Время в форме нуара – King of eternity heart by

– Ложные формы секрета,

– Чтобы пронять эту жизнь,

– Словно не кажется – мне,

– Как ты томишь на окне

– Слаженной робости света —

– Эту прелюдию жить

– В новой расцветке души

– Это пространство парить,

– Где – то близ стойкости лет.

– Но не одни лишь дожди

– Нам проходили случайно

– В небе они подошли,

– Чтобы там срок излучать.

– В том излучении – ты

– Держишь под маской – пророка

– Словом встревоженной лжи

– Тонкую грань о портрет,

– Где в настоящем мы жили

– В разнице нового света,

– Словно бы сны – Короля

– В личности призрака лет.

– Создан для робкой любви

– Ты проходить лишь – поэтому,

– Собран и лично лежишь

– В коробе малой тоской,

– Там принимая на вид

– Дерзость немого поэта

– В призраке славной души

– Тела, которого нет.

Фигура под честью бедняка

– Не белый свет, а роскошь лет

– Клонила маятник к руке,

– Держала личный в том – секрет

– Для фразы поздней робы дня.

– О ней ты правом не страдал,

– О ней свободу в той – душе

– Ты риском чувства сознавал

– И жил, чтоб снова ей – решить,

– Что стал ты мерным бедняком,

– Пройдохой форм, осколком чуда

– На старой площади под стиль,

– В котором смерти ходят – плохо.

– Там открывая ад для нас,

– Для мёртвой просьбы от души,

– Где ветры снова нам – не врозь

– Они спешат в одну лишь – жизнь.

– Ей только пробуя прожить,

– Отнять скульптуры в смелом – сне,

– И счастье в том, страдая – взять

– Под дух свободы в миф – ему,

– Как тонкий дар культуры мне

– Всё видит в том бедняк – в уме

– И ходит чалый под вопрос

– На ладан принципа – о прошлом.

– Не стал ему внушать – нуар

– Свой летний фарс внутри – изыска,

– Внутри французской формы дня

– Ту власть искусственной души,

– Но манит только и горит

– Твой зверь тоски, пока он будит

– Свою проблему в дар, щадя

– Простое общество в уме.

– Не белый свет, не форма кванта,

– А личность пробная для нас

– Всё окружает дерзость завтра

– И держит форму – о любовь,

– Ей ты не мог убрать вину

– И этот смысл, что все одни мы

– Лишь бедняки для стен – во тьму

– На дне спадающих преград.

– Мы держим форму, что не рады

– Искать французской виду – роли,

– Иметь ту этику в программе,

– Где души нам – одни не помнят

– Свой бедный фарс и талый ужас

– Свой тлен тоски, внушая возраст,

– А просто миром в том – не нужен

– Ты сам во тьме, вкушая призрак.

– Ты ждёшь фигуры бедной тени,

– Ты им объят и сном – мерило

– Спадает в форме привидения,

– Что дух своей свободы – ритма

– На том краю, на час печали,

– Воткнув его в последний ужас

– Ты сам ведёшь тот дух – один,

– Где ты ему уже – не нужен.

Социальная вражда понарошку

– Не летишь, покоряясь судьбе

– В этом лайнере малой тоской,

– Не ведёшь разговоров в душе,

– Как по времени сжатой рукой

– Ты отжил – эту оземь строку,

– Ты нашёл утомление лет

– И не знаешь поэтому – формы

– Для искусства, которого нет

– На тебе, словно малой вражды

– Из под камня сочащихся стрел

– Из под призмы другого огня,

– Забирая на том и меня

– В этот воздухом слитый – мотор

– Из-за каторги спелой тоски,

– По которой ты лечишь – её

– Утомление в пройденном горе.

– Но прошла эта осень на стих

– И неявное просит – твой стиль

– В утомлении сбивчивых лет

– Только в прошлом, искавшего дня,

– По которому, словно вражда —

– Ты идёшь для судьбы – понарошку

– И таишься под недрами черт

– Из под мании сложного – дня.

