Нарушитель

– Не делай из меня идиота! ― ещё больше распалялся он. ― Ты устроила бедлам в комнате! Я знаю. Ведь мои ключи у тебя, с…!!!

– По какому праву, ты со мной так разговариваешь?! ― начала злиться девушка. ― Не у одной меня, твои ключи, так вот у них и спроси! А ты меня достал!! Убирайся, придурок, и никогда не возвращайся!!! Мне не нужна твоя комната! И ты мне не нужен! Мне надоели твои беспочвенные обвинения! ― она рыдала так искренне, что ей можно было давать «Оскара». Лёлик сдался:

– Ну ладно, милая, ладно, не плачь. Может, это действительно не ты. Прости, что коршуном на тебя налетел. Простишь? ― и не дожидаясь ответа, он нежно поцеловал её в губы и искупил честным трудом свою вину. Отказаться от этого Анна не смогла.

Те минуле десь горіло.

Все що було, все зітліло.

Lama.17

Глава 42. Зов природы

Приближалась летняя сессия, и Федя решил немного отыграться на бедных студентах. Как позже оказалось, при распределении на летнюю практику, в Региональный Ландшафтный Парк (РЛП) „Меотида” направляют только тех, у кого средний бал выше 4,5; то есть практически чистых и невинных или мальчиков. И поскольку, так называемых порочных, было больше, и староста среди них, то поднялся невиданный бунт, доходило чуть ли не до драк. „Да отличники граблей в жизни не видели, а там надо пахать, а не задачки эти решать!” „Ну Сашка ж отличница, она ж всё равно не поедет, у неё медовый месяц. Можно вместо неё?” „Шо за женская дискриминация?! Мальчикам значит можно ехать в эту с… Меотиду, пох…, как они учатся. А на нас какой-то средний бал!!” ― вот такие возмущения получал руководитель практики. И казалось, нужно было что-то решать, так как скоро июнь, но нет. „А воз и ныне там”. На пятиминутке Птицы И. В. студенты продолжали возмущаться:

– А то, б…ь, говорят, что мальчики в помощь вам, там охранники пьют. Да мальчики, первые же и сбегут, если, не дай бог, что! ― эмоционально высказывалась Наташа.

– А ты за всех мальчиков не говори! Я учусь в этой группе, ты не можешь говорить за всех! ― возмутился Саша.

– Саша, сидеть, ― сказала староста интонацией, которой обращаются к домашним любимцам, ― погорячилась, была неправа.

– Что вы ёрзаете?! ― строгим учительским голосом крикнула Птица, ― Да вы хоть знаете, КУДА, вы едете? Птицы, животные, чистое море и ласковое солнце. Почему тех, кто мне до сих пор прошлую сессию не сдал, должны туда пускать?! Поездка в такой живописный край ― это поощрение студентам, которые хорошо учатся!!

– Да в чём же, Ирина Владимировна, поощрение? Когда там никаких условий, и я должна туда много денег вбухать, хотя у моих родителей сложное финансовое положение. В чём? И душа там нет!!! Что же? Ходить и вонять ― это поощрение?! ― возмутилась Маша.

– Милочка, какой душ в полевых условиях? В свою молодость, когда нас дружной группой, за государственный счёт, в специально-оборудованном автобусе (она любила ностальгию по советским временам) везли на летнюю практику, о душе я не думала. Так что вы, как самые отстающие, останетесь на практику в Донецке, а отличники будут без душа… ― неожиданно вошла женщина, которая заведует распределением на практику.

– Значит так, ― начала она. ― В Меотиду поедут все желающие, а остальные, кроме Милькив Анны, будут проходить практику в Донецке на трёх кафедрах нашего института.

– Подождите, а меня куда тогда? ― с удивлением спросила Анна.

– Вы Милькив? ― Аня растерянно кивнула. ― А для вас персональная практика в Киевском Природоохранном Институте, то есть по месту вашего проживания, обжалованию не подлежит.

