Первая мировая война. 1914–1918 гг. Выдающийся труд, посвященный одному из самых кровавых конфликтов в истории

При таком приблизительном равенстве вооруженных сил враждовавших сторон и при необходимости вести войну до полного уничтожения врага трудно было рассчитывать на быстрое окончание войны, если в дело не вмешается исключительный случай молниеносного сокрушения одной из главных составных частей коалиции. В расчете на такой случай германцы, как увидим ниже, и построили свой план, но карта их была бита.

Степень подготовки сторон к ведению современной войны

Но если все государства готовили с особым напряжением к неизбежной войне свои вооруженные силы, то нельзя того же сказать относительно подготовки их к должному питанию современной войны. Это объясняется общим не учетом характера грядущей войны в смысле: 1) ее продолжительности, так как все исходили из расчета на ее краткость, полагая, что длительной войны современные государства выдержать не могут; 2) грандиозного расхода огнеприпасов; и 3) громадного потребления технических средств и необходимости заготовления разных орудий техники, в особенности оружия и огнеприпасов, в непредвиденно большом размере в течение самой войны. Все государства, не исключая и Германии, столкнулись в этом отношении с печальной неожиданностью и в течение самой войны были принуждены пополнять недочеты мирной подготовки. Франция и Англия, с их широким развитием тяжелой индустрии и со сравнительно свободным подвозом благодаря господству на морс легко справились с этим делом. Германия, окруженная врагами со всех сторон и лишенная морских сообщений, страдала от недостатка сырья, но справилась с этим делом при помощи своей твердой организации и сохранения сообщения с Малой Азией через Балканский полуостров. Но Россия, с мало развитой индустрией, с плохой администрацией, отрезанная от своих союзников, с громадным пространством своей территории при слабо развитой сети рельсовых путей, начала справляться с этим недостатком только к концу войны.

Остается отметить еще одну особенность, резко отличавшую Россию от других воюющих держав, – это бедность в рельсовых путях. Если Франция в военном отношении была вполне обеспечена богато развитой сетью железных дорог, дополняемой в большом размере автотранспортом, если Германия, столь же богатая рельсовыми путями, в последние годы перед войной строила специальные линии в соответствии с установленным ею планом войны, то Россия была обеспечена железными дорогами в размере, совершенно не соответствовавшем ведению большой войны (4).

Морские силы воюющих держав

Десятилетие, предшествовавшее мировой войне, может быть отмечено в области развития морских сил тремя фактами: ростом германского военного флота, восстановлением русского флота после катастрофического разгрома его во время Японской войны и развитием подводного флота.

Морская подготовка к войне в Германии велась в направлении постройки флота из крупных боевых судов (в несколько лет затрачено на это 7½ млрд марок золотом), что вызывало сильное политическое возбуждение, в особенности в Англии.

Россия развивала свой флот исключительно с активно-оборонительными задачами в Балтийском и Черном морях.

На подводный флот наибольшее внимание было обращено в Англии и Франции; Германия центр тяжести морской борьбы перенесла на него уже во время ведения самой войны.

Сравнительная сила флотов воюющих держав приведена в таблице[13]на стр. 38. Суда старой постройки, прослужившие 10 лет и более, в таблицу не включены.

К этим морским силам следует прибавить в пользу Тройственного союза турецкий флот, состоявший, впрочем, кроме нескольких старых броненосцев, купленных у германцев, из 3 крейсеров и 12 миноносцев, находившихся в хорошем состоянии[14].

Распределение морских сил обеих сторон перед началом войны

(Схемы 1 и 2) В общем балансе морских сил воюющих государств господствующее значение по своей мощности имели британский и германский флоты, боевая встреча которых ожидалась с особой тревогой во всем мире с первого дня войны. Их столкновение могло сразу же иметь очень серьезные последствия для одной из сторон.

Накануне объявления, войны был момент, когда, по некоторым предположениям, такая встреча входила в расчеты английского адмиралтейства. Уже, начиная с 1905 г., британские морские силы, до той поры разбросанные на важнейших морских путях, стали стягиваться к берегам Англии в состав трех «домашних» флотов, т. е. предназначенных для обороны Британских островов. При мобилизации эти три флота соединялись в один «Большой» флот, который в июле 1914 г. насчитывал в общем 8 эскадр линейных кораблей и 11 крейсерских эскадр, – всего вместе с мелкими судами 460 вымпелов. 15 июля 1914 г. была объявлена этому флоту опытная мобилизация, завершившаяся маневрами и королевским смотром 20 июля на Спитгэдском рейде. В связи с австрийским ультиматумом демобилизация флота была приостановлена, и затем 28 июля флот получил приказ идти из Портленда в Скапа-Флоу (пролив) близ островов Оркней у северных берегов Шотландии.

В это же время германский флот открытого моря выходил в крейсерство в норвежские воды, откуда был возвращен 27–28 июля к берегам Германии. Английский флот шел из Портленда на север Шотландии не по обычному пути – западнее острова, а вдоль восточного берега Англии. Оба флота прошли в Северном море в противоположных направлениях.

К началу войны английский Большой флот расположился в двух группах: на крайнем севере Шотландии и в Ламанше у Портленда.

