Мне оставалось....

– Я влюбляюсь в тебя еще сильнее.

– Ты влюбляешься?

– Да, почему это тебя удивляет?

– Мы знакомы всего два от сили три дня.

– И что?

– Ну это как-то мало для любви.

– Это даже много.

– Ты думаешь?

– Я уверен.

– Хорошо.

Мне с ним было хорошо, и я не хотела ни о чем думать. Я не думал о всей серьезности этих слов, о том что будет с нами завтра, я просто наслаждалась именно этим моментом.

Мы приехали в загородный дом, посреди леса. Это был большой дом из дерева, выкрашенный в белый цвет, с темно-коричневой крышей и большой террасой. На фоне цветущих деревьев все это казалось картиной из сказки.

– Где это мы?

– Это дом моих родителей.

– Вот черт, почему ты не сказал о том куда мы едим? Я бы хоть оделась подобающе и купила бы вино и цветы.

– Кир, успокойся, родителей здесь нет.

– А, ты решил меня здесь соблазнить?

– Нет, просто хочу побыть с тобой наедине, к тому же хочу, чтобы ты нарисовала этот дом.

– Нарисовала?

– Да, бумага и краски уже в доме, ждут тебя.

– Хорошо. Хоть, я и не рисую на заказ, но для тебя я это сделаю.

– Пойдем в дом.

Дом был прекрасен, деревянная мебель, большие кресла и диван. Огромный обеденный стол у окна с видом на задний двор. На первом располагались гостиная и кухня. В гостиной был огромный камин, рядом лежали дрова, большое мягкое кресло и много подушек. На втором этаже были три спальни и ванная.

– У тебя есть брат или сестра?

– Сестра.

– Это ее комната?

– Да, можешь зайти.

– Комната была пожалуй самой светлой, с тремя большими окнами, и балконом. Вид открывался потрясающий. Стены были выкрашены в бледно-желтый цвет, была полка с книжками, шкаф, и письменный стол. По комнате не сложно было определить, что его хозяйке было лет 15-17. На туалетном столике лежала фотография, с которой на нас смотрела жизнерадостная рыжеволосая девочка, с большими серыми глазами.

– Это твоя сестра?

– Да, это Лиза.

– Красивая девочка.

– Она была самым ярким лучом солнца в нашей семье.

-А почему была?

– Она умерла два года назад, у нее была неизлечимая болезнь.

– Прости, мне очень жаль.

– Все в порядке, не волнуйся. Мы не трогали эту комнату с тех пор. Мне кажется она до сих пор здесь.

– И где мои краски? , – что бы хоть как-то сменить тему сказала я.

– Они внизу пойдем.

Мы спустились вниз, я собрала волосы в высокий пучок, и взяв кисти и бумагу с красками я вышла во двор. Мы принесли большой стол со стулом что бы я могла спокойно рисовать.

– Рисуй, а я пока приготовлю нам что-нибудь поесть. Есть какие-то ограничения и предпочтения в еде?

– Нет.

– Хорошо, тогда рисуй.

Обычно я не рисую на заказ, или даже когда меня об этом просят, насильно я не могу сконцентрироваться на картине, но сейчас все это место все вдохновляло. Я устроилась поудобнее и начала рисовать.

Когда я рисую я не замечаю ничего вокруг, я полностью поглощаюсь в работу.

– Может выпьешь? – отвлек меня голос Давида. Он подошел ко мне со стороны дома, и не видел, что я нарисовала.

– Эй, не смотри.

– Не буду, просто принес тебе лимонад, а то ты два часа тут сидишь не двигаясь, я уже подумал не уснула ли ты тут.

– Два часа? Ты серьезно?

– Да Кир. Уже прошло два часа, ужин скоро будет готов.

– Я тоже скоро закончу.

– Так быстро?

– Да, как ни странно мне здесь легко работается, удивительное место.

– Да я обожаю этот дом, хотя по правде говоря после смерти Лизы, я здесь в первый раз.

Я улыбнулась, и отложив рисунок подошла и нежно поцеловала его, я не знала, что говорить в такие моменты, но точно знала, что хочу именно в этот момент его поцеловать и обнять.

– Не буду тебе мешать пойду на кухню, улыбаясь сказал Давид.