– Для меня он – летящий портрет,

– Для другого под землю – ушедший,

– А над ним простирается – день

– В приготовленной маске – твоей.

– Ты ей будишь по роли – восторг,

– Ты летишь, как на лайнере сердцем,

– Снова встретив свой мир – идеал

– На последнем плато для двоих,

– Чтобы осень была для тебя

– Только утренней в форме – ожить

– И внутри неделённой игрой

– Под намерением полной луны.

– Ей и врозь ты бежишь – показать,

– Как летающий образ сомнения

– Видит прошлое в час – за тобой,

– Открывая свой миг – впереди.

– Социальному образу вдаль,

– За которым вражда – не обида,

– Не покойное тело из лет

– Для такого, как эта мораль,

– Для искусства внутри убежать

– Понарошку от мысли поэта

– И поэтому долго держать

– Утомительный казус в глазах.

Куда обратилась последняя осень?

– Забыта и прямо не пишет – тебе

– Над сердцем внутри – угнетённая ива,

– Над небылью риска – забыть и уйти

– От осени слова в маразме – своём.

– Он знал бы, что жёлтые листья – судьбы

– Нет так дороги, словно формы оливы,

– Не так очевидны – над этой порой

– Лежащей гордыни за мерной горой.

– Ты ей не обнимешь скупые – года,

– Ты взял одиночеству клетку – покоя

– И точишь просторные стены, взойдя

– На опыт любви – от такого, как я.

– Я был идиотом и в смелости – сам

– Нелёгкой рукой окрылял – безопасный

– Морали источник в картине – прекрасной

– Над ужасом смятой постели – в руках,

– Что ждёт так беспечно, как блики тоски,

– Как малый покров удивления – ужаса

– Для солнца сегодня – не видеть огни

– Внутри привидения жёлтого цвета.

– А только манить эти листья – умом

– Под точные грани любви – в беспокойстве,

– Где мы, как гранитные стены – идём

– И плотно во тьму закрываем – года.

– Как эта последняя осень – тогда

– Не стала рукой от влияния – робкого,

– Но снова внутри, удивляясь – горит

– Твой пламенный блик от другого – огня.

– За сном золотого сегодня – маня

– Исчерпанный мир от другого – наследия

– Над прахом которого стали – немы

– Объятия риска внутри – от зимы.

– И в этом покое ушла – благодать,

– Раскрыла предание тонко, изысканно,

– Что форма для осени входит – под стать

– И там остаётся, где небыли слово

– Внутри неприкаянной ролью огня,

– Что греет тебя – наподобие смысла,

– Одним превращаясь внутри – золотой

– Картиной судьбы – от такого устоя,

– Другим, как прелюдия в стае – густой,

– Летящей под небо – периной души.

– Ты в осени этой опять – не спешишь,

– Ты стал благородству поныне – отважен,

– Судьбой не обязан, где робко молчишь

– В прелюдии сердца – внутри дорогого.

Ведь в мире нет теней

– Ведь в мире нет идей,

– А мы одни остались

– Искать от сердца лет

– Проношенное врозь

– От боли в том – скорбя,

– Любуясь в чести – созданной,

– Ведь в мире нет теней,

– Откуда выжил – в той

– Манере сердца я,

– Истории быть только

– Над прошлым в сто шагов

– Искусства не для всех,

– Но сам ношу свой крест

– И в мире том – тревожно

– Я – босоногий гость

– От строгих форм и бед.

– Внутри хранивший страсть,

– А в старости – быть ложно

– Опять там – молодым

– Я так бы вновь хотел,

– Но час изнанки в страх

– Ложится в нём тревожно

– И город спит в тоске,

– Увиливая прошлым в фарс.

– Ведь в мире нет теней,

– Они сложились в воздух,

– Где грань теряет цвет

– И схожий дух под нас,

– Мы жили им, как роль,

– Внутри вкушая свежесть

– Быть истиной на сне – ума

– В ладони между звёзд.

