Философское общество эго – мнения

Достигая движение сном говоришь

Отстранённому фону тоски из имён,

Все они наблюдают над роскошью миром

И готовые взять идеал за собой —

Ты ведёшь им покой и остаток любви

Из конечного смысла пути декадента,

Обособив иллюзии к каждой борьбе

Человеческой мысли на новой надежде.

Витиеватой философией ума

Не ровен час, когда под опустевшей липой

Ты встретишь тех заносчивых идей приют,

Полюбишь радостный рассвет

И поумнеешь мимолётной думой,

Тебе сегодня было сорок лет,

Ты в мире не один награду дал столетиям,

Не дважды оправдал себя судьбой

И философия не потускнеет с правдой,

Как жизнь, порой здесь любит и тебя,

Но теребит остатки сладостным воспоминанием,

Рождением о темах личной лжи

И рассуждениях о нравственном увечье,

Что жизнь уступчиво вознаграждает вновь тебя

И говорит не только лишь о личном,

Заимствовав умом остатки тех причин,

Услышанных в пространстве длительного счастья.

Придя в дыхании без измерения личин,

Ты мужество, вдруг, оправдаешь рвением,

В попытках выстроишь неравенство от смысла слов

И говоришь учтиво про себя, поранив им,

Наглеющей и сильной мукой между строк

Ты дашь надежду мудрости без гения,

Без тех излишеств в преднамеренности дней,

Что так витиевато шепчут рядом сном.

Но думами раскрыть вопрос нельзя,

Как в одиночестве препроводить потом

Огромное количество часов

Под наслаждение текущего ручья,

Взимающего им, как сон от тех оков,

Что раздражают тенью лишь тебя.

Постой и оглянись внутри назад,

Ничто уж так не будет, как вчера,

Не ровен день как солнечный рассвет,

Умоет лишних слов пустые грани,

Границ, тех безграничных перемен души

Ты может и услышишь, но сейчас,

Приди подобием, как истинность причин

И разум огради той философией без страха.

Акценты вечности

Ломая слов цветы рассказа и обращаясь в пепел дней,

Ты говоришь не так и сразу, и молча перелистываешь дверь,

Монетой громко рассуждая и трепеща от тех идей,

Что ранее забавой стали, но не противились тебе

Характером склочного пения в угрюмости тех поз,

Им наградила жизнь тебя, ещё нетленно.

Пытаешься расставить ноты в поле вечности,

Заискивая хитрым тоном между нас,

Не молчаливость вне тебя, а верности окно —

Неправда смыслам в судьбоносной лжи,

Не могут перенять ту волю характерную для сердца

И описать в текучести веков своё родство

В пространственном излишке изобилий чувств.

Оттенок тот.. что отделяет смыслам слов

И разделяет наглость на ряды, разучивая ноты,

Им разглагольствуют повсюду зыбко,

Уплывая вниз и робко трепеща над их избытком.

Восходы сумрака над пылкостью той жизни,

Что рамки ставит не ища в тебе

Не расставляет песен сложных на игре,

В самодовольстве трудных дней его последних,

Не плачет о судьбе покорно в темноте

И не питает гнётом пустоты свою идею,

Где ты придумаешь любви исходные задумки,

Им не мерещится теперь, что есть одна

Работа доли бытия намёка в образе слепом

И непонятном образце подобия мечты.

Исхода оправдать не сможем мы

И переделать исторический характер правды в совести ответа,

Но нет усилия сильней, чем жить вдвойне,

Когда расстанется душа с покоем лжи,

С чутьём от злонамеренного счастья в себе,

Всё думая.. как если бы прошли твои года

И, перелистывая в памяти опять шаги

Настало сладкое забвение и ложь, как продолжительность веков.

Акцентам можешь ты не внять, но для подарка судеб встань,

Расстанься с мнительным покоем ханжества Вселенной

В утопии своих обрюзгших мыслей и идей.

Моментом родственной улыбки без страдания и страха,

В неясности, что где – то нет тебя уже,

Уметь любить не перестанешь в мире одиноком,

Лишь зная там, что жизнь в тебе хранит

И открывает ночью тобою созданное эго.

