Когда звезды шепчут

А потом – она исчезла.

Так же внезапно, как появилась. Лёгкая тень растаяла в воздухе. Но ощущение осталось. Её энергия всё ещё витала вокруг него, цеплялась за кожу, пульсировала в запястье.Он машинально опустил глаза – и снова увидел тот странный узор. Словно татуировка… браслет. Он был с ним всегда, но сегодня казался ярче. Будто отозвался на её присутствие.

– Погнали, ребята! – сказал он в микрофон, возвращаясь в роль. Голос звучал бодро, но внутри всё ещё дрожало.

Он снова был Тайрой – звездой, кумиром, мужчиной с идеальной улыбкой. Но внутри всё поменялось.

Он не знал её имени.

Но чувствовал: она изменила всё.

Съёмка закончилась. Аплодисменты, вспышки, команда режиссёра – всё слилось в глухой шум, как будто Тайра оказался внутри аквариума. Он машинально кивал, благодарил, принимал похвалы. Всё – на автомате. Маска работала идеально.

Но внутри него было пусто. И слишком тихо.

Он сбросил сценический костюм, натянул чёрную футболку, закинул капюшон на голову – и вышел в ночь. Ассистенты что-то говорили ему вслед, менеджер пытался его остановить, но он не обернулся. Воздух был густым, влажным, и Тайра вдохнул его, будто пытался освободиться от чужих ожиданий.

Он шёл по улицам, куда вёл инстинкт. Прочь от света, от камер, от глаз.

Прочь – к себе.

Впервые за долгое время он чувствовал, что сходит с рельс. Что его ведёт не логика и не расписание, а что-то другое. Что-то, что в нём проснулось.

Он остановился у реки. Ночной город отражался в чёрной воде, как в зеркале. Он закатал рукав и снова взглянул на запястье. Узор. Простой, но живой. Браслет из тени и света, словно выгравированный не на коже, а внутри него. Он всегда был, но сейчас… теперь он знал, что это не просто татуировка.

Он провёл пальцем по линии – и внутри будто дрогнуло сердце.

– Кто ты? – тихо прошептал он. – Ты была там. Я видел тебя. Чувствовал…

Он закрыл глаза, позволяя воспоминанию всплыть снова. Танец. Их движения, сплетённые в одном ритме. Её взгляд. Он снова ощутил её дыхание, будто она стояла за его спиной, невидимая, но настоящая. Он чувствовал её присутствие, как чувствуют дождь до того, как он коснётся земли.

Что это было? Видение? Иллюзия? Или реальность, к которой он наконец прикоснулся?

И почему его душа откликнулась так, как будто ждала этого момента всю жизнь?

Ветер тронул его волосы, и он медленно поднял взгляд к небу. Звёзды мерцали высоко, будто наблюдая. И среди них одна – ярче других – будто вспыхнула в ответ на его мысль. Как в том танце. Та самая, что зажглась, когда он встретил её взгляд.

Он смотрел на неё, и в тишине ночи словно услышал шёпот. Едва уловимый, как дыхание ветра. Но он услышал.

– Каэла…

Имя, будто давно забытое, но родное. Его сердце дрогнуло, откликнулось, как на зов. Он не знал, откуда оно, но оно принадлежало ей. Той, чьё прикосновение он чувствовал во сне. Той, чьё имя теперь светилось в его груди, как огоньок, что не погасить.

Он не знал, где искать её.

Но теперь знал: **она есть**.

И его браслет больше не был просто знаком. Он был зовом. Связью. Признанием.

И однажды… он её найдёт.

***

Мали догнала Каэлу у самых ступенек университета, на бегу поправляя сумку и закалывая волосы в высокий хвост.

– Эй! Ты чего так быстро слиняла? – с улыбкой спросила она, поравнявшись. – Опять в клуб?

Каэла кивнула, бросив взгляд в сторону закатного неба.