– Но тени смотрят вниз,

– Ложась под нас тревожно,

– Они бегут, гордясь собой,

– Чтоб призраку ожить,

– Где ты не спишь и ночью кот

– Там ходит в нас – тревожно,

– Он думает, как этот стиль

– Манерной прозы в дар души.

– Ей ты открыл свой шарм и стиль,

– Тот смерти вид от прошлой тьмы,

– Но сам не ищешь тень – в себе,

– Как новый ювелир – под мир.

– Где тени смотрят на людей,

– А где ложатся позой – вниз,

– Чтоб Землю сложно – обогнуть

– Внутри историей своей.

Он так долго хотел жить

– Ты так долго не шепчешь в аду,

– Под собой забирая котёл и уют,

– Ты лежишь на пригорке от нот,

– От которых ты слышен и крут,

– Но идёт в проявлении – смерть

– По другой половине – души,

– По проталине важной ожить,

– Где бы стать искушением – жизни.

– Ты её обелял – для себя,

– Для истории в собранной тьме,

– Но по телу так быстро прошла

– Та холодная слову – примета

– И испарина в тёплой тоске

– Между нот на пригорке души,

– Между формой сознания жизни,

– Где и сам ты устал – от любви.

– Ты лежишь на пригорке один

– И так хочешь прожить – эту жизнь

– Снова долго и подлинно – в нас,

– Но и сам от природы – ты стал

– Этой формой пространства души,

– Этой призраком вдетой морали,

– Где в одном состоянии – жить

– Ты не можешь – от нас позади.

– На пригорке остались – дожди,

– Словно ноты у поздней медали,

– По которым ты видишь – свои

– Удивления в стоптанной лжи,

– А за ними ты слышишь – пути,

– Что по праву нам жизнь – передали

– И стоит от кромешного – в сон

– Только дождь в не отжившей тиши.

Пустила ветер – твоя кровь

– Пустила ветер и стоит

– Твоя пастель напротив мира

– Над ношей бренности и тьмы

– Над нами, словно мы одни

– Сгустили тучи в дар Вселенной

– И носим платье в сто сердец

– За странной волей от ноля,

– В котором были мы – едины.

– В нём спали опытом из жил,

– Внутри сгорая в чести – мило,

– Им снова в проруби – ища

– Моральный почерк не для всех,

– Но сложно в голову собрав

– Тот юный фарс, откуда миром

– Ты стал искать картины лет —

– Мы прожили уже давно.

– Там пили кровь от слова «нет»,

– От верной памяти тревожно,

– Что горю пишет в слабой тьме

– Ещё один парящий цвет

– И между правом и Землёй

– Мы сами там нашли – под вечер

– Случайный облик – обелиск

– Внутри прохлады крайних лет.

– Они одним из нас – ушли

– И вновь мы перестали падать,

– Внутри коварно в том – ища

– Свой вход к обыденности лет,

– Что слово «нет» внутри «прощай»

– Под звуки мирной прозы, гладя,

– И где – то в том одним – не ради

– Им точно славой – ждём сюжет.

– Тревожной в крови от морали,

– Внутри пуская вечер – к смыслу,

– В нём снова исподволь, случайно

– Там встретив право – о сюжет

– За долгой каторгой и полно

– Скормив иллюзий полный берег

– Мы снова открываем крайний

– Морали сна источник – бед.

Английский юмор на дровах

– Внутри английской глубины

– Есть страх и нежность – указать,

– Как сердце вдаль не ждёт – вину,

– А только пробует понять

– За длинной очередью – в ту

– Просторную, как свет надежду

– Быть только юмором под стиль

– Английской прозы между нами.

– Ей холод глаз снимает день,

– А звук заката оземь – прошлого

– Такой нелепый, чтобы видеть

– Культуру призрака в руках.

– Ты им ожил и снова – шутишь,

– Что свод бревна в крутой харизме,

– Что свет истории – под день,

– Когда уже наступит тьма.

– Она лишь – признанная дама

– Под невеликой сваей века,

– Она – английская программа

– И вдоволь пишет нам – об этом,

– Внутри разучивая нежность

– Под сизый мрак и дух английский,

– Он так тревожен нынче – в шаг

– Одной игры из позы – риска.