– Хорошо.

Я продолжила работать над картиной, и снова погрузилась в краски.

– Кира, ужин готов, уже темнеет давай заканчивай завтра, продолжишь. С кухни доносился голос Давида.

– Иду, я закончила картину, и решила пока ее не показывать.

Я зашла на кухню, Давид был в белом фартуке с засученными рукавами, запах стоял безумно вкусный, и только сейчас я поняла, что безумно голодная. Я была замазана красками и руки и одежда. Я была похожа на уличного художника. Мне только не хватало берета и длинного плаща. Давид посмотрел на меня и смеялся, он так заразительно смеялся.

– Кира, в моей комнате можешь взять свитер, а эту кофту мы бросим стирать.

Я переоделась, и спустилась вниз. Его рубашка белоснежного цвета на два размера больше чем я, я в ней одним словом утонула, но мне было в ней комфортно, от нее пахло Bleu de Chanel, а этот запах я обожала.

Давид к тому же вкусно готовил, он приготовил рыбу на гриле, овощи. И достал из погреба вино. Мы сидели друг перед другом, комнату освещали маленькие настенные лампочки, и все это обрамлялось мелодией саксофона.

– Я закончила картину.

– И где же она?

– Она в прихожей, я покажу ее тебе после ужина.

– Хорошо. Я не думал, что ты так быстро ее нарисуешь, не хочется завтра уезжать.

-А я не хочу уезжать, видимо вино все же ударило мне в голову, раз я начала так откровенничать. Но мне и правда здесь было хорошо, с ним наедине.

– Еще вина?

– Нет я уже начинаю пьянеть, а это чревато последствиями.

– Хорошо, не буду тебя спаивать, не хочу, чтобы ты завтра утром пожалела.

– Я не хочу разочаровываться

– Тогда я приготовлю чай.

– Я принесу картину.

Мы перенеслись ближе к камину, я принесла картину с прихожей, Давид стоял у камина всматриваясь в огонь, и утопая в его языках. Я смотрела на него со стороны, и мне так хотелось остановить этот миг. Здесь не было ничего что могло бы нам помешать, никаких внешних факторов, ни телефонных звонков, ни других людей. Мы были в этом доме одни, мы были наедине сами с собой. В этот момент внутри меня вспыхнуло что-то теплое и уютное, словно меня окутали теплым пледом в холодную погоду, было комфортно, любовь это или просто миг, мне было все равно. Именно в это мгновение я была счастлива.

– Обещай не судить строго.

-Обещаю, его голос в тишине казался еще бархатистее.

Я изобразила дом в утопающей зелени леса, а лучи солнца направила на дом, а зелень леса немного приглушила, таким образом выдвинув дом на передний план. Нежно голубое небо, пару птиц. А на балконе я изобразила Лиз.

-Это Лиза?

-Да, она всегда будет здесь, как ты и сказал.

Он обнял меня и крепко поцеловал.

– Ты чудо, Кира, мое чудо.

Я молча смотрела на него, потому что в моей голове не было ни единого слова.

Это была безумная ночь, полная нежности, любви. Я не помню когда я в последний раз была так счастлива.

На следующий день утром, я проснулась от того что солнце светило прямо мне в глаза, а еще от запаха кофе и его губ на моем лбу.

– Доброе утро, малыш, как спалось?

– Доброе утро, я будто заново родилась, слегка, смущаясь, сказала я.

Я сделал тебе кофе.

Мы провели в этом доме еще несколько дней, я не работала, а Давид взял пару дней отпуска и мы наслаждались обществом друг друга. Мы гуляли по лесу, были на местном озере. Я наблюдала за тем как природа заново рождается и понимала, что вместе с ней во мне тоже асе заново рождается. В последний вечер мы сидели на террасе, вечер выдался немного прохладным, мы сидели под пледами с огромными чашками чая и просто молчали.

– Знаешь Кир, – прервал молчание Давид,

– Что?

-Я обещаю тебе Кира, что сделаю все чтобы видеть твое спокойное лицо у себя на плечах, я постараюсь сделать все чтоб ты ни на минуту не усомнилась в том что я тебя люблю. А я тебя очень люблю Кира, ты изменила весь мой мир. Я словно заново живу. Я с ума схожу когда ты ходишь по дому в моей майке, и танцуешь под музыку которую слышишь только ты сама. Ты сводишь меня с ума. Я люблю тебя, обещаю любить тебя всегда.

