Старые боги на новых улицах. Книга 1

Реакция не заставила себя ждать. Оба вздрогнули, Никита уронил вилку.

– Элени! – одновременно вскрикнули братья, и даже мама с укором посмотрела на дочь: она не любила шум за столом.

Но Эл была явно довольна собой и, поцеловав обоих братьев в щёки, села напротив. Несмотря на то, что они были близнецами, внешне их легко было различить уже давно. Хотя у обоих были одинаковые глаза и схожие черты, с тринадцати лет каждый подчеркивал свою индивидуальность всеми возможными способами. Что ни раз наводило людей на изумление, когда те узнавали, что братья близнецы.

Никита был старше на двадцать минут. Тихий, сдержанный, всегда говорил по делу, обаятельный и красивый как отец. За все двадцать лет он был образцовым сыном, не ввязывался в конфликты, мечтал стать известным на весь мир ветеринаром. Громкое заявление, но семья Вернер вполне могла позволить себе такие амбиции, неоднократно подтверждая своё громкое, известное имя.

Филипп – полная противоположность брата, кроме внешности, естественно. Он был выскочкой и задирой, и от этой мысли Эл улыбнулась. Но она очень любила эту чёрту в брате, этим он и отличался от их семьи своим вздорным характером. Его девиз «натвори, а потом разгреби!» Вот с учёбой Филипп не дружил вообще, кроме географии. Его хлебом не корми, дай в картах порыться. Но что нравилось в нём Элени, это то, что Филипп был мудр не по годам, но это всячески скрывалось под тенью бойкого характера.

Братья были разными, но их объединяло многое: уважение друг к другу, отсутствие ссор и искренняя любовь к младшей сестре. Элени знала – рядом с ними она всегда в безопасности.

– Я хотел бы вас попросить, – начал отец, откладывая газету и посмотрев на детей, – Никита, Филипп, Элени. Первое время нам с мамой придётся много работать. Офис работает полным ходом, и мы будем задерживаться допоздна. Возможно, пропускать ужины. Но надеюсь, это ненадолго. Прошу вас, будьте умницами, не давайте мне поводов получать звонки из школы. Филипп, это особенно касается тебя.

– Пап, тот случай с коз…

– Ты меня понял. – Резко прервал его отец. – Пожалуйста.

Вся троица кивнула, но без особой радости. Особенно Элени. Она не любила ужинать в одиночестве, но понимала, сколько ответственности лежит на плечах родителей. Оставалось надеяться, что их затяжные рабочие вечера не продлятся долго.

Через полчаса Элени стояла перед высокими коваными воротами. За ними возвышалось здание в четыре этажа – бело-синее учебное заведение с позолоченной табличкой: «Школа-Университет Города Эсерта». Под ней – ромбовидный герб: цветок Флёрмуна и силуэт волка на фоне.

Пока Элени рассматривала герб, мимо проходили ученики и студенты, рассматривающие её. Она чувствовала их взгляды. У неё ещё не было формы – сразу видно, что новенькая. А на новеньких всегда смотрят особенно.

Девушка нервно сжимала в руках листок с расписанием и списком предметов. Мысли о карме и уверенность, с которой она проснулась, моментально испарились.

Вчера она была здесь как гость – на короткой ознакомительной экскурсии. А сегодня начинается настоящая учёба. И сказать, что она волновалась – ничего не сказать. Здесь всё было иначе.

Ученики и студенты казались пришедшими из другого мира – их форма цвета морской волны, белоснежные выглаженные рубашки, свободные брюки, как и у юношей, так и у девушек, однако, некоторые ученицы ил студентки ходили в юбках (Элени обрадовалась, что не было галстуков, бабочек и прочих элементов гардероба), подчёркивали индивидуальность и принадлежность к престижному заведению.

А учителя… будто боги, спустившиеся из Асгарда! Величественные, сдержанные, они внушали уважение одним лишь видом. Элени не заметила, как уставилась на них слишком открыто, пока кто-то не пробормотал, что она похожа на инопланетянку. Элени сию же секунду опустила взгляд на расписание.

Внизу мелким подчерком был добавлен текст, где она может обратиться в администрацию. Некая Инна Мелех – уважаемая персона, вторая рука директора. Ещё утром братья рассказали сестре, что эта женщина с колким характером и острым языком, а ещё огромной короной на голове. Нехотя, но Элени пришлось пойти к ней на допрос и за формой. Интуиция подсказывала девушке, что самое «интересное» её ждёт впереди.

