Рукопись, найденная в Выдропужске

Забрав ключи и документы на его машину, я выпроводила, наконец, Артура Давидовича. На стук закрывшейся двери в коридор вышла тётушка.

– Наговорились?

– Ты ж всё слышала…

– Не всё, постоянно вас слушать – это рехнуться можно. Но иногда уши грела, да.

– И что думаешь?

Она сделала рукой неопределённый жест.

– Пока ничего не понятно. Что господин С. врёт – так это неудивительно, кто ж в таких делах правду говорит. Но кое-что истинное мы имеем.

– Что?

– Ему и в самом деле очень нужен последний проект Чевакинского. Или то, с чем он связан.

– Это-то понятно, за те деньги, что он готов платить за поиск, можно было пучок архитекторов купить. Но пока я не понимаю, что такого может оказаться в записях, бумагах, документах, чертежах?

– Клад? – Усмехнулась тётушка.

Я только фыркнула в ответ.

– Зарыто наследство старушкино под камнем на площади Пушкина? Мы-то знаем, что клады просто так не ищутся и не находятся.

– Знаем, – кивнула Ядвига Феликсовна. – Только не забывай о том, что между реальностью и представлениями твоего заказчика о том, что именно он рассчитывает найти, может оказаться очень большая разница.

– Это-то понятно, – я длинно вздохнула. – Хорошо вам, археологам: определили место и копаете. Что уж нашли, то нашли, дальше сплошь работа исследовательская. А у меня всё время старая сказка, пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что.

– Угу, нам хорошо. Но ты не поверишь, ведь в наших находках из этрусских времён кое-кто и сегодня находит поводы для того, чтобы начать драку. Ладно, хватит болтать, время давно уже детское.

И мы разошлись по спальням.

Увы, заснуть мне не удавалось. Я вертелась с боку на бок, взбивала и переворачивала подушку, считала овец, слонов, крокодилов… Но выгнать из головы размышления о том, где и как искать заказанное, не получалось никак. Наконец я плюнула, прокралась в кабинет и налила из оставшейся там бутылки хорошую порцию коньяку.

– И мне плесни, – раздалось за спиной. – Кажется, напрасно я так легкомысленно отнеслась к твоему новому заданию. Найдётся в нём второе и третье дно.

Я позволила себе саркастически усмехнуться.

– Драгоценная моя тётушка, по-моему, до третьего дна мы уже добрались, и оттуда стучат!

– Ну вот завтра поглядишь, что нарыли волкодавы господина С., и будем смотреть, с чего начинать дальнейшее движение.

Уснула я всё равно не скоро.

И надо признаться, что главным образом мои мысли занимал не предстоящий розыск письменных свидетельств – «работа есть работа, работа есть всегда» 9), – а сказанное тётушкой уже напоследок. Тихо сказанное, мне на ушко прошептанное…

________________

9) Булат Окуджава «Песенка старого шарманщика»

А сказала она буквально следующее: «Вообще-то этот заказ появился очень вовремя. Он послужит отличной дымовой завесой!».

Отстранилась, улыбнулась как ни в чём ни бывало, потрепала меня по щеке и ушла в спальню.

Дымовой завесой? Завесой для чего? Что, почтеннейшая Ядвига Феликсовна, доктор исторических наук, профессор кафедры археологии РГГУ, почётный профессор университета «Сапиенца» и прочая, и прочая, втихаря приторговывает раскопанными артефактами? Продаёт этрусские статуэтки по сходной цене?

Фигня какая-то.

И тем не менее это было сказано. Что называется – а теперь живите с этим…

***

Накопали волкодавы господина С., прямо скажем, немного. Прямо хочется всплакнуть над их слабыми дрожащими лапками, которыми они рыли и рыли, чтобы принести хозяину вот эти несколько копий документов из архива МАРХИ и из Ленинки. Что, даже в архив Адмиралтейства носа не сунули? Ах нет, пардон. Вот письмо из архива Военно-Морского флота… Ну да, как и следовало ожидать, «запрошенные вами документы не найдены».

Печально, господа. Прямо хочется утереть скупую слезу, да я опять забыла сунуть в сумку бумажные носовые платки.

Ну что же, теперь поглядим на официальную биографию нашего героя…

Википедия тоже не слишком расщедрилась на сведения, но по крайней мере, дала какую-то географическую привязку. Санкт-Петербург, конечно, где Чевакинский в основном и работал, мало что обещает, там наверняка всё вычищено поколениями юных архитекторов, делавших дипломы и курсовые работы. Ещё есть место рождения, село Вешки близ Торжка, и место смерти, село Выдропужск. Плюс приписываемые мастеру работы в Дылицах и в селе Хотилово Бологовского района.