Идёт по переулкам разноцветных лет,

Упрямо не давая вниз сойти и по пути

Акцентом вдалеке подмигивая, как сюрприз,

Ты отделяешь ей мораль, не властвуя над робостью веков.

Сегодня день немых оттенков жизни

Как ласковой, седеющей красой

Приходишь ты на нашу встречу,

Так встречу я тебя, постой, без горечи наречий.

Ты весел и хохочешь как всегда,

Всех дел ты занимательно спокоен

И ролью чувства может иногда

Приходит осознание любовью.

Окутает мотив тех дел простых,

Не понесёт за это речи полуправды,

А может истина приходит и вот – вот,

Вдруг окунает грусть немой печали

В стихах тех жизненных иллюзий – красоту,

Оттенком жизни видно наяву,

Как ты под сенью мнительных обид

Готов и притворяться и лелеять

Моих оттенков добрые черты,

Моих печалей тон и нежность

Не опечалив грусти красоты,

Не передав всей воли к правде,

К мечте, что приближается сейчас

И составляет мир твоих желаний.

Соединяя может невзначай

Я передам тебе тепло души, как в детстве

Любовью непосильный труд

Исполнить можешь дважды,

Твоих красивых и заоблачных высот

Полутонов и вижу громогласно важных —

Не испытанием, а тихою мечтой.

По жизни ты идёшь стремительно, отважно

И день за днём полупустых теней

Всё прибавляет к жизни каждый

И ищет ту иллюзию мечты своей,

Всё уходящей вдаль наречий долгих,

Как можешь ты под мнительной одеждой красоты

Скрывать порывы той пленительной мечты,

Что в мир приходит неслучайно,

Приносит, собирает наяву черты,

Осколки радости и многогранной силы,

Соединяя волю всю в пределах жизни

И дав надежду к преобразованию ей новой,

Что в будущем зовётся лишь одна,

В век приходя надёжно и надолго,

Любовью приносящей в мир до дна —

Всё совершенство, как оттенки этой жизни.

Мозаика разума

На листопадной полосе, шасси ты выпускаешь смело,

Неси, неси.. не обвивая скромно духа тела,

Аплодисментами и шумом той толпы

Топтать не думаешь свою надежду

И разумеется, опять выходить ты позавтракать,

Рассчитывая нужный день, как час минуту обгоняет,

Секундой позабыв на век моих тревожных рук, ты впредь,

Не хочешь слушать гимн ночной и повторять всё также громко,

Что все хозяева судьбы вполне опять теперь смогли

Обнять и близких и родных, но ты внутри не премини

Собрать мозаику и в час, где разноцветным тоном мчась

Спешат часов пути вдали, не обгоняя время.

На счастье я в твоей судьбе всей роли помнить не должна,

Я здесь всегда и много дней ты выучишь опять сполна,

Весь смехом заливаясь ты.. вдруг собираешь все мои мечты

И мчишь, как зверь в тени огней – любовью окрыляем.

Ты ласково напомнишь мне, мой долг о дружбе и скорей

Вся нелогичная волна под идентичностью мирской утонет.

Пойдёт ко дну и бремя бед на перерывах скуки,

С тобой вдвоём мы много лет и нет для жизни муки,

Опять открыть всё песней той, на строчке воспевая,

Как дорог мне тот милый день,

Ты – в памяти всё мозаичностью скрывая,

Белеющей харизмой, как зимой под снежным одеялом ленным,

Я вся в тебе.. и нет.. постой, ещё моих всех линий много.

Относят здесь они душевных тем тоску, не голосящей правды,

В пустых пороках тихий плен, не возвращаясь дважды,

Когда мой разум пел тебе о неподкупности и воле,

Вся жизнь стремительно прошла и оправдания не скрою,

Придя мозаикой постой и выстроив всё снова рядом

Узнай же ты, где твой покой и вдохновение на правду.

Разделяя мир на два

Два тонких поворота в смысле сложенном втройне,

Два сильных оборота слова в предложении о сути,

Не мир нас разделяет и на два

Оттенка мужества похвастать упреждает дважды.

