Маркус

– Сколько можно болтать? Я знаю лучшее применение твоим губам и языку.

– Это кто? – спросила Лена беззвучно, став невольным слушателем из разговора, затем зашипела на ухо. – Тот самый, с которым ты танцевала на даче у Васнецовых?

– Можешь выезжать, мы заканчиваем через десять минут. Заодно расскажешь, что это за применение.

– Я лучше покажу, Конфетка.

Эля подавила безумную улыбку и вновь сосредоточилась на проблеме подруги.

– Слушай, Лен, брось эту затею. Никаких встреч с незнакомцами в масках. Это всё кончится репортажем в криминальной хронике.

– Не нагнетай, – беспечно отмахнулась Лена. – Никогда себе не прощу, если упущу такую возможность. Ты, кстати, не ответила. Тебе сейчас звонил тот красавчик, которого Инга привела, Макс, вроде?

– Марк, – машинально поправила Эля и нехотя призналась, что звонил именно он.

– Вау! Так у вас…

– Конфетно-букетный период, ничего больше. Я пока просто присматриваюсь.

Ленка заржала.

– Он тебе лошадь что ли? Прищупывайся уже, тем более там есть, за что подержаться. Вспомнить хотя бы, как лихо он сотню раз подтянулся. Представляешь, сколько всего он может в постели?

Эля спрятала лицо в ладонях и расхохоталась.

– Соболева, ты неисправима.

Глава 8.

Сообщения всегда приходили в виде пуш-уведомлений и не сохранялись в памяти телефона. Во всяком случае, Лена не знала, где их посмотреть. Ответить она тоже не могла. Её таинственный незнакомец в маске предпочитал одностороннюю связь.

Звонки от него тоже поступали с засекреченного номера: ни единой цифры, лишь сухая надпись на экране "номер скрыт".

Поутру она первым делом разблокировала телефон, нашла очередное послание:

"Я прилетел. Хочу увидеть тебя вечером. Водителя отправлю к 18:00. Второго шанса не будет. М."

Он всегда подписывался этой буквой, однако никогда не объяснял, что это значит. Первая буква имени? Фамилии? Прозвище? Может быть, Мистер или Мастер? Вполне вероятно, что так он сокращал слово Маска. Или вообще использовал первый попавшийся символ, наобум.

Короткий текст взбудоражил кровь, сон как ветром сдуло. Лена вихрем взвилась над постелью, умчалась в душ, затем тщательно вычистила зубы и высушила волосы. Думать она себе не позволяла, потому что заранее знала, чем это закончится – она струсит. Пойдёт на поводу у переживаний подруги, поддастся панике, откажется от предложения М., а потом горько будет сожалеть об упущенной возможности. Он четко пояснил, что не даёт вторых шансов. Если она не сядет в машину к водителю, их странная связь оборвётся в тот же миг.

Лена наметила примерный план на день: парикмахерская, массаж, обёртывание, маникюр-педикюр. Времени в обрез, но его должно хватить на то, чтобы привести себя в идеальное состояние. Тем более он прислал все необходимые сертификаты. Ежедневно она получала с курьером конверт с купоном на уходовую процедуру, а вчера в фирменной коробке с логотипом известного кутюрье лежало платье.

Лена вынула вещицу, распрямила на кровати и задохнулась от восторга. Наряд словно был соткан из закатного неба – такой же нежный и переливающийся. Шелковая ткань скользила по телу, словно танцуя в лучах заходящего солнца, создавая завораживающую игру света и тени. Кружевной лиф, расшитый искусными руками мастериц, облегал фигуру так естественно, будто был создан именно для неё. Каждый стежок, каждый изгиб ткани в точности совпадал со всеми линиями её тела.

Пояс из кристаллов мерцал, как звездная пыль, подчеркивая талию и превращая силуэт в произведение искусства. Многослойная шифоновая юбка оживала при каждом движении, создавая волшебный вихрь, похожий на морской прибой в лунном свете.

Это было не просто платье – это магия, превращающая любую женщину в настоящую королеву вечера.

В коробке нашлась записка, выполненная чёрными чернилами:

"Это всё, что тебе потребуется. Никакой косметики, никаких духов, никаких украшений и никакого белья. Туфли можешь надеть любые. М."

Почерк показался ей четким, разборчивым, буквы – умеренно крупными, они плавно соединялись в слова и имели правильно выписанные окончания. Она специально нашла в интернете статью о толковании особенностей почерка и сделала вывод, что четкость и разборчивость говорили об умении концентрироваться на деталях и принимать взвешенные решения. Размер букв указывал на лидерские качества и способность мыслить масштабно, а хорошо выписанные буквы свидетельствовали в пользу способности доводить дело до конца.

И вот настал момент Икс. Новое уведомление гласило:

"Водитель внизу. Чёрный седан марки Lexus. Не разочаруй меня, Елена. М."