После того, как студентов распределили, и возобновилась радость по поводу того, что в Меотиду поедут почти всей группой, Анна достала свой мобильник и набрала папин номер:

– Альо, батя, прикинь, мене на практику до Києва направили. Які дива на нашій землі.

– Нічого дивного. Я тебе вже півроку не бачив. Тому ти поїдеш додому. Я тебе відмазав.18

Сдав кое-как сессию, студенты готовились к практике. Ещё никогда Анна не бежала с такой радостью на вонючий донецкий вокзал. Ещё никогда её походка не была такой лёгкой и красивой. Чтобы не пропустить важных событий, девушка приказала Феде ехать в Меотиду, ему это было интересно. Ане же, хотелось отдохнуть от этого ржания лошадей и от того, как каждый свой характер показывает. И вообще, она не любила коллективных поездок со своей группой, даже предпочитала работать, чтобы реже видеть своих коллег.

Глава 43. Меотидский эпос

Июль выдался очень жарким. Выйдя на улицу, рискуешь получить солнечный удар. Да и вообще, полягут все. Студенты ― самый терпеливый народ, поэтому даже такие напряжённые погодные условия их не испугали. Они ехали на целых три недели, вдаль от цивилизации, где нет душа, почти нет электричества и нет, как такового, укрытия от палящего солнца, но есть свобода бухлетов и свобода действий. Ах как же это манило! Не стоит рассказывать о том, как студенты покупали продукты и как ехали в частной маршрутке, ибо ничего особенного, чем бы они могли удивить, не произошло. Меотида ― это было действительно крутое место. Попав туда, ты действительно веришь в то, что девственные края, где ещё не нагадил человек, существуют. Живописная коса, по которой уходишь вдаль и вдаль в Азовское море, получившее в последние десятилетия только отрицательные оценки. Чайки и бакланы были постоянными жителями в этом парке. Чтобы посмотреть на всё это великолепие, иностранцы отдают большие деньги, и это того стоит. Правда, есть в РЛП такие места, в которые гостям вход воспрещён, а студентам-экологам ― можно. Первые дни были днями эйфории. Студенты нажарили шашлык, налили горькой и были счастливы, что оказались здесь.

– А-а-а, классное это место для практики, б…, водачка, шаашлыки. Вся практика в том, чтобы Конопан (директор РЛП) нас не застал нажравшимися, ― заплетающимся языком говорила Наташа. Хмель ударял всем в головы, и пили те, кто раньше особо этого и не делал, потому что трезвому пьяного не понять. Нужно было слиться, чтобы не скучать. Дальше, кто-то вылил водку в костёр и устроил огненное шоу. Маша, выпив бутылку водки, подпалила какую-то палку и дула на неё, чтобы показать свои сверхъестественные способности. Но ничего не получилось, и она заснула вместе с палкой; правда опять проснулась, когда огонь дошёл до её руки. И всё было, как в дни студента: лошадиные ржачи, разговоры на всякую галиматью.

– А тут Конопаан гаварил водяцца дикие-дикие звери у-у-у. Ау-у-у!!!

– Юра, заткнись! Итак, можно нас… в трусы, а тут ещё и ты!!! ― заорала Наташа. ― Подай шашлык лучше.

– Нету, ― удивлённо сказал Юра, проводя рукой по пустому месту, ― шашлыки ищезли, ребяятаа.

– Придурок, б…, Юра, заладил!! Сожрал шашлыки, так и скажи. А то неееету!!!

– Не, тут шота нечиста. Шашлыки пропали. Всё это дикие звери, каторые зашли в парк без пропуска. Правильно я говорю? Правильно я говорю?! ― бормотала Таня.

– Мы с Тимурчиком отправляемся на поиск жизненно-опасных зверей, ― героически вызвался Юра.