– Ага. Хочу немного оторваться… – она устало выдохнула. – Там, когда я танцую, всё становится на свои места. Мысли успокаиваются. Мне это нужно. Особенно сегодня.

Мали хмыкнула, качнув головой:

– Ты как будто не просто танцуешь, а сбрасываешь с себя целый день. Ладно, не перегори. И… если что – звони, хорошо?

– Спасибо. – Каэла улыбнулась, обняла подругу и пошла в сторону переулка, ведущего к клубу.

Клуб встретил её как всегда – громким битом, ритмичными огнями и запахом алкоголя, табака и человеческих эмоций. Людей было немного – будний вечер, – но музыка гремела, не заботясь о численности толпы.

Она переоделась в гримёрке: короткие шорты, облегающий топ, удобные туфли на высоком каблуке. Распущенные волосы падали на плечи, обрамляя лицо. Сегодня ей хотелось забыть всё. Просто двигаться.

Она поднялась на подиум – небольшое, но приподнятое пространство в центре зала, откуда всё казалось отдалённым и неважным. На ней был свет, под ней – музыка, внутри – пульс.

С первыми аккордами тело включилось в танец. Она двигалась плавно, чувственно, будто растворялась в каждом ритме, в каждом ударе. И вдруг – словно щёлкнул выключатель.

Ощущение.

Вибрация.

Что-то изменилось в воздухе.

Она открыла глаза – и увидела его.

Он был рядом. На этом же подиуме. Такой же высокий, будто всегда был здесь. Идеально двигающийся в унисон с ней. Его кожа сияла под светом прожекторов, а дыхание – горячее, живое – касалось её кожи. Она чувствовала его, как чувствуют ток по оголённым нервам: пронзительно, обжигающе.

Её сердце рвануло в бешеном темпе. Она хотела быть ближе. Её тянуло к нему с неудержимой силой. В груди всё кипело от желания – почти болезненного, настолько сильного. Каждый его жест отзывался в её теле, как продолжение её собственного танца. Их ритмы сливались в единое. Он поднял край футболки – и в этот миг Каэла едва не застонала вслух. Его тело, его движения, его взгляд – всё в нём было вызовом, зовом, обещанием.

*Не исчезай. Пожалуйста, только не сейчас.*

Она дотянулась рукой, почти коснулась его… и он исчез.

Просто исчез. Как мираж. Как сон.

Она осталась одна на подиуме, тяжело дыша, с влажной от пота кожей и дрожью в каждой клеточке. Воздух вокруг будто раскалился. Она пыталась отдышаться, но не могла – её тело всё ещё звенело от напряжения, от желания, от тоски.

Сон не шёл.

Каэла сидела на подоконнике, укутавшись в тёплый плед, и уткнулась разгорячённым лицом в прохладное стекло. Оно чуть запотело от её дыхания. Сердце не желало успокаиваться, мысли метались, как рваные листья на ветру.

Танец всё ещё жил в теле – искрами под кожей, пульсом в животе, дрожью в коленях. Она ощущала его взгляд, его дыхание – так отчётливо, будто всё происходило лишь минуту назад. Как он был рядом. Как они двигались в унисон. Как она чувствовала его руку рядом с собой, его жар, его силу. Как будто он касался её без слов, без прикосновения – просто был.

И это было не просто возбуждение.

Это было **невыносимое желание** – чтобы этот миг длился вечно. Чтобы он не исчезал. Чтобы этот танец продолжался – снова и снова, пока не сотрётся граница между мирами.

Каэла прижала плед к груди, сжала его пальцами – будто пыталась удержать в себе всё это. Не дать рассыпаться. Не позволить забыться.

Её дыхание всё ещё было неровным, тело не отпускало, внутри будто всё бурлило – волнами, огнём, тоской.И тогда она опустила взгляд на своё запястье.Тонкий узор… раньше почти невидимый, теперь светился мягко, едва уловимо. Будто дышал вместе с ней. Будто **откликался**.Пальцы осторожно коснулись его, и в груди раздалось эхо. Как пульс, не принадлежащий телу. Как голос – зов, пробуждающий изнутри.