Соболева собрала всю решимость в кулак, поправила платье, придирчиво осмотрела своё отражение. Она выполнила все условия и готовилась получить награду, но прежде стоило позаботиться о собственной безопасности. Поэтому, спустившись во двор многоэтажного дома, Лена первым делом отыскала среди автомобилей нужный и сфотографировала номерной знак и общий профиль блестящей лаковыми боками машины. Затем набрала номер Эли и скороговоркой произнесла:

– Слушай и не перебивай. Я всё-таки решилась на встречу с тем типом, о котором рассказывала. Фото его Lexus и госномер отправила тебе сообщением. Если не объявлюсь до полуночи, бей тревогу.

– Ленка, ты чего творишь? Не вздумай…

Лена разорвала соединение, включила бесшумный режим и с видом великомученицы, сознательно идущей на казнь, двинулась к дорогому авто. Водитель заметил её загодя, вышел и придержал для неё дверцу заднего ряда кресел. Она оценила его серый костюм, идеально сидящий по фигуре, как недорогой, но качественный, и поежилась при виде безупречно белых перчаток на руках.

Прежде чем завести двигатель, водитель передал ей очередной свёрток, в котором лежал плотный черный шарф из грубой многослойной ткани. Лена, проклиная всё на свете, опустила голову и по возможности аккуратно завязала глаза. Затем придвинулась к дверце и постаралась расслабиться.

– Вы готовы? – вежливо спросил наёмный служащий.

– Да, – вопреки внутреннему голосу ответила она, боясь произнести что-то более длинное.

Её било крупной дрожью. Эмоции бурлили, точно в жерле готового к извержению вулкана. Страх. Её парализовало от одной мысли, какую гигантскую глупость она совершает. Неуверенность. Что будет, если он ей не понравится? Она ничего не знает, например, о его запахе. Вдруг от него воняет потом, немытым телом или какой-то болезнью? Она ведь никогда не видела его тело целиком. Лишь треугольник кожи под расстегнутым воротом рубашки, руки до локтей, подбородок с шеей и чёрные, как смоль, волосы, всегда пребывающие в идеальном порядке. Вопреки домыслам Эли он не спешил обнажаться перед камерой. Всё, что происходило с его стороны, всегда оставалось за кадром, Лене приходилось довольствоваться лишь звуками и руководствоваться его приказами.

Горько усмехнувшись, она вдруг поняла, что не знает даже, дееспособен ли он. Во всех смыслах. М. всегда сидел в кресле или на диване. Ни разу ей не доводилось видеть его в полный рост или расхаживающим по комнате. Он вполне мог оказаться инвалидом или импотентом. Дойдя до этой мысли, она чуть было не заорала. Остановись! Стоп! Встреча отменяется!

Однако молчаливый водитель уже заглушил мотор. Хлопнула дверца, через секунду открылась уже с её стороны. Лена молча заплакала, но почему-то упорно продолжала верить в лучший исход. Она подала руку своему провожатому и послушно пошла вслед за ним.

Звук шагов стал глуше, он словно тонул в мягком ворсе ковра. Механический щелчок. Металлический лязг. Тело устремилось вверх. По всей видимости, они поднимались на лифте. Снова щелчок и лязг. Водитель потянул её вперёд. Короткий стук костяшек пальцев о дерево: та-та-там-там.

Дверь распахнулась настежь. Изнутри повеяло ароматом кофе и чем-то терпким наподобие дорогого алкоголя.

– Свободен, – короткое указание для водителя, а затем более чувственно для неё. – Ты всё-таки осмелилась, моя королева. Что ж, я рад.

Лена едва не потеряла сознание от избытка эмоций. Слышать его вживую оказалось во сто крат приятнее. Сердце зашлось в бешеной пляске. Дыхание участилось. Тело налилось блаженной лёгкостью. Внутренности скрутило в единый ком. Она открыла рот, чтобы что-нибудь сказать, и обнаружила, что голос пропал. Ей не хватало воздуха. И света. Вокруг было слишком темно, что усиливало страх.

Он провёл теплой ладонью по её руке от плеча до кончиков пальцев, и придерживая под мышкой, завёл внутрь комнаты. Или квартиры. Или гостиничного номера. Дверь за её спиной закрылась, отрезая пути к бегству.

– Теперь можешь снять повязку, девочка.

Он стоял слева, и судя по звуку голоса, идущего чуть сверху, был выше на целую голову. Лена с благодарностью сорвала с лица дурацкую тряпицу, отерла щеки от слёз, проморгалась и… осталась всё в той же кромешной тьме. Разве что чернота разбавилась серыми всполохами окружающих предметов.

Внезапно он наклонился и прижался носом к её шее, шумно вдохнул воздух. Она неосознанно дернулась в сторону, однако он придержал за талию и не позволил далеко отклониться.

– Никаких духов, правильно? – низким голосом спросил М., затем провёл большим пальцем по её губам и щеке и вновь удовлетворился. – Никакой косметики. Ты позволишь убедиться, что на тебе нет белья?

Лена испуганно вжалась в стену и отчаянно замотала головой. Как он хотел убедиться? Взять её прямо на пороге?

– Тш-ш, моя девочка. Тебе не следует бояться. Я не причиню тебе боли. Только доставлю удовольствие. То самое наслаждение, которое ты всегда у меня вымаливала, помнишь?