Глава 3. Джеймис. 1801. Ранее утро 22 октября.

Обожаю утреннюю тишину. Особенно за завтраком, когда ничто тебе не мешает насладиться трапезой с восходом солнца. И именно в своих покоях, когда никто и ничто мне не мешает, я могу полностью окунуться с головой в свои мысли, подумать о делах, или просто помолчать, наслаждаясь утренним солнцем и новым, одновременно чужим миром за окном.

Но сейчас был другой случай. Я был не в своих покоях, а тишина и молчание покинули меня, что очень удручало. А все потому, что Александр Седьмой желал знать, как поживает мой брат, по рекомендациям которого я прибыл в Столицу. Несмотря на то, что в дружбе они состояли больше, чем со мной, Александр пожелал, чтобы именно я прибыл сюда. Я не задавался вопросом, почему.

Сначала мужчина говорил с нескрываемой улыбкой, но лишь до тех пор, пока за завтраком присутствовали молчаливые, но внимательно слушающие и наблюдающие, советники. Их было не меньше десяти человек в кабинете.

Слово «советники» схоже со словом «стервятники». Именно их я видел рядом с будущим царём в его царском кабинете. Напомаженные, одетые как подобает высоким чинам, они выжидали какой-либо ошибки, неправильно сказанного слова, намека на проблему, чтобы можно было раздуть из этого ядовитый костёр скандала и даже революции.

Я видел их недоверие к будущему императору, его не любили и ему не доверяли. Это было взаимно. Великие предки, они даже не давали ему спокойно позавтракать, собрать мысли в единую систему или хотя бы насладиться тишиной, которую он заслуживает. Я бы счёл это за оскорбление. Не удивлюсь, если будущий император пойдёт облегчиться, за ним будет следовать вереница советников и приближённых, чтобы лицезреть королевскую задницу.

Но стоило им откланяться по приказу будущего императора, как Александр вмиг обрел новое лицо. Задумчивое и очень печальное. Было странно наблюдать за этой переменой, но и любопытно, однако, даже плечи его поникли. Я был уверен, что передо мной теперь истинный Александр. Лоб его пронзили морщины, глаза поникли, он был грустен и задумчив.

–Я рад, что прибыл человек со стороны. Здешние лица, откровенно говоря, поднадоели мне. Отец мертв, я постоянно вижу одни и те же лица, знаете, граф… я не вижу в них сочувствие, лишь лицемерие. Это меня злит. Но я рад, Джеймис, что Вы приехали. Я глубоко благодарен вам за поспешный приезд и надеюсь, дорогая для вас не была столько тяжелой. Теперь мы сможем обсудить дело, ради которого я пригласил Вас сюда. Я написал Вашему брату, зная, что Вы очень хороший… специалист. Поэтому прошу Вас приняться за дело сегодня же. В Вашем распоряжении вся наша библиотека и картотека и 13 дней, до дня моей коронации. Не ограничивайте себя средствами, я предоставлю Вам всё что нужно, но нужное место Вы должны найти до того, как будет коронация, это очень важно, потому что потом у меня не будет возможности помогать вам. И очень прошу, никому не говорите о цели Вашего приезда. Вы – мой гость, и на этом достаточно. Сегодня состоится бал, буду ждать Вас там, познакомлю с теми, кому еще можно доверять. Наверно… – Казалось, проговорил он это на одном дыхании. Но я был рад, что мы перешли сразу к делу. Ненавижу прелюдии, долгие разговоры, жесты приличия. Дело. Только сейчас оно занимало все мои мысли.

Через час я уже оказался в царской библиотеке, абсолютно один, наедине с книгами, картами, ветхими страницами и пергаментами. И скажу одно, это потрясающе! Великолепно! Великие предки, это настоящее сокровищница! Я не мог поверить тому, что увидел! Я не мог поверить, что такое богатство сохранилось до наших дней! Потрясающее, величественное богатство знаний со всех уголков мира сохранились в библиотеке Александра Седьмого. Я не знал, за что схватиться, то ли за старый том стихов Джефри Чосера, то ли прочувствовать жажду мести «Легенды об Уленшпигеле», либо рассматривать древнейшие свитки географических мест, которые сохранились со времен Александра Македонского! Я даже держал в руках древние манускрипты, написанные на папирусе, пергаменте, на пальмовых листах и даже на слоновой кости.

