавиться, обязательно избавятся. И сын рассердился на какие-то слова, побледнел от злости и вежливо попросил маму не приходить. Лишнее это. Нет времени, у нас своя семья, я позвоню!

И позвонил. Через два года. Спросил: «Можно прийти?»

И пришел. В ту комнатку, в которой жил в детстве. Потому что больше идти было некуда. Он только что из больницы вышел, а до этого сидел под следствием. Жена и партнер по бизнесу упекли его в тюрьму; у них были связь и сговор. А детей забрали они. И деньги. И бизнес. И все имущество подчистую. Оговорили этого человека так, что все от него отказались. Потом справедливость немного восторжествовала – но все уже было потеряно. И здоровье тоже…

Сын пришел опухший, переваливаясь на больных ногах. Осложнение такое. Пахло пирогом; мама поставила печь, чтобы сына покормить. Она ничего не знала о том, что происходило; сын ей запретил звонить же. И приходить. И вот пришел сам…

Мать ни о чем не спрашивала; вдруг опять ляпнет не то и не так? Только вздыхала, наливала чай, подвигала пирог… Она все понимала. Старая, изработанная, не очень-то красивая женщина. Мать.

…Сын лег на тахту, на которой засыпал в детстве. И смотрел на оленя; золотой олень тоже смотрел на него кроткими глазами.

Все вернулось вспять, стало как прежде. И сын тихонько плакал, как в детстве, а мама мыла противень и старалась не греметь, чтобы не помешать сыну. Своему мальчику, ради которого она жила.

И это большое счастье, знаете ли, что дожила. Что сыну было куда прийти. Потому что многим идти уже некуда; нет тех, кто их любил.

И надо об этом помнить, когда сердишься и изгоняешь любящих из своей хорошей жизни. Жизнь переменчива. А любящие не вечны…

Смысл жизни

Одному мужчине предсказали, что в пятьдесят лет он встретится с главной женщиной своей судьбы. Прошло двадцать лет, и предсказание сбылось. Хотя сам человек позабыл о нем. Он работал, достигал, добивался. Заботился о семье, деньги добывал, ездил по командировкам. С женой он хорошо жил, но как-то мало общался. Как-то не особо проявлял эмоции, он работой был занят. А потом инфаркт случился, к счастью, небольшой. И он занимался здоровьем, лечился. Потом в спортзале – он по совету врача стал заниматься физкультурой – увидел в зеркале седого пожилого мужика. И не сразу понял, что это он и есть. Он сам.

И тут он впал в такую депрессию, что просто ужас. Жизнь-то прошла почти, а он и не заметил. Дети выросли и живут отдельно. Жена хорошая женщина. Но они тоже почти отдельно живут, хоть и в одной квартире. Предприятие работает, но понятно, что достигнут потолок. И нет смысла вкладываться, пусть идет как идет.

Но вот он вспомнил предсказание и усмехнулся. Ему пятьдесят лет. Какая еще главная женщина его судьбы? Никого он больше не полюбит, нет в сердце места для кого-то еще. Да и сердце изношенное, немолодое сердце-то, не любить им надо, а лечить его!

Но, знаете, предсказание сбылось. Через месяц у сына с невесткой родилась девочка. Маленькая такая, крошечная, с жидкими младенческими волосиками и с пальчиками. Маленькие-премаленькие пальчики, а на каждом пальчике – ноготок розовый, тоже махонький. И этими пальчиками главная женщина судьбы схватила дедушку за палец крепко и держит. Смотрит прямо в глаза и улыбается. Скажете, такие маленькие младенчики не умеют улыбаться? Иногда умеют. Вполне осмысленно улыбаются даже самые крошечные дети, такое бывает.

И всю депрессию как рукой сняло; вот этой самой младенческой крохотной ручкой. Дедушка почувствовал необычайный прилив сил. У него появилась главная женщина судьбы, он это почувствовал. И он начал жить – изо всех сил. Второе дыхание открылось, когда он нашел свой личный смысл жизни. Теперь есть ради кого дышать, работать, стараться и добиваться. И есть кем любоваться.

