скачать книгу бесплатно
– Какой адрес? Чей?
Закатываю глаза.
– Твой. Где ты находишься?
– А… тебе зачем? – уточняет с опаской в голосе.
– Приеду за тобой сейчас.
– За мной? А зачем?
Я не самый сдержанный человек, но силюсь не сорваться как могу.
– На квартиру тебя отвезу. Не тормози! Адрес давай.
Она думает несколько секунд. Об этом сообщает тишина, повисшая в трубке.
Я хоть и не въезжаю, но не спрашиваю с чем связан этот секундный затык, ведь ей так срочно нужна была хата.
– Я думала, мы просто встретимся, и ты мне передашь ключи… – неуверенно сообщает.
– Адрес. Говори, – уверенно требую я.
Спустя десять минут я мчу на такси в место, которое по нашим городским меркам у черта на куличках.
(1)
– готов взять заказ
Глава 13.
Даша
Я не знаю, сколько у меня есть времени, поэтому, когда за братом закрывается входная дверь, начинаю носиться по своей комнате как оглашенная.
Большую часть личных вещей я уже собрала. Они запиханы в рюкзак, который спрятала под кроватью. Вещей в нем немного, в основном малогабаритные летние и нижнее белье. В конце концов, я всегда смогу вернуться и взять необходимое. Я надеюсь на это. Если останусь живой после того, как Артем узнает о моем побеге.
Мой побег шит тонкими нитками, уверенности в нем у меня никакой.
Я подслушала телефонный разговор брата и узнала, что ему срочно нужно с кем-то встретиться. Это мой шанс! Возможно, даже единственный, потому что этот деспот нацелен отвезти меня завтра утром в станицу.
Полчаса назад мы кошмарно поругались. Брат орал так, что Мавроди до сих пор сидит в шоке на пирамиде из семечек.
Я сказала Артему, что никуда не поеду. Он велел на это не рассчитывать, и я склонна ему верить.
Останавливаюсь на середине комнаты. Быстро и тяжело дышу, осматриваясь по сторонам. Ноутбук в чехле, камера с примочками, рюкзак, пакет с обувью, пакет с пряжей, кормом и комплектом постельного белья на сегодняшнюю ночь, два полотенца – собрала все по-минимуму.
Верчу головой до головокружения, боясь все же что-нибудь упустить, и натыкаюсь на брошенный на постели телефон. Подхватывают его, чтобы посмотреть время. Десять минут назад я позвонила Бондаренко.
Сама.
Я не была в аффекте, всего лишь наступила гордости на горло. Я не гордая, когда речь идет о безопасности. А мои нервы и личные границы давно в «зоне риска».
Герман сказал – созвонимся. Он не уточнил, когда и во сколько, и это не мои проблемы, если я потревожила его планы. Я свою часть уговора выполнила. Пусть выполняет свою.
Мой звонок его не устроил, я поняла это по рявкающим интонациям в его голосе. Ничего не знаю, я не просила меня забирать, но он сказал это так, что не нашла аргументов с ним спорить. К тому же, если он поможет мне с вещами, то плюс ему в карму.
Прикусываю нижнюю губу. Сердце нетерпеливо скачет, я и сама взвинчена и мысленно поторапливаю Бондаренко. Не в курсе, откуда он едет, в любом случае наш город не такой большой, чтобы добираться полдня.
Выбегаю из комнаты и мчу в кухню, из которой выход на балкон. Схватившись за перила, наполовину высовываюсь и смотрю вниз на вход в подъезд, потом по сторонам, убеждаясь в отсутствии брата. Одновременно с этим во двор въезжает такси, и я прослеживаю за его медленным движением, которое прекращается напротив моего подъезда. Настораживаюсь и с ужасом жду, что из него выползет Артем, и моему побегу наступит конец, но машина стоит на месте и из нее никто не выходит. Вероятно, кого-то ждет.
Телефон в моей руке коротко вибрирует. Это сообщение. Смотрю на экран, имя на котором выглядит непривычно – Герман Бондаренко. Кто бы мог подумать. Я-то уж точно не могла подумать, что буду иметь с ним связь. Телефонную.
Открываю месседж.
Выходи
Куда выходить-то?
Снова перекидываюсь через перила и верчу головой по сторонам, выискивая что-то подходящее Бондаренко. Скажем, личный джет или королевский кортеж. На чем там разъезжают богатые детки? Но ничего подобного, кроме машины такси, не наблюдаю.
Куда выходить? – пишу.
В окно, блин. Не тупи. Жду внизу – отвечает.
В смысле? Смотрю на машину такси, потом на сообщение.
Бондаренко и такси, серьезно? Это как селедка и молоко, поэтому уточняю:
Ты в такси?
На экране начинают бегать точки.
Печатает. Потом прекращает. Через несколько секунд точки опять пляшут, и я завороженно за ними наблюдаю. Что он там пишет? Рассказ?
Стирает. Пишет. Стирает. Пишет… Пишет до тех пор, пока не приходит:
Да
А он немногословен.
Что ж, отвечаю:
Ты бы мог подняться и помочь мне с вещами?
Я наглею? Ничего подобного! У него в паспорте штамп, это все объясняет.
Он думает над моим вопросом некоторое время, и я уже собираюсь бежать обратно в комнату, не надеясь на совесть Бондаренко, как задняя дверь машины открывается.
Я смотрю на его резкие движения и светлый ежик волос, на который сверху плюнуть желания не возникает, но возникает другое:
– Бондаренко! – кричу я.
Голова парня тут же запрокидывается, и ему требуется секунда, чтобы вычленить меня на третьем этаже.
