скачать книгу бесплатно
За подругу ответила Алиса:
– А вы не знаете, где Илай? Мы его ищем.
– Да он с ребятами гуляет. – Мужчина на минутку задумался, потом вдруг выдал. – А хотите на мотоцикле покататься? У родителей вас отпрошу, естественно. Илай говорил, что Алиса спрашивала об этом. – Он с интересом посмотрел на девушку. Этого было достаточно, чтобы растопить недоверие: развлечения Алиса обожала.
– Дядя Нико, это отличная идея! Мама отпустит, я уверена! – она радостно вскочила в предвкушении. – Лева, ты ведь хочешь? А когда поедем, сегодня?
– Давайте сегодня, раз уж сам предложил.
– А вы точно нас у родителей отпросите? Может, сейчас пойдем?
– Я, вообще, позвонить планировал, но раз ты настаиваешь, то пойдем, – рассмеялся Нико.
Алиса уже отошла на пару шагов от дома, как вдруг Нико осторожно взял Леву за руку и тихо спросил:
– Лева, ты чего такая расстроенная?
– Нико, все хорошо, спасибо большое за приглашение. Только ты езжай не слишком быстро.
– А ты держись крепко, и все будет хорошо. Не страшно?
– С тобой нет.
Действительно, с Нико было совсем не страшно. И даже когда они оказывались вдвоем, она никогда его не стеснялась. Не то что других взрослых. Не стеснялась своих прыщиков, ненакрашенного лица и старой одежды. А еще он был единственным, кто разрешал обращаться к нему на «ты», несмотря на разницу в возрасте. Алиса не придавала этому значения, предпочитая ко всем обращаться «дядя» или «тетя». Она полагала, что так любая просьба звучит наивнее, а значит, получить желаемое становится потенциально проще.
– Лева, не отставай! – громкий окрик Алисы тут же привел девочку в чувство. Она отошла от мужчины и быстро зашагала в сторону подруги. Нико шел чуть поодаль.
Уговорить матерей отпустить своих дочерей-подростков покататься на мотоцикле было бы трудной задачей, не обладай Нико красноречием и харизмой.
«И почему она выглядит как чудная лошадка, а я как… как осел?» – промелькнуло в голове у Левы.
Был уже вечер, Алиса стояла рядом, одетая в плотные джинсы, облегающие ее девичью фигуру. Толстая куртка идеально сидела в плечах, а модные кроссовки дополняли образ крутой девчонки. На Леву мать надела широкие штаны, под которыми были штаны потоньше, собственную куртку и толстый свитер. «Ходить сложно, зато будет тепло, – говорила она, вытаскивая всю эту экипировку из шкафа. – Нико сказал, чтобы мы одели вас потеплее. Так что я выполняю указания».
На пластиковых крыльях спортивного мотоцикла отражался свет уличных фонарей. Нико был одет в черное, из-за чего практически сливался с темнотой. Лева попросила Алису поехать первой, чтобы потом сказать, насколько это было страшно, и научить правильно держаться. Нико завел мотоцикл, и тишину разорвало глухое рычание мотора. Он подошел к Алисе и помог ей правильно надеть шлем. Девушка села на мотоцикл, опираясь на руку Нико, крепко обхватила его руками, и спустя несколько мгновений они резко тронулись с места, отчего ночные птицы с криками взлетели с окрестных деревьев. Лева проводила их глазами, держа обеими руками тяжелый шлем, который боялась положить на землю.
Только сверчки нарушали темную тишину, накрывшую двор после отъезда мотоцикла. Лева присела на камень и оперлась спиной о тонкий ствол вишни. Издалека доносились плеск воды с озера и резкий звук мотора. Лева видела, как мотоцикл пролетел по мосту и скрылся за поворотом на другом берегу озера.
Девочка глубоко вдохнула теплый воздух. Пахло бензином, пресной водой, мамиными духами от колючего свитера и чем-то еще: взрослым, незнакомым, горячим, как двигатель. Девочка прислушивалась к пению ночных птиц и стрекотанию кузнечиков. Вскоре она услышала и уже знакомый звук. Маленькие иголочки волнения пробежали по всему телу и сконцентрировались на ладонях. Это будет ее первая поездка на мотоцикле.
