скачать книгу бесплатно
Шут императрицы: Халиф на час
Владимир Александрович Андриенко
Третий роман серии "Шут императрицы" о приключениях итальянского музыканта Пьетро Мира, который стал шутом в знаменитой кувыр коллегии императрицы Анны Ивановны. Является продолжением романов "Дело государево" и "Ледяная свадьба".
Владимир Андриенко
Шут императрицы: Халиф на час
Глава 1
Наследник престола российского Иоанн Антонович.
Десять лет правила Россией императрица Анна Ивановна.
Анна была дочерью царя Ивана Алексеевича, брата и соправителя Петра Алексеевича, и царицы Прасковьи Салтыковой. В 1711 году царь Петр Алексеевич отдал Анну замуж за герцога Курляндского Фридриха. Замужество не самое почетное и таки бы и осталась она прозябать в нищей Курляндии, если бы не преждевременная смерть юного императора Петра Второго[1 - Петр Второй – внук Петра Великого . Сын царевича Алексея Петровича. Стал императором в 11 лет (1727) и умер от оспы в 14 лет (1730).] в 1730-ом году.
Вельможи российские, поскольку мужское потомство дома Романовых прервалось, решили обратиться к женской линии и выбрали одну из дочерей покойного царя Ивана Алексеевича Анну.
Тогда князь Дмитрий Голицын заявил, что Анна еще в брачном возрасте и в состоянии произвести потомство. Вельможи его поддержали. Анна никакого влияния в России не имела, это определило выбор. Голицыны и Долгорукие задумали не просто короновать Анну, но сделать её марионеткой в своих руках. Потому предложили ей корону на определенных условиях, которые назывались кондиции. Согласно кондициям, Анна не имела права начинать войну и заключать мир, вводить новые налоги, производить в чины выше полковника, жаловать имения, запускать руки в казну, вступать в брак, назначать наследника престола.
Анна кондиции подписала и прибыла в Москву. Но сторонники самодержавия убедили императрицу кондиции не соблюдать и править самостоятельно, без оглядки на великих вельмож. Новая царица прилюдно порвала кондиции и провозгласила себя самодержавной государыней.
Императрица окружила себя курляндскими дворянами, которым доверяла. Русских она побаивалась и потому держала их вдали от трона. Первым фаворитом Анны был Эрнест Иоганн Бирен, которого она к себе приблизила, когда еще была герцогиней Курляндии. Анна сделала его графом, а затем не без её помощи, Бирен получил герцогство Курляндское и стал именоваться герцогом Бироном.
Анна ненавидела дочь своего дяди императора Петра Первого Елизавету. Потому всеми силами хотела утвердить престол империи Российской за потомками царя Ивана, а не Петра. Потому на второй год своего царствования она объявила, что трон наследует потомок по мужской линии её племянницы Елизаветы-Анны-Христины Макленбургской. Она была дочерью родной сестры императрицы Екатерины Ивановны, выданной замуж за герцога Макленбургского. Её после крещения в православие нарекли Анной Леопольдовной. Для произведения потомства принцессу выдали замуж за герцога Антона Улриха Брауншвейгского, племянника императора Австрии.
1740 году она была уже тяжело больна. Медики диагностировали подагру и мочекаменную болезнь, связанные с невоздержанностью императрицы к жирной пище и употреблению вина.
Больная царица ждала рождения наследника. Анна Леопольдовна была в тягости, и страна ждала, кого родит принцесса мальчика или девочку?
Год 1740, август, 12-го дня. Санкт-Петербург.
Наследник престола.
Эрнест Иоганн Бирон, светлейший герцог Курляндский первым явился поздравить императрицу с торжеством.
Анна была на седьмом небе от счастья. Родился наследник престола! Колено, от царя Ивана ведомое, утвердиться на троне империи Российской, взамен колена Петрова.
– Эрнест! Друг мой, радость у меня великая! Родила племянница наследника трона. Смотри, каков крепыш.
Императрица указала на младенца, которого как раз пеленали мамки. Будущий император был большеголовым и не крикливым. Он широко разевал свой розовый рот и сучил ножками.
– Прекрасный младенец. Он станет великим императором, Анхен.
– И нареку я сего мальца Иоанном, в честь батюшки мого. И станет он императором Иоанном III[2 - 12 августа 1740 года родился Иван Антонович, наследник трона, которому предстояло стать императором Иоанном VI. В официальных источниках император Иван VI иногда именуется императором Иваном III. Вопрос в том от кого вести счет. Если от Ивана I Калиты, который дал начало роду великих князей Московских и всея Руси, то он Иван VI. Но первым царем на Московском троне стал Иван IV, получивший прозвище Грозного. До этого титул правителей России был Великий князь. И если счет царей вести от Ивана Грозного, то он был Иваном I, а родной брат и соправитель Петра I царь Иван, отец Анны Ивановны, Иваном II. А сын Анны Леопольдовны соответственно Иваном III.].