– Ты сам ей встал вокруг идей,

– И где – то падал свет осенний

– Меж новых признанных людей,

– Отнюдь не страшной тишиной,

– Но снова на дровах – харизмой

– Под лёгкий шум приметы – горя

– Лежа и подавая – призраком

– Минуту счастья в стон тоске.

– Она ли близит роль – утратой,

– Сошла и прямо в небо видит,

– Что холод мира в стяг – однажды

– Стал чувством юмора и мира,

– Он верит, что английских судеб

– Ты сам изжил пол века – старой

– Приметы жизни, где не судит

– Притворный мир и им – за право

– Ты вышел в собственной надежде,

– Ей стал английским лордом – мира,

– Однажды в призраке за этим

– Устройством мира, где остыло

– Придворной чести: страх и робость,

– А чувство юмора под стилем

– Внутри уже даёт – харизмы

– Английской мудрости – под видом.

Прочитай любовь над конечной маской

– Ты её не учёл – к одному

– Непристойному делу иметь

– Утомление, будто бы день

– Поправляет иллюзией смерть,

– Только прозой о ней – хлопоча,

– Но из маски последней слезы,

– Выжимая свой дух и ропща

– На остаток культуры – впотьмах.

– Он лежит, что прочитанный день

– На истории прошлой тоски,

– Нам не верит и прочему – тень

– Не отбросит ту форму – в виски,

– Словно призрак затем не ушёл,

– А распался на тысячи слов

– И над чувством ты им – проведёшь

– Свод конечной основы – под дождь.

– Эта маска рискует – опять,

– Прочитав только день от тоски,

– Где бы стал ты покорно встречать

– Утомление в личности – стиля

– И наверно не счёл этим – я,

– Как коварное в принципе лет

– Обустройство на жизни – портрета

– Между прошлым, которого нет.

– Нет и не было в серой тоске

– От начала внутри – убегать

– И просить эту маску – снимать

– По коварному плану – на смерти,

– Но твоя ли пришла – не одна

– На Земле этой плотной – манеры,

– Ты не слышишь тот робкий – ответ,

– Потому что любовью – конечен.

Этюд французской пошлости

– Забегая вперёд от души

– Ты спешишь по-французски глушить

– Удивление в странной душе,

– От которой не хочется думать.

– Ну, а я не спешу – отходить

– От надуманной просьбы – души,

– По которой ты стал – не у дел

– Удивлению в стоптанной жизни.

– Белым снегом под цвет октября,

– Старой маской из нужной глуши

– Убирать это поле под вид

– Незаметной картины из мифа,

– Но по пошлости странной тоски

– Ты, увы, удивляешься в жизнь,

– Ты кричишь, потому что не знаешь,

– Как искать этой позой – души.

– Нам сегодня прошла суета

– Может завтра опять повторит

– Свой надменный мотив и – сюжет,

– За которым ты будешь – идти,

– Как по пошлости мира из грёз

– Между словом одной от – души,

– Разобщённой картины у жизни

– По этюду проторенной лжи.

– Но не ты и не я этим – в ряд

– Постигаем тот ужас – подряд,

– Понимаем всю функцию там

– От любви в безысходности мира,

– Как на белой картине – из нот

– Стала меркнуть простором ума

– Эта новая призраку – тьма,

– Словно пошлости цвет превосходства.

– На французский манер и прононс,

– Под готовое общество гроз

– Из застенчивой мании черт,

– Изумляющей только тебя

– На мотиве, в котором уму

– Ты не знаешь сегодня, как жить,

– Только пошлостью в ней – обернул

– Утомительный шарм – от других.

Космос над богемой у руин

– Не для тебя растаяла звезда

– Внутри природной глупости – своей,

– Не для твоей гордыни – ей

– Ты будешь говорить – одно надмение,

– Но трогать аллегории, ища

– Им новый ренессанс – одной души,

– Как форма от критичности и слов

– Уже не ищет в памяти – забвение.

