книга с маленькой буквы

– как думаешь, может ли любовь закончиться, если она существовала в действительности? – Лина по природе своей была романтиком, хоть и тщетно это отрицала, пытаясь себя защитить.

– это опять какие-то твои рэперы подкидывают размышления? – Илья знал, что некоторые фразы из песен заедают у Лины в голове и становятся чем-то вроде гиперфиксации, пока она внимательно не обдумает каждую буковку.

– неа.

– кажется, что просто каждая новая любовь отличается от прошлой. и на фоне новой старая не может соперничать. поэтому и есть ощущение, что это вообще не любовь была, а так себе, разминка.

– а ты вот как любишь? избирательно, постепенно? – девушке всегда было интересно разобраться в ощущениях других людей, так как свои чувства она часто совсем не понимала. как другие люди слышат музыку? что они чувствуют, когда просыпаются, а за окном первое весеннее солнце? кого они любят обнимать после тяжелого дня?

– да, наверное так. чтобы полюбить свою первую девушку, мне надо было с ней несколько лет проучиться в одном классе. и то, как видишь, не особо хорошо вышло. иногда просто выдаешь желаемое за действительное. может, это я себе что-то выдумал, какой-то образ, а потом он сломался, – Илья, конечно, имел ответ на все вопросы мира.

– так интересно, что тебе нужно время, чтобы укрепиться в своих чувствах. кажется, я умею только с первого взгляда влюбляться, – Лина задумалась. – в этом есть определенная проблема.

– как можно полностью изучить человека с первого взгляда? – для молодого человека любовь с первого взгляда осталась в мультиках про принцесс. – ты же даже не знаешь, может он плюет в собак или чавкает.

– не знаю, как-то так выходит, что он не плюется в собак.

– зато в тебя – ещё как.

– всё равно лучше, чем в собак.

отсутствие надёжного мужчины рядом с самого детства сказалось на отчаянной нужде в заботе. знаете, в такой самой простой, как за цветочком. чтобы спросили как Лина выспалась, похвалили новый маникюр или погладили ласково по руке. об этом скромном желании нельзя было знать никому постороннему! слишком просто привыкнуть к хорошему. только Лина примет постоянное внимание и бескорыстную заботу – они непременно тут же закончатся. её бросят. а что дальше? боль, слёзы и самобичевание. без конца. нет, такого допускать нельзя.

мама говорила Лине, что надеяться в этой жизни можно только на себя. лучшие подруги в самый важный момент перестанут с тобой общаться, а брат улетит в Новый Уренгой (такое было, поверьте). чтобы не привыкать к хорошим отношениям, Лина пыталась научиться пугать мужчин раньше, чем они успевали сильно ей увлечься. в ход шло всё: скверное настроение по утрам, встречи только в свободные временные окошки, страшные рассказы про депрессии и панические атаки. но никто из них так и не убегал в страхе! наоборот, они часто воспринимали это как вызов. им нужно было завоевать красивую и нежную принцессу, вызволить из власти дракона или кого там. это Малине не нравилось ещё больше.

– мальчик, я знаю, как решаются мои проблемы, ты здесь лишний.

и уходили мальчики ни с чем. ещё и с разбитым сердцем.

– хочется, чтобы вечером было к кому вернуться домой. у меня всегда куча дел, сам знаешь. даже летом! то посиделки, то курсы какие-то, то маме помочь на работе, всегда получается непоседливо. представляю на секунду: я целый день даже ни разу не присела, захожу домой, а там он. обнимает меня, говорит, как соскучился, а я начинаю ворковать от удовольствия. и потом мы просто целый вечер при тысячах моих зажённых свечей (я что, зря их покупаю), болтаем, танцуем и смотрим какой-то добрый сериал. это же так просто, – Лина рассказывала о том, что никогда и не надеялась испытать.

– это совсем непросто. надо ещё найти человека, которого ты не убьёшь утром. ты же почти как самка богомола, только не зелёная, – Илья за небольшой промежуток совместной жизни с сестрой усвоил правило: лучше утром вообще с ней не встречаться, чем пытаться запомнить все её правила.