Хорошо. Но это мы пока отложим, для начала надо собрать сведения о фигуранте и его наследии. Начнём, пожалуй, с архитектурных вузов – что-то студенты да узнавали, не всё ж они скатывали с интернета, кто-то да писал все эти дипломы и курсовые. А у студентов есть преподаватели, и с ними стоит поговорить.

Так, а что у нас есть по части архитектурных учебных заведений? Возьмём Москву и Питер для начала…

Через несколько минут я уже не была так уверена в простоте этой задачи. Девять высших учебных заведений в Москве и десять в Питере заявляли о наличии направления «Архитектура», «Архитектурное проектирование», «Реставрационное проектирование» и тому подобное. А я-то, наивная, думала ограничиться МАРХИ и Строгановским!

А ведь сейчас конец июля, будет ли кто-то из преподавателей на месте? Ну-ка, поглядим, когда вступительные экзамены?

Сайт Архитектурного института меня порадовал – экзамены идут вот прямо сейчас. Вот и славно, значит, будем привлекать к работе специалистов.

– Лёлик, – окликнула я напарника, увлечённо резавшегося в какую-то игру в телефоне. – Лёлик, ты мне нужен!

– Ага! – он отложил телефон и уставился на меня.

– Вот тебе список, – я протянула листок с девятью названиями. – Нужно выяснить, кто из преподавателей специализируется на елизаветинском барокко и попросить разрешения прийти с вопросами о Савве Ивановиче Чевакинском. С вопросами пойду я, ты только попроси назначить время. Можешь представить меня журналисткой…

– Не надо, – Лёлик листок отложил в сторону. – Журналистов сейчас мало кто любит, да и зачем множить количество лжи в этом мире? Скажу, как есть, ты человек редкой профессии, они хотя бы из любопытства согласятся на встречу.

Глядя на захлопнувшуюся дверь, я только головой покачала: иной раз напарник мой выглядит лопух лопухом, а иногда выдаёт сентенции словно истинный философ.

Ну что же, а я пока займусь отправкой официальных запросов. Наш герой был главным архитектором Адмиралтейства целых двадцать шесть лет, так что материалы о его постройках должны у них быть. Центральный архив ВМФ мне не помощник, они хранят документы начиная с Великой Отечественной, а вот Госархив ВМФ – самое то, у них начало датируется 1696 годом. Значит, пишем им.

Сделано.

Где ещё служил Савва Иванович? Ага, три года был архитектором Академии Наук. А что у этих ребят с хранением документов? Архив есть, существует с 1722 года, правда, именуется почему-то Архивом Конференции… Ладно, они предлагают онлайн-запрос, мы не гордые, начнём отсюда.

Сработало. И ответ появился на экране немедленно. Вот только…

Единственное, что нашлось в системе о человеке, который всё-таки три года служил в Академии наук главным архитектором – это «Два рисунка обелисков, спроектированных им для установки в Москве на большой Тверской ул. в память размежевания городской выгонной земли Авг. 1755». А где проект мастерских? А перестройки башни Кунсткамеры?

Придётся снова отправлять письмо, ждать ответа, а потом, возможно, и ехать в Питер. Хотя, конечно, искомый нами «последний проект» вряд ли найдётся там, в столичном городе. Надо искать там, где Чевакинский провёл последние годы жизни – в имении в селе Вешки, рядом с Выдропужском. В тверской губернии.

Когда в комнату влетел Балаян, я с изрядной долей скепсиса разглядывала варианты ночёвки. Отелей в самом селе не было, это понятно. Селиться в придорожный мотель в двадцати километрах от интересующей точки? Тогда уже проще проехать тридцать девять до Торжка и остановиться там…

– Ты чем занята? – рявкнул босс.

Я подняла на него затуманенный взгляд.

– Думаю вот…

– О чём?

– О том, что есть гостиница справа от шоссе и слева, какую выбрать?

На мгновение он затормозил, даже глазами хлопнул.

– Это ты вообще о чём?

– О городе Торжок, – пояснила я, с удовольствием наблюдая, как босс запутывается в моих, в общем-то, совершенно ясных рассуждениях.