Нико плавно подъехал прямо к ней, помог Алисе слезть с мотоцикла и, не заглушая мотора, спешился сам.
– Ох, Нико, как же круто! – воскликнула Алиса и быстрым движением сняла шлем. – Жаль, что так мало! Надо будет еще потом, ладно? Мама отпустит, я уверена. Лева, твоя очередь, давай, не бойся, это не страшно!
– Я и не боюсь, – тихо ответила девочка, поднимаясь с камня.
– Повернись ко мне, я помогу. – Нико подошел к девочке и взял у нее из рук шлем. Надевая его, он прошептал ей тихо, хотя за ревом мотоцикла Алиса и так ничего не услышала бы: – Ничего не бойся. Обними меня двумя руками, открой глаза и смотри по сторонам – тебе понравится.
Нико сел на мотоцикл и объяснил девочке, как правильно забираться. Лева крепко обхватила его и почувствовала жар, исходящий от его одежды и от самого мотоцикла. Девочка непроизвольно сжала мужчину обеими ногами. Нико плавно тронулся с места, и яркий свет фары озарил дорогу. Шлем скрывал половину неба, но та, что была видна, менялась неистово быстро. Звезды превращались в сплошной светящийся белый поток, мотоцикл ревел и вибрировал под ягодицами, запахи ночной природы оглушали: бензин, вода, хвоя, трава, песок, асфальт, кожа и летний жар.
Сколько прошло времени? Десять минут, тридцать, час или два? Они кружили по ночным дорогам, поворотам, подъемам и спускам. Трижды пересекли тот самый злополучный мост, который Лева в глубине души ненавидела еще с того лета. Несколько раз от бешеной скорости у девочки замирало сердце, и каждый раз это была маленькая вспышка эйфории и счастья. «Каждый день, – думала она. – Мне нужно это каждый день. Ездить, кататься, летать!»
Когда Лева уже слезла с мотоцикла, ее всю трясло. Восторг был настолько осязаем, что, казалось, небо и воздух искрятся в летней ночи. Алиса была там же и с кем-то разговаривала. Присмотревшись, Лева поняла, что рядом с ней стоит не кто иной, как Илай. Он повернулся к девушке всем телом и ловил каждое ее слово. Его рука небрежно касалась упругого бедра Алисы. Леву больно кольнуло в сердце, которое в тот миг решило пропустить удар.
– Лева, тебе хоть понравилось? – слова Нико вернули девочку к реальности, и она заставила себя повернуть голову. – Насчет родителей не переживай. Проводим вас домой сейчас.
Мужчина забрал у девочки шлем и повесил его на зеркало мотоцикла. Так же, как и свой. «Как будто мы вместе, вдвоем», – мелькнуло в голове у нее.
Алиса подошла к ним.
– Дядя Нико, спасибо вам огромное! Это было просто потрясающе! Можем еще у вас посидеть, чаю попить. Скажем родителям, что на дорогу упало дерево и нам пришлось ждать, пока его уберут, или объезжать далеко, а обратного пути не было, – начала придумывать на ходу девушка, на что Нико серьезно ответил:
– Алис, врать зачем? Чаю так чаю. Но лучше домой – завтра еще покатаемся. И чаю напьемся.
Девушка только дернула плечом и вернулась к Илаю. Лева посмотрела ей вслед и уже хотела подойти, но Нико остановил ее:
– Подожди.
Девочка в недоумении посмотрела на него, но долго взгляд удерживать было сложно – глаза закрывались сами собой. Нико присмотрелся к ней, а после только сказал:
– Ладно, иди спать, уже поздно. На сегодня хватит впечатлений.
Уже подходя к дому, она помахала Нико на прощание рукой и предприняла последнюю попытку поговорить с Илаем, который шел впереди, о чем-то горячо споря с Алисой. Пока Лева смотрела на юношу в надежде, что тот скажет ей хотя бы «пока», подруга, прощаясь, потянулась поцеловать его в щеку, но Илай вдруг резко повернул голову и подставил губы. А потом тихонько прошептал:
– Давай завтра погуляем вдвоем?
– Только втроем. – Алиса повела плечом в сторону Левы. – Мы придем к вам завтра в гости. Так что доброй ночи.
– Ага, – кисло ответил Илай и повернулся к подругам спиной.