Лина просто обожала утренние и вечерние ритуалы. они помогали ей настроиться на день, включиться в работу и безопасно выйти в люди в хорошем настроении. утром она ни с кем не разговаривала, а все присутствующие в квартире люди прятались по углам. это не было особым требованием Лины, но все сошлись на мнении, что лучше уж пусть она ходит одна и молчит. иначе потом девушка откроет рот и то, что она скажет, никому не понравится.

вести хоть какой-то примитивный диалог с ней можно было только после двадцатиминутной ванны. после водных процедур следовал завтрак с ноутбуком, приём пищи также занимал двадцать минут. ещё столько же уходило на нанесение макияжа, причёску и одежду. выполнив эту непреложную последовательность, Лина становилась человеком и переставала пугать других людей.

не то, чтобы она была тираном, но страх окружающих существовал вполне оправданно. Лину это беспокоило:

– слушай, ну чего меня так боятся по утрам даже собственные родители? я же молчу обычно. а если что-то и скажу, то сдержанно.

– когда ты приходишь в плохом настроении, всем в комнате сразу становится холодно. ты можешь ничего не говорить, но твоё недовольство само собой распространяется и переносится на других.

вот так останется у неё кто-то на ночь, а потом убежит в слезах и обиде. какая уж там любовь.

– а ты не пробовала присмотреться к кому-то из своего окружения? говорят, что крепкая любовь из дружбы начинается, – Илья не терял надежды пристроить свою сестру в хорошие отношения, потому что видел, как без романтики Лина понемногу начинала увядать.

– так, ну, во-первых, я уже проверила этот факт и меня дико кинули. во-вторых, из мужчин у меня рядом мой брат, то есть ты, и лучший друг, который скорее станет морским котиком, чем начнет отношения со мной. я уж тоже его воспринимаю как брата, это как-то противоестественно что ли. – Лина поморщилась.

– у тебя же был вроде в группе мальчик? – со своими одногруппниками и друзьями Илья принципиально сестру не знакомил.

– да, один. он не пришёл на первое занятие второго курса, потому что оказался в заключении. – Лина усмехнулась. именно ей пришлось сказать преподавателю по английскому: «Иван не придёт, он в тюрьме».

– что ж у вас за институт такой? – братец поднял брови. единственный мальчик и тот плох.

– институт культуры.

кажется, о любви можно говорить целую вечность, причем в самых разных контекстах. когда у тебя её нет, а очень хочется, чтобы была. когда она есть и надо всем-всем о ней рассказать. когда кажется, что она есть, а потом вмиг исчезает. будто показалось всё это.

а пока ребята подошли к скрытому ото всех уголочку – японскому саду. вокруг ни души, даже говорить расхотелось. так тихо и спокойно только здесь. это место слишком далеко, чтобы здесь гуляли дети или дамы с собачками. вокруг маленькие, пустые и строгие беседки, холодные и величественные стелы с иероглифами и пруд, заросший кувшинками. кажется, что если достаточно разогнаться, можно попрыгать по ним, словно плоский камень-блинчик, рассекая гладь. так можно побеспокоить местных жителей, лягушек, которые как раз сейчас стали выводить своё потомство. Илья с Линой именно тогда впервые увидели головастиков и обалдели. даже сначала подумали, что это такие странные рыбы.

сегодня они узнали что-то новое. и о любви, и о лягушках. и им обязательно пригодится этот разговор в скором будущем.

– знаешь, может это и хорошо. – Лина стала говорить шёпотом, будто хотела поведать о самом тайном секрете на свете.

– что? – Илья перегнулся через хлипкие перила мостика, чтобы за водяными лилиями получше разглядеть удивительных головастиков.

– то, что сейчас вот так. мы с тобой вдвоём. наверное, мне без тебя было бы намного страшнее и тяжелее жить. я рада, что ты мой брат. – Лина почувствовала как подступают слёзы. то ли момент был трогательный, то ли лягушки такие поразительные, что аж плакать хочется.

– и я рад, что ты моя сестра. не переживай, скоро я на твоей свадьбе буду такой тост читать – закачаешься! – он обнял Лину одной рукой, пока та щурилась от внезапно проснувшегося солнца.

– главное, чтобы кто-то его записал. я буду его потом всю жизнь пересматривать.

– конечно, запишут. смотри! там же эти! – он стал активно показывать в воду, так, что чуть не свалился за борт.

– кто! – Илья пытался повертеть голову Лины так, чтобы она смотрела в нужном направлении.