– Да ты нажратый! Сиди уже! ― орала Наташа. Тем не менее, Юра не послушал её, а положил свою руку на плечо Тимуру и в обнимку с ним, потелепал искать зверей. „Бамс”, ― дубовый стук голов раздался в воздухе, и мальчиков отнесло назад. Молодые люди пошли дальше. „Бамс”.

– Здеся завелася чартовщина, ― сказал, как отрезал, Юра. И вместе с безмолвным Тимуром, они повалились на землю.

„Замечательно, можно безобразничать, и никто не заметит”, ― подумал Федя.

Глава 44. Пение птиц

Жарким июльским днём, по поручению зама Конопана, Таня и Яна стояли возле башни и охраняли её от туристов. Башня эта была непростая, поднявшись на неё, можно понаблюдать за птицами редких видов с бинокля. И удостоились этого только студенты ЭП-07. Девчонки ходили туда-сюда, в общем слонялись без дела.

– Это солнце ― падла!

– Як пече, ― сказала Таня интонацией мужика из рекламы крема после бритья.

– На х… мы сюда поехали? Солнце жаркое, хавчик заканчивается, душа нет.

– Вот и вопрос: на х…? От меня воняет так, что все шарахаются. Не пойдём же мы купаться в море ― оно ж глубокое.

– Да, четырнадцать метров ― это ж дах…, утонешь и не вернёшься.

– И не потрахаться особо, в этих грёбаных пасеках (жилища для студентов в РЛП) не станешь в полный рост, а в процессе ― головой стукнешься.

– Да если бы только в этом было дело? Половой вопрос обстоит у нас очень плачевно, ― с печалью диктора сказала Яна, ― парней четыре, и все дохлые. На подвиги они не способны.

– Песец, ― тут к их посту подошли два иностранца. Увидев их, девчонки принялись отталкивать непрошенных гостей от заповедного места.

– Идите отсюда, идите.

– We want to look on birds.19

– Бёр, Бёр, бёр! Чуваки! Птица! ― Яна стала махать руками. ― Летает! ― она понеслась по полю. ― Виу. Виу.

– Нельзя! ― Таня поставила руки крест-накрест!

– Ноу-ноу-ноу. Гоу-гоу-гоу, ― они потихоньку отталкивали их руками. Иностранцам пришлось уйти.

– Какие же эти сэры тупые. Хорошо, что мы хоть английский выучили, смогли им объяснить, что к чему. Так вот слушай…Блин! Да ну что это! Ходят тут и ходят!

– Птица. Ноу. Гоу. Нихт, нихт! ― после этого суржика Тани туристы начали что-то говорить по-польски.

– Ха! ― высокомерно сказала Яна, ― Шляхтичи! Мы эта, тоже ― шляхтичи!

– Геть! Геть! Ну шо то таке?! ― и Таня также стала отпихивать назад ничего не понимающих поляков, которые перестали пытать счастья и пошли к морю. ― Так вот, здесь что-то нечисто, точно, какая-то чертовщина завелась. Если почти вся группа поехала сюда, а кто же у нас съе…?

– Милькив! Точно Милькив! Недаром её отправили в Киев.

– А может наши Саши устроили?

– Ха! И зачем? У них вообще-то медовый месяц. Я думаю, что на нас им глубоко наплевать.

– Кстати, ― неожиданно повысила голос Таня, ― если Анька уехала в Киев, то где же её, так называемый, дядя Федя? Ай! Яй! Ухи, ухи!

– Ты чё? У тя нервный тик?

– Ай! Он здесь! Он тянет меня за ухи!

– Совсем дело плохо? Здесь никого нет.

– Фух, отпустил! Слава бо… ― Федя опять потянул за уши, чтобы не услышать этого слова.

– Пошли, подруга, у тебя явно солнечный удар, ты перегрелась. Давай, давай, ― она взяла её за руку, ― пойдём в наш улей (это второе название домов для поселенцев-практикантов), мальчики заменят.