Нико еще раз помахал им рукой, и они ушли. Девочки тихонько вошли в дом, прошли мимо матерей, которые сидели на кухне за картами и чаем, и поднялись к себе в комнату. Не успела Алиса закрыть дверь, как Лева упавшим голосом спросила:
– Зачем ты его поцеловала? Ты же знаешь, что он мне нравится! Ты же обещала мне помочь! – девочка сжала кулаки и заметалась по комнате.
– Сестренка, это не я, клянусь. Он же сам меня потянул. Я ведь не могла кинуться на него с кулаками. И вообще, ты и сама могла бы больше обращать на него внимания сегодня. Столько было возможностей поговорить, а ты все рядом с Нико стояла.
– Это я стояла? Может быть, ты еще скажешь, я виновата в том, что он вернулся домой, пока я каталась? И второй вопрос: за волосы его трогать было обязательно?
– Ладно-ладно! Ничего такого не было, вообще-то. – Алиса насупилась и сама отодвинулась от подруги. – Может, мне тогда вообще уехать, раз я тебе тут не нужна?
– Если ты уедешь сейчас, я тебя просто не увижу, а его совсем не увижу, – серьезно ответила Лева и села на кровать рядом с Алисой. – Это заметно, он со мной и не разговаривает почти. Не уезжай. И ты мне нужна. Очень даже. Мы только с Нико иногда тут разговариваем, больше вообще никого нет.
– Нико, Нико, – усмехнулась подруга. – Ты и в него влюбилась, что ли? Постоянно слышу от тебя про него.
– Ты что?! Он же папа Илая! Ему же почти сорок! Он ровесник моей мамы. Нет, – печально вздохнула девочка, – я люблю Илая.
– Я помогу, сказала же. А пока что давай спать.
Девочки легли в кровать и крепко прижались друг к другу. Руки Алисы обняли подругу, и Лева почувствовала внизу живота тот же жар, что появился во время поездки на мотоцикле. Она почти что заснула, но вибрация от телефона Алисы разбудила ее, и девочка потянулась посмотреть. На экране высветилось сообщение от Илая: «Доброй ночи, красавица». Лева с тоской посмотрела на заветные слова, адресованные не ей, и уже не первый раз ощутила болезненный укол в сердце.
* * *
– Меня тогда не первый раз уже кольнуло. Не знаю, как можно быть такой счастливой и несчастной одновременно. Это возможно, только если ты подросток. Эмоции через край бьют при самом незначительном событии. А это было тако-о-ое событие. – Я развожу руками для пущего эффекта. Слез на щеках уже нет, только тоска ноет где-то внутри. И одним маленьким камешком меньше. А на белом листе стерт один корявый росчерк, коих так много, что и белизны почти не видно. Это все в моей голове. А пока что смотрю в серые глаза. Красивые.
– Ты упомянула полет. И жар в теле. Ты испытала возбуждение тогда? В момент выброса адреналина, на мотоцикле. – Лука сидит напротив неподвижно. Я знаю почему – спугнуть не хочет. Искренность – это огонек свечи. Если слишком сильно выдохнуть – погаснет.
Замечаю, что даже сам воздух стал тише. И солнце зашло. Темнота сгущается за окном, а в кабинете тепло, приглушенный свет расслабляет напряженные мысли. Лука заваривает нам чай, чему я рада – пересохло в горле. Запах от чайника божественный: цветочный луг, теплый и медовый.
– Да, – отвечаю и делаю глоток. – Настоящее подростковое, первобытное гормональное возбуждение. Раннее половое созревание дает о себе знать, как ни крути. Это сыграло со мной злую шутку – психика с телом была не в ладах.
– Ты это тогда понимала? Или сейчас только?
– Сейчас. Тогда мне казалось, что все абсолютно нормально. Перед глазами был пример девушки, которая рано начала свои похождения. Я уважала ее за это так, как может уважать подросток взрослого – за смелость и приключения. Хотя уже сейчас понимаю: то была не смелость, а просто дурость. А похождения – вранье, приукрашенное для малолетней подруги. Приключения – по большей части ошибки, и хорошо, что не фатальные. Но кто их не совершал, скажи мне. Что до полета – я с удовольствием вспоминаю то чувство, оно восхитительно. Как будто душа и тело летят одновременно. А время становится чем-то несущественным и незаметным. И как будто все остальное совершенно неважно, понимаешь? И абсолютное счастье! – смеюсь я. – Наверное, знаю, с чем сравнить, но масштаб несколько иной – ощущения схожие, только разного происхождения.