Неразделённое, то чувство между строк

Я написала буквами опять, где осторожно,

Расплывчато теперь твоё окно,

Не видно суматохи осени по листьям.

Как длительна твоя фигура без порока,

Без оправдания опережать сейчас его

И делать всё со смыслом и от Бога,

Уметь противиться навязчивым и стройным мыслям.

Под скрупулёзным и ответственным, как ты,

Все люди видят только лучшее, не преходящее.. один,

Сейчас ты с сердцем пополам оставил чувство боли,

Остановил свой унывающий и точный смысл

О нераздельности судьбы на два порога,

Но всё же отделяя смысл других —

Ты отделяешь мира основание, в котором

Незаменимо, то твоё тепло внутри потери,

Что в день общения успели мы понять,

Оно нам много лет с тех пор течёт, давно уже стихает

И мир разделен словно яблоко на доли.

Ту философскую упрямую черту возьму опять,

Доделать всю её и не спросить потом,

Оставить быстрыми шагами и может наяву

Соединю я мир за два.. за два мгновения пути,

На два момента истины о прошлом позабытом,

Им два усилия судьбы придумать я смогу,

Что жизнь мне показала и не ложно

Вокруг тех тёмных дней не будет, сколько есть,

Не перечесть поправки к той судьбе

И листьям их не вымолвить, как я тебя люблю,

Как мир я разделяю и на два пути,

Два судьбоносных утренних рассвета

В полутаинственном отчаянном стремлении идти,

Две юности неумолимо где – то

Растут определением причин её стихии.

Неразделённости по поэтической судьбе

Не сможет угадать перо поэта, о тебе

Не вымолвит на сонном берегу, где наяву,

Соединяя в мире этом, ты стал единственным идти.

Разбивая космос

На одних разногласиях памятью спит

Небо шёлковой линии в теле обид,

Не наказанной чести из смерти души,

По приказу любви из пустого пространства,

Необычен на вид иллюзорного в стиле —

Тот космический отблеск нечаянной жизни,

Постоянно приводит разнузданной тьмой

Окружение мифов под смыслом своим.

Разбивая учтивое общество спит

И топорщит, теперь от нечётной стихии

Маргинальное лоно из той же души,

За забывчивым светом её отделения,

Не нашёл ли на шёлковой линии взгляд —

Тот космический ужас на сердце из роз,

Опаляет и светит по миру подряд,

Чтобы лучшее качество слова услышать.

Не берёт от иллюзий стеснение им,

То забытое общество в стиле ума

И хоронит потерянный логос руин,

Что упавшая пропастью Неба дорога.

Почему не узнает им в страхе – мотив,

За своей обречённостью видеть картины,

Столь художнику милые в каждом глазу

И расписанной ловкостью мира затихшие.

Не разбитые космосом слепят вину,

Отойдя от разбросанной точки культуры,

Все они постоянные светом фигуры

Архетипов моральной тоски по уму.

Космологии смотрят над бездной вину,

Отвечает фрустрация слова за памятью,

Что фортуна плывёт из пути одного

Запоздалого общества к сердцу обиды.

Не видать всё упитанной маски игры,

Прилагает отсыльный моралью – тот век,

Он умом – наблюдает за тенью своей

И течёт осторожностью света прохлады.

Не разбито за космосом слова в судьбе

Опостылое нравом умение встретить —

Ту звезду идеальной к унынию смерти,

Различаемой правом культуры руин,

Постоянна она, на лице видит вечер,

Всё вникает утопией серой тоски,

Что ведёт идеальное смыслам навстречу,

За тобой – разбивая смертельное право.

Нам оно не достигнет уныния слов,

Порождая волнительной маской уложит

Середину вопросов на тот же помост,

Что и вечность космической формы – докажет.

Оглушённое после последнего

Брюзга из сожаления над завтра,

Твой воздух оглушает сердце снов,

За этим светом утоляет речь

Внутри иллюзии господства бытия,

Сложило время в середине формы им —

Твои оценки в поле над простором,

Манящим вновь преодолеть любовь и горе.

Но встретил сон брюзга из жалости к себе,

На чёрной веренице скопленной зари

Он убеждал фатальный ужас говорить

И ждать спонтанной встречи мира истины.