– Постой Давид, – перебила его я, – ненужно ничего обещать. Пожалуйста, не говори ничего. Все эти обещания они лишь загоняют нас в рамки, потому сто с момента когда мы что-то обещаем мы словно одержимые начинаем жить и гоняться за тем что бы выполнить наше обещание, и не замечаем, как ускользает то хрупкое счастье которое было изначально, мы гонимся за тем чего по сути нет. Мы ждем идеального времени чтобы куда-то вместе уехать, или ждем наступления весны, чтобы подарить цветы. Я не хочу, чтобы ты мне что-то обещал, я просто хочу, чтобы мы с тобой были здесь и сейчас. Понимаешь. Я люблю тебя и это сейчас здесь, а не потом когда что-то случится.

– Что ты сказала?

-Я люблю тебя.

Это была наша последняя ночь в этом удивительном раю, где кроме нас никого не было.

Наши дни

-И что случилось потом? – прервал мои воспоминания Макс,

– Потом? Потом мы вернулись в город, встречались каждый день, любили с каждым днем все сильнее и начинали растворяться друг в друге. Но со временем как бы сильно не горел огонь он все равно угасает.

Знаешь, просто есть те кто всю жизнь по кусочкам понимают, что такое истинная любовь, и есть я та что поняла это очень быстро и была счастлива. Я о том что некоторым нужны годы жизни на осознание любви и счастья, мне на это потребовалось два года. Два самых счастливых года. Я не знаю, как донести до людей то что я чувствую, им сложно понять, что я не могу больше любить. Просто не могу. Я исчерпала все свои внутренние запасы. В мире миллионы людей, но я ни одного не смогу полюбить. Я в одном уверенна что люди находясь друг с другом становятся некой субстанцией суть которой очень сложно понять. Вы не знаете почему любите, просто внутри вас есть что-то сильное к этому определенному человеку, и не важно старше он или нет, высокий, худой, толстый, с большими глазами, ничего не важно. Любовь самое простое что есть во вселенной, но в то же время нет ничего сложнее. Я знаю, что больше нас не будет. Мы другие, наш опыт, жизнь дни проведенные в дали друг от друга сделали то что наши чувства попросту онемели, они есть, но их больше не чувствуешь с такой же силой. Между нами была страсть, мы сгорали каждую ночь, и возрождались с восходом солнца. С ним во мне просыпались самые дикие инстинкты, но вместе с этим он пробудил во мне столько нежности и ласки. Я ведь тоже изменила многие его взгляды. Я заставила его понять, что меня ненужно удерживать потому что я уже его, что люди никому не должны ничего, ни любить ни ненавидеть. И что наше счастье это именно здесь и сейчас, и что не нужно ждать хорошего времени, оно не наступит. Мы с ним говорили ночи напролет, и знаешь ночью люди становятся честнее, это тоже его открытие. Мы говорили сидя на полу в спальне, где горела одна свеча где-то в дальнем углу комнаты, мы смотрели друг на друга и наши чувства эмоции страхи были оголены. Между нами не было границ, мы были едины и в то же время отдельны друг от друга. Мы просто любили, и были счастливы.

– Почему же вы расстались.

– Знаешь у всего есть границы даже у безграничной страсти. В один момент мы не заметили, как, но стали причинять друг другу боль, физически, эмоционально. Он в порыве страсти мог прикусить мою губу но нерасчитав силу довести до крови и слез, мне было больно, и я видела в его глазах дикое возбуждение от того что мне больно, со временем я заметила и в себе то что причиняю ему боль, и это было жестоко, я не замечала его днями, я ночевала в другой комнате, на зло ему делала вид что не хочу с ним спать, но сама с ума сходила от одного его вида.

– Сто же потом?

– Потом просто мы сгорели, от страсти от жестокости от любви. Знаешь ведь когда, любишь ты не замечаешь границ, ни в своем поведении нив том что говоришь, тебе кажется, что между вами не может быть обид и тем самым не замечаешь, как сильно можешь ранить. Мы сгорели дотла, но мы любим друг друга, но нам лучше быть в дали друг от друга.