Я не знаю, сколько времени я провел за исследованием книг, древних рукописей и карт, сколько изучил писем и символов, но моё внимание было полностью сосредоточенно на хрупких бумажных созданиях, которые показывали свои миры и знания.

Я не испытывал восторг с тех пор, как появился в этом городе! Немыслимо! Потрясающе! Теперь я уверен, что моя миссия будет выполнена безотлагательно и с большим желанием, чем было до этого прекрасного, нет, великолепного момента! Каждая буква несла в себе частичку того восхитительного и умного времени. Я видел его в своих мыслях, черпал знания, о которых люди позабыли. Я чувствовал энергию каждого символа, буквы, числа, они разговаривали со мной, рассказывали давние захватывающие истории. Ох, я бы с удовольствием просидел так всю жизнь и плевать, что человеческий век короток. Если бы люди были умнее и менее развращёнными, если бы они черпали знания из таких древних книг, которые я держу сейчас в руках, они бы постигли истинную суть жизни. Но судья не я, я лишь гость.

К сожалению, день подошёл к концу, я был голоден, а тело немного изнывало от неудобного многочасового сидения в кресле. С удовольствием бы сейчас принять горячую ванну, отужинать и забыться сладким сном, но через сорок минут меня ожидает будущий император на балу…

Они смеялись с моих шуток, чирикали и щебетали, как пташки в саду. Милые-милые дамы. Я заинтересовал их, как собеседник и как мужчина, особенно как мужчина. Мне были приятны их перешептывания, они обсуждали меня, будто новую сладость, рассматривали, как золотой экспонат, только что привезённый из далеких и запретных стран. В принципе, почти так оно и было, только золотом был не я, оно лежало в моих карманах.

–Мистер Лоркан, вы к нам надолго? – Кокетливо спросила уже не юная госпожа Лаврова. Она тихо посмеивалась, прикрывая свои многочисленные морщины, покрывшие все её лицо и толстую напудренную шею, богатым, вышитым драгоценными камнями, веером. Но она нисколько не чувствовала себя ущемлённой в толпе юных дам, наоборот. Этакая древняя альфа-волчица, мечтавшая о былых лихих временах, когда она была в центре внимания всего высшего дворянского света.

–Я думаю, что время и общество покажет. – Ответил я, слегка приклонив голову в знак уважения.

–А как вам наше общество? – Спросила милая госпожа Мелехова. Юный, прекрасный цветок, только вышедший свет, уже мысленно воображала себя госпожой Лоркан в моём загородном доме на берегу дальнего моря. Она прикусывала губку, поглядывала на меня из-под длинных ресниц карих глазок, а её щеки краснели, стоило ей взглянуть мне в глаза. Я признаюсь, она выглядела эффектно в новом наряде цвета бледной лаванды, а без него, уверен, выглядит не хуже.

Я мог бы воспользоваться ею, тело желало, но у юной леди разобьётся сердце, так как узами брака я себя связывать не собирался. Будет не честно, по отношению к ней.

–Мистер Лоркан, вы сегодня в центре внимания! – Восхищенно высказался Александр, по-дружески положив мне руку на плечо. Мне понравился этот жест, так как Александр не позволял себе подобных знаков даже с приближёнными. Сегодня на этом прекрасном балу, окутанным богатством царской семьи, будущий император был весел как никогда. Он общался с придворными господами и дамами, танцевал супругой и был рад, что позабыл о повседневной проблемной суете.

–Вы преувеличиваете, – ответил я Александру, – отнюдь не все сейчас в этом зале привлечены моим присутствием… – тут я слукавил, видя, что не только прекрасный пол поглядывает на меня изо всех уголков зала, но и господа с офицерами, в чьих глазах я видел и любопытство, и едкую зависть. Да, одет я был в самые дорогие одежды этого времени, каждая пуговичка, каждое кружево и даже сапоги, кричали о моем богатстве и статусе. Я слышал, как они шептались друг с другом, спрашивая, зачем я прибыл в холодную Столицу и почему Александр позволяет довольно дружеские жесты в мой адрес. Пусть завидуют, когда они узнают причину моего приезда, зависть их сожрёт до костей.

Я пробыл на балу чуть больше часа. Пусть дамы и жаждали поговорить со мной, некоторые мечтали, что я приглашу их на танец, но я держался сдержанно, можно даже сказать хладнокровно. Я покрыл своё лицо глубочайшей скукой, и когда высшее общество потеряло ко мне интерес, я подошёл к будущему императору.