Ему знакомо горем быть войной,

Что обещанием свободы умереть внутри,

Как этот гиблый лист фортуны над тобой,

Сегодня огибающий искусство просторечия.

Тебе знакомо быть усталой тьмой,

Заметно разговаривая к формам смысла,

Ты оглушаешь звон из тонких черт,

Притворствуя над качеством свободы.

Аналитическая истина – твоя вражда

На склоне обещания уметь идти,

По той войне, что сложно миром встать,

Её укором к полной чистоте.

Над этим нигилизмом светит круг

Формальной области из знания причин,

Он объективности брюзга исчадия потуг

И ловкий вор, умеющий летать.

Причинам истины он – должный детектив,

Внутри надсмотрщика укроет ровный стиль

По социальной роли света предлагать

Свою историю, что пишет край у жизни.

Откроет свой последний декаданс

Брюзга из тлена форменной души,

Логичной тенью от того дрожит

Под постоянным светом мира перед ним,

Он ожидает в гордости – один

И каждый час ему проходит – время,

Как жалкий плут естественного с ним,

Но аккуратным словом измождённых лет.

Не говорит поэт брюзге ещё неделю,

Но стынет позой счастья на виду,

Он – Господин из суеверной тени

Искусственного ада быть творением,

Или началом собственной войны?

Нуар внутри случайной жизни

Просветлел над роскошью ответ,

Им сегодня будит время – жизнь,

Отдаляет серый дым вокруг

Из случайной встречи над потерей.

Слажен гиблый фарс из тени снов,

Засыпая смотришь в такт последним,

Чтобы жаждой времени объять

Солнце воли перед сложным миром.

Не отнять нуар из встречи слов,

Он укажет естеству из слога,

Что готов писать ответ убого,

Но преградой открывая путь глазам.

Им молили жить сегодня ночи,

Утомляли роскошью вблизи огней,

Ценностью внимания, что прочит

Жизнь твоя внутри случайных лет.

Серым отголоском в память врежет

Искоса направленный обряд души,

Им не лечит твой противник ночи,

Но заглядывает роскошью теперь.

Обрывается над словом мира польза,

Ей летать под стрелы гедонизма

Стало на глазах любви истошно,

Что внутри закрытым входом дверь.

Отличаешь роскошью похожий,

Каждый новый день своей потери,

Им не нужен в естестве опоры

Заданный нуар из светлой прозы.

Дёрнет дверь и холодом объято

Смерти поле на одном случайном

Пережитке права – быть отчаянием,

Чтобы за собой в пути оставить свет.

Ночью миром слаженной манеры

Ты влечёшь свои простора сферы,

Волей отпирая в сердце мудро

На одних глазах, закинув утро

Сном ладони смысла после смерти —

Всё стоишь, и опираешься под правом,

Быть ему задором в чести мира

И одной толпой в конечной тьме.

Изнывая редкой жизнью фарса

Смотришь в поле чести гедонизма,

Нам оно оправдано и рад был

Ты – нуаром встретить новый век.

Рождаешь словом нигилизма

Дыхание уносит тень из лиц,

Сложны они и масками увенчаны,

На форме философских Неба птиц

Располагают звон сердечной полноты,

Его луна, как встреченный апломб

Сегодня говорит под тенью нового,

Что смыслом он навязчиво поёт,

Догадываясь ложью каждый час.

Твоя печаль рождает смерти день

И нет нигде потомственной отрады,

Пустили время на одном ходу

По этой форме раненного кванта —

Твою утопию, что стынет на лице,

Ей не доходят час на Небе птиц

И обрывают в гордости шаги

Всё те же умыслы из ночи бытия.

Они, рождаясь словом нигилизму

Прочли утопию посередине всех миров,

Остановили счастье добрых снов

И сложным мифом окрыляют снова.

Неясно видит в тени гиблый шаг,

Что делал бы внутри добром окованный

Твой идеал на постаменте серых лет,

Образчика фортуны смелой тьмы.

Он вожделеет смелостью войны

Унять свои строптивые фигуры времени

И хочет стать под роскошью былой —

Твоей свободы в диалектах гиблого.