– давай, настрой свои минус восемь, ты же в линзах! там рыбы, как у тебя в чашках. – наконец, Лина разглядела их, бороздящих воду между зелёными гигантами и оранжевыми лучами. грациозно они разгоняли вокруг себя всю темноту, притягивая красный цвет.

– и правда. карпы кои.

Глава третья

Запечатать вечность

когда Малинке исполнилось девять лет, мама подарила ей первый фотоаппарат. в то время телефоны ещё не умели делать снимки, а файлы хранились на дисках, поэтому красная «мыльница» выглядела абсолютно футуристично. Малинка сняла каждый цветок в огороде у бабушки, всех жуков и домашних жителей. волшебные мгновения хаотичного творчества!

ещё через несколько лет мама купила для дочери новый фотоаппарат. яркая маленькая коробочка сменилась чёрным увесистым чемоданом. теперь Малинка чувствовала себя самым неудачливым ребёнком на Земле. ей был подвластен каждый кадр, но, увы, снимать было нечего. друзей в тот период у неё не было, большинство времени девочка сидела дома с собакой и делала уроки. фотоаппарат покрылся пылью.

только в пятнадцать лет, когда Лина нашла свою первую настоящую и творческую компанию, она снова взялась за курок камеры. мама купила для неё новый профессиональный фотоаппарат. через пару дней непрерывной и воодушевлённой съёмки, попыток разобраться с программами по обработке, Лина решила, что у неё появилось особенное видение.

особенное видение включало в себя:

• заваленный горизонт

• вырвиглазную цветокоррекцию

• смазанные фотографии

• очень много снимков растений

несколько лет назад девушке стало стыдно за эти снимки, поэтому она беспощадно уничтожила их из всех социальных сетей. а сейчас, разбирая папки, ей стало даже жаль их. было в них много особенного. моменты, которые навсегда остались запечатаны в вечности. те события и эмоции, к которым больше никогда не вернуться.

например, первый осознанный снимок без макияжа. у Лины на голове свободный пучок свежеокрашенных каштановых волос, она обнимает младшую двоюродную сестру, Фросю, которой на тот момент было года четыре. они расположились на полу в домике у моря, позади стоит советский громкий холодильник, валяются сумки и пакеты с едой. сёстры провожали последний день на юге и собирались в дорогу. время четыре утра. рассветные лучи не успели тронуть их окна, поэтому вокруг только мерзкий желтый свет от лампочки в прихожей. Лина предвещала ближайшие два дня в дороге на машине, поэтому оставила затею с макияжем. эту особенную фотографию она повесила на стену в своей комнате.

последующие скромные, сжатые, тёмные фотографии становились неотъемлемой частью её самопринятия. только с ужасом можно вспомнить, как Лина комплексовала из-за своей внешности. косметика в большом объёме всегда присутствовала на её подростковом лице. она часто носила широкую одежду, чтобы скрыть свою неказистую фигуру и редко улыбалась, дабы лишний раз не светить брекетами.

кожа у Лины смуглая, но не красивого оливкого цвета, как у итальянок. иногда она становилась жёлтой, в иные дни – совсем коричневой, а в моменты болезни приобретала грязный зелёный оттенок. это сильно отличало девочку от белоснежных принцесс из её класса. у них кожа загоралась краснотой во время искреннего смеха, равномерно становилась бронзовой от солнца и театрально бледнела от страха.

даже цвет глаз у неё среднестатистический – карий. хоть и поэты интернета часто сравнивали этот оттенок с янтарём на пляже в Калининграде или с первой кружкой чая утром, Лина в них ничего прекрасного не видела. глаза всегда скрывались за большими очками и только в классе восьмом впервые увидели этот свет в линзах и без рамок.

волосы девушки постоянно путались и представляли собой секущийся комок темно-серого цвета, ногти никогда не отрастали и ломались у корней, на лбу часто выскакивали прыщи, а ноги казались абсурдно тонкими в обтягивающих джинсах или юбках. это всё худоба, которую часто называли нездоровой и непривлекательной.

– мама дорогая, ты же выглядишь как дистрофик! ни один мужик на тебя не посмотрит, они на кости не кидаются, – так обычно старались доносить свои мысли старшие беспардонные люди, выдавая свою грубость за заботу о ближнем. мне очень жалко Линочку, которая не могла им ответить что-то обидное или хоть как-то себя защитить. ей оставалось только постоянно смущаться и мечтать стать «обыкновенной».

