скачать книгу бесплатно
«Тот, кто видит впереди».
Город Но-Амон столица нома Уасет (Фивы)
Первый год царствования фараона Яхмоса.
Месяц Фаменот.
1552 год до н.э.
Винный погребок в священном городе Фивы.
В месяц Фаменот[14 - Паремхат, также известный как Фаменот и Барамхат, является седьмым месяцем древнеегипетского и коптского календарей. Он приходится на период с 10 марта по 8 апреля по григорианскому календарю. Паремхат также является третьим месяцем Сезона Всходов, когда разливы Нила отступают и урожай начинает расти по всей земле Египта.] в столице Верхнего Египта[15 - Верхний Египет – Царство Египетское было разделено на две части Верхний Египет или Юг и Нижний Египет или Север ( Дельта).] были большие гуляния. Солдаты армии фараона, которые вернулись с северных границ, получили возможность отдохнуть перед новыми походами.
Между Яхмосом[16 - Фараон Яхмос – первый фараон 18-й общеегипетской династии.] и царем Хамуду[17 - Царь Хамуду – последний царь из династии Гиксосов.] заключено перемирие и фараон, наконец, смог вернуться в священный город Фивы. По случаю возвращения повелителя были объявлены праздники для народа. Люди смогли отдохнуть и вволю насладиться пивом и вином, даром фараона Яхмоса верному своему городу.
В погребке богини веселья и радости вовсю гуляли воины, и пили вино. Рядом с ними крутились продажные женщины. Они садились воинам на колени и те прижимали их к себе, поили вином, и целовали. Иногда кто-то, не выдержав, брал девку и уводил в укромное место, под веселые шутки товарищей.
Воины хвастались победами и боевой добычей.
– Я был при штурме Гнезда Азиатов[18 - Гнездо Азиатов (Неферуси) – крепость гиксосов на территории Египта.] и был среди тех, кто первым вошел в город! – кричал рослый воин со шрамом на щеке.
– И много ты взял там добычи?
– Много! После того как гиксы сдались фараону Камосу, мы принялись грабить город! Я нахватал столько добра, что не мог унести.
– И где это добро? – спросили воина. – Сейчас ты совсем нищий.
– Я продал все захваченные вещи за бесценок купцам, что шли за войском фараона. А потом нас ждало поражение.
– Значит, твоей добычи нет? – спросил его молодой воин городской стражи.
– Воину в походе достаются удары мечами и копьями, а добычу собирают купцы. После боя тебе нужно вино, а за что его купить? Вот и отдаем все вещи, что захватили этим торгашам.
– Я бы ни за что не отдал! – вскричал молодой.
Старики захохотали.
Рассказчик ответил:
– Много ли унесешь на себе в походе? Ты же не военачальник, чтобы иметь свой обоз и своих рабов!
– Но фараон обещал воинам отдавать захваченных ими пленников! Разве нет?
– Так-то оно так, но куда их девать сразу? Они весь не станут услужливыми после того, как ты лишил их свободы и надел петлю на шею. Приходится гнать их к обшей толпе пленных, а оттуда тебе уже ничего не достанется.
– Но тогда зачем быть воином? – спросил молодой.
– Воин всегда носит меч! Он не раб и не крестьянин! Тебе этого мало, молокосос? Или ты в знатные вельможи метишь? Слыхали друзья?
Все захохотали…
***
В дальнем конце погребка у самой стены, слабо освещенной светильниками, сидел человек, закутанный в накидку. Его лица не было видно. Он ждал кого-то, и вскоре в погребок явился еще один человек в одежде воина. Но судя по его манерам и ухоженным рукам, это был ученый писец, или жрец одного из храмов.
Он подсел к человеку в темной накидке и сказал:
– Привет тебе, брат мой. Никак не ждал тебя в священном граде Амона.
– Давно не виделись, Ити. Я вернулся в Фивы после путешествия в земли Дельты. Я выбрал нужное место для встречи?
– Да. Лучше винного погребка места нет. Здесь нас никто не станет подслушивать. Это просто невозможно сделать. Вокруг так шумно, что для того, чтобы разобрать мои слова шпиону стоит подойти к нам вплотную. Но что привело тебя сюда?