– Над космосом богема провела

– Свой дух внутри – упущенной надежды,

– Ей ценностью сгибая мир – вдвойне,

– Чтоб стало ловко думать – о любви

– И точно формой мира – принимать

– Внутри руин – потерянное время,

– Как личность ожидания под вес

– Другой идеи в каторге души.

– Над этой вечной параллелью зла

– Ты сам внутри торгуешь – о её

– Прискорбное затвором смелой чести

– Лекало от иллюзии – внутри.

– Не для тебя идут поэтому – одни

– Страдания морали в смертной тени,

– Они лишь только положили – часть

– Своих иллюзий – прямо на ладонь.

– И там внутри оставили свой – день

– Над чашей преисподней – для морали,

– Чтоб космос ей провёл одну – игру

– И вышел по искусству от руин —

– Такой же формой чести, что и я

– Сказал тебе в любви – одно мгновение,

– Сказал, чтоб думать прямо – на словах,

– Как космос нас не разделяет – вверх.

– Он только будоражит в небе – часть

– Твоей тоски и поднимает – тело,

– Внутри иллюзий, собранной в тебе

– Развалины страдать – одним умом

– И в этом тяжело искать – почёт,

– Как день и ночь, рассказанная к миру

– Под космос лет и прямо на ходу,

– Где можешь жизни нить ты – оборвать.

Приглядывая за этим сном

– Не давая покоя – во мне

– Точно льётся последний росток,

– Но не скажет, откуда у сов

– Постоянная в небе награда,

– Лишь одни нам воронят – они

– Вороные от личности – дни,

– Где по городу слышится мрак

– Утопающий в наших глазах.

– Ты пригладишь сегодня восход,

– А за ним ты присмотришь уму

– В эту совью проблему – к тому

– Объяснению вечности мира,

– Но и сам ты пригляден – для нас

– И ворчит этот странный – ещё

– Посторонний ответ – на глазах,

– Что сегодня он был – за награду

– У последнего взгляда на сов

– Между сном в опахало – объяв

– Объяснительный мир и засов

– Между ночью, откуда ты стал

– Мне показывать гиблые дни

– И отчётливой правом – рукой

– Удивлять этот странный – покой,

– Словно сам ты приглядывал – миром.

Однажды – надавил на жалость

– Не быть тебе прелюдией тоски,

– Не обладать искусственной – мечтой,

– Она уже ушла в другой – прибой

– И заново открыла небу осень.

– Однажды ты её в руках – ведёшь,

– А мысль торчит, надавливая нам

– На жалость между правом и годами

– В уже заметной образу – игре.

– Ты стал ей – робости назло

– Искусством говорить одну печаль,

– Ты вычеркнул морали светлый яд

– И топчешь фамильярное кольцо

– За этим светом, будто бы в лицо

– Оно коснулось мысли – за награду,

– Когда прошла свобода и мечты

– В ещё не затерявшемся – плато.

– А только человек идёт за то

– Искусственное право спозаранку,

– Ты лечишь форму раны и любовь

– Без истины в открученной игре,

– Её глаза сказали небу – правду,

– А личности черта, увы, за то

– Ещё чернеет в призраке плохом

– И видит вдоль – сопротивление яда.

– Однажды ты одну любовь нашёл

– И видом потерял искусство – лет,

– На жалость надавил, чтобы пошло ей

– Лежать – не обессудив от награды,

– Но сам ты жил от искорки – её

– Внутри любви, надавленной на жалость

– И точный свет парил – под эталон

– Спокойствия за этот слабый сон.

Отпускает небо свет вечерний

– Заставляет бегать по оврагу

– Созданное поле предрассудка,

– Лишь бы жить дорогою – обратно

– В личности гордыней для того,

– Но в итоге мысли – безвозвратно

– Ты лежишь и думаешь о жизни,

– Что строка искусственного завтра

– Призванная мыслить от тоски.

– Отпускает небо свет вечерний,

– Собранный по тучам в этой риске,

– Обладает верностью, что право