она же ела как все девочки её возраста, но генетика, активный образ жизни, постоянный спорт, шаткая нервная система и непереносимость глютена сделали своё дело. вес у Лины оставался намного ниже нормы даже во взрослом возрасте. вы скажете: «все мечтают быть худыми»! комплексы, однако, вырастают в любой фигуре и внешности.

какая бы ни была показана на старых снимках фигура, прелесть фотографии остаётся в моменте, который на ней запечатлён. даже смазанным, неинформативным и абстрактным кадр несёт особую ценность. как, например, следующая картинка: бледная мужская рука сжимает бутылку вина, а внутри неё плавает пробка. позади виднеются небольшое озеро цвета серых зданий и неба, зеленеющие майские деревья и лодки-одиночки.

это был день рождения Лины, который она праздновала с лучшим другом. в него она была влюблена по уши, поэтому собиралась на встречу несколько часов, будто ощущала, что именно сегодня парадигма их отношений изменится безвозвратно. в чём-то она оказалась права.

в поисках подходящего места для распития секретной бутылки белого вина, которую чудом удалось купить, они забрели далеко в лес. эти тропинки Лина знала наизусть с малых лет. слева детская площадка, дальше пункт охраны, где живет большая немецкая овчарка, она часто смешно выглядывает из-за ворот и никогда не лает. на пляже располагается волейбольная площадка, где каждый день, даже зимой, собираются пенсионеры. Малинка удивлялась их скорости и упорству, мечтая в семьдесят лет также высоко прыгать за мячом и безболезненно валиться в песок.

если забрести достаточно далеко, то путь преграждал внушительный кованый забор, которому не было конца. за ним находится что-то вроде полей для активного сельского хозяйства при институте и всяких экспериментов с растительными культурами. просто так туда зайти нельзя.

Лина, как порядочная, законопослушная и очень тревожная дама никогда не лазила через заборы, но тут и компания подходящая, и случай особенный. неожиданно легко перемахнув через ограждение, друзья побежали по настоящим золотистым полям, неожиданно оказавшимся в черте мегаполиса. они хохотали и бежали сломя голову в неизвестном им направлении. это маленькое нарушение стало таким значимым! только вдвоём, как Бонни и Клайд, только лучше и ещё романтичнее. ребята весело махали проезжающим трактористам и студентам, копающимся в земле. и те, и другие смотрели на пришельцев с неким недоумением, но быстро возвращались к делам. мало ли кто здесь бродит посреди дня?

это мгновение казалось бесконечным. будто они неделями бродили по просторам широкой страны, а впереди было ещё столько же. вдруг опять он! кованый забор. на этой стороне он имел весьма потрепанный вид, его отогнутые прутья создавали проход в виде овала. что за ним? другая вселенная или та же, но с новыми переменными? вот бы знать всё наперёд.

чувствуя себя лесниками или охотниками за сокровищами, они пробирались в неизвестности по узкой протоптанной дорожке ещё около километра. сражаясь с приставучими ветками, надоедливыми осами и грязью, ребята ни на секунду не переставали улыбаться. что-то грело их в этот уютный день: только разгулявшееся солнце или тайная любовь друг к другу.

долгий путь оказался оправданным. перед ними раскинулось бескрайнее голубое озеро, только совсем иное, чем было до сих пор. оно совершенно особенно выглядело с ракурса другого берега, там, где ранее никто из них не бывал. ребята расположились на небольшом склоне, не говоря ни слова друг другу, ведь именно так ведут себя скрытые наблюдатели и обладатели невероятного секрета. в падающих закатных лучах они видели настоящее волшебство, ведь искорки дня танцевали на их лицах так скромно и горячо.

случайный романтический момент невероятно нуждался в бутылке белого полусладкого. в мечтах Малины друзья провожали закат под градусом, быстро опустошая сосуд, а потом плавно перешагивали незримую линию, разделявшую их всё это время. жаль, что никто штопор не взял.