– Ты про полет? – Лука впервые за сессию улыбается, и от его улыбки я чувствую живое тепло. Человеческое. Личное. Мне начинается казаться, что модель «пациент – врач» растворяется в сумерках.
– Да. У тебя было такое когда-нибудь?.. Я вообще могу такое у тебя спрашивать?
– Ты уже спросила. – Он пожимает плечами. – Секс берем в расчет?
Его прямота ставит меня в тупик. И одновременно раскрывает те уголки души, которые, как мне казалось, спали глубоким сном. Даже несмотря на те три ужина и один завтрак с другим человеком. Тогда такого не было, хотя мы проснулись в одной постели. А сейчас, в разговоре через весь кабинет с этим человеком, есть.
– А если не брать? Что еще столь же сильно, как оргазм?
– У меня такое было. Полет. И я не про секс.
Лука ставит чашку на стол и складывает руки на коленях. Делает паузу, чтобы дать мне возможность продолжить. Последние реплики изменяют правила и стирают еще несколько черных пятен на моем листе, который к тому же медленно пропитывается сладим запахом этого кабинета. И кажется, что мы уже что-то другое…
* * *
На следующий же день после мотопрогулки девочки были в гостях у Илая. Он играл на компьютере, а они сидели по обе стороны от него и наблюдали, как герой бегает по экрану с оружием, отнимает у прохожих сумки, угоняет машины и летает на огромном самолете, который не умещался на мониторе. Лева сидела неподвижно и не дыша, почти касаясь руки Илая. Она была в восторге от того, что может снова сидеть рядом, находиться в его доме, хотя когда-то он и кричал, чтобы предательница больше не приходила к нему. Но благодаря Алисе все это было забыто. Лева подумала о том, что где-то в доме или в саду сейчас Нико. Вспоминала, как он успокаивал ее вчера, как обнял на прощание или держал за руку.
Спустя несколько часов девочке все же пришлось отлучиться из комнаты. Она уже шла обратно, когда на пороге террасы столкнулась с ним.
– Почему ты со мной такой добрый? – неожиданно спросила девочка. – Простите, Нико, вы такой добрый… Извините, я всегда «ты» говорю, просто вырвалось «вы».
– Ничего, Лева, можно и «ты», даже нужно, давно же договорились. А добрый, как ты выразилась, потому… – Нико замолчал и сделал шаг к девочке, – потому что было бы странно не быть добрым с человеком, к которому хорошо относишься. А ты чего убежала ото всех опять?
– Я не убежала, просто вышла, и почему это «опять»? – тихо ответила девочка и, сама того не желая, сделала шаг навстречу мужчине. А потом еще. А потом вдруг стало очень жарко.
Случилось все столь неожиданно, что она не успела даже подумать о том, что случаться этому было нельзя. Всего пара секунд показались вечностью. Мимолетное чувство стремительного полета, счастье, стыд, ужас, страх, удовольствие, радость. «Бум-бум-бум», – стреляли незнакомые орудия. По телу пробегал болезненно-приятный электрический ток. Нико резко отстранился и сделал шаг назад.
– Тебя станут искать, иди лучше.
– Не пойду.
* * *
– Нам придется это обсудить, – Лука впервые прерывает меня, что сильно злит, но не впервые.
– Я не закончила. Это не самое важное. Не в этом моменте, – пытаюсь сама успокоиться, вернуться мыслями и ощущениями на тот порожек, в ту секунду, где закончилось «до» и началось «после». Сладость запахов кабинета помогает, и я плыву…
* * *
Лева спустилась с порожка и оказалась на две головы ниже мужчины. Она почти что опиралась лбом о его плечо.
Девочка боялась, что Нико оттолкнет ее, рассмеется и скажет больше никогда не приходить в его дом. Так же, как это сделал его сын, в которого она была вроде как еще минуту назад влюблена. «А сейчас?» – тревожно забилось в голове.
