Кто такая Анчоус?

Анна Баркова

Кто такая Анчоус?

Глава 1

Почему такое название?

У всех авторов и художников рано или поздно возникает желание придумать себе особенный псевдоним. Это имя – не просто набор звуков, а отражение личности, внутреннего мира, творческого пути.

Мой псевдоним появился случайно, ещё в седьмом классе. Одноклассники шутили, раздавали прозвища, и так мой друг Саша стал Санчосом, а я – Анчоусом. Тогда мне казалось, что это просто забавная детская кличка, но со временем она обрела для меня особый смысл.

Я и подумать не могла, что спустя годы окажусь в Испании – стране, где анчоусы являются настоящим деликатесом. Это придало прозвищу новые краски: оно стало напоминанием о детстве, символом перемен и неожиданного переплетения прошлого с настоящим.

Я долгое время использовала этот псевдоним в творчестве: подписывала им картины, рассказы, даже личные вещи и страницы в соцсетях. На данный момент на сайте PPZ.kz вы сможете найти мои статьи под псевдонимами

#АННчоус

#ANNchous

Моя коллега однажды мне написала:

«АННчоус. Ты на моих глазах раскрылась как личность и в тебе появился огонёк, не дай ему погаснуть. Я восхищаюсь твоим умением оставаться собой не смотря на все проблемы. Начни уважать себя и почаще буди того АННчоуса, который просыпался в день святого Патрика.»

Кто же такая Анчоус? Безудержная девчонка или зажатая килька?

Глава 2

Мне снится уже много лет один повторяющийся сон. Недавно я нашла свою статью с университета, которая подтвердила, что сон – это сниться почти сразу, как я закончила школу.

Вот эта статья от 30 марта 2013 года

Потерять, чтобы обрести снова

Становясь старше, ты меняешься и, вспоминая прошлое, видишь, что кое-что можно было сделать лучше. Я окончила школу два с половиной года назад и, оглядываясь, замечаю, где я была не права, какие свои возможности, но использовала. Мне бы хоте лось своим опытом поделить ся с теми, кто еще учится.

Сейчас в школах идет третья четверть. По моим воспоминаниям, это как раз время встреч выпускников с учителями. Мы с классом собираемся навестить нашу классную руководительницу и поздравить ее с праздниками.

После выпуска из школы мы приходили к ней лишь раз. Почему так? Первый курс университета – это совсем другая жизнь. Меня она настолько захватила, что не было желания и сил возвращаться в школу. Но вот спустя столько времени появляется интерес сравнить, как ты изменился, как изменилась школа. Мне часто снится, что я иду в двенадцатый класс, все одноклассники собираются вместе, и мы, как раньше, учимся в школе.

Не думала, что буду так скучать. В моем университете не чувствуется такого единства всех учащихся. В школе нас было в классе больше тридцати человек, и это казалось нормальным.

Конец школы знаменуется выпускным вечером. Готовясь к этому дню, все мы испытывали двоякое чувство: нам очень хотелось отправиться в новый мир, изменить жизнь, но в то же время каждый понимал, что расстается с той жизнью, к которой привык за одиннадцать лет. Некоторые из моих одноклассников особенно остро ощущали приближающееся окончание, потому что собирались учиться за границей.

Есть много правил жизни: чтобы начать что-то ценить, стоит это оставить, отпустить, отдалиться. Не бояться потерять, чтобы найти снова. Окончание школы – это не точка невозврата. Ты можешь сохранить то, что тебе было дорого, и найти это в другом месте.

Я знаю, что многие мои одноклассники очень устали от учебы, от распорядка занятий, от учителей и домашних заданий. Ведь однообразие утомляет, особенно детскую и подростковую психику. Как с этим справляться, мы не знали. Бросить школу мы не могли, учителя продолжали вести уроки по программе, и они тоже не могли от нее отклониться. Тогда многие просто мечтали скорее закончить школу. Нам это казалось выходом, но из-за этого стремления мы пропускали много хорошего.

Кто-то ушел в колледж. Не могу говорить за них – стало ли им лучше, но я доучилась все одиннадцать классов. Кто-то подчинялся и плыл по течению. Кто-то бунтовал, пытаясь таким образом почувствовать свою свободу, но это было эгоистично и меняло ситуацию лишь на короткое время.