Машу ему рукой. Не знаю зачем, инстинктивно.
Брови Германа изгибаются, и всего на мгновение на его лице отражается веселье, но потом оно снова приобретает скучающее выражение, с которым требовательно говорит:
– Квартира.
Какая важная птица! Ну и ладно! Пусть вредничает, мне безразлично, хотя и не обязательно быть такой букой.
– Восемнадцать, – отвечаю, глядя на то, как фигура парня скрывается под козырьком подъезда, после чего в прихожей вопит домофон.
Я несусь к нему, по пути одергивая края джинсовых шорт.
Нажимаю кнопку и вслушиваюсь в трубку до тех пор, пока не слышу удар захлопывания подъездной двери.
Смотрю на себя в зеркало. Убираю за уши тонкие прядки волос, выбившиеся из хвоста. Затягиваю резинку потуже.
Принт рожка с тремя разноцветными шариками мороженого на белой футболке привлекает внимание. Пожалуй, это все, что во мне привлекает внимание. Заправляю край футболки в шорты.
Потом снова выдергиваю. Подол теперь мятый и, простонав, я пытаюсь вернуть его обратно под пояс шорт, но дверной звонок пугает до чертиков. Плюю на футболку и оставляю как есть. Вряд ли у Бондаренко имеется интерес до моего внешнего вида.
Прежде чем открыть дверь, отираю о джинсовую ткань вмиг вспотевшие ладошки. Я нервничаю. Просто никогда не встречала парня. Парня, пришедшего ко мне, а не друзей брата. Как только Артем переехал сюда, в город, и те перестали к нему заходить.
Проворачиваю замок, на который меня запер брат, и открываю дверь.
Фигура Бондаренко смотрится на нашей площадке неуместно. Он как нудист на городском пляже. Или как крутая иномарка на рынке отечественного автопрома.
В прихожей, куда приглашаю войти Германа, отойдя на пару шагов, парень смотрится еще хуже. Как слон в посудной лавке. Мне хочется улыбнуться, ведь выражение его лица говорит о том, что он такого же мнения.
Не знаю, в каких хоромах живет он, но у нас с братом чисто. И мне беспокоиться не о чем.
Герман снова в шортах. Но все же перемены в нем налицо: черная свободная футболка, белые шорты и черные кроссовки.
Его любимые цвета: черный и белый? Не думала, что Бондаренко настолько консервативен и сдержан.
– Что? – спрашиваю я, когда, опустив взгляд с моего лица ниже, он усмехается.
– Ничего, – ухмыльнувшись, отвечает и начинает вертеть головой по сторонам, пока ловлю в зеркале свое отражение, понимая, чему он усмехался – мороженко. И что?
– Эта квартира съемная? Ты одна здесь живешь? – неожиданно высыпает на меня вопросы.
Как он понял, что квартира съемная?
– Съемная, – подтверждаю. – Живу с братом.
– А почему съезжаешь? – закончив исследовать жилище, снова смотрит на меня, то и дело скашивая взгляд на разноцветный рожок.
Да, я в отличие от него, не настолько консервативна и люблю яркое.
– Так надо, – отвечаю уклончиво. Не думает ли он, что сейчас я поведаю ему все свои тайны? У меня на это нет времени, да и ему это вряд ли будет интересно. – Сейчас принесу вещи, – категорично сообщаю и ухожу в свою комнату.
Пройти в гости не приглашаю. Он не чай сюда пришел распивать.
Еще раз бегло осматриваю комнату.
Я волнуюсь.
Я собираюсь бунтовать, и от этой мысли скручивает живот.
Подхватываю клетку и небольшой стеклянный аквариум, выхожу в прихожую, заставая Бондаренко привалившимся плечом к стене.
– Возьмешь? – протягиваю ему затаившегося хомяка и притворившихся мертвыми петушков Дольче и Габбана.
На автомате ли или по доброте душевной, Бондаренко двумя пальцами забирает у меня клетку и морщится, когда на раскрытую ладонь опускаю аквариум. Не дожидаясь, пока он отомрёт, убегаю обратно в свою комнату. Подбираю с пола рюкзак, закидываю его на одно плечо, на другое – камеру, распределяю в две руки пакеты с вещами и ноутбук. Готова!
– Подожди… – тормозит меня Бондаренко, когда появляюсь в прихожей. – Я не понял, ты этих с собой берешь? – кивает на хомяка и рыбок.
Этих… каков негодяй!
– Нуу-у…да, – морщу лоб, не понимая, а что не так-то?
– Шольц, мы так не договаривались, – он ставит клетку на комод, следом опускает аквариум.
– Мы вообще ни о чем не договаривались, – решаю напомнить.
– Извини… – качает головой, – одно дело ты, а вот эти… – брезгливо тычет пальцем в Мавроди. – Он же воняет, – скорчивает недовольную гримасу.
– Он чистоплотный! – оскорблённо выкрикиваю я, глядя на то, как хомяк от горькой обиды падает на спину и складывает передние лапки на пузе.
– Да мне пофиг, какой он, – возмущается Герман. – Я сказал – нет.
– Но…
Но я не успеваю ни возразить, ни защитить своих питомцев, когда одновременно с Бондаренко замираем, прислушиваясь к скрежету ключа в замочной скважине за дверью.
Глава 14.
Герман
– Что он тебе сделал? Он тебя трогал? Я тебя закопаю, если ты хоть пальцем ее коснулся…
– Воу-воу, полегче… Ммм-мм… – стону, когда моя щека припечатывается к поверхности комода.
Захват у него серьезный, я помню.
