Труды по логике (диалектике)

Аналогично, в других случаях более уместно будет назначить голову для капита, чем для животного; ведь в том, что мы называем животным, голова не всегда имеет значение (множество животных не имеют головы). Таким образом, возможно, будет проще рассмотреть те сущности, которым не дано имя, если мы будем использовать названия, исходя из первичных характеристик и тех, к которым они относятся, как в примерах: от крыла – крылатый, от весла – веслом. Поэтому все, что относится к чему-либо, если оно правильно назначено, можно назвать конвертируемым. Если же оно будет связано с чем-то другим и не будет сказано о первичном объекте, то оно не конвертируется. Я утверждаю, что даже в тех случаях, когда мы говорим о конвертируемых понятиях и у них есть имя, ничего не будет конвертироваться, если оно будет связано с чем-то случайным и не будет относиться к основному объекту; например, слуга, если он не будет относиться к хозяину, а к человеку или двуногому, не будет конвертироваться (так как это будет некорректное назначение).

Кроме того, если правильно определить, о чем идет речь, все другие обстоятельства, какие бы они ни были, остаются в стороне, и только то, к чему это относится, всегда будет называться; например, если слуга называется господином, исключая все, что связано с господином, как его двуногость, способность к знанию или то, что он человек, то остается только сам господин, и всегда будет говорить о слуге; ведь слуга господина называется слугой. Если же это не будет правильно определено, исключая все прочие обстоятельства и оставляя только то, к чему это относится, это не будет называться; например, слуга человека и крыло птицы назначаются, и исключается из того, что человек является господином; ведь тогда слуга уже не называется человеком (поскольку, когда господин отсутствует, слуга тоже отсутствует); аналогично и с птицей – исключается возможность быть крылом; ведь тогда уже не будет крыла к чему-либо (так как, когда не будет крыла, оно не будет принадлежать никому). Поэтому важно правильно назначить то, о чем идет речь; если имя установлено, это будет легко; если же нет, возможно, придется придумать имя. Если все это будет так определено, становится очевидным, что все относительные термины используются в обратном значении.

Тем не менее, кажется, что природа существует одновременно для чего-то. В других случаях это действительно так; например, одновременно существуют двойное и половина, и когда есть половина, то есть и двойное, и когда есть слуга, то он становится господином; аналогично и с другими примерами. Однако эти понятия взаимно исключают друг друга: если нет двойного, то и половины не существует, и если половины нет, то и двойного тоже нет; аналогично и в других подобных случаях. Однако не во всех относительных случаях кажется, что они существуют одновременно по своей природе; ведь знание будет казаться существующим раньше; потому что в большинстве существующих вещей мы уже получаем знания; в немногих или ни в каких случаях кто-то заметит, что знание возникло одновременно с познаваемым. Более того, если познаваемое устранено, то одновременно исчезает и знание, однако знание не устраняет одновременно познаваемое; ведь если познаваемого нет, то и знания нет, но если знания нет, ничто не мешает существованию познаваемого; например, если квадратура круга является познаваемым, то знания о ней еще нет, но само понятие познаваемо. Более того, если животное устранено, то знаний нет, однако познаваемых может быть очень много. Аналогично обстоят дела и с теми вещами, которые воспринимаются; ведь воспринимаемое кажется существующим прежде ощущения; устранение воспринимаемого одновременно устраняет ощущение, однако ощущение не устраняет одновременно воспринимаемое. Сенсоры действительно существуют вокруг тела и внутри него; следовательно, когда исчезает то, что мы можем воспринять, уходит и само тело (ведь воспринимаемое и есть тело). Если же тело не исчезает, то сенсор остается; поэтому одновременно исчезает и воспринимаемое, и сенсор. Однако сенсор не является воспринимаемым; когда животное исчезает, сенсор также пропадает, а воспринимаемое, такое как тело, горячее, сладкое, горькое и все другие воспринимаемые вещи, остаются. Более того, сенсор появляется одновременно с тем, что мы воспринимаем (ведь одновременно возникают и животное, и сенсор), тогда как воспринимаемое предшествует сенсору (огонь, вода и другие подобные вещи, из которых состоит само животное, существуют до появления животного или сенсора); поэтому прежде чем сенсор сможет увидеть воспринимаемое. Тем не менее, есть сомнение, может ли какая-либо субстанция относиться к чему-либо, как это кажется, или это действительно происходит в соответствии с некоторыми вторичными субстанциями. В первых субстанциях это действительно так; ни целые, ни части не относятся к чему-либо; например, человек не называется «каким-то человеком», и бык не называется «каким-то быком». Точно так же и с частями; какая-то рука не называется «какой-то рукой», а просто «рукой»; и какая-то голова не называется «какой-то головой», а просто «головой». Аналогично и во вторичных субстанциях, и это действительно так в большинстве случаев; так что человек не называется «человеком», ни бык «быком», ни дерево «деревом», но называется «собственностью». И в этом, безусловно, видно, что это не имеет отношения к чему-либо; в некоторых вторичных сущностях, однако, существует определённая неясность. Например, голова одного человека называется головой, а рука – рукой, и каждое из таких выражений; поэтому эти вещи могут показаться связанными с чем-то. Если, таким образом, достаточно точно определена их связь с чем-то, то разрешить вопрос будет либо очень сложно, либо невозможно, так как ни одна из сущностей, относящихся к чему-либо, не называется таковой. Если же определение не достаточно чёткое, но всё же имеет отношение к чему-либо, то это само по себе может иметь какую-то связь с чем-то, и, возможно, будет высказано что-то противоположное. Тем не менее, предыдущее определение охватывает все относительные понятия, но не так, чтобы они сами по себе были связаны с чем-то другим. Из этого становится очевидно, что если кто-то точно знает что-то из того, что имеет отношение к чему-либо, то он также сможет точно узнать и то, к чему это относится. Это становится ясным даже из самого факта; потому что если кто-то понимает, что это относится к чему-либо, то относительное есть бытие, имеющее связь с чем-то, и он знает, к чему это относится; если же он совершенно не знает, к чему это относится, он не сможет узнать, что это имеет отношение к чему-либо.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.