Никому из нас в голову не приходило, что, объединившись, мы могли бы добиться многого. Почему? Потому что мы постоянно чувствовали разделение между собой. Отличники сидели на первых партах, двоечники – на последних. Мы не чувствовали связи друг с другом, и самым близким для тебя всегда был твой сосед по парте или те, кто рядом. Из-за этого и не было единства.

Думаю, для многих выпускной стал большим уроком расставания. Из этого можно вынести важный урок: мы не знали, как изменить учебный процесс так, чтобы нам было интересно. Пути, которые мы выбирали, редко приводили нас к чему-то стоящему.

Под конец одиннадцатого класса, когда мы начали заполнять выпускные альбомы, я увидела, как мало знаю о внешкольной жизни одноклассников и как часто сужу их только по тому, какими они были в классе. Я о многих думала неправильно.

Закончив школу, я поняла, насколько сложно мне найти новых друзей. Я почти сразу забыла человека, который был мне другом в школе, просто потому что он больше не нужен. В университете я нашла новых удобных друзей, и снова – разделение. Мы отделились от остальных.

Но однажды, собравшись классом, я увидела тех, кто мне раньше не нравился, и они оказались совсем другими. Веселыми, легкими, в отличие от меня. Им легче по жизни, даже если они не были отличниками. И я поняла, как же по ним по всем скучаю. По всему классу, по этому большому разнообразию людей. Мне этого не хватает.

Мы зависим друг от друга, мы живем в обществе. В школе проще кого-то оттолкнуть, если он тебе не нравится. А как быть, когда остаешься один? Вот тут-то можно и растеряться.

Поступив в университет, я была уверена, что никому не нужна и неинтересна, что мне будет сложно с кем-то сойтись. Я ушла в себя, старалась мрачно одеваться, коротко подстриглась, начала курить. Мне хотелось создать образ сложного, интересного человека, с которым не каждый может дружить. Я думала, что это вызовет у людей интерес ко мне. Но зачем?

На такое притворство уходит слишком много сил, и ты начинаешь терять себя. Тогда говорят, что без школы ты как будто теряешь друзей. Но это неправда. Дело в тебе и в том, что ты ошибочно видел своих соседей по школе и не научился дружить с людьми.

Сейчас я буду очень рада встретиться со своими бывшими одноклассниками снова и посмотреть на них уже совсем другими глазами.

Расставание со школой многому меня научило, хотя на это ушло много времени. Но все это может происходить быстрее, если осознать ценность школьных лет заранее. Тогда старые проблемы не будут мешать наслаждаться студенческой жизнью.

Так что вот мой совет школьникам: не смотрите на своих одноклассников только как на конкурентов.

Глава 3

Жизнь непростая штука, а с возрастом еще и странная. Ты вдруг понимаешь, что тот, кем ты был 5 лет назад или 10 ты уже никогда не станешь, но ты был таким и жил в том пространстве и тех условиях, что больше никогда не вернутся. Сейчас ты живешь иначе.

В какой-то момент я даже выбросила все свои дневники и фотографии одноклассников, как будто пытаясь избавиться от этого сна, который продолжал меня преследовать. Я думала, что если выброшу все эти вещи, то смогу окончательно забыть прошлое и начать новую жизнь. Но, несмотря на все усилия, сон продолжает повторяться, и я понимаю, что просто пыталась убежать от себя, а не от того, что меня мучило.

Недавно мне приснилось, что меня снова пригласили учиться на два года. И в этом сне время пролетело так быстро, что я уже через мгновение получала аттестат. Это был удивительный сон – он был как возвращение в прошлое, но на этот раз я проходила все испытания по-другому. Я задумалась: почему это повторяется? Что значит этот сон?

После долгих размышлений я пришла к выводу, что для меня этот сон – это своего рода "остров безопасности". Возвращение в привычное, знакомое прошлое казалось таким спокойным, даже уютным. Там, в школьных днях, было что-то защищенное, и, возможно, подсознательно я искала этот покой, потому что в реальной жизни его мне было не хватает.