Глава 45. Купальская ночь

Приятная прохлада, колёса чётко и ритмично отбивали „Тук-тук-тук”. Всё это было так нужно Анне после долгих месяцев разлуки с родным Киевом. Она быстро вернулась после практики и ей не хотелось идти домой (родители уехали на свадьбу, и спешить было некуда). И поэтому, купив жетон, девушка решила покататься на метро, покамест его не закроют. И как же ей здесь было приятно и хорошо. Когда люди наверху дохнут от жары, славненько быть под землёй, где прохладно и свежо.

Девушка нечасто ездила на общественном транспорте в Донецке (нескольких раз хватило, чтобы возненавидеть его раз и навсегда), так как в нём выдавливали душу, в прямом смысле этого слова, в маршрутки лучше не садиться вообще. Того и гляди, получишь стресс от хамства горожан или попадёшь в аварию, не дай бог, конечно. Всю свою сознательную и бессознательную жизнь, Анна прожила в Киеве. И всё это время, она ездила на метро, так было привычно, она считала, что так и должно быть. Тем не менее, переехав в Донецк и пожив там очень долго, домой она приехала „голодная” до метро. Ей нравилось, что всего-то за один жетон, можно было покататься по всему Киеву, а в Донецке ― на перекладных, и плати за это сумасшедшие деньги. Приближалась полночь, Анна уже почти доехала до своей станции. На её лице была грусть. „А що далі?”20― думала она.

– Какое сегодня число? ― раздалось в другом конце вагона.

– Шестое, но можно сказать, что уже и седьмое, ― ответил кто-то.

„Шосте? Івана Купала! Точно! ― эта мысль, как молния, пробила её сознание. В голове начали прокручиваться слайды прошлого. Как же она любила этот праздник, как же всё-таки была чудна и волшебна купальская ночь ― Як я могла забути? Це ж моє улюблене свято! Хоча, а що я буду робити? Не спати всю ніч? Набридло, ― с тоской думала она, ― хоча, якщо в мене є клубна карта. Я можу потрапити на запальну вечірку! Все, їду!”21

Она пропустила свою станцию и доехала до конечной. Поднялась наверх, райончик был полугородской полусельский, а вокруг ― ни единой души. Все спали глубоким сном. Она не знала, куда идти, поэтому шла туда, куда ей подсказывала интуиция. Долго ли, коротко ли, пришла она к реке. Услышав таинственные звуки, она направилась к ним.

Костёр горел на том месте, росли вековые деревья, пахли душистые травы. В белых бесформенных рубашках с папоротниковыми венками на головах, водили хоровод девушки, при этом они ещё успевали петь древние купальские песни, передававшиеся из уст в уста. Анна не знала ни одной и чувствовала себя чужой на этом празднике жизни. От такой ужасной досады, Аня уже думала уходить, как тут, на неё посмотрели все девушки. Лица у них были бледные, а глаза у каждой из них горели своим цветом, одним словом, ведьмы.

– Мы ждали тебя, ведьма Анна. Мы знали, что ты придёшь, ― монотонно сказали они, ― Ты станешь княгиней нашего праздника.

Не говоря дальше ничего, ведьмы подошли к Анне, сняли с неё всю одежду, вылили на неё ушат холодной воды с характерным болотным запахом и надели белую бесформенную рубашку. „Значит, я стала хорошей ведьмой”, ― радостно подумала девушка, а на неё уже надевали папоротниковый венок с ягодами боярышника.

Совершенно неожиданно, Анна запела купальские песни, её голос был первым, а девушки подпевали ей вторыми. Они водили хоровод вокруг костра. Хворост накалялся, и искры летели во все стороны.

– Дорогие ведьмы! ― говорила Аня голосом конферансье, ― Да исполним же мы в честь великого славянского праздника древний обряд! Огонь ждёт! Кто перепрыгнет через костёр ― выйдет замуж, ― насмешливо добавила она.

Ведьмы, одна за другой, бросались в эту огненную неизвестность. Им это безболезненно удавалось, и они радовались, как дети.