Смысл жизни иногда обрести очень просто. Это когда есть ради чего или ради кого жить. Когда есть любовь к чему-то или к кому-то, сильная любовь, настоящая. Когда есть главное в жизни: главный человек или главное дело, ради них и живешь. И сердце исцеляется, возвращаются силы. Но это же слишком просто! Да, очень просто. Потому что в сложном и запутанном чаще всего смысла нет. Пока нас кто-то держит за руку или за палец, мы живем. Так все устроено на земле. Главный человек нашей жизни держит нас на земле. Даже если его пальчики размером с горошинку – они и держат.

Подарок на Рождество

Ужасную ошибку совершила одна женщина под Рождество. Сначала она все правильно делала, так она думала. Надела сапоги, похожие на солдатские. Шубу и шапищу. Села за руль своего джипа и поехала к одной дуре. Корыстной гадине. Разбираться. Женщину звали Тамара Леонардовна, предположим. У нее был единственный сын, она его поздно родила, для себя. И так вдвоем с сыном прожила тридцать лет. Сына она безумно любила. Ради него и жила, и работала изо всех сил. И разбогатела ради него. А сын познакомился с девушкой Леной из общежития. Да еще с ребенком!

Тамара Леонардовна знала людей. Она знала, что эта девка, как она Лену называла, хочет отнять у нее сына и поживиться имуществом. Вот и поехала она разбираться с девкой, узнала, где та живет. И решила эту Лену запугать или подкупить; как получится уж. Но оторвать змею от своего сына, который перестал слушать маму и толковал о женитьбе.

Тамара Леонардовна была лицом похожа на бульдога. Тяжелое лицо со складками и брылями. А глаза у нее горели от злости, как у собаки Баскервилей. Она была большая женщина, как памятник Родине. Думаю, на Кабаниху она походила более всего, из пьесы Островского.

По пути Тамара Леонардовна купила несколько яблок и груш. И погремушку для ребенка. Все же праздник. Надо же как-то начать разговор, верно? Не звери же мы лютые, не ягуары! Так что все правильно она делала. Позвонила в дверь, вошла, как циклоп, сняла сапоги и шубу. Поздравила с наступающим эту девку, только хотела начать спич, и тут увидела в манеже ребенка. Беленький такой мальчик. Петруша его звали, как робко сказала Лена. Она стояла и тряслась от страха. Потому что Тамара Леонардовна могла напугать, уж поверьте!

Тамара Леонардовна подошла к манежу и протянула малышу погремушку. На! И тут малыш вдруг залился таким радостным смехом, что Тамара даже вздрогнула. Малыш схватил погремушку ручкой и стал так потешно переступать ножками в носочках, держась одной рукой за борт манежа, – вроде танца такого. При этом он махал погремушкой и не сводил синих глаз с Тамары. И еще радостно взвизгивал от восторга. Почему-то Тамара Леонардовна внушила малышу необычайный восторг!

Он стал тянуть ручки к женщине, визжа и хохоча. Глаза, как щелочки, стали, рот с двумя зубами растянулся до ушек…

Вот тут Тамара ошибку-то и совершила. Взяла малыша на руки; инстинктивно. А Петруша обнял ее крепко-крепко, изо всех сил. А потом стал рукой трогать лицо, погремушкой слегка постукивать по лбу ей и ворковать… Ну, и она стала ворковать. Стала умильным голоском говорить всякие глупые и бессмысленные слова: «Кто это такой малипусечка? Кто этот маленький попсинька? Кто у нас такой сладкий сахарочек?» – как дура сделалась. И сердце ее сжалось так сладко-сладко, так горячо стало в груди… А Петруша не сводил с нее влюбленных глаз и прямо цеплялся изо всех сил! Ни за что не хотел к маме. И пахло от Петруши счастьем. Любовью. Ангелами – если они пахнут, то именно как маленькие детки… Да Тамара Леонардовна и сама не хотела малыша отдавать. Она бы сейчас все на свете отдала бы за Петрушу. С ней случилась любовь. Бах! – и все. И по складкам лица текли теплые слезы…

Ну, дальше и так все понятно. Тамара Леонардовна приказала сыну жениться! Хотя он приказов не слушал. Но женился; он же любил Лену и Петрушу. Шантажом и посулами Тамара Леонардовна заманила молодых жить в свой огромный дом. Но она к ним не особо лезла, так что они хорошо живут, мирно. Все внимание Тамары поглощено Петрушей. Они прямо не могут друг без друга; у них любовь. Они очень-очень любят друг друга.