– Но как? Если вы любите друг друга,

– Мы не любим, мы фанатеем,

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что любовь перешедшая границу и ставшая фанатичной причиняет боль, она просто уничтожает того, кто рядом. Нет больше нежности, есть только дикая страсть, основанная на физическом контакте и с минимальным эмоциональным оттенком. Ночи становятся более

страстными, но вы эмоционально больше не возрождаетесь. Это приводит к самоуничтожению.

– Ну ведь прошло много времени, может ваши эмоции снова вспыхнут?

– У сгоревшего пепла нет шанса дать огонь снова, это глупо, ты можешь помнить ту теплоту что оно давало, и порой даже обжигало, но оно не может снова гореть.

– И что теперь?

– Теперь ничего, мы уже два года как забыли друг о друге.

– Знаешь Кир, я свою любовь потерял по своей глупости и у меня нет больше никаких шансов ее вернуть, а у вас еще есть шанс снова быть вместе, снова посмотреть друг на друга. Не глупи позвони ему, я уверен то что было между вами не может вот так закончится.

– Макс, я не могу больше ничего измерить, мы расстались потому что нам уже эта любовь причиняла боль, мы возбуждались от мысли что кому-то из нас плохо и больно. Это уже не любовь это что-то слишком адское. Я боялась оставаться с ним не потому что боялась боли, нет я боялась себя того что я могу причинить ему слишком много боли. Понимаешь у нас стерлись все границы, нас больше нет. Мне осталось не так много времени, и я не хочу причинять ему еще больше боли.

– Что значит мало времени? Я тебя не понимаю, ты решила уехать?

– Можно и так сказать, но туда куда я уезжаю нет обратного пути.

– Я все равно не понимаю.

– Я больна Макс, мне осталось меньше 48 дней, я не могу сейчас все начать с начала я не хочу, чтобы всю оставшуюся жизнь его терзали мысли что он виноват.

– Неужели нельзя что-то сделать, мы ведь ни в каменном веке живем Кира, медицина ведь не стоит на месте.

– Нет, Макс, мне светит лишь еще три месяца мучений под наблюдением врачей, а я этого не вынесу.

– Вам нужно поговорить.

– Нет, и, пожалуйста, не смотри на меня с такой жалостью, я тебя умоляю.

– Я не могу это, это несправедливо, я угробил свою жизнь по глупости, но и ты и он вы ведь портите себе жизнь осознанно, это глупо Кира глупо, Макс кричал на весь бар словно от громкости его голоса что-то зависело.

– Макс, я лишь прошв тебя об одном, во-первых, не жалей меня,

– А во-вторых? Успокаиваясь сказал Макс.

– А во-вторых, я хочу, что бы ты больше не приходил ко мне. Мне становится хуже с каждым днем, пожалуйста, не приходи больше, запомни меня грубой девкой которая вытащила тебя из петли, но не той что корячится от боли. Я тебя умоляю.

– Я не могу, Кира нет, и не проси меня об этом.

– Макс, пожалуйста.

– Нет, ты с ума сошла, пусть это будут твои последние дни, но я не оставлю тебя поняла нет.

Часть четвертая

Я увез Киру в наш загородный дом, нанял врача под предлогом домработницы, хотя я знал, что Кира обо всем догадывалась. Мы с ней говорили очень много часов и ночей о нашей жизни, об упущенных возможностях, о том что наши поступки это наш выбор, а не стечение обстоятельств, а наш осознанный выбор. У нас уже не было шансов что-то исправить. Наши жизни были окончены в каком-то промежутке времени. Жизнь продолжалась, солнце вставало, времена года сменялись, менялись лица, время шло. Но для нас с Кирой время остановилось. Я хотел облегчить ее боли, но это было практически невозможно, лекарства лишь приглушали боли, но она держалась. Я помню ее в первый день нашего странного знакомства на мосту. Она была полна решимости и в ней кипела жизнь, и честно если бы она не сказала мне о своей болезни я бы в жизни не подумал о том что с ней что-то не так.