– Я вспомнил о своем долге перед Чёрной страной, брат мой Ити.
– Стоит кому-то узнать тебя, и ты предстанешь перед палачом.
– Кто помнит простого воина фараона Камоса в столице, брат мой?
– Ты ошибаешься, брат. Здесь есть много тех, кто помнит, что это ты привез отравленную корону фараону Камосу. Не могу сказать, что это сильно огорчило царицу-мать Яхх или её сына, ставшего новым фараоном. Они, скорее всего, даже благодарны тебе. Но теперь, когда путь расчищен, зачем нужен тот, кто его расчистил?
– Я ничего не расчищал, брат мой. Я лишь доставил корону царю.
– Знаю, брат мой Эбана. Но сейчас я не в силах тебя защитить. Слишком много влиятельных лиц при дворе желают видеть виновным именно тебя.
– Я пришел сказать тебе, брат, о странных вещах, что произошли со мной в оазисе Сехмет.
– Кроме тебя и Атлы из этого места никто не вернулся. Из тех, что пошли туда с вами. Ни один воин и ни одна рабыня из сопровождавших Атлу.
– Еще Сара, вырвалась оттуда.
– Сара? Дочь Якубхера?
– Она. Это проклятое место, Ити. Я совершенно потерял там счет дням и не отличал сон от яви. Дни и ночи пролетали, и я уже не знал, в каком месте проснусь. Или в доме госпожи, или в хижине рядом с воинами.
– Заклятие «тысячи грез», – прошептал Ити и спросил брата. – Это же происходило и с другими? Или только с тобой?
– Еще несколько воинов переживали подобное. Но точно я ничего о них не знаю, брат. Перед тем, как покинуть оазис, я проснулся рядом с финикиянкой Атлой, и она дала мне выпить какого-то отвара. Только после этого я пришел в себя. И Атла помогла мне покинуть оазис Сехмет.
– Я говорил с одной женщиной, тоже прибывшей из Финикии и знающей храм Иштар, богини любви в городе Тир. Она рассказала мне о напитке «тысячи грез». Благодаря заклятию, особому наговору, приготовлять его умеют только высшие посвященные жрицы богини.
– Значит Атла высшая жрица? – удивился Эбана.
– Возможно, что она одна из тайных посвящённых Иштар.
– И что это значит, брат?
– Иштар богиня любви, брат. И в её храме есть те, кто владеют этим оружием в совершенстве. И Атла одна из них. Я часто стал задумываться, а случайно ли тогда мы встретили Атлу? Случайно ли она спасла нас от Якубхера на корабле своего отца?
– И ты что-то выяснил, брат?
– Она владеет тайной «тысячи грез». А подобная сила дана не каждому высшему жрецу Кемета! Она выполняет миссию. И она ничего не делает просто так, брат мой Эбана.
Эбана удивился тому, как изменился его брат. Лицо его округлилось и приобрело властность и значительность. Это был уже совсем не тот работящий парень, который гнул спину на полях во имя больших господ.
– Что так смотришь, брат?
– Твое лицо стало иным, Ити. И даже в полумраке я вижу огонь в твоих глазах.
– Моя жизнь полна тревог и борьбы, брат.
– Ты, я слышал, Третий жрец великого храма Амона.
– Да. В Фивах я третий жрец.
– И ты принят при дворе?
– Царь Яхмос меня знает, но он все больше занимается армией. Всеми делами в Фивах заправляет теперь его великий чати*. (*великий чати – первый министр). Большую власть имеет также княгиня Яхх.
– А ты имеешь влияние, брат? Ты можешь вернуть мне расположение фараона? Скоро большая война возобновится, и я мог бы пригодиться в бою.
– Эбана, ты обвинен в смерти фараона. Я «отрекся» от тебя и твое имя проклято в храмах. Тебя назвали шпионом царя Хамуду. И этого не изменить.
– Почему?
– Этого никто не желает менять. И это устраивает всех. Дагон и его дочь Атла в особой милости у фараона. Царице-матери Яхх они сумели угодить. Они сказали, что ты и Сара, дочь Якубхера, предали своих богов.