В помещение вошел новый посетитель. Это был вице-канцлер империи граф Андрей Иванович Остерман. Императрица и перед ним стала хвастаться младенцем. Вице-канцлер рассыпался в комплиментах.
Бирон внимательно посмотрел на Остермана. Чего теперь ждать от сего старого хитреца? Останется ли он верен их договору? Остерман часто предавал друзей и союзников, коли было сие ему выгодно. Теперь Волынского уже нет, и он не помеха вице-канцлеру. И не захочет ли Андрей Иванович сам поста регента при сем младенце, мирно в колыбели лежащем?
– Нынче, – продолжала хвастать императрица, – Лизка распутная сдохнет от досады! Вот он наследник мужеска пола! И сие не Анны Петровны[3 - Анна Петровна – старшая дочь Петра I и Екатерины, сестра Елизаветы. Мать будущего императора России Петра III, коего звали Кильтским ребенком.] мальчонка, коего кильтским ребенком кличут. Не гулящей девкой сие дитя рождено! Про то помнить надлежит!
– Будем помнить, матушка, – склонился в поклоне Остерман.
– Младенца перенесть в мои покои! – приказала Анна. – Я сама за ним присматривать стану. А то много кто сему мальцу уже смерти желает! И всех собрать нынче при дворе для праздника великого! И Лизку пригласить! Пусть видит!
Затем она сама схватила младенца и понесла его на свою половину, забрав у родителей. Анна Леопольдовна и принц Антон Брауншвейгский и пикнуть не посмели.
Бирон и Остерман из покоев принцессы вышли вместе.
– Теперь трон Анны укрепился как никогда, – проговорил Остерман.
– Вы правы, граф. Но врагов у сего младенца предостаточно! И сегодня они соберутся при дворе на празднике. И нам стоит, как и прежде держаться вместе.
– Я готов выполнять договор, герцог. Я ваш друг. И я согласен дабы именно вы стали регентом империи Российской….
***
Год 1740, август, 12-го дня. Санкт-Петербург.
В покоях светлейшего герцога Бирона.
Банкир Либман был уже у герцога и ждал его. Рождение наследника изменило многие конъюнктуры придворные. Теперь семейство Брауншвейгское могло войти в силу. И Остерман мог отколоться от союза с герцогом.
– Эрнест! – Лейба бросился к Бирону. – Я жду тебя уже полчаса.
– Я только из половины принцессы, Лейба. Наследник родился. И сегодня сие событие будет салютованием из пушек отмечено.
– То мне и так понятно, герцог. Мне не понятно, что далее будет? Одного опасного врага мы одолели, а десяток новых нажили. Вот так.
– Ты про кого это, Лейба? Про Остермана?
– И про него также. Но тебе известно, что в Петербург едет принц Людвиг Брауншвейгский, младший брат нашего принца Антона, что нынче отцом императора будущего стал?
– Нет. Я про сие не слышал. А кто звал его?
– Принц Антон упросил императрицу пустить принца Людвига в Россию. И мои люди в Вене донесли мне, что принц Людвиг метит на корону Курляндии.
– Что? – удивился Бирон. – Но корона эта на моей голове!
– Я это знаю. Но принц Людвиг мечтает с твоей головы корону сорвать при помощи своего братца.
– Лейба, но принц Антон пока Россией не правит!
– Вот ты и задал правильный вопрос, Эрнест! В Вене в неких кругах мечтают принца Антона сделать регентом при малолетнем сыне, а уж он у тебя корону Курляндии отберет, и Людвигу предаст. И помочь ему в сем деле может Остерман. В Вене на него рассчитывают, и от двора императорского он немало денег получил. И не стоит тебе надеяться, что он будет тебе верным союзником. Ты ему нужен был лишь для того, чтобы свалить Волынского.
– И что же мне делать? Я готов слушаться твоих советов. Я и сам не сильно то верю Остерману. Не понравилась мне его хитрая рожа сегодня, хоть и он и уверял меня в дружбе.
– Нам стоит с тобой Остермана и принца Антона в борьбе придворной переиграть. И надобно чтобы Анна тебя назначила регентом империи.
Бирон посмотрел на банкира.
– Но она уже готова назначить меня, Лейба. Мне стоит только надавить на неё, – сказал герцог.
– А вот сего не нужно! Сейчас твое назначение нам не токмо не полезно, но вредно. Если указ о твоем назначении выйдет сейчас, Эрнест, то Остерман и принц Антон станут твоими противниками. И это точно их объединит.
– И что делать? Что ты предлагаешь?
– Мы усилим немного партию принцессы Елизаветы. Она будет неплохим противовесом семейству Брауншвейгскому и Остерману. Тогда вице-канцлер будет держаться тебя. Он знает, что от Елизаветы ему ждать ничего хорошего нельзя.
– Хитро, – согласился с Либманом Бирон.
– И когда они почувствуют угрозу от Елизаветы, то сами потребуют именно тебя в регенты.
***
Год 1740, август, 14-го дня. Санкт-Петербург.
В доме у Пьетро Мира.