Они стояли долгие секунды, почти что вечность. Лева положила голову на его плечо и закрыла глаза, неожиданно для себя ощутив полную безопасность. Спустя какое-то время она все же отстранилась и, не оборачиваясь, направилась в комнату к Алисе и Илаю, которые как будто бы и не заметили ее отсутствия. Жар все еще не покинул ее тела, а сердце не восстановило свой привычный ход, когда она заметила, как в воздухе мелькнула рука Илая, спустившись по колену ее лучшей подруги. И это не укололо ее так сильно, как могло бы еще пять минут назад.
– О, Лева, а я тебя уже искать хотела. – Алиса быстро отодвинулась от юноши. – Ты куда пропала?
– Я просто… – Девочка на миг замолкла, но быстро нашла нейтральный ответ: – Ну, ты поняла.
– А, ну да. Илай сказал, что вечером мы все вместе идем на озеро. Ребята хотят развести костер и жарить на нем хлеб и картошку. Я уже позвонила маме, она разрешила. Так что мы пойдем, наверное, готовиться.
Девушка встала из-за стола, и Илай тут же поставил игру на паузу. За все лето Лева не услышала от него в свой адрес и пары фраз. Это стало для нее настолько привычным, что она изрядно удивилась, услышав вслед:
– Алиса, напиши мне, когда будете готовы, и мы вас проводим. Пока, Лева.
– Пока, – только и ответила девочка, пулей вылетев за подругой из комнаты.
* * *
– Нам все же придется на этом остановиться, – резко говорит Лука. Его скулы будто становятся острее. Как и серость в глазах. Она уже не мягкая, как кашемир. Она – металл.
– Знала же… – тихонько рычу сквозь зубы в ответ.
– Так почему это вызывает в тебе именно гнев? Кстати, снова гнев.
– Потому что и говорить об этом случае не хотела, он неважен, он незаметен, в нем нет боли. И это не гнев, это досада. Она от скуки. Вообще никогда и ни с кем не хотела все это обсуждать. Но каждый раз, как я начинаю это все вспоминать, мне в голову приходит этот случай как что-то первое. Каждый чертов раз!
Я чуть ли не рывком возвращаю чашку на стол. Сделай я это сильнее – получила бы осколки и лужу. Сейчас же только жалостливый, но недовольный скрежет и звон.
– Книгу нельзя читать от конца к началу, если только так не задумал автор. В данном случае дальние события проецируют события ближние. И причинно-следственные связи нам также нужно понять. И объяснить в первую очередь самим себе. Могу еще много умных слов сказать, но твоя злость указывает на полное твое понимание, что говорить об этом все же придется. Не удивлюсь, если с криками. Также не удивлюсь, что ты всегда избегала этой темы, причем путем окончания диалога и выхода за дверь.
Вижу, что Лука снова спокоен. Первая реакция прошла. Появилась вторая: интерес врача, как к жертве… ну, или к пациенту, что для меня одно и то же и именно в таком порядке. Это бесит. Что все видит – бесит. Что понимает – бесит. Что белый грязный лист от его жестких слов становится белее – неожиданно тоже бесит. Лечит он – ха, как же!
– Не считай меня униженной и оскорбленной. Я не жертва того самого на букву «п» начинающегося, это был мой выбор. Насколько вообще может иметь выбор подросток в четырнадцать лет. Может же?
– Может. Выбор между хорошо учиться или плохо. Слушать родителей или нет. Танцевать или на скрипке играть. Читать или не читать. Продолжать список не буду, но суть ясна: в каждом возрасте свои варианты выбора и их последствия. Но в четырнадцать не должно существовать выбора между поддаваться ли обаянию взрослого человека или нет – пол тут не играет роли. Гормоны и эмоции работают против осознанности. Мы это и разбираем. Кстати, ты первая об этом и сказала.
– Не поняла сейчас, – тупо бурчу я.
А ведь и вправду его не понимаю. Даже гневаться перестаю. Смотрю как баран на новые ворота, делаю умное лицо и уже не хочу топать ногами от злости и предметы швырять. С размаху так, чтобы разлетались вдребезги на тысячи осколков. И чтобы собрать их было невозможно потом, просто выгребать все лопатой – и на помойку.
– Вот бы так и с прошлым, – роняю реплику, как бисер, скорее про себя, чем вслух. Оказывается, что все же вслух.
– Как именно ты сказала? На помойку? – переспрашивает без улыбки. Мы словно в теннис фактами играем. И словами заодно.