Так одна женщина совершила ужасную ошибку. Или чуть не совершила? Как знать? И нашла свой рождественский подарок неожиданно. Рождество – особый день. И подарки тоже особенные…

Как принимать добро

Добро надо делать. Но надо еще правильно принимать добро.

Правильные связи должны быть между тем, кто дает, и тем, кто принимает. Уровень должен быть одинаковым, тогда все будет хорошо.

Рядом с нашей дачей была дача одного ныне великого академика – зоолога В. Большакова. Один забор разделял скромные огороды. Это были не роскошные дачи, а два одинаковых деревенских домика. Ученые из Академии наук купили себе избы в далекой уральской деревне. Наш дедушка тоже купил. А рядом – будущий академик.

Он был очень добрый, этот будущий академик. И первым делом проделал в заборе дырку. Чтобы мы с братцем могли ходить в его огород и кушать клубнику, смородину, крыжовник, когда захотим! Мне было года четыре, а братцу – два. Ученый часто уезжал на симпозиумы и конференции. И ему не жалко было угощать детишек, разрешать им посещать свои владения…

У нас в огороде тоже были ягоды, конечно! Но будущему светилу науки было приятно, что дети кушают ягодки. И он нам про ягодки многое объяснил. И про насекомых. И про зверушек. И подарил свои книжки. Не очень интересные, там картинки были только на обложке. Но он все равно подарил и подписал. «Анечке на память. Люби природу, Анечка!» Примерно так.

Вот такой был добрый ученый.

Но важно вот что. Наши дедушка и бабушка не ходили через дырку в заборе собирать ягоды ведрами. Понимаете? И мама с папой тоже не пытались обобрать весь крыжовник, выдергать морковь, выкопать картошку и ободрать черемуху. Чтобы, как Мамай прошел через огород доброго соседа.

Мы приходили с кружечками и собирали ягодки. Немножко качались в гамаке. Осторожно ступали по тропиночке, чтобы грядки не потоптать. И уходили к себе. А дедушка стоял у забора и следил, чтобы мы аккуратно себя вели. Да и не упали случайно. Он стоял на границе и наблюдал.

Добрый ученый открыл нам вход и щедро делился. А мы знали, что можно делать, а что нельзя. Знали меру.

И это было правильное добро. Видите, я его по сей день помню. И знаете, что самое хорошее? Академик жив и, надеюсь, здоров, хотя пятьдесят лет прошло. И за эти пятьдесят лет он сделал огромный вклад в науку. Принес много блага обществу и природе.

А я не забыла его добро. И очень хорошо, что его добро правильно принимали маленькие дети и взрослые, которые жили с ним рядом. Через забор, в котором он проделал аккуратную дырку и к которому приделал калиточку.

Надо добро не бульдозером сгребать. Не вырывать с корнем. А брать в кружечку, если великодушно дают. И благодарить. Тогда добро всем будет полезно, вот что я думаю. А добрые дольше живут и процветают, это действительно так.

Если делают добро тем, кто знает меру…

Запомнится главное

Я помню. Мне лет двенадцать было – подросток. А подростки угловаты и неловки, они еще не привыкли к новому телу. Дедушке в Академии наук на юбилей подарили такую громадную, довольно уродливую штуку из яшмы и малахита с серебряными вставками – письменный прибор. Он занял треть большого стола, за которым мы с дедушкой занимались. У нас общий стол был. Ну, и я этот чудовищный и дорогой прибор как-то уронила. Хотя он тяжелый был и громоздкий. Этот жуткий каменный цветок, так сказать, упал и разбился на тысячу кусков. Там же все было филигранно вырезано из камней, вот они и стали хрупкими. Ба-бах! Дедушка прибежал в комнату. И увидел, что я жива-здорова. Махнул рукой, сказал «Эх!» и пошел за веником. И мы с ним все убрали. Я бормотала извинения напополам с оправданиями; а дедушка сказал, что все это пустяки и ерунда. Главное, что мне на ногу это тяжелое изделие не упало. Вот это – важно, да.