– Прыгни и ты, ведьма Анна, ― жалобно попросила ведьма-ребёнок.

– Эх! Милая! Смерть ― это ведь, как Птица И.В. в нашем универе: всё равно не спрячешься, ― и без всякой задней мысли, девушка с разгона перепрыгнула через костёр. Осталась жива. Она не обожгла ни кусочка своего тела, ― Я выйду замуж! Я выйду! Нэ всё ще загублэно (с Лёликом она не попрощалась, уехала в абсолютной неизвестности того, как их отношения будут развиваться дальше и будут ли вообще. Но после такого героического поступка у неё появилась надежда на счастливую развязку личных проблем).

После прыжков, ведьмы нашли почтенный дуб и принялись ставить на него свечки (осторожно! Так как пожара не хотел никто), обвязывать ленточками. Дерево было уже почти готово и украшено, пришла очередь Анны, поставить свечку и повязать ленту. Вставив свечу в наиболее понравившуюся трещину, девушка сняла с запястья чёрную ленту, которую одела ещё до выхода из дома, и повязала на ветку дерева. Дуб нельзя было узнать: он горел и освещал всё вокруг. Причём Анина свеча горела ядовито-зелёным светом, а её чёрная лента переливалась всеми цветами радуги.

– Снимайте венки, ― сказала ведьма со стажем. А это означало, что нужно было не просто снять венок, но и ещё поставить в него свечи, повязать своей лентой и кинуть в реку. По древнему поверью, кто их выловит, тот и станет мужем для той девицы. ― А где твоя лента? ― спросила ведьма у Ани.

– Она мне ни к чему. Я княгиня праздника, и мой венок узнаваем, ― спокойно ответила девушка, и ей никто не возразил.

По обыкновению, все покидали венки и пожелали им добраться до чувака помоложе и получше, а Анна бросила венок последней. В бедное изделие из растений, она вложила столько силы, сколько могла себе позволить хорошая ведьма. Все ахнули…венок утонул. Долго он кружился в воде, долго гасли свечи, не желавшие умирать. Долго колосились в воде листья папоротника, ягоды боярышника упрямо опускали венок на дно.

Молодая ведьма подошла к Ане, положила руку на её плечо и встревоженно сказала:

– Нехороший знак, ведьма Анна.

– Мне это не грозит ничем. Через костёр я перепрыгнула. И хорошо, что венок утонул ― не встретит он своего владельца. Я молоденькая. Мне рано заикаться об этом, ― раздражённо ответила она.

Тяжёлые шаги послышались недалеко, ведьмы обернулись и увидели молодого человека, который шёл с петлёй на верёвке, опустив голову вниз. Он никого не видел и видеть не хотел. Найдя дерево, он закрепил верёвку на ветке, долго стоял перед петлёй и о чём-то грустил. Наконец, он собрался вдеть в петлю свою неразумную голову и уже готовился попрощаться с жизнью, но… Он сорвался вниз, а верёвка упала на него, причём край её, был интеллигентно обожжён. Обалдевший парень глянул наверх:

– Я умер, да?

– Идиот! Как могла прийти в твои куриные мозги такая идея! ― рассердилась не на шутку Анна.

– Но я…― испуганно мямлил парень.

– Поразвелось суицидальников, б…, как лемур, блин, сидишь, смотришь на весь этот мир, а спуститься и что-то поменять, не можешь! Иди! Иди отсюда! Ещё раз увижу за этим занятием, лично распоряжусь, чтобы ты варился в самой горячей воде! Я понятно говорю?! ― с интонацией милиционера, заглядывая в глаза, спросила Анна.

– Никогда! Больше никогда! ― испуганный парень побежал туда, куда глаза глядят.

– Рассвет…Близится рассвет. Если никто не найдёт цветок папоротника, то придётся ждать ещё год! ― с волнением крикнула молодая ведьма. И все сразу же принялись искать. Кинулась и Анна. Она прекрасно знала, что папоротник ― споровое растение. Она прекрасно знала, что никаких цветов у него никогда не может быть. И всё же, надежда на то, что она сможет отыскать легендарный цветок папоротника, двигала ей.