Так я пришла к мысли, что, возможно, мне нужно было вернуться туда, в тот период своей жизни, который я оставила позади, чтобы что-то понять, что-то завершить. Иногда воспоминания о детстве или подростковых годах становятся не просто приятным ностальгическим опытом, а неким способом вернуть себе потерянную уверенность, вернуться к более простым временам, когда, казалось, все было понятнее и легче.

Я решила, что нужно наконец погрузиться в эти воспоминания и позволить себе осознать, что все, что происходило тогда, и как я себя чувствовала, имело значение. Я должна была дать себе право прожить эти моменты вновь, просто в своем сознании, чтобы примириться с прошлым. И, возможно, только тогда я смогу действительно двигаться вперед и оставить все страхи и неуверенности позади.

Я начала вникать в каждый момент из своего детства, останавливаясь на мелочах, которые раньше казались незначительными, но теперь дают мне шанс увидеть мир и себя в нем иначе. Через эти воспоминания я надеюсь найти тот внутренний баланс, которого мне не хватало.

Глава 4

Я читала, что чем больше воспоминаний, тем меньше в то время было травмирующих событий, от которых психика хотела бы отгородиться. Можно поблагодарить родителей за то, что моё детство, хоть и не было идеальным, оказалось для меня безопасным.

Есть истории, которые я не могу вспомнить как участница, но которые, благодаря маме, сохранились в моей памяти. Например, её первая встреча со мной в роддоме. Мама у меня светлая, с зелёными глазами, папа – тёмный, с карими. Я родилась с лануго: по всему телу были тонкие тёмные волоски. Мама долго не могла поверить, что этот «волчонок» – точно её. Говорила: «Смотрю в эти тёмные глаза, а там другой мир. Неужели это моя дочь?» Волоски легко удалялись мякишем хлеба, так что из меня не вырос йети.

А есть то, что я помню сама, несмотря на свой юный возраст. Я хочу, чтобы вы, читая эту книгу, тоже попытались максимально глубоко погрузиться в своё детство. Ощущение поддержки и любви родных – это ещё один важный шаг к поиску профессии по душе. Если у вас не было положительного опыта, то можно использовать мемуаротерапию – метод, при котором воспоминания переписываются так, как вам хотелось бы.

Помню, как потерялась на базаре, когда мне было три года. Мы жили напротив рынка и часто ходили за продуктами. Была зима, и мне очень хотелось мандаринов. Я шла с мамой, но отвлеклась на ящик с мандаринами и отпустила её руку. Через пару секунд поняла, что стою одна, а мамы нет. У меня не было сил кричать, хотелось только плакать, и, конечно, я ругала себя за то, что из-за еды потеряла маму и больше её никогда не увижу. Я сказала себе, что буду стоять на месте, пока не упаду без сил, ведь именно здесь мама видела меня в последний раз. Долго ждать не пришлось – она быстро прилетела. Что-то говорила, даже отчитывала меня, но я могла только разреветься от облегчения, так сильно испугалась. Продавец с улыбкой сказал: «Забирайте эту чебурашку и купите ей мандаринов».

Помню квартиру прабабушки и прадедушки: плетёные шторы с узорами, деревянные рамы окон, покрашенные гладкой белой краской. Высокие стулья на кухне и вкусные блинчики. И кровать с горкой мягких подушек. Воспоминания об их квартире всегда наполнены теплом и светом. Если можно ощутить любовь родных без слов и поступков, то это она – как маленький рай.

Из детского сада помню, что кровати у нас стояли в три яруса. Дети вокруг много ворочались, дрались, а однажды один даже описался. Мне было неприятно лежать неподвижно в такой компании, и однажды я попросилась не спать в обмен на помощь нянечке: убирать со столов после обеда и раскладывать игрушки. Воспитателям эта идея так понравилась, что я стала их неофициальной помощницей. И вдруг поняла: лучше бы я просто продолжала лежать. Но сказать об этом постеснялась и теперь завидовала тем, кто беззаботно дрался подушками или ворочался. Есть воспоминание из санатория, куда я ходила с мамой целый месяц. Процедуры вроде ультрафиолетового прогревания горла и носа, зарядка…

В детстве я говорила слишком быстро и… плевалась. Не нарочно, конечно, но слюней было так много, что мне даже сделали операцию – зашили уздечки на губах, чтобы они плотнее прилегали ко рту. До этого я могла дотянуться верхней губой до носа, а нижней – до подбородка. Мне казалось это забавным, я любила так играть. А потом – синие нити швов, странное ощущение во рту и осознание, что теперь так уже не получится.