Пьетро Мира стал собираться во дворец. Сегодня императрице угодно видеть всех шутов на празднике. Мария сидела рядом с ним и с тоской смотрела, как он одевает новый камзол.
– И как долго я должна сидеть взаперти, словно в тюрьме, Пьетро? – спросила она.
– Не начинай сейчас, Мария. Не желаешь же и ты поступить в кувыр коллегию и вытеснить оттуда Буженинову?
– Не смешно! Ты снова шутишь? Сколько можно?! Я уже так долго отлучена от театра! И эта новая певичка так хороша?
– Императрица довольна ей, – ответил Пьетро.
– Что? Неужели она поет лучше меня? Что ты скажешь? Не могла же царица так быстро забыть мой голос? Это невозможно! Я не могу поверить!
– Мария! Я уже слушал твои жалобы. Но сейчас ничего сделать нельзя.
– Попроси своего герцога. Он все может!
– Пойми, что императрица уже не столь часто слушает музыку сеньора Арайя. И музыку вообще. Государыня больна. И приступы боли повторяются все чаще и чаше. Не думаю, что Анна сейчас сможет отличить твой голос от голоса новой певицы.
– И сколько я должна еще сидеть взаперти? – спросила она.
– Мария. Не стоит тебе забывать про сеньора Арайя. Он пока затаился, но кто знает, что у него на уме? Он может отомстить.
– Но ведь ты идешь во дворец в маске?
– Все шуты нынче будут в масках, Мария. Таково желание государыни.
– Тогда я также могу пойти! – вскричала красавица и соскочила с дивана. – Что и мне помешает укрыться под маской.
– Среди шутов и шутих?
– А почему нет? Все равно на мне будет маска.
Пьетро развел руками. Пусть идет. Если даже императрица узнает кто она, ничего плохого в этом не будет. Может получиться новая славная шутка к досаде сеньора Арайя….
***
Год 1740, август, 14 дня. Санкт-Петербург.
Праздник при дворе.
Императрица в тот день была одета в роскошное атласное платье, расшитое жемчугами. В её волосах была закреплена малая императорская корона.
Выглядела она торжественно и величественно. Болезнь на короткое время выпустила Анну из своих рук. Хотя лицо императрицы по-прежнему оставалось обрюзглым и синие круги под глазами были видны, даже несмотря на толстый слой пудры.
– Всем сегодня надлежит быть пьяными! – громко провозгласила Анна. – Радость великая наше государство посетила нынче. Любезная наша племянница Анна Леопольдовна родила наследника трона!
Анна Леопольдовна и её муж принц Антон низко поклонились государыне.
– Жалую тебе, Анна, 20 тысяч рублей на расходы. Знаю, что в средствах ты нужду имеешь! И тебе принц, Антон, жалую 20 тысяч рублей! Брату твоему принцу Людвигу быть моим генерал-майором и камергером двора моего!
– Ваше величество, – Антон Брауншвейгский, прижав правую руку к сердцу, склонился чуть не до самого пола.
Либман стоявший рядом с Бироном бросил на герцога тревожный взгляд. Императрица была слишком щедра с Брауншвейгским семейством.
– А сейчас веселитесь! – приказала императрица. – Музыканты! Не ждите более!
И грянул праздник. Анна позволила герцогу Бирону, его жене Бенингне принцессе и её супругу сесть рядом с собой.
– Эрнест, а отчего я Лизки не виду при дворе? – спросила императрица Бирона.
– Принцесса Елизавета здесь, ваше величество. Я лично видел её среди гостей.
– Да вон она, ваше величество, – принц Антон указал на Елизавету.
Дочь Петра Великого была одета просто, в голубого цвета платье без золота и камней драгоценных, и только нитка крупного жемчуга украшала её шею. И, как описывала её жена английского посланника при русском дворе леди Джейн Рондо, она была прекраснейшей женщиной во всех отношениях. Истинная красавица, со светло смуглыми волосами, большими голубыми глазами, полными щечками и алыми чувственными губами.
Вокруг неё вились словно пчелы гвардейские офицеры и французский посланник маркиз де ла Шетарди. Принцесса смеялась и много танцевала.
Анна хотела сказать какую-то колкость принцессе, но передумала. Гвардия обожает дочь Петра и лишний раз волновать столицу слухами о том что она была не милостива к принцессе не стоило.
– Вон смотри, – прошептала императрица племяннице. – Этот танцует твой главный и страшный враг, Елизавета. Бойся её. Я не успела её в монастырь упечь, грехи замаливать. Так ты уж сама постарайся.
– Но принцесса Елизавета весьма любезна, – возразила Анна Леопольдовна. – И я думаю, что мы сможем стать подругами.
Анна усмехнулась, но ничего не сказала племяннице. Он подозвала шутов. К ней подскочили Лакоста, Балакирев и Пьетро Мира. Все они были в масках, но царица всех узнала.
– Скажи Лакоста, – обратилась она к королю самоедскому. – А могут ли дружить волк и ягненок?
– Сия дружба приведет к тому, что ягненок попадет в живот к волку, – ответил тот.