Каэла медленно подняла глаза к небу.Там, где всегда сияла её любимая звезда – яркая, одна на всё небо. Она не вспыхнула. Не изменилась. Но теперь казалась **иной**. Будто внутри неё жил кто-то, кто тоже помнил.Она смотрела на неё – и чувствовала, как внутри что-то сдвинулось.

И тогда имя всплыло само.

**Тайра.**

Глубоко. Ясно. Как будто не она вспомнила, а звезда прошептала его ей.

Каэла закрыла глаза, прижала пальцы к губам, и едва слышно, с болью и нежностью, повторила:

– Тайра…

Словно только теперь всё стало **на свои места**.

Глава 4

Глава 4. Чернила судьбы

(Сон Каэлы)

Всё было покрыто пеплом. Он не падал – он висел в воздухе, как застывшее дыхание разрушенного мира. Под ногами – обломки белого камня, испещрённые древними символами, едва различимыми сквозь копоть и трещины.Каэла стояла босиком на холодной земле. Её кожа была покрыта мурашками, хотя ветра не было. Где-то далеко потрескивал огонь, но не было видно ни пламени, ни дыма. Только странное, наэлектризованное напряжение в воздухе – как перед бурей.Она сделала шаг вперёд. Земля под её ногой хрустнула, и из трещины пробился тонкий луч света. Он ударил вверх, пересекшись с теневым сгустком, и в воздухе на мгновение вспыхнул символ – точно такой, как на её запястье.Каэла прижала руку к груди. Её сердце колотилось, как будто что-то звало её вперёд. И тогда она увидела его.

Мужчина стоял у центра разрушенного зала, там, где когда-то был алтарь. Его силуэт был очерчен золотистым сиянием, но сам он был затенён, словно свет избегал его лица. Он стоял к ней спиной, чёрные волосы – спутанные, с прядями, прилипшими к шее. Он был ранен? Или… проклят?

– Кто ты? – вырвалось у неё. Он не двигался. Но голос прозвучал внутри неё, не во вне – будто он говорил прямо её душе:

– *"Ты пришла… снова."*

Его голос был низкий, хриплый, как шёпот забытого сна. И такой знакомый, что в горле встала комок боли.

– Почему я тебя знаю? – прошептала она, уже зная ответ.

Он обернулся. Его лицо всё ещё было размыто, словно его пыталась стереть сама реальность. Но глаза… тёмные, глубокие, будто отражали звёздное небо. Он посмотрел на неё – и время остановилось.

– *"Ты не должна помнить. Но ты помнишь."*

Мир задрожал. В небе раздался гул, и над руинами раскрылась трещина – зияющая рана, сквозь которую пробивался свет другого мира. Она словно звала их, но вместо надежды в ней была боль.

– Кто нас разорвал? Почему мы… – слова застряли в горле.

Он подошёл ближе. Она чувствовала тепло его тела – и холод, исходящий от проклятия. Он не прикасался, но она видела, как его пальцы дёрнулись, будто он боролся с желанием коснуться её.

– *"Мир не готов принять нас. Тогда… они разрушили всё, чтобы нас разделить."*

– Кто они?

Он закрыл глаза. И шепнул:

– *Ил’Амир.*

И с этим именем небо раскололось. Потоки света и тьмы сорвались вниз, сплетаясь в один бурлящий вихрь. Храм начал рушиться. Земля под Каэлой треснула, запястье вспыхнуло болью, и яркий символ загорелся, словно выжженный изнутри.

Она закричала, пытаясь дотянуться до него.

– Подожди!

Но он исчез. Всё исчезло.