нельзя сказать, что это безвозвратно испортило вечер, ведь молодые натуралисты были находчивы. поэтому они били бутылку об забор, нагревали горлышко зажигалкой и где-то через полчаса мучений протолкнули пробку внутрь ключами. наслаждаясь своим упорством, вино они допили из горла до последней капли, а потом разошлись по домам. Лина всё равно считала этот день одним из самых лучших.

никому фотография бутылки с пробкой внутри не сможет рассказать так много, как ей. а что дальше? через несколько лет будет сделан похожий снимок. Лина изящными тонкими пальцами держит бутылку белого полусладкого на фоне бассейна в загородном доме. брат с сестрой здесь уже несколько часов, на летнюю улицу давно опустилась тьма, что хорошо видно через панорамные окна в пол. разбитые сердца хорошо поют вместе, и в тот момент они разрывались строками об упущенных возможностях.

а может, стоило остаться друзьями? никогда не быть любовниками, но всегда находиться рядом? даже сейчас, с красными глазами в два часа ночи, раскидывая снимки по разным папкам, Лина всё ещё думала об этом. сколько ещё осталось боли впереди? забор подрос и стал глухой железной преградой, через которую не перепрыгнуть, не пролезть. прошло ещё четыре года, прежде чем Лина нашла ещё один способ перебраться на другой берег не по воде, но уже в одиночестве.

с алкоголем связаны много фотографий, сделанные ей. во-первых, трудно испортить снимок бокала шампанского, во-вторых, вдохновение приходило почему-то исключительно под градусом. в архиве имеются следующие снимки:

• рюмки водки, которые они опустошат с подругой-диабетиком, потому что кого-то из них расстроил молодой человек.

• те же участники, но на фотографии уже коньяк, потому что кто-то его подарил.

• экран, через который вышеназванные подруги пытаются чокнуться бокалами вина, потому что у Лины день рождения и коронавирус.

• Лина с Ильёй чокаются банками пива. кадр смазанный, потому что девушку разрывало от смеха. это были бутылки, купленные пятнадцать минут назад в самом ближайшем магазине в 22:59. продавщица распугала всю очередь, чтобы ребята успели пробить товар до наступления запрета. Лина с Ильёй выходили из супермаркета настоящими победителями! правда, когда они пришли домой, то обнаружили в холодильнике ещё шесть (!) бутылок пива, о которых все успели забыть.

• зимняя фотокарточка. Лина стоит на белой улице, обняв бутылку красного вина. ей только недавно исполнилось восемнадцать, она радовалась возможности начать официально покупать алкоголь уже на втором курсе института. её сфотографировала тётя Саша, ведь их вдвоём, как самых младших, послали в магазин в минус двадцать.

листая фотографии, сортируя их, удаляя ненужные, Лина много плакала каждый раз. прошлое никак не давало ей покоя. почему, почему, почему так случилось? почему они с девочками перестали общаться? почему когда-то лучшие друзья удаляют её из всех социальных сетей? почему он пообещал ждать твоего сообщения, а потом закинул в чёрный список?

вместе с людьми исчезала и улыбка Лины. поссорились, обиделись по глупости, расстались навсегда уже два раза, разъехались в разные города и больше никогда не писали друг другу. внутри ничего не оставалось кроме слёз, сожаления и воспоминаний. кто-то же должен был ночью скрежетать когтями по окошку-сердцу.

мама говорила, что туда им всем и дорога. ведь так всегда будет в жизни: кто-то приходит, кто-то уходит. только один из всех, может быть, и останется на всю жизнь. если, конечно, не умрёт раньше, чем можно ожидать.

никто не рассказывал Лине о том, что ушедших надо отпускать. человек пропал, а у тебя в руках ещё осталась оборванная нить, соединявшая вас раньше. и ты упорно мотаешь её, вдруг на конце снова появится он. как отпускать, чтобы не плакать одиноко на полу на кухне целую ночь? не ненавидеть себя за глупые и пустые слова, что теперь даже некому сказать? мечтать поссориться как раньше хотя бы ещё раз, но потом не отпустить, заключить в объятия и никогда не расцеплять руки!

в тайне Лина гадает: как у других судьба сложилась? помнят ли они, как они делили общие радости? восходы, слёзы, секреты, которые нельзя рассказывать никому на свете. куда же всё это деть теперь? хватит ли на всех любви? на тех, кто ушёл, на тех, кто ещё придёт в будущем.