Глава 5

Больше всего я любила устраивать танцевальные номера и показы мод для родителей. У нас были специальные коробки, куда мама складывала странные, но интересные вещи – такие не наденешь в повседневной жизни. А ещё было ателье, где нам отдавали обрезки тканей. Я до сих пор помню, как однажды после парикмахерской, куда меня отвели из-за спутанных волос, мы зашли туда. Пока мне больно и неприятно распутывали волосы, я едва сдерживала слёзы. Но настроение мгновенно взлетело, когда мне разрешили самостоятельно порыться в запасах и выбрать всё, что захочу, – даже самые необычные ленточки и пуговицы.

Я продумывала 3–4 образа, выбирала музыку и устраивала дефиле перед уставшими после работы родителями. Они неизменно досматривали 2–3 моих танца, слушали, как я пою, и даже хлопали. Их терпение было поистине железным.

У мамы была тетрадка со словами песен – сначала она вела её для себя, но со временем тетрадь перекочевала ко мне. Днём я разучивала тексты, а вечером с воодушевлением пела перед родителями. Я искренне верила, что моё пение – это лучший подарок для них.

В начальной школе мы с одногруппницами танцевала и даже выступали на разных мероприятиях. Мама заказывала костюмы, некоторые из них до сих пор дома хранятся, их носили обе моих сестры.

В средних классах, когда мама увлеклась песнями Агутина, я решила сделать ей приятное. У нас был диск, и, перематывая его на магнитофоне десятки раз, я выписывала все тексты в её тетрадь. Как сейчас помню: я пела для неё «На сиреневой луне».

Позже к моему хобби присоединились двоюродная сестра Женя и младшая сестра Катя. У Кати вкус и интерес к одежде сохранились до сих пор, а мой, кажется, остался в детстве. Теперь для меня главное – чтобы одежда была практичной и её можно было носить несколько дней подряд.

Иногда мы разыгрывали сценки из Ералаша для родителей, а на праздники мама придумывала нам целые сценарии для выступлений перед родными. Я любила шутить и веселить близких – это был мой способ сделать жизнь родителей легче и радостнее. Дети чувствуют, когда могут подарить родителям улыбку, и в ответ получают любовь и внимание.

И даже в этой книге я задаюсь вопросом: как мне сделать так, чтобы вам было уютно, тепло и интересно проводить время рядом со мной? Возможно, для писателя это даже важнее его фантазий о наградах и премиях. Моя награда – если после прочтения книги вы скажете: «Какая интересная все-таки это штука – жизнь».

Глава 6

Не могу понять, почему сейчас так не делают. В моём детстве даже в стоматологиях и городских поликлиниках на первых этажах были книжные киоски. Купил ребёнку новую книгу – и спокойно ждёшь своей очереди. А для меня это была ещё и награда за храбрость.

Помню, как однажды в поликлинике я выбрала колоду карт. Продавец её порекомендовала, мама одобрила – и вот в моих руках оказалась не просто колода, а целая настольная игра. Там были персонажи с уникальными способностями, а суть игры заключалась в сражениях. Мы с двоюродной сестрой долго разбирались в правилах, а потом часами погружались в игровой мир.

Журнал Игромания я покупала редко – обычно все деньги уходили на Elle Girl. Но пару раз я всё же сделала исключение. Один из номеров оказался с диском, на котором была компьютерная карточная игра Astral Masters. Теперь играть можно было не только с сестрой, но и против виртуальных соперников. И уже с младшей сестрой Катей мы проводили много времени продумывая свои личные стратегии. Такие вот шахматы, но в современном формате.

На даче я обожала забираться на самые верхушки деревьев. Ощущение, когда раскачиваешься на ветке, глядя на горы и город, вдыхая чистый воздух, – ни с чем не сравнимо. Мы с сестрой подолгу сидели наверху, обустраивая там свои «гнёзда». Тогда мне казалось, что нет ни одного дерева, которое не поддастся нам. Самыми дружелюбными, конечно, были яблони.