–Ваше Величество, Вы позволите, – обратился я к Александру, максимально спокойно и почтительным уважением, чтобы Александр не успел задать лишних вопросов, – бал превосходный, но я жду не дождусь, когда смогу вернуться в библиотеку, заняться делом, ради которого я сюда приехал.

–Я ценю Ваше рвение, Джеймис. Конечно. Отпускаю Вас в книжку обитель. Если нужно будет что-то мне сказать, посылайте за мной немедленно, в любое время.

Глава 4. Элени «Так смотрят мимо проходящие люди»

Единственное, чего Элени никогда не любила, так это излишнее внимание к своей персоне. Всё началось ещё в детстве, когда мама обожала устраивать у них дома многолюдные посиделки, приглашая соседей, коллег и новых знакомых с фитнеса. Как правило, это были семейные пары: мужчины уходили с отцом играть в бильярд, а женщины, собравшись в гостиной, щебетали за бокалом красного полусухого.

Эти встречи устраивались ради демонстрации статуса семьи. Элени же раздражало, что её заставляли присутствовать на них. Она не понимала, как девочка в тринадцать лет может быть полезной в беседах о винах, о семейных кризисах и, тем более, о причинах мужского облысения. Обсуждать чужие отношения – это было для неё абсолютно неприемлемо. Она рано поняла: личное должно оставаться личным. Неудивительно, что у мамы не было подруг – она не умела хранить секреты. После пары таких вечеров Эл с удовольствием запиралась в своей комнате и больше не появлялась.

Сейчас она не могла просто сбежать. Она сидела в кабинете со своим новым классом, наблюдая, как тот постепенно заполняется, и испытывала неловкость и острый дискомфорт. Куда подевалась утренняя уверенность? Видимо, исчезла вместе с сытостью – Элени чувствовала себя голодной и напряжённой.

Она мысленно ругала себя: ей ведь уже не тринадцать. Она взрослая, должна уметь контролировать эмоции. Чтобы отвлечься, Эл стала рассматривать не одноклассников, а кабинет. Сейчас должен был начаться урок по всемирной истории с неким мистером Тамери Д.

Кабинет идеально соответствовал предмету. Высокие светло-бежевые стены с тёмными деревянными плинтусами были украшены экспозицией, охватывающей всю эволюцию человечества – от первобытных наскальных рисунков до эпохи искусственного интеллекта. Вдоль стен, под стеклом и в деревянных рамках, были размещены фотографии, копии документов, изображения артефактов – всё оформлено с невероятной педантичностью.

Элени восхищалась этой коллекцией. Хронология выстроена безупречно, детали – тщательно подобраны. Мысленно она уже прониклась уважением к преподавателю и очень хотела наконец-то его увидеть.

Спустя несколько секунд после звонка, с почти педантичной точностью, в кабинет вошёл мужчина. Голоса мгновенно стихли, шуршание бумаги прекратилось, и все взгляды обратились к нему. Сказать, что этот человек был необычным – ничего не сказать. Элени никогда не видела столь странного и одновременно притягательного мужчину.

На вид ему было не больше тридцати пяти. Высокий, худощавый, с прямой осанкой и лёгкой кошачьей походкой. Его подбородок был чётко очерчен, чуть вздёрнут – как у танцора или выпускника строгого пансиона. Элени даже невольно вспомнила свои краткие (и неудачные) уроки этикета: хватило одного занятия, после которого она вылила преподавательнице чай на голову.

Лицо мистера Тамери было вытянутое, немного смуглое. Восточные черты придавали ему загадочность: длинный нос с небольшой горбинкой, еле заметная асимметрия, тонкие губы с лёгкой полуулыбкой. Его чёрные, прямые и блестящие волосы были собраны в аккуратный хвост, а тонкая прядь волос спадала на лоб. Крупные тёмно-карие глаза, под пышными длинными бровями, смотрели на учеников из-под прямоугольных очков в золотой оправе. На мгновение его взгляд задержался на Элени – и её сердце предательски подпрыгнуло. Что это было?

Одет он был исключительно в чёрное. На нём красовалась хлопковая рубашка без пиджака, рукава закатаны до локтей, открывая загорелые сильные руки. Брюки сидели безупречно, а туфли сверкали чистотой и дороговизной. Эта педантичность в одежде неожиданно согрела Элени – он напомнил ей отца. В его облике было что-то тёплое и спокойное, с ноткой строгой сосредоточенности. В этот момент она вдруг расслабилась и даже чуть улыбнулась.