никто Лине не рассказал, что возвращаться не стыдно. стыдно годами хранить обиду, желая хоть глазком поглядеть на бывшего друга. ведь вы просто поторопились и побоялись быть брошенными, вот и бросили друг друга первыми, чтобы потом не столкнуться с болью. можно собраться с силами, пойти и извиниться за своё поведение, а потом оставаться вместе хоть всю жизнь. она ведь очень многогранна, а любимых людей не так много, чтобы разбрасываться ими по пустякам.

как всем об этом рассказать? как пожелать счастья всем-всем так искренне? чтобы они почувствовали через много лет и километров. вот бы вдруг обняться, случайно встретившись на улице и мельком вспомнить прошлые моменты! но даже если этого не случится никогда, у Лины всё ещё останутся фотокарточки и путь в застывшее прошлое.

Лина легла спать с лёгким сердцем. как же ей повезло быть там, шесть лет назад, как ей повезло оказаться здесь, совсем с другими людьми, в другом месте, но счастливой. нет никакого смысла скрывать свою любовь друг к другу. завтра утром, в двенадцать часов дня, Лина снова напомнит каждому знакомому, что невероятно обожает его так сильно и искренне, что аж съесть хочется!

девушка пожелала себе, чтобы фотокарточки только каждый год пополнялись и висели на самом видном месте, а не пылились в коробках и памяти ноутбука.

Глава четвёртая

Мир музыки

у каждого в этом мире должно быть что-то устойчивое. предмет или человек, который всегда рядом и остается на том же месте. сколько Лина себя помнит, у неё дома на стене висела белая гитара. сначала на фоне желтовато-бледных обоев, затем розовых, а теперь у скучной серой стены. конструкция, включающая в себя гвоздь с большой шляпкой и крепкую резинку для волос, была прочнее, чем жизненные установки некоторых людей, обещания вечной любви и клятвы.

гитару подарил маме её первый муж, по совместительству отец Лины. мама-то умела от силы играть песен пять, смешно перебирая двумя пальцами струны, зато она становилась звездой на всех домашних посиделках.

когда Малинка была совсем маленькой девочкой, она часто зачарованно смотрела на гитару снизу вверх. этот волшебный инструмент годами оставался для неё недоступной и непостижимой мечтой. слишком рано примерять на себя роль юного музыканта, когда акустическая гитара занимает сто двадцать процентов всего тела пятилетней девочки, до рок-звезды ещё надо дорасти.

только иногда Лина позволяла себе вставать с ногами на диван, чтобы дотянуться до музыкального инструмента и водить крошечной рукой по струнам:

– мам, красивая музыка? – Малина вопросительно смотрела на маму, которая должна срочно отвлечься от глажки вещей или нанесения бордового лака на ногти. мама положительно кивала, но всегда просила не трогать инструмент лишний раз. девочка же считала, что гитара целый год висит без внимания и её надо пожалеть.

к шести годам маленькая Лина знала весь репертуар популярной музыки нулевых, включающих песни наподобие «Плохая девочка[1]» и «Бухгалтер[2]». параллельно ей усиленно прививался интерес к «Сектору газа[3]», «КИШу[4]» и «Кино[5]». чтобы получить всеобщее одобрение, начинающая меломанка танцевала на праздниках под «Восточные сказки[6]» и деловито качала головой под «Куклу Колдуна[7]».

иногда мама пела маленькой Лине колыбельные. такие колыбельные, что аж плакать хотелось от грусти за минорных белых медведей и птичек на нотном стане, что уснули в пруду[8][9]. Малинка часто роняла горячие слёзы, чувствуя заунывные мелодии всем сжимающимся сердцем. ещё больше девочку расстраивал тот факт, что скоро она повзрослеет, и мама совсем перестанет петь ей на ночь.

источником постоянного обновления музыкальной картотеки в голове Линочки служило радио в машине. так, по дороге на фигурное катание или домой, в её жизнь врывался по-настоящему волшебный и безграничный поток новых мелодий и текстов. девочка могла часами подпевать песням, которые услышала только что, мгновенно запоминая припевы и угадывая мотивы. родители увеличивали громкость, чтобы заглушить непонятливые бормотания на заднем сидении, пока Малинка чувствовала себя настоящей звездой. вдруг когда-то и ей выпадет возможность стать известным исполнителем? надо готовиться.