Шуршали кусты, слышались разочарованные возгласы ведьм, но цветка…нет. Анна уже сто раз пожалела, что, не спав целую ночь, она отважилась искать цветок папоротника. Ноги не могли нести её, и она просто упала, ей было уже всё равно. Как вдруг, среди огромных кустов папоротника, она заметила один куст, отличавшийся от других ядовито-зелёным цветом листьев. Из этого куста поднялся тоненький стебель, а на нём…цветок. Фиолетовый цветок, который сиял звёздным светом, в прямом смысле этого слова. „Так вот ты какой? Цветок папоротника”, ― подумала девушка. Она приближалась к нему всё ближе и ближе, она гнала усталость, она знала на что идёт. „Сорвать! Сорвать! Тот, кто его сорвёт, сможет понять язык всех существ на Земле. Тот, кто его сорвёт, будет самым властным человеком на Земле! ― прокручивалось в Аниной голове, которую она потихоньку теряла, ― Власть! Многие люди ради неё идут против бога, идут против своей нравственности. Многие ради неё дают кучу взяток и обманывают столько, сколько доброму человеку и не приснится! Многие отказываются жить ради неё! А тут! Сорвать, нужно только лишь сорвать! Чтобы я знала всё на этом свете и обладала нечеловеческой силой. Нужно только лишь сорвать. Только дотянуться до него”. Её рука медленно, но верно приближалась к цветку, Анна увидела под землёй несметные богатства: золото, серебро, драгоценные камни. Ей казалось, что она уже слышит сотни голосов живой природы, от которых болела голова. „Я не смогу всего этого слышать. Я не выдержу, но…нужно. А кому сейчас легко?” И рука её, уже более решительно потянулась к цветку, но тут, вместо богатств под землёй, она увидела прогнившие скелеты, заляпанные кровью, которые зловеще улыбались ей. Анна вмиг отдёрнула руку от папоротника. „Кукареку”, ― прозвучали природные часы. От невыносимого тепла, девушка вскочила с травы и выбежала на землю.

Ведьмы боялись купальской росы больше всего на свете.

Глава 46. Ах Азов! Азов!

Разговор по телефону:

– Ну почему, почему я его не сорвала?! Какая же я дура, Федя! Какая же я дура! Если бы я сорвала этот цветок, было бы всё по-справедливому. А теперь… Да я не знаю, что и говорить, ― раздражалась Анна.

– Ты бы его не сорвала, ― спокойно ответил компаньон.

– Это ещё почему?

– А потому. Власть никогда не достаётся просто так. И никогда у тебя не будет власти, если ты не отведаешь крови человеческой.

– Ты врёшь.

– Можешь, конечно, мне не верить, но все те черепа молчаливо тебя спросили: „Ты готова?”. А ты молчаливо ответила, что нет. Ты не такой человек. Добрый ты человек. И никогда не будет существовать добра без зла, и у предметов всегда будут тени ― это высшие инстанции решили, и даже я, ничего не могу с этим поделать. Да и нужно ли это делать? Не переживай, отдыхай, как говорится, „живи пока живится”. У меня, кстати, много новостей.

– Расскажешь осенью, я так устала от своей придуравошной группы.

– Как хочешь, но ты узнаешь всё гораздо раньше, ― гудок раздался в трубке.

– Алё! Алё! ― Аня трясла свою мобилу, но это не помогало. Неожиданно ввалившиеся родители отвлекли её от этих мучений.

– Доня, донечку, зустрічай нас. Ми тобі цілий бутель меду привезли з села, ― говорил подвыпивший отец. Аня поставила руки по бокам и тоном Верки Сердючки ответила:

– Другого я от вас нэ ожидала.

– Доню, ми з маміком були на весіллі. Що тобі не подобається? Вже розважитися батькам не можна? Чи що?