Но не успела осмыслить ощущение, как он заговорил:

– Доброе утро. – С белоснежной улыбкой сказал Тамери приятным, бархатным голосом, глядя на учеников из-под очков.

– Доброе утро, мистер Тамери! – Хором ответил класс.

– Вернер. Элени. – Произнёс он, окинув класс беглым взглядом, и вновь обратил своё внимание на девушке.

Эл резко вскочила, почувствовав на себе его строгий взгляд. Даже слишком резко.

– Мне сказали, вы новенькая. Добро пожаловать.

– С-с-спасибо. – Пробормотала она и мысленно одёрнула себя. Она никогда не заикалась. Сейчас-то что?

– После урока подойдите ко мне, пожалуйста, я выдам вам список литературы на полугодие. Вливайтесь в коллектив, жду от вас хорошей работы. Удачи.

Элени кивнула и села обратно, ощущая, как горят щёки. Ещё несколько секунд одноклассники украдкой на неё смотрели, а затем внимание снова переключилось на учителя.

– Сегодня много писать мы не будем, – сказал Тамери. Класс загудел от радости, – да-да, лентяи! Но не думайте, что я вас не спрошу материал. Так что слушайте внимательно и записывайте важное. Наша тема – «Правление династии Мин в Китае. 1368–1644 гг.». И ещё: если кто-то снова будет смеяться над китайскими именами или сочинять… сомнительные… пошлые шуточки, – в классе послышались смешки, – я выключу презентацию, и тогда вы будете читать вслух. Все. Хором. Без запинок. Как в прошлый раз.

Класс закивал, и преподаватель выключил свет. Он щёлкнул кнопкой на проекторе, и на белом экране замелькали кадры из истории Китая. Красивый мужской голос начал рассказ. Урок начался.

Но Элени уже изучала эту тему в своей прежней школе и даже получила высокую оценку. Поэтому, чтобы не терять времени, она достала из сумки свою книгу о Древнем Египте.

Элени не могла объяснить, откуда взялась такая страстная любовь к древней цивилизации. В Египте было столько загадочных тайн, что едва она успевала прочитать одну книгу, как в руки попадала новая – с ещё более удивительными фактами. Это был целый мир, в который она влюбилась окончательно и бесповоротно.

Братья подшучивали, что у Элени с Египтом роман. Вместо свиданий или вечеринок она часами сидела дома, уткнувшись в книги. Но шутили только они – родители же относились к её увлечению настороженно. В их глазах история не могла быть профессией. Они молчали, но стоило Элени однажды произнести вслух, что хочет стать историком-археологом, как реакция была мгновенной.

Следующие несколько дней она только и слышала: «Историк? Археолог? Это неблагодарная, малооплачиваемая работа. Ради неё многие погубили себя, испортили репутацию, опозорили имя…» и так далее. Но всё это не охладило пыл девушки. Скорее наоборот – только подстегнуло. И сомнений больше не осталось.

Внезапный треск и грохот оборвали спокойствие класса и чтение Элени.

Она не поняла, что произошло. Что-то большое и тёмное пролетело мимо её лица, и через мгновение резкая боль пронзила щёку, шею и левую руку. Инстинктивно она прикрыла лицо руками, пригнулась и рухнула на пол вместе с градом осколков, смахнув со стола все письменные принадлежности.

Но лишь на мгновение, она успела заметить выражение ужаса на лице мистера Тамери.

Послышались крики одноклассников, грохот сдвигаемых стульев.

– Живо все от окна! – Воскликнул учитель. Он молниеносно оказался рядом с Элени, присел и, глядя ей в глаза, спокойно произнёс:

– Элени, посмотрите на меня. Не двигайтесь, хорошо?

Он осторожно приподнял её за локти и усадил на стул. Элени взглянула на Тамери, потом на свои дрожащие руки и испуганно замерла. Левая сторона тела была покрыта мелкими осколками и кровоточащими царапинами. Голова гудела от шума, а в ушах звенело. Ей казалось, будто стекло всё ещё сыплется на неё, режет, жжёт.

Она не чувствовала боли, только неприятное онемение. Но когда Элени ощутила на губах привкус крови, паника накрыла с головой. Девушка резко задышала, попыталась подняться, но Тамери мягко, но твёрдо усадил её обратно.