И Каэла проснулась. В темноте своей комнаты, задыхаясь, с ладонью на пылающем запястье. И только одно имя всё ещё звенело в её голове:

*Ил’Амир.*

Каэла резко села в кровати, с трудом переводя дыхание. Комната была погружена в полумрак, только тонкая полоска света пробивалась сквозь штору, рисуя серебристую линию на стене. Тишина казалась слишком глухой, будто ночь ещё не закончилась. Её сердце стучало, как барабан, а ладонь всё ещё лежала на запястье. Кожа горела, словно под ней тлело клеймо. Она осторожно убрала руку и взглянула на место, откуда во сне исходил свет. На первый взгляд ничего не было. Но, если присмотреться… Прижав запястье к глазам, она уловила тонкий, почти прозрачный узор – как будто сама кожа вспоминала о чём-то важном. Символ, похожий на браслет, чуть светился, будто свет ловился в самой её крови.

«Это был просто сон… сон…» – прошептала она, но голос её дрожал. Сердце подсказывало: это было больше, чем просто игра подсознания. Имя, отголоски чувств, взгляд мужчины из руин – всё это было настоящим. Настоящим настолько, что хотелось кричать. Каэла соскользнула с кровати и подошла к зеркалу. Лицо было бледным, волосы спутаны, глаза – расширены, будто она пережила что-то большее, чем просто ночь. Она снова взглянула на запястье. Светлый узор начал исчезать, будто таял в утреннем свете. Но он был. Она это знала.

«Ил’Амир», – прошептала она, вслушиваясь в это имя. Оно будто оставило привкус на языке – горький, старый, как вино, забытое в пыльном подвале. Где-то глубоко внутри отозвалось что-то – как дуновение ветра в закрытой комнате. В груди зародилось чувство – тревожное, но тянущее. Нужно узнать больше. Нужно понять. И найти того, чьи глаза до сих пор стояли перед ней, как отблеск звезды.

По окончании последней пары, Каэла ещё какое-то время сидела на месте, уставившись в свои записи. Мысли путались, словно тонкие нити, которые кто-то перебирает слишком быстро. Рядом Мали хлопнула тетрадью, затем чуть наклонилась к ней:

– Эй, ты где? – её голос был мягким, но настойчивым. – Земля вызывает Каэлу.

Каэла вздрогнула и выдохнула.

– Прости. Просто задумалась.

– Это я заметила. Пошли перекусим? Ты вся бледная.

Они вышли из корпуса и вскоре устроились в уютном углу университетского кафетерия. Заказав себе по чашке чая и бутерброд, девушки замолчали. Каэла несколько раз открывала рот, чтобы начать говорить, но не могла подобрать слов. Мали, заметив это, тихо сказала:

– Ты что-то скрываешь. Я вижу. Всё это время ты будто не с нами. Что происходит?

Каэла опустила глаза, потом медленно выдохнула:

– Ладно. Я расскажу. Только не смейся, ладно?

– Обещаю. Говори.

– Всё началось пару дней назад. Я шла вечером домой и проходила мимо витрины. Обычной, стеклянной. Там я увидела отражение. Но… не своё. Там был он. Парень. Высокий, в капюшоне, и глаза такие… как будто прожигают насквозь. Я обернулась – его не было. Никого. Только улица и я.

Мали замерла, не перебивая.

– На следующее утро я проснулась, и на запястье появилась тонкая линия. Сначала едва заметная, но к обеду она стала чётче. Будто татуировка, но я её не делала.

– Покажи.

Каэла отодвинула рукав. На внутренней стороне запястья виднелся тонкий узор, похожий на переплетение ветвей или рунических символов. Он чуть мерцал при свете.

– Это не похоже на обычную тату… – прошептала Мали. – И ты говоришь, она сама появилась?