– Так, – Балаян шагнул вперёд, развернул стул и сел на него верхом; по моим наблюдениям, это означало, что он полностью взял себя в руки и уже способен вести разговор по делу. – А теперь ещё раз сначала – на кой чёрт тебе понадобился Торжок?

– Очень просто, Артур Давидович: в Выдропужске негде ночевать.

Босс расхохотался.

– Понял, понял. Ты решила начать с конца.

– Вовсе нет. Лёлик поехал в архитектурные вузы… Кстати, знаете, сколько в Москве высших учебных заведений, дающих архитектурное образование?

Подумав пару секунд, он спросил:

– А такие специфические, как МИИТ, учитываем? Тогда, наверное, десяток.

– Точно. Так вот, Лёлика я отправила разыскивать специалистов по елизаветинскому барокко и договариваться с ними о встрече.

– А чего сразу не поговорить?

– У них сейчас вступительные экзамены, так что кто на месте, тем не до наших глупостей. А вот если договориться заранее, да запустить что-нибудь загадочного, тётки сами себя изведут, дожидаясь встречи. И больше скажут.

Он наморщил нос.

– Думаешь, что-то найдёшь?

– Вряд ли. Но не хочу оставлять за спиной непроверенные места. Я и в архивы написала в питерские, Чевакинский же в основном там работал, хотя практически уверена, что интересующие нас документы должны быть не там, – помолчала и добавила: – Если они вообще существуют.

– Вот именно, – ответил босс с тяжёлым вздохом. – Если.

– Вы что-то узнали о заказчике, Артур Давидович?

– Узнал. И даже задумался, не отказаться ли от работы с ним, только боюсь, это может обойтись дорого. Знаешь, почему его имя отсутствует в списке Форбс?

– Ну, наверное, денег недостаточно?

– Нет! Его менеджеры заплатили, чтобы господин С. в этом списке не упоминался!

Я пожала плечами.

– Ну, не нужна человеку лишняя реклама! Он же не трусами торгует, чтобы из каждого утюга о нём слышно было, серьёзные дела любят тишину. По делу что-то узнать удалось? Что там сын, нашёлся хоть какой-нибудь завалященький?

– Сына не нашлось, имеется племянник. Сын сестры, – босс многозначительно поднял палец. – Сестра умерла много лет назад, мальчика воспитывала жена господина С. Понимать можно по-всякому…

– Да нам это и не важно, – перебила я его безо всякой почтительности. – Покойника-архитектора в хозйстве не нашлось?

– Чего нет – того нет.

– Что ж ему надо в таком случае?

– Последний проект Чевакинского ему надо, – ответил Балаян неожиданно жёстко. – Его мы и будем искать. А когда найдём, отдадим заказчику и получим гонорар, это всё. Ещё вопросы будут?

– Никак нет, не будет.

Приходилось внутренне признать, что босс прав: нам платят не за раскопки в биографии заказчика, а за результативный поиск. Но врать-то зачем было?

***

На архив ВМФ надежды было больше, всё-таки Савва Иванович прослужил главным архитектором Адмиралтейств-коллегии двадцать шесть лет. И надежды отчасти оправдались. Конечно, большая часть документов на их сайте была посвящена строительству Никольского собора и адмиралтейских складов на острове Новая Голландия, но одна интересная зацепочка проскочила: документ «О командировании архитектора С.И. Чевакинского в Хотиловский Ям для закладки каменной церкви». Ну вот, а кое-кто пишет, что храм Архистратига Михаила при путевом дворце в Хотилове Чевакинскому только «приписывается»…

Правда, достроили-то храм в 1783 году, а наш герой ушёл от дел в 1767, но проект вполне мог создать.

Я полюбовалась на фотографию храма – прямо скажем, руин! – и вздохнула: для нас Хотилово бесполезно. Никак не мог старый архитектор здесь спрятать свой последний проект.

У кого-то может возникнуть вопрос: а село-то, где находилось имение и где Савва Иванович умер, село Вешки? Оно же и по сей день существует, хотя населения в нём осталось едва шесть десятков человек. Вот только о селе, как и о судьбе имения, никакой Интернет мне ничего не скажет, надо ехать.

– Ладно, – пробормотала я. – Спасибо, что июль, а не февраль, а то бы и джип никакой не прошёл…

Ну что же, план более или менее нарисовался.