Он обнял её, буквально накрыл своим телом, даря ровное тепло и успокоение. Лена отчаянно обвилась руками вокруг его талии. Подняла ладони вверх, исследуя широкую спину, плечи, массивную шею, погладила мягкие пряди волос на затылке. Он казался идеальным. Пьянящая смесь силы, мужества и спокойствия.

– Можно я… – она робко коснулась пальчиками его нижней челюсти.

– Королеве можно всё, – сладко прошептал он на ухо и прикусил мочку.

Лена заворожённо изучала его лицо. Острые линии подбородка, колючая щетина на щеках и мягкая поросль жестковатых волос над верхней губой, прямой нос с небольшой горбинкой посредине, чуть влажные губы, впадины глаз, островки бровей, высокий лоб. Ни одного ощутимого изъяна. И пах он невероятно свежо и вкусно.

Его запах окутывал словно теплый, бархатистый туман, в котором чувственные древесные ноты переплетаются с легкой свежестью цитрусовых. Этот аромат – как прикосновение шёлка к коже, где пряный мускус сплетался с тонким шлейфом ветивера. В нем было что-то первобытное и одновременно изысканное, что-то, что пробуждало самые потаенные желания, заставляло учащенно биться сердце и замирать дыхание. Это не просто запах – древнее таинство, способное заворожить, околдовать, заставить следовать за собой, растворяясь в его чарующих объятиях.

Надуманные страхи улетучивались. Он вполне оправдывал её ожидания и даже во многом превосходил их.

Они потянулись к губам друг друга одновременно. Лена чуть промахнулась и ткнулась носом в щёку. Оба засмеялись, и этот прекрасный звук – глубокий, рокочущий смех, рождающийся в недрах его груди, – окончательно убедил её, что всё правильно.

Первый поцелуй был изучающим, осторожным. Он долго пробовал её вкус, то надвигаясь, то отступая. Движения языка так же казались неспешными, пока он не накрыл ладонью её грудь и не оттянул двумя пальцами сосок. После этого его язык требовательно вторгся внутрь. Лена глухо застонала.

Он тут же прервался и стремительным движением развернул к себе спиной. Надавил на затылок, вынуждая прижаться щекой к стене.

– Стой смирно, девочка. Я хочу кое-что проверить.

Продолжая удерживать затылок, другой рукой он провёл вдоль позвоночника, спускаясь к кромке платья. Задрал пышную юбку и звонко шлёпнул по голой попке.

Лена вскрикнула от неожиданности.

– Ты выполнила все условия, моя королева, – одобрил он, поглаживая место удара и скользя средним пальцем вдоль мягких полушарий. – Ты очень послушная, правда?

Она согласилась и сильнее прогнулась в пояснице, подставляя всю себя под эти чувственные поглаживания.

– Пойдем, я хочу наградить тебя за послушание.

Он потянул её за руку, затем передумал и подхватил на руки, словно невесту. Лена обвила руками его шею и сорвала с губ очередной ласковый поцелуй.

В комнате, куда он её принёс, оказалось чуть светлее. Помимо тусклого блеска кожи и мерцающих огоньков глаз, она смогла различить силуэты мебели: широкий стол справа и гигантскую кровать с высоким матрасом по центру. Он опустил её на ноги у постели. Ловко нащупал крошечную застёжку на боку платья, расстегнул до самого низа.

Лена, пускай и смутно, увидела его лицо и с трудом удержала слёзы. Наконец-то! После стольких дней мечтаний, фантазий и грёз наяву она станет принадлежать ему по-настоящему. Целиком. Душой и телом.

М. неторопливо спустил с её плеч рукава. Расстегнул пояс из кристаллов. Встал на колени рядом с её ногами и медленно вынул ступни из узких лодочек.

Её несколько смущало его молчание. Прежде он всегда много и охотно говорил, выказывал восхищение, хвалил, воспевал её красоту.

Платье скользнуло вниз по ногам. Лена поежилась, но не осмелилась прикрыться руками. С присвистом выдохнула и вобрала в грудь побольше воздуха.

Он вдруг встал и отошёл к столу. Звякнула посуда, следом послышался звук наливаемой жидкости. Она продолжала молча стоять, в корне отказываясь понимать происходящее.

М. сделал несколько глотков. Звякнули льдинки в его бокале. Подошёл к окну, отдернул самую дальнюю из портьер. Света значительно прибавилось, и на краткий миг она во всех деталях увидела его.

На лице, обрамлённом тёмными, чуть тронутыми у висков сединой волосами, читалась печать прожитых лет – неглубокие морщины у глаз и в уголках рта добавляли его облику характера и глубины. Прямой нос, высокие скулы и волевой подбородок создавали образ уверенного в себе мужчины, достигшего определённого положения в жизни. Небрежная щетина и ухоженные усы, короткие, но выразительно очерчивающие верхнюю губу, придавали его лицу особый шарм, этакая сексуальная деталь, дополняющая сугубо мужественный образ.