В ней кипела жизнь. Я знал, что она все еще любит Давида, и меня все больше терзало дикое желание найти его все рассказать и дать им шанс простить друг друга и знать, что они все же любили друг друга. Она, как и я боится сделать шаг, как я тогда у ворот кладбища. И ей нужен такой де друг каким стала она для меня. Я искал Давида в интернете переспросил всех своих знакомых это было вопросом жизни и смерти. Мы с Кирой жили за городом уже почти две недели. Свежий воздух придавал ей сил и вдохновения, я видел, как она боролась и как находила в себе силы для того чтобы у каждого дня выкрасть эти 24 часа.

Через десять дней мне позвонил мой друг.

– Макс я его нашел.

– Где?

– Он живет в нашем районе, дома бывает редко, но это уже многое.

– Скинь мне адрес, я приеду завтра утром.

– Кира, мне нужно будет утром уехать в город, на пару часиков, хочешь чего нибудь? Я привезу.

– Знаешь Макс, помнишь кафе возле моего дома?

– Да, конечно.

– Привези мне круасаны Мсье Патрика.

– Хорошо. Я приеду очень быстро.

Я не знал застану я Давида дома, и будет ли он со мной говорить, но это был мой единственный и последний шанс. И я не мог его упустить.

В городе уже вовсю готовились к Рождеству, выпал снег, но было тепло. Я пришел по адресу, и про себя молился чтобы он, был дома. Я позвонил в домофон, и ждал ответа минуты две.

– Кто? Чей-то сонный голос ответил мне наконец.

– Я хочу поговорить с Давидом.

– А вы кто?

– Меня зовут Макс, и мне очень нужно с вами поговорить.

– Я тебя не знаю, до свидания.

– Это по поводу Киры, не успел я договорить, но он бросил трубку.

Через секунду дверь открылась.

Я поднялся на последний этаж, это была огромная квартира, с большими окнами выходящими во двор. Обустроено было все со вкусом, все было чисто и аккуратно, я уже начал думать, что он женился, и я сейчас могу испортить кому-то жизнь. Но дело касалось Киры, а это сейчас было важнее всего.

– Проходите, вы сказали, что это касается Киры? Что с ней?

– Послушайте Давид. То, что я вам сейчас расскажу

– Давай на ты, я все де не старик, прервал меня Давид.

– Да конечно, так вот то что я тебе расскажу может многое изменить или все разрушить. Кира сейчас живет в моем загородном доме.

– Правда? Я рад за вас, желаю вам счастья. Это все?

– Что? Нет подожди ты все не так понял.

– А, по-моему, так.  Вы решили пожениться, и она решила проверить через тебя есть ли у меня еще чувствую к ней? Или она хочет попросить прощения. Так вот можешь передать ей что я ее больше не люблю, и все ей прощаю. Можешь так же сказать что я тоже скоро женюсь. Так что от всего сердца желаю вам счастья.

– Ты правда такой придурок или только притворяешься?

– Парень не наглей, ты у меня дома. Давай, дверь знаешь где, иди, и живите счастливо. Он прошел к своей комнате, и прежде чем захлопнулась дверь я успел сказать

– Она умирает.

Дверь захлопнулась, я простоял там минут семь, прежде чем дверь его спальни открылась.

– Повтори что ты сказал?

– Давид, послушай, Кира больна и ей осталось не так уж и много времени, и если она узнает где я сейчас она меня прибьет на месте. Но ты имеешь право знать то что сейчас с ней происходит.

Он присел на пол прислонившись к двери, дверь открылась и я увидел, что в его комнате висела та самая картина его дома, фотографии их совместной жизни, и было очень много ее фотографий.

– Ты ведь все еще ее любишь?

– Я не переставал ее любить. Просто все так усложнилось. Я причинил ей очень много боли.

– Послушай Давид, я не знаю, что вы там друг другу наговорили, и сколько боли причинили друг другу, но одно могу сказать точно, вы делаете очень большую ошибку.Вам нужно поговорить, она тебя любит поверь мне.

– А ты ей кто?

– Мы просто друзья. Мы познакомились с ней при очень странных обстоятельствах. Я хотел покончить с жизнью, она меня спасла, перешагнув через перила.

– В этом вся Кира. Она удивительна.

– Послушай Давид, я не буду тебя мучать рассказами о том как она страдает и то что она все еще думает о тебе. Просто вот тебе адрес дома, и я могу сегодня задержаться в городе на несколько часов если нужно.