Я любила строить запруды для воды из земли и сухой травы. Особенно, когда поливали виноград. Я начинала возводить крепости и бастионы в конце траншеи, по которой шла вода, чтобы позже, когда воды будет много, она не убежала, и винограду было побольше воды попить. Потом эти замки расползались, когда вода впитывалась, но с новым проливом я заново начинала их строить.

Так же на даче мы с сестрой Женей добывали глину. Очищали её от земли водой, лепили фигурки, и обжигали в казанке на огне, либо в угли клали, либо на печку железную. По-разному пробовали, потом красили гуашью.

Ну кроме того, что мы все делали пирожки из песка с начинкой из травы, мы ещё делали салат из зелёных помидор, варили супы из травы и камней. У нас была и своя полоса препятствий: где-то нужно было пройти по бревну, где-то перепрыгнуть с камня на камень, а где-то – через глубокую яму.

А ещё во дворе мы играли в классики, гоняли мяч и прыгали в резиночку. Многие из нас делали секретики, цветочек под стеклом, вкопанный в землю. Я уже не говорю про снеговиков, ежиков из снега с торчащими из спины палками, песчаных домиков, надписей и картин мелками по асфальту.

Кажется, в детстве всегда находилось место для игры. И, наверное, именно это делало его таким волшебным.

Глава 7

В школе я старалась учиться на пятёрки, ведь для моих родителей это было важно. Бабушка всю жизнь проработала учителем математики, и спрос с меня был высоким. Я понравилась классной руководительнице, и мне удавалось получать пятёрки с плюсом. Как человек с синдромом отличницы, я очень переживала из-за четвёрок. Боялась, что не оправдаю ожиданий. Поэтому старалась учиться хорошо, тянуть руку, почаще отвечать у доски.

Кажется, мои одноклассники не очень-то это оценили. Одна девочка, которая жила с нами в одном доме, часто спорила с учительницей, утверждая, что эти плюсики мне не заслуженны. Что хорошее отношение других учителей ко мне необоснованно.

И вот во втором классе это вылилось в травлю. Она запретила всем ученикам в классе со мной общаться. Я узнала об этом как раз в свой день рождения. Мне позвонили три одноклассницы и сказали, что не могут прийти на мой праздник, иначе с ними тоже перестанут общаться, как со мной.

Это не был открытый конфликт. Не было толчков, насмешек или обидных слов. Было молчание. Меня просто не замечали. Не звали играть, не обсуждали со мной уроки, не смеялись на переменах. Я существовала, но как бы отдельно. И так как мы жили в одном дворе, то та же ситуация повторялась и там: как только я выходила на улицу, все разбегались по подъездам и ждали, когда я уйду.

На переменах я придумала для себя игру, которая стала чем-то вроде защиты. Если вы смотрели «Аватара: Легенду об Аанге», то, по сути, я выполняла технику «будь листом». Я быстро шла или даже бежала в потоке учеников, но при этом ловко маневрировала – крутилась, подныривала, управляла руками и ногами так, чтобы никого не задеть. Раз уж меня вынудили быть незаметной, почему бы не превратить это в игру?

Глава 8

В классе я сидела одна на последней парте, но во втором или третьем классе со мной решила общаться Рита. Она тоже была высокой и тоже сидела в конце класса. Видимо, она не смогла найти близких друзей среди остальных, поэтому для неё не было таким уж страшным риском стать изгоем.

Мы начали дружить, и хотя остальные с ней тоже не общались, нам хватало друг друга. Позже к нам присоединился Артур – тоже высокий мальчик, и так у нас сложилась своя маленькая компания «больших людей».

Несмотря на это, Юля, которая мне с самого начала нравилась (мне импонировало, что она тоже высокая), так и сохраняла ко мне враждебный настрой. Она ни разу не попыталась наладить со мной контакт и продолжала держаться на стороне Карины.

Ближе к четвёртому классу ситуация начала ослабевать. В то время появился «Гарри Поттер», и у меня сильно упало зрение – мне прописали очки и пересадили вперёд, на первую или вторую парту. Там уже нельзя было оставить ученика сидеть в одиночестве, ведь это выглядело бы слишком очевидно, и учителя могли бы начать разбираться. Возможно, Карина не хотела допускать такого внимания со стороны взрослых, и поэтому вокруг меня оказались другие одноклассники.