– Да. А ещё… в тот же день, рано утром, мне позвонила бабушка. Сказала, что ей приснился очень странный сон. В нём я стояла рядом с каким-то парнем, и у нас обоих были одинаковые браслеты на запястьях. Они светились. Один – как из света, другой – как из тени. Она сказала, это выглядело как древняя клятва. Проснулась в ужасе и сразу мне позвонила. Спросила, не происходит ли со мной чего-то странного… Я соврала, сказала, что всё нормально.

– А потом был клуб?

Каэла кивнула

А вечером был клуб. И он – Тайра – он появился там. Не где-то в толпе. Он был рядом. Мы… мы танцевали вместе. Я почувствовала его прежде, чем увидела. Как будто тянет изнутри. Мы двигались в унисон. Это не было случайностью. Будто что-то свело нас вместе.

Она замолчала, на мгновение уносясь в воспоминание.

– А потом… будто мир качнулся. Всё оборвалось. Он исчез. Не ушёл, не спрятался – просто исчез. Как будто его выдернули из этой реальности. А я стояла, одна. Пусто стало внутри.

Мали молчала, только протянула руку и сжала её пальцы.

– Я думаю, наши миры как-то пересеклись. На миг. И мы… оказались рядом.

Каэла смотрела в окно, голос её стал тише:

– Я не понимаю, что это. Звучит как бред, да? Почему он? Почему я? Почему всё это кажется таким важным?

–-Ну-ну, так ты влюбилась в него? Или это просто очередное сильное влечение? – её голос был лёгким и шутливым, но в глазах читалось настоящее любопытство.

Каэла взглянула на неё, немного смутившись.

– Не знаю. Всё слишком странно, чтобы понять. Но… я чувствую, что что-то в этом есть.

Мали кивнула, будто всё поняла.

– Ну, если ты не влюбилась, то я точно. – Она весело подмигнула и добавила, – Ладно, хватит. Пошли в библиотеку. У меня есть идея, где можно найти информацию. Может быть, нам удастся найти что-то по символам и этим браслетам.

Каэла вздохнула с облегчением, благодарно улыбнувшись.

– Спасибо. Я уже не знаю, куда идти и что делать.

В университетской библиотеке царила прохладная тишина. Высокие стеллажи с книгами скрывали студентов, устроившихся с ноутбуками и толстыми томами. Тихо шелестели страницы, редкий звон телефона или щелчок клавиш нарушал покой.

Мали уверенно вела Каэлу между полок.

– Сюда. Я вспомнила – на втором курсе у нас был семинар по мифологии пересечений. Там упоминались древние легенды о душах, связанных между мирами. И, кажется, там было что-то про символы – метки на теле. Не уверена, конечно, но… вдруг повезёт.

Они остановились у стеллажа с разделом по эзотерике и мифологическим системам. Мали начала перебирать корешки книг.

– Вот эта. – Она вытащила потрёпанный том в тканевой обложке. – «О метках душ и узах сквозь границы миров». Звучит многообещающе, да?

Каэла аккуратно приняла книгу и раскрыла её, пробежав глазами пожелтевшие страницы. Почерк автора был витиеватый, но читабельный.

– Смотри, – прошептала она, указывая на заголовок: «Метка привязанных душ. Символика и проявление».

Мали приникла ближе.

– Читай вслух.

– «Когда два сердца связаны узами из прошлого, их души оставляют след – метку, что рождается вновь и вновь, воплощаясь в каждом новом теле. Символ проявляется на запястье – браслетом, сотканным из силы крови и древнего клятвенного узора. Такие души тянутся друг к другу сквозь сны, пространство и реальность, пока вновь не соприкоснутся…»

Голос Каэлы дрогнул. Она прижала ладонь к своему запястью, где под тонкой кожей проступал знакомый узор.

– Это оно, – прошептала она. – Это именно то…

Мали молчала, изучая страницу с необычным выражением лица.

– Тут дальше сказано, что в каждом веке метка проявляется у немногих, и только если прежняя клятва не была нарушена… или если над ними тяготеет проклятие.

Каэла резко подняла глаза.