– Спокойно, всё под контролем. – Говорил он тихо, почти шёпотом. – Ты в порядке.

Вокруг собрались одноклассники, гул голосов давил, в висках пульсировало, мутило. Тамери же внимательно осматривал её лицо и руки. К ним подбежала светловолосая девушка и подала аптечку.

– Вызовите Розу. Немедленно! – Приказал Тамери. – Пусть Инна звонит в полицию! Быстро! Великие боги, такое впервые у нас в школе…

Тамери достал бинт и флакон с прозрачной жидкостью, а пара учеников выбежали из класса.

– Элени, на лице стекла нет. Потерпи, сейчас обработаю раны. Роза скоро придёт, она поможет.

– Я ничего не чувствую… – прошептала Элени. Голова кружилась, рот пересох. Зубы стучали. Мысли путались.

– Мистер Тамери! – Позвал кто-то из класса, протягивая камень размером с апельсин. – Это им кинули!

– Положи на стол. Может, остались отпечатки. Нужно проверить камеры.

– С ума сойти, это с какой силой нужно кинуть, чтобы пробило два стекла?! – Услышала Элени бормотания одноклассников. Их ошарашенные взгляды так и сверлили девушку.

Тамери приложил вату к щеке, и тут же где была рана, обожгло. Стерпев боль, только сейчас Элени осознала, что пострадала только она. Ни одного ученика даже не задело! Это немного обрадовало и одновременно удивило. Странное везение.

– Голову бы оторвал. – Выдохнул Тамери, всё ещё зло, но сдержанно. Он аккуратно обрабатывал раны, и в его глазах Элени читала заботу – ту самую, отцовскую. Это согрело душу. Кто-то принёс стакан воды, она осушила его залпом, держа дрожащей рукой.

– Вы заботливый… – Прошептала Элени, тут же испугавшись своей фразы. С чего она это сказала совершенно незнакомому мужчине? Она понадеялась, он не услышал. Тамери ничего не ответил, только мягко улыбнулся.

В класс вбежала девушка в белом халате – юная, светловолосая, с живыми голубыми глазами. Видимо, это и была та самая Роза. Она бегло оглядела место происшествия, а после подбежала к Элени и мистеру Тамери.

– Спасибо, Роза. – Облегчённо выдохнул преподаватель, уступая место медсестре. – Рад, что ты не уехала.

– Без меня вы никуда. – Усмехнулась она, надевая перчатки. Осмотрела Элени, подняла её подбородок тонкими пальцами. – Ну-ка, милая, дай посмотрю. Ох! Как тебя зовут?

– Элени Вернер. Я новенькая. – Пробормотала Эл, чувствуя, как прохладные пальчики девушки аккуратно придерживали её лицо.

– Ох, милая… с почином.

Через несколько минут о происшествии знали уже все в учебном заведении. То и дело в кабинет заглядывали любопытные студенты и школьники, которых раздражённый мистер Тамери сразу же выгонял. Приехала скорая помощь и полиция, которых в кабинет истории сопроводила взбудораженная секретарь Инна.

Пока врачи и Роза с ювелирной аккуратностью вытаскивали осколки стекла из руки Элени и обрабатывали раны, Тамери разговаривал с Инной, а некоторых одноклассников допрашивали полицейские. С Элени тоже говорили – спрашивали, не видела ли она кого-нибудь возле окна или не заметила ли чего-то подозрительного. Но девушка не могла ничем помочь, и это очень её расстраивало.

Даже братья прибежали, едва узнали об инциденте – не раздумывая, сбежали с занятий. Элени успокоила их и отправила обратно, зная, что жалобы из-за прогулов сейчас были бы крайне неуместны. Инна, чьё внимание металось то на неё, то на близнецов, ничего не сказала. Видимо, даже в этом строгом человеке осталась крупица человечности.

– Ты как? – С нескрываемым беспокойством спросила у Элени одноклассница.

Перед Элени стояла рыжеволосая девочка с копной ярких завитушек и насыщенными зелёными глазами. Рядом с ней находилась высокая золотоволосая красавица, та самая, что приносила аптечку мистеру Тамери.

– Болит? – спросила рыжая.

– Ноет. – Честно ответила Элени и тяжело вздохнула. Сердце ещё колотилось. – Не так больно, как странно.

– Не лучшее время для знакомства, – улыбнулась рыженькая, – Я Мариам. Можно просто Мар. А это Кира. Мы очень испугались за тебя. У нас такое впервые!