Нет места встать из признака войны,

Что все устали проводить ей стыд

На этой крайней, обезличенной вине

Из полуявных склепов робы мира.

Она устало смотрит в сердце вдаль,

До завтра ожидает тенью слова

Помочь, ценой фортуны не попасть

На смелой пропасти из уготованного чуда.

Но только возраст видит вдалеке,

Он смелый раб и труд больной догадки,

Обяжет сон потворству из преград

Успеть определить свою вину,

Что был ты рад над пленом помогать,

Дороже жить, как светоч перед словом,

Но нигилизму пасти света открывать,

Что воля исторической руки наивной.

Ценой гордыни слепит новый склеп

И переходит формулой к свободе,

Он знаку отвечает словом лично

Открытой воле к притче говорить.

Служить ли этой встрече над умом,

Её спектакля в форме похоронной,

Но гордой юности забыть цену потом

И спрятать нужный логос в темноте?

Уничтожение любви удел лишь только слабых

Вновь раз за разом и опять ты смотришь на меня,

Спокойно говоришь потом и вспять ты убегаешь ловко,

Несложно мне предугадать твоих всех поворотов мысли,

Когда удел твой только месть, не счесть здесь больше лести.

Ты прячешь словно холст – свои произведения,

Наедине с собой позор терзаешь каждый день,

Но много пережив ты потрясений, словно тень,

Вдруг понимать научишься свой складный тон,

Ты мстительность свою отложишь на года побед,

Как только проза вся иссякнет наконец

В немыслимой и душной скуке твоих усталых тем речей.

Поговори со мной теперь о мыслях самых благосклонных

И о любви, как нежный зверь полюбит всю природу,

Лишь солнечным и ясным сном открыто и без убеждений робких

И я пойму тебя теперь, твоих всех сильных и неловких

Стремлений возродить мечту не уничтожив всё вокруг,

Своих друзей, родных, коллег и много личностей на взгляд,

Хотением успел побольше стать, забрать себе и поскорей

Усилием, настойчивостью строгой, как хищник на добычу ловко

Бежит стремглав сквозь все щиты – твоя игра,

Когда ты смотришь на меня и обеляешь понемногу.

Уничтожением морали ты тоже облегчишь мой путь,

Любовь её не объясняет – ей это невдомёк,

Скупого мыслей, всю неправду – расскажешь ты сегодня мне

И я попробую ослабить уничтожение твоей любви.

Под жизнь окаменевшую от мук

Не слогом ты единократно ранишь,

Не мысленным порывом чистоты,

Нельзя тебя не одурачить и не ранить

И не колеблешься ты разумом нигде.

Под жизнь уставшую от собственных идей и мук

Ты слышишь звук того же сердца,

Как раннего ответа след, что невдомёк,

Не размышлять о продолжительности дел.

Нелишним будет тот предел,

Как хочешь ты открыть себе,

Не думая каким запомнится итог

И расстановка жизни в правде.

Под смысловым затишьем отношений,

Под не угрюмым, не печальным сном

Не каменеет той сердечной колкости безумие

От предрассудков без любви с тобой.

Без тех определений черт судьбы,

Что рисовать смогли мы вместе,

Где рядом продолжительно внутри,

Играя вновь определяли те пути,

Которыми пойдём без сильного притока пустоты,

Ненужной маски слёз и оперившегося гнёта.

Где будем только я и ты,

Не разбирая принципов моральной тишины,

Закономерности под жизненной молвой,

Что одурачивает от утехи к власти,

Закономерности под безрассудством строк,

Что так наивно, пригласительно взывают к смуте,

Окаменелая порода сути той,

Ей невдомёк не слышать и не делать.

Не оправданием взывает к нам.. судьбой,

Чтоб жизнь сначала предопределить от роли,

От мысли гнусности и незначительности бед,

Что так пытаются пройти по колее своей,

Влияния природы от иллюзий и наград,

Лишь сковывают разум под понятием мечты.

Немного согласившись ты остыл,

Намедни будет жаркая погода

Раскатами определения ума светил —

Узнаем как встречать и тот итог пути,

Его погоды каменного сердца в пустоте.