Неделю я потрачу на разговоры со специалистами по елизаветинскому барокко, заодно дождусь ответов из архивов, если те вообще сподобятся что-то написать. Потом завожу машину, беру Лёлика и еду в сторону Торжка. Там селимся в гостиницу и катим в Выдропужск и в Вешки, а дальше…

Дальше видно будет.

К вечеру я набросала отчёт по первым дням розыска и пошла с ним к боссу.

Тот сидел за столом, устало откинувшись на спинку кресла. Стукнула дверь, он приоткрыл один глаз и усмехнулся.

– Алёна, ты тут ещё? Что скажешь?

– Артур Давидович, вы нормально себя чувствуете?

– Нормально, нормально, – он потёр ладонью левую сторону груди и сел прямо. – Так что принесла?

– План. Вы ж должны отчитываться перед заказчиком?

– Думаю, до самого господина С. меня допустят не скоро, но перед помощником – регулярно.

– Ну вот. Это сведения, которые я получила просто с интернет-сайтов архивов, это – список специалистов, с которыми назначены встречи, это план поездки в Вешки и Выдропужск. Можете скормить им всё сразу или по частям, на какое-то время должно хватить.

Он внимательно просмотрел те несколько страниц, что я принесла, и кивнул удовлетворённо.

– Годится. Ты ехать когда планируешь?

– Через неделю.

– Лёлика забираешь?

– Хотелось бы. Одной не всегда сподручно, да и безопасность тоже под кустом не валяется.

– Ладно. А в Питер я съезжу, есть там кое-какие знакомые. Вот прямо завтра и поеду, посмотри мне билеты на «Сапсан».

– Лучше послезавтра, Артур Давидович.

– Это почему?

– Потому что завтра вы отчитаетесь перед заказчиком и предупредите их, что уезжаете. А на послезавтра на утренний поезд я билеты и возьму.

Балаян пошевелил рукой распечатанные мною листы, посмотрел на часы и кивнул.

– Действуй!

***

Беседы со специалистами по елизаветинскому барокко были увлекательны, но не слишком плодотворны. Во-первых, все те, с кем мне довелось встретиться, были москвичами, а Чевакинский, безусловно, в первую очередь петербургский архитектор. Во-вторых, я не могла задать вопрос в лоб, мол, скажите, Анна Петровна или Эммануил Львович, а где бы вы искали вот такую рукопись? А где бы вы её прятали? Думаю, самый белоснежный божий одуванчик, услышав такие вопросы, превратился бы в лихого боевого коня и поскакал проверять пришедшие в голову тайные места.

Потому что кто не мечтает о кладах?

Вообще-то правильно делает, что не мечтает, в нашем с тётушкой ночном разговоре не зря прозвучала фраза: «Мы-то знаем, что клады просто так не ищутся и не находятся».

Неделя прошла. К вечеру пятницы ничего не прояснилось, и я стала собираться в дорогу. Как ни крути, а надо будет провести неизвестное время в незнакомом городе, да ещё и выехать оттуда уже совсем в сельскую местность. Погода может испортиться в любой момент, мы не в Греции живём, поэтому свитер, ветровка и высокие непромокаемые ботинки заняли свои места в багажнике, наряду с фонариком, лопаткой и некоторыми другими полезными приспособлениями.

Босс вернулся из Питера умиротворённый и довольный жизнью, но практически с пустыми руками. Впрочем, это неважно – не его дело копать, его дело продать результаты раскопок. Пока он в хорошем настроении, нам работать легче.

Хуже было другое: Лёлик заболел. Простудился, жертва кондиционеров, не зря летнюю простуду именуют «болезнью штабных крыс». Ехать одной не хотелось ужасно.

Совсем мне стало кисло, когда Балаян, постучав пальцами по столу, заявил:

– Заболел? Отлично, пусть лечится. Заказчик просил, чтобы ты взяла с собой его человека, вот как раз и место освободилось.

– Босс, вы что? – вытаращилась я. – Не стану я пускать чужого в наши дела!

– Станешь, станешь! Он будет отвечать за твою безопасность, за сохранность денег, да машину поведёт, если ты захочешь рюмку пропустить! А разговоры сама будешь вести. Всё, решено, – и он прихлопнул по столу ладонью.