– Спасибо.

Я знал что он поедет к ней. Эта история должна закончится. Они оба мучились им нужен был пинок навстречу друг другу.

Но в тот день он не приехал, и в следующие несколько дней тоже. Я злился на него, но не показывал своей злости при Кире.

Через неделю ко мне подошла врач под прикрытием,

– Макс, нужно отвезти Киру на обследование.

– Что? С ней что-то не так?

– Нет, просто нужно пройти обследование. Пока не могу ничего сказать пока не будет результатов.

– Но ее еще нужно еще уговорить.

– Она согласна, я с ней говорила, если можешь прямо сейчас, отвези ее.

Я испугался и отвез Киру в больницу. Обследование длилось почти полтора часа. Я уже лез на стену, от мыслей. .

– А вот и мы. Услышал я позади себя голос Киры.

– Ну что? Что сказал врач? – я говорил очень быстро и невнятно, путаясь в словах.

– Макс, успокойся все хорошо.

– Но что сказал врач? Кира не томи говори.

– Господи, да успокойся.

– Не томи,

– Макс, я здорова.

– Я беспокоюсь понимаешь, ? Что?! Повтори что ты сказала?

– Макс, я здорова.

Обследование показало, что болезнь остановилась, и не прогрессирует, а это значило что у Киры есть все шансы прожить еще много лет. Ей назначили новые препараты, которые должны были улучшить ее состояние.

– Это правда?

– Да Макс. Это правда, поехали отвезешь меня домой.

Я привез Киру обратно к ней домой, заранее позаботившись о том что бы ее отремонтировали. Я подумал что Кира должна начать новую жизнь.

– Макс, спасибо тебе за все. За ремонт за то что был рядом. Ты удивительный человек.

– Это тебе спасибо Кира, ты спасла меня.

– А ты меня.

– Значит мы выжили не напрасно.

Мы отметили ее возвращение, и начало нашей новой жизни. Дали обещание быть всегда рядом, не смотря ни на что.

Я ушел поздно вечером. Я оставил ее одну чтобы она смогла наполнить свою новую квартиру новыми мыслями.

На следующий день я поехал к Давиду с одним желанием высказать ему все что я о нем думаю и о том что он просто мудак. Но я не застал его дома, мне навстречу вышла врач, которую я нанял под видом горничной.

– Вы?

– Макс, здравствуй.

– Что вы здесь делаете?

– Я, я ничего по делам. Она запиналась и дико волновалась.

– Я вам не верю, что вы здесь черт возьми делаете, я. Повысил на нее голос потому что не верил что она здесь случайно.

– Послушайте Макс, я вам сейчас все объясню

– Уж будьте любезны.

– В тот день когда вы приехали в город, помните?

– Да и что?

– Вечером к нам приехал какой-то молодой человек, представился Давидом. Он хотел поговорить с Кирой, но она уснула, и я не хотела ее будить. И потом этот парень расспросил меня про ее диагноз, о том у кого она наблюдалась, и каковы прогнозы. Потом начал кому-то звонить, о чем-то говорил. А через еще пол часа он подал мне телефон врача, и сказал чтобы я обязательно отвезла Киру к нему. Я спросила кто он такой, и он рассказал мне о них с Кирой, показал их совместные фотографии, а потом упал на колени и молил меня чтобы я отвезла Киру к этому врачу. Он сказал что любит ее больше жизни, и не хочет еще раз ее потерять. Поймите Макс он был в таком жутком состоянии, и только повторял что не переживет если с ней что-то случится. Я пообещала это сделать, а дальше вы знаете.

– Значит этот врач обследование все это организовал Давид?

– Да, и сегодня я приехала чтобы все ему рассказать, но его нет дома.

– Господи, значит он все же приехал тогда?

– Макс, я пойду, и простите что не сказала вам сразу.

– Все хорошо, и извините что накричал на вас.

– Все хорошо, если вы будите его ждать то передайте что с Кирой все хорошо, ч пойду. Всего доброго.

– Да, до свидания.

Я был шокирован услышанным. Я просидел у дома Давида четыре часа, и уже когда уже собирался уехать он, вернулся.