Проклятие.

Она вспомнила сон. Храм, холодный мрамор, голос, полны боли и гнева. Но об этом она не рассказала Мали. Пока не рассказала.

Мали перевернула страницу и с интересом продолжила:

– «Иногда появление метки сопровождается сновидениями, где души вспоминают прошлое, – их истоки, их разлуку…»

Она замолчала и взглянула на подругу.

– У тебя были такие сны?

Каэла опустила глаза и медленно кивнула:

– Да. Но… я пока не готова о них говорить.

Мали не настаивала. Она лишь слегка сжала плечо Каэлы, словно говоря: *я рядом, когда ты будешь готова*. Затем снова опустила взгляд на книгу.

– Слушай, тут ещё кое-что странное.

Она провела пальцем по строчкам, читая вполголоса:

– «Если одна из душ несёт в себе кровь древних – кровь разрушителя или защитника, – связь может стать нестабильной. Миры начнут смещаться, открывая разломы. Иногда такие разломы возникают во сне, иногда – в реальности. Это опасно. Но именно через такие разломы может начаться разрушение проклятия».

Каэла вздрогнула.

– Разрушение проклятия?..

Мали кивнула, поджав губы:

– Тут не объясняется, что это за проклятие, но… звучит как нечто очень старое. И опасное.

Она осторожно перевернула страницу.

– Вот. Ещё одна глава. «О тех, кто нарушил клятву». Здесь говорится, что в некоторых историях души были разлучены не судьбой, а вмешательством. Кто-то специально прервал их связь, наложив печать – чтобы они не могли быть вместе, чтобы каждый раз рождались в разных мирах.

Каэла едва слышно выдохнула.

– Он… он проклял нас.

Мали подняла брови:

– Кто?

Каэла не ответила.

Она видела его во сне. Мужчина в тени колонн, с глазами, полными гнева и боли. Он не был Тайрой. Но знал о нём.

И он ненавидел их за что-то.

Слишком сильно.

Каэла прикрыла глаза. Перед ней всплыло лицо Тайры, его руки, тёплые и сильные, которые в танце будто держали её душу. И голос – не его голос – холодный, словно металл:

*«Вы заплатите. Вы будете разорваны навеки».*

– Нам нужно найти больше, – сказала она, открыв глаза. – Всё, что можем.

Мали кивнула, серьёзно и без лишних слов.

***

Каэла резко открыла глаза. Сердце билось часто и глухо, как будто звало.

Ночь. Тишина. Окно приоткрыто, и с улицы тянет прохладой.

Она села, опершись на подоконник, и вдруг… почувствовала.

Не страх. Не сон.

Присутствие.

В это же мгновение, в другом мире, в другой реальности, Тайра тоже проснулся. Он сел, тяжело дыша, словно только что вырвался из глубокой воды.

– Опять… – прошептал он.

Рука машинально коснулась запястья. Тепло. Браслет будто оживал.

Их взгляды пересеклись.

Он стоял… нет, сидел… где-то рядом. Невозможно близко. И всё же между ними было нечто большее, чем расстояние – сама ткань реальности.

Они не говорили. Только смотрели. Глаза в глаза.

Словно по невидимой команде оба замерли, не в силах отвести взгляда. И начали медленно, с затаённым дыханием, рассматривать друг друга – будто впервые. Будто боялись забыть.

Каэла ловила каждую черту: высокие скулы, лёгкую тень под глазами, длинные тёмные ресницы, обрамляющие взгляд, в котором мерцало что-то далёкое, как память. Его губы – полные, напряжённые, будто он сдерживал не слова, а целый вихрь. Волосы, слегка взъерошенные после сна, ложились на лоб небрежными прядями. Он был не просто красивым. Он был *её*.

Тайра изучал её так, будто видел одновременно и впервые, и вспоминал. Прямой взгляд её светлых глаз – ясных, но в то же время тревожных, уязвимых. Линия ключиц, мягкая улыбка, от которой сердце стучало чаще. Она казалась такой настоящей, живой – больше, чем сны, больше, чем память.