Я вылетела из его кабинета злая, как фурия, и у себя первым делом пнула Лёликов стол. Отбила пальцы на правой ноге, и в голове слегка прояснилось…

– Значит, заказчик желает, чтобы его представитель поехал со мной? – я улыбнулась, и хорошо, что этого никто не видел, потому что наверняка улыбка эта напоминал злобный оскал. – Отлично, пусть едет. Разумеется, в свою машину я его не пущу, нечего, и гостиницу заказывать не стану. Если вы, господин олигарх, подсовываете мне своего шпиона, будьте любезны сами о нём и заботиться, вот! А я попробую припасти камень за пазухой, просто на всякий случай… Что там тётушка говорила, «этот заказ послужит дымовой завесой»? Самое время спросить, что же она имела в виду.

Я сложила стопочкой все рабочие записи, сунула в сумку к ноутбуку, оглядела комнату – ничего не забыла? Вроде бы нет. Тогда всё, прощай, рабочее место, магазин, Наталья Геннадьевна, Мясницкая улица и город Москва. В воскресенье утром я отбываю в сторону Торжка.

Уже на выходе меня догнала реплика Балаяна:

– Алёна, на минуту задержись. Как тебе удобнее, сама позвонишь Кузнецову, или можно дать ему твой номер?

– Кузнецов – это?..

– Представитель заказчика, – терпеливо пояснил босс.

Мы оба понимали, что я догадалась, кто такой Кузнецов, но мне угодно было держать фасон, а Балаяну не лень было подыгрывать.

– Знаете, Артур Давидович, тут ведь как? Что совой об пень, что пнём об сову, сове всё равно нехорошо. Поэтому… – я пожала плечами. – Как вам будет угодно.

– Переписка Чевакинского и Аргунова где?

– В моём сейфе.

– Там было что-то полезное?

– Если бы было, Артур Давидович, вы бы узнали об этом первым. Датировка писем на два десятка лет раньше, чем Чевакинский ушёл в отставку, так что они никак и не могли помочь. Разве что ввести в тему, – добавила я справедливости ради. – Вы хотите вернуть её Козлятникову?

– Зачем? Пусть лежит пока, есть не просит, а там, глядишь, и найдётся на неё покупатель. Ты ж знаешь, каждая бумага ждёт своего человека.

– Знаю, – кивнула я, и вышла в пятничный вечер, в кипящую народом Мясницкую, в горячий летний московский воздух.

***

Тётушка была дома.

По случаю жаркой погоды мы поужинали салатом из хороших астраханских помидоров и моцареллы, запили глотком холодного белого вина и устроились в гостиной, каждая со своей книгой. Во что зарылась тётушка, не знаю, я же читала тоненькую книжку в бумажной обложке о Чевакинском, вышедшую в серии «Зодчие нашего города». Читалось легко, всё-таки кое-что об архитекторе я уже знала, хотя ещё и спотыкалась иной раз о термины. Сто шестьдесят страниц проглотились быстро, я ещё раз полюбовалась иллюстрациями и со вздохом книгу отложила.

– Скажи мне, тётушка, что ты имела в виду под «дымовой завесой»?

Ядвига Феликсовна дочитала страницу до конца и посмотрела на меня.

– Правильно ли я понимаю, что ты едешь в Тверскую область?

– В Торжок. Да, в воскресенье неранним утром.

– Очень хорошо. Если ты не возражаешь, я поеду с тобой.

– Могу я поинтересоваться целью?

– Можешь, – кивнула она. – Интересуйся.

– И?..

– Со временем узнаешь. Ты комнату в гостинице заказала? На сколько?

– Пока на четыре ночи.

– Добавь ещё один номер для меня, на тот же срок.

– Хорошо, добавлю.

– Вот и славно. Тогда спокойной ночи! – Ядвига Феликсовна отложила книгу, деликатно зевнула, прикрывая рот ладошкой, и встала. – Завтра меня не буди, хочу отоспаться.

И она величественно удалилась, оставив меня сгорать от возмущения и восхищения разом.

***

Мой телефон зазвонил в субботу около полудня. Номер был незнакомый, так что нехитрые логические рассуждения привели меня к мысли, что звонит навязанный мне помощник.

– Слушаю вас, добрый день! – ответила я.

– Госпожа Литвинова? Добрый день. Моя фамилия Кузнецов, Сергей Михайлович, меня отправили сопровождать вас в поездке в Тверскую область.

– Да, меня предупредили.

– Когда вы планируете ехать?

– Завтра утром. Часов в одиннадцать.

– Какая у вас машина?

– Триста первый «Пежо», новый.

Он хмыкнул.

– Проходимость у него не очень… Вы не будете возражать, если мы поедем на моей машине? У меня «Лендровер», по сельским дорогам это может оказаться удобнее.