– Ой, та ідіть вже. Розважайтесь, тільки не пийте так багато горілки наступного разу, бо нічим дихать, ― сердито ответила девушка.

– Доню, ти за нами не скучила? Ми тобі вже набридли? ― жалобно спросила мама.

– Ні! Як до вашої голови таке взагалі могло прийти?! Просто ідіть спати. Ви на ногах ледве стоїте.

– Нє, треба подивитися послєдніє ізвєстія, ― серьёзно ответил отец.

– Батя, які послєдніє ізвєстія? Я вас вдвох потім до спальні не дотягну…

– Не сперечайся з батьками. Вмикай, Люба, шосту кнопку.22 ― мама включила. Быстрая серьёзная мелодия пронеслась, а затем возникла дикторша с серьёзным выражением лица.

„Добрый вечер, в эфире самый последний выпуск новостей, ― начала тараторить женщина, ―…(нудности вырезаны). Экологи забили тревогу. В Азовском море по непонятным причинам выкинуло на берег тысячи рыб. Некоторые эксперты утверждают, что небывалая жара сыграла злую шутку с морскими обитателями, но также есть и сторонники той версии, что в море были не санкционированно сброшены отравляющие вещества. Несмотря ни на что, туристы продолжают купаться в Азовском море… (дальше, как обычно, в новостях показали интервью со всеми, с кем только можно, и посеяли надежду на счастливое разрешение проблемы).

– От що коїться на білому світі. Вчись добре, доця! Еколог ― це найпотрібніша професія, за вами майбутнє, ― дал наставление папа.

– Майбутнє? Та не сміши людей, то мої одногрупники у „Меотиді” пішли скупатися у морі, а риба не витримала такої воніщі. Та й померла бідолашна. А ти, батя, майбутнє, майбутнє, да з нас такі екологи, як з мене міліціонер.23

Может быть эта досадная экологическая катастрофа с рыбой заставит администрацию РЛП „Меотида” задуматься над тем, пускать ли на свою территорию студентов-экологов или нет.

И напоследок. Все привыкли считать, как в рекламе, если печень не сможет, то что-то поможет. Теперь это выражение приобрело иной смысл: если печени уже ничего не поможет, значит, ты в группе ЭП-07 и в „Меотиде”.

Глава 47. Анджей

На протяжении своей недолгой жизни, Анна очень часто, как никто другой, меняла свои музыкальные предпочтения. Она слушала и бездарную попсу, и шансон, и классику, и рэп, и R&B, и ещё много чего. В течении года, проведённого в универе, девушка определилась со своим музыкальным вкусом и предпочла стиль рок и те песни, которые нравятся, не важно какой стиль. Она даже не предполагала, что ещё один стиль займёт прочную нишу в её сердце.

После того, как Аня пришла с практики, а родители ещё были на работе; делать было нечего, она села за ноутбук и погрузилась во всемирную паутину. Она любила выходить в Internet, там можно было найти много чего интересного, красочного и приятного. Это отвлекало Аню от мыслей о Лёлике и о том, что он, с…, не звонит, и что на неё ему глубоко наплевать. Нельзя было сказать, что девушка не замечала такого пренебрежительного отношения, скорее, не хотела замечать. Она не хотела надевать очки, рассеивающие розовый цвет; и кепку, надёжно прикрывающую уши от лапши, которую ей вешал любимый человек.

По иронии Интернета, девушка оказалась на Фан-чате депешей, причём она, как и водится, совершенно не знала, как она на этой странице очутилась ― магия паутины. В списке ников она заметила странный „Анджей”.

Anna_Mil: Привєт, ти шо, поляк?

Анджей: Да, а шо?

Anna_Mil: Нічого, а чому так грубо? Я тільки спитала.

Анджей: Вибач, що образив. Не знав.

Anna_Mil: Яку музику ти любиш слухати?

Анджей: Здебільшого, електроніку. А ти?