– Сара дочь гикса, брат мой. Как она могла предать богов Кемета?
– Она предала богов своего народа, связавшись с египтянином. А ты предал богов Египта, связавшись с дочерью гикса. И это объявлено в храмах города. Ты, я надеюсь, не взял её с собой в Фивы, брат?
– Да, – ответил Эбана.
– Что это значит?
– Сара со мной, брат.
– О, великий Амон! – удивился Ити. – Ты сошел с ума! Отчего ты не оставил её на Севере?
– Я не мог бросить её, брат.
– Привезти с собой дочь Якубхера!
– Что сделано, то сделано, брат.
– Это усложнит мою задачу, Эбана.
– Я прошу тебя, найди нам место для жизни здесь. Пусть бедное, сам знаешь, что я привык к бедности. Ведь и Сара все потеряла.
– Царь гиксов лишил её прав состояния? Но Якубхер пал в битве на стороне царя Хамуду.
– Достояние её отца не отошло в казну великого гика, брат. Но управителем её имений назначен другой гикс.
–И что из того? Стоит ей вернуться и царь передаст имение Якубхера в её руки. А Якубхер занимал важное положение в городском совете города Стрела Севера.
–Она не может вернуться, брат. Сара ненавидит князя Яниса. А тот слишком любит Сару. Вот такие дела.
Ити подумал о странностях судьбы. Гиксовский военачальник Якубхер убил их отца и мать, а дочь гикса стала добровольной спутницей его брата.
–Ты помнишь наших отца и мать, брат? Помнишь обстоятельства их смерти? Помнишь о клятвах, которые мы давали?
–Я все помню, брат, – сказал Эбана. – Я обещал отомстить за смерть родителей. Но Якубхеру, а не его дочери. Также я помню о том, как Сара спасла меня от верной смерти. Тогда все отреклись от меня, и даже ты, Ити. А вот она бросила все ради меня.
– Хорошо, брат. Я найду тебе и твоей Саре место для жизни. Но она должна забыть имя своего отца и никому не говорить по это.
– Где я могу переждать, брат мой?
– Ты временно станешь сторожем при некрополе мертвых с той стороны. В городе мертвых тихо и там не шастают соглядатаи.
– Спасибо, брат. А насчет моих слов подумай. Я могу пригодиться новому фараону.
– Я никогда не забывал про это. Но нужно время чтобы настроить кое-кого в твою пользу. Кстати, ты слышал, что набранный тобой полк «храбрецов» распущен?
– Но они хорошо сражались на стороне Египта в войне с гиксами!
– Я это понимаю. Но ты бросил тень на своих солдат. Им перестали доверять…
***
Фивы. Дом Миноса, главного надсмотрщика[19 - Главный надсмотрщик над войсками – главнокомандующий.] над войсками Юга.
Критянин Минос сохранил пост главного начальника над войсками при новом фараоне и получил от Яхмоса богатые имения в окрестностях Фив и в провинции Дендера, в дополнение к тем, что были ранее пожалованы ему в Абидосе. Ведь именно Минос создал первый боеспособный отряд из египтян и подсказал владыке Юга, как можно разгромить гиксов, которые до тех пор считались непобедимыми.
Сейчас военачальник находился в своем доме в Фивах. Здание с колонами в виде стеблей папируса, облицованное белым камнем, было окружено садом и тремя водоёмами. Его перестроил сам первый архитектор царского дома. Лучшие каменотёсы трудились здесь и приложили старания, словно строили для царя. По желанию Миноса они даже разместили один бассейн в самом доме, что было типично для Крита, но не для Египта. Его стенки выложили мраморными полированными плитами, какие можно было встретить только в новом дворце царицы Яхх…
***
Минос принял ванну, и красивые рабыни натерли его ароматическими маслами.
В помещение вошел слуга. Он был маджаем, из тех пленников, захваченных в Нубии, кто стал служить ему по доброй воле.
– Господин! – слуга поклонился. – К тебе жрец храма Амона.
– Пусть войдет сюда! Я знаю этого жреца.
Ити вошел к Миносу и приветствовал его:
– Пусть бог Амон пошлет великому воину долгих лет жизни на благо страны Кемет!