Среди них был Болат и Тимур. Он много шутил с друзьями, а я, сидя рядом, слышала их разговоры и начала смеяться над их шутками. Им это понравилось, и они стали намеренно шутить больше и громче, чтобы вызвать у меня смех. В какой-то момент я смеялась настолько заразительно, что даже классная руководительница начала меня одёргивать – мол, как это так, тихая и незаметная девочка вдруг превратилась в ту, кто срывает урок.

Тимуру и его друзьям это, видимо, понравилось ещё больше. Мы начали дружить и в шутку называли себя Гарри, Рон и Гермиона. Так у меня появились новые друзья, и к концу четвёртого класса я уже не ощущала себя полной изгоем.

Конечно, те, кто был особенно близок с Кариной, продолжали меня сторониться, а сама Карина иногда бросала подозрительные взгляды. Полностью её влияние не исчезло, но жизнь в классе определённо стала легче.

Помню, к нам в каком-то, наверное, четвёртом классе пришёл мальчик. Он плохо знал русский, больше говорил на казахском. Я заметила, как травля постепенно начинает перекочёвывать к нему, потому что он выделялся уже сильнее, чем я. Я не знаю, чем я так сильно выделялась во втором классе, что Карине удалось уговорить остальных меня игнорировать, но этот мальчик отличался сильнее – он не мог нормально общаться с одноклассниками, ведь мало кто в классе говорил на казахском.

Когда я это заметила, мне стало неприятно. Я понимала, что он переживает то же самое, что и я когда-то. Несмотря на то, что я не знала казахского, я стала садиться рядом с ним, пыталась как-то разговаривать – хоть отдельными словами, хоть простыми фразами. Мне хотелось показать, что я не позволю превратить его в изгоя. Или, если уж так, пусть он будет изгоем вместе со мной – но не один. Было больно видеть, как дети снова находят новую жертву.

Глава 9

Книжный рай

Родители не знали, как изменить отношение окружающих ко мне, не могли избавить меня от одиночества или страхов. Но они подарили мне нечто большее – бесконечные порталы в другие миры, куда я могла отправиться и найти себя.

Мне повезло: мои родители никогда не скупились на книги. На каждый праздник меня возили в книжный магазин «Эврика» на Старой площади или «Гулянда» на Толе би, а на день рождения я выбирала себе новую энциклопедию. За каждый выпавший зуб получала журнал. О, эти журналы до сих пор в моём сердце, и я всё ещё мечтаю выпустить такие же для детей, как те, что были тогда. Я даже когда-то начинала рисовать их от руки. Ну, всё ещё впереди.

Вместо прогулок во дворе я стала читать. Много, особенно энциклопедии, снова и снова. Однажды ко мне случайно попала книга – «Хорёк-писатель в поисках музы» Ричарда Баха. Родители купили её для себя, но в итоге она стала моей. Оказалось, писатель – это не обязательно серьёзный мужчина за массивным столом, который придумывает сложные истории. Писателем можно быть просто потому, что тебе этого хочется. Потому что ты так чувствуешь. Жена хорька тоже стала писательницей – и даже популярнее его самого.

Перечитывая книгу уже во взрослом возрасте, я понимаю, что многое впитала ещё до того, как открыла для себя Ильяхова, Гилберт и психологию. Это история не только о творчестве, но и о том, как даже опытный писатель может сомневаться в себе. О том, как успех не всегда приносит удовлетворение, а признание не гарантирует внутреннего спокойствия. О том, что мы сами порой недооцениваем свою ценность, если не пишем что-то «по-настоящему великое».

Сейчас, работая над своей книгой, я чувствую то же самое, что и герой Баха:

«Баджирон ещё весь трепетал от того, что с ним сегодня случилось. Словно могучий вихрь подхватил и понёс его, не отпуская, пока не была поставлена последняя точка. Он всё ещё задыхался, как от быстрого бега. Этот рассказ не пришлось выдумывать. Он существовал и раньше – сам по себе, весь, от начала до конца, – просто не был записан. Каждая сцена, каждая деталь стояла на своём месте, и все они были необходимы, неизбежны. Их не могло не быть».