Он знал: должен запомнить всё. Каждый изгиб, каждое движение, каждый вздох.

– Ты…

Он кивнул.

– Это не сон?

Она покачала головой.

– Не такой, как прежде.

Он протянул руку – не коснуться, но быть ближе.

– Я не хочу, чтобы ты исчезла. Опять.

Голос был глухим, полным сдержанной боли.

– Кто ты? – спросила она почти шёпотом.

– Я сам не знаю. Но я чувствую тебя. Слишком сильно.

– Я тоже. – Она посмотрела на своё запястье. Браслет светился мягко, пульсируя в такт её дыханию. – Это связано с тобой?

Он опустил взгляд на свою руку.

– Оно было всегда. Но теперь я понимаю – это не просто узор. Это… ты.

На секунду мир замер.

Ветер стих.

Время затаилось.

– Я не хочу терять тебя, – сказал он. – Даже если не понимаю, как это возможно.

Каэла чуть улыбнулась.

– Тогда давай попробуем. Узнать. Всё.

Они ещё долго смотрели друг на друга, не смея шевельнуться. Не зная, сколько им дано. Может, всего мгновение. Может, вся вечность.

Каэла тихо вдохнула и, будто решившись, прошептала:

– Сегодня… я нашла кое-что. В библиотеке.

Тайра чуть склонил голову, не перебивая.

– Это… это древняя книга. Я не знаю, как она вообще попала в наш раздел, но она была там. В ней говорилось о символах, которые появляются только у тех, чьи души связаны. Связаны не просто любовью… А чем-то, что уходит за пределы одного мира.

Он молчал, но взгляд стал более пристальным, будто впитывал каждое её слово.

– Там было написано… про "метку привязанных душ". О том, что она появляется не у всех. Только у тех, кто был разделён. Проклят. Чтобы никогда не быть вместе. Ни в одной жизни. Ни в одном мире.

Сердце Тайры сжалось. Он опустил глаза на запястье, где мягко светился узор, словно подслушал их разговор.

Ты думаешь… это мы? – Его голос дрогнул.

– Я не знаю. Но всё, что я прочитала… – она покачала головой. – Всё указывает на нас.

– Кто нас проклял? – прошептал он.

Каэла замерла. – Я… я пока не знаю. Только… в том сне, в храме, был мужчина. Он смотрел на нас, как будто ненавидел. Как будто ему нужно было нас разъединить.

– Ил'амир, – глухо сказал Тайра. – Его звали Ил'амир.

Каэла вскинула на него глаза.

– Ты помнишь?

Он медленно кивнул. – Не всё. Только имя. Оно вспыхнуло в голове, как только ты начала говорить. Я слышал его во сне.

– Он был как… страж. Или как падший бог.

– Или как тот, кто когда-то тоже любил, – тихо ответил Тайра. – И потерял.

***

– Утро Тайры:

Он проснулся резко, как будто что-то выдернуло его из сна. Сердце стучало в груди так, будто билось о стены клетки. Вокруг – темнота, редкие огоньки города за окном. Комната была пуста, но внутри него будто ещё горело прикосновение взгляда. Её взгляда.

Он сел на кровати, провёл рукой по лицу.

– Каэла…

Сон был слишком живым. Её голос ещё звучал в ушах. Её глаза, её страх, её надежда. Эти слова: "мы должны узнать, как его снять".

Он посмотрел на запястье – узор был еле заметным, но он знал: это не сон.

"Метка привязанных душ".

Он чувствовал: это не просто символ. Это что-то большее. Что-то, что связывает их на уровне самой сути. Он – ключ. В нём течёт кровь демона. Он всегда чувствовал, что с ним что-то не так. Что он чужой. Но теперь… теперь это начинало складываться в целое.