– Вообще-то я буду возражать, – ответила я. – Предпочитаю независимый транспорт. Но если понадобится ехать куда-то по бездорожью, не стану спорить и воспользуюсь вашей любезностью.

– Хорошо, госпожа Литвинова, – голос спокойный, будто он чашку кофе заказывает.

Интересно, этот самый Сергей Михайлович всегда такой? А ещё интереснее, какие указания он получил от своего хозяина, и насколько они будут расходиться с моими планами?

– Тогда завтра я рассчитываю в районе пятнадцати часов быть в Торжке в отеле «Староямская», там и встретимся.

– Договорились, – в голосе мужчины послышался затаённый смешок. – Пожарские котлеты для вас заказать?

Часть 3. Дороги и направления

«Путника, который решался заехать в эти дикие края, ожидали, если верить слухам, тысячи ужасов, способных охладить даже и самую пылкую отвагу. Ему слышались заунывные голоса, сливающиеся с рокотом горных рек; среди рева бурь его сбивали с дороги блуждающие огоньки, а незримые руки безжалостно толкали в бездну».

Ян Потоцкий, «Рукопись, найденная в Сарагосе»

Разумеется, на Ленинградке была пробка.

Начиналась она ещё до моста через Москву-реку, и почти до поворота на Шереметьево тянулась сплошной железной змеёй. Поначалу я шипела, плевалась и ругала себя за то, что не сообразила поехать по платной трассе. Потом запал у меня закончился, и я просто стояла между жарко пыхтящим грузовиком и бодрым пикапом с надписью по борту «нужен хороший электрик? Вызови плохого, потом поговорим». Призывно, но слишком длинно, только в пробке и читать…

Мы проехали – проползли! – поворот к аэропорту, стало посвободнее, но не намного. И только после указателя на Чёрную Грязь дорога стала вдруг свободной, все поехали быстро, с деловым видом. Пикап, рекламирующий хороших электриков, обогнал меня, бибикнув на прощание.

Ещё километров через двадцать я нарушила молчание, царившее в машине уже добрый час.

– Кофе не хочешь?

– Кофе? – Ядвига Феликсовна оторвалась от каких-то распечаток, которые просматривала в пути, и глянула на дорогу. – Думаешь, тут можно найти что-то приличное?

– Бог его знает, но чего-нибудь горячего да нальют. Лично мне не помешало бы не столько попить, сколько наоборот.

– Дело говоришь. Давай смотреть внимательно.

Минут через десять тётушка сказала:

– Вон, указатель – пиццерия. И написано, что пицца из дровяной печи. Рискнём?

– Да запросто! В крайнем случае, просто не будем есть, вот и всё.

И мы свернули направо, к кирпичному небольшому домику, в истории которого явно числился сарай или коровник. Впрочем, внутри было чисто, столики застелены клетчатыми скатертями, и даже какие-то ромашки на них стояли. Едоков было немало, но как раз, когда мы вошли, двое мужчин освободили места, и мы сели.

В конце концов выяснилось, что я была неправа: пицца оказалась совершенно прекрасной, не хуже, что в моей любимой пиццерии в Риме. И кофе был на высоте, так что мы не стали торопиться, насладились в полной мере и тем, и другим. Допив последний глоток, я поставила чашку и подняла глаза га Ядвигу Феликсовну.

– А теперь скажи мне, дорогая тётушка, не хочешь ли ты кое-что объяснить?

– Хочу, – кивнула она, глядя так же в упор. – Но не здесь. Давай вернёмся в машину.

Ещё минут пять мы потратили, чтобы выразить наше восхищение подбежавшему проводить нас хозяину, черноволосому толстяку в белоснежном колпаке и фартуке, говорящему с таким акцентом, что сразу стало понятно: итальянец. Не знаю уж, каким ветром занесло синьора из римского пригорода в придорожное кафе на Ленинградском шоссе, но лично я поклялась себе самой, что непременно тут остановлюсь на обратном пути.

– Тебя, надо полагать, интересует, зачем я попёрлась в славный город Торжок, где совершенно точно не может быть следов этрусской цивилизации?

– Конечно, – не стала я спорить. – А ещё – что ты имела в виду, говоря о «дымовой завесе»?

– Это довольно долгий разговор…

– Я никуда не спешу.

– Ты не спешишь, понимаю. Но о встрече с господином Кузнецовым ты договаривалась при мне, и было названо время – в районе пятнадцати часов. Так?