В Средиземном море, по англо-французскому соглашению, обеспечение морского господства Антанты возлагалось на французский флот, который в составе лучших своих единиц был сосредоточен у Тулона. На обязанности его лежало обеспечение путей связи с Северной Африкой. У острова Мальта находилась английская крейсерская эскадра.

Английские крейсеры несли также службу охраны морских путей в Атлантическом океане, у берегов Австралии, и, кроме того, значительные крейсерские силы находились в западном районе Тихого океана.

В Ламанше, кроме второго английского флота, у Шербурга была сосредоточена легкая эскадра французских крейсеров; она состояла из бронированных крейсеров, поддержанных флотилией минных судов и подводных лодок. Эта эскадра стерегла юго-западные подступы к Ламаншу. В Тихом океане у Индо-Китая находилось 3 легких французских крейсера.

Русский флот был разделен на три части.

Балтийский флот, безмерно уступавший в силах противнику, был принужден принять исключительно оборонительный образ действий, стараясь на рубеже Ревель – Поркал-Удд задержать, по мере возможности, наступление неприятельского флота и десанта вглубь Финского залива. С целью усилить себя и выровнять шансы боя было намечено оборудование в этом районе укрепленной минной позиции, к моменту начала войны далеко не законченное (вернее, только что начатое). На флангах этой так называемой «центральной позиции», на обоих берегах залива, на островах Макилота и Нарген, были установлены батареи дальнобойных орудий крупного калибра, а на протяжении всей позиции было поставлено в несколько линий минное заграждение.

Черноморский флот оставался на севастопольском рейде и бездействовал, не сумев даже заложить как следует минные заграждения у входа в Босфо р. Однако нельзя не учесть всей трудности положения Черноморского флота не только в отношении недостаточности боевых сил, но и в смысле отсутствия иных операционных баз, кроме Севастополя. Базироваться же на Севастополь для наблюдения за Босфором было очень трудно, и операции по преграждению входа противнику в Черное море в этих условиях являлись совершенно необеспеченными.

Дальневосточная эскадра – из ее состава 2 легких крейсера («Аскольд» и «Жемчуг») пытались крейсеровать у юго-восточных берегов Азии.

Германский флот открытого моря состоял из 3 эскадр линейных кораблей, крейсерской эскадры и флотилии истребителей. После крейсерства у берегов Норвегии этот флот вернулся к своим берегам, причем 1 линейная и крейсерская эскадры стали у Вильгельмсгафена на рейде, под прикрытием батарей острова Гельголанда, а 2 другие линейные эскадры и флотилия истребителей – у Киля в Балтийском море. К этому времени Кильский канал был углублен для прохода дредноутов, и таким образом эскадры из Киля могли присоединиться при надобности к эскадрам Северного моря. Кроме означенного флота открытого моря, вдоль побережья Германии находился оборонительный флот крупного состава, но из устаревших уже судов. В Черное море искусно проскочили мимо английских и французских крейсеров германские крейсеры «Гебен» и «Бреслау», причинившие позже достаточно неприятностей русскому черноморскому флоту и побережью.

В Тихом океане германские суда находились частью у своей базы – Циндао, близ Киао-чао, а легкая эскадра адмирала Шпее из 6 новых крейсеров крейсеровала близ Каролинских островов.

Австро-Венгерский флот был сосредоточен на рейдах Пола и Катарро в Адриатическом морс и укрывался за береговыми батареями от крейсеров и минных судов Антанты.

Сравнивая морские силы обеих коалиций, можно отметить следующее:

1. Силы одной Англии превосходили силу всего флота центральных держав.

2. Большинство морских сил было сосредоточено в европейских морях.

3. Английский и французский флота имели полную возможность действовать совместно.

4. Германский флот мог получить свободу действий только после удачного боя в Северном море, который ему пришлось бы дать при самом невыгодном соотношении сил, т. е. фактически германский надводный флот оказался запертым в своих территориальных водах, имея возможность предпринимать наступательные операции только против русского балтийского флота.

5. Морские силы Антанты были фактическими хозяевами всех водных пространств, за исключением Балтийского и Черного морей, где центральные державы имели шансы на успех, – в Балтийском море при борьбе германского флота с русским и в Черном – при борьбе турецкого флота с русским.

Глава вторая

Планы войны

Разработка планов войны

Опубликованные за границей и у нас военно-исторические труды, посвященные подготовке мировой войны, позволяют установить процесс выработки генеральными штабами «планов войны» в том смысле, который в настоящее время вкладывается в план операций. План войны в современном понимании представляется программой деятельности всего государства на известный период лет для защиты с оружием в руках своих жизненных интересов и, прежде всего, своей независимости. План войны охватывает все элементы подготовки к ней, обеспечивающие достижение ее целей путем применения вооруженных сил, подкрепленных всеми благоприятствующими экономическими и политическими мероприятиями. В таком смысле плана войны не существовало к 1914 г. ни в одном государстве. Однако во Франции и особенно в Англии подготовка к войне в широком государственном масштабе начата была с момента образования высших органов по обороне страны: во Франции – Высшего совета государственной обороны в 1906 г., и в Англии – Имперского комитета обороны в 1911 г. Этими советами был проведен ряд мероприятий, идейно подсказанных определенным планом войны. Наилучше разработанный план операций принадлежал Германии и охватывал наметку ее исходных военных операций. К экономическому плану будущей войны в Германии приступили лишь в 1913 г.

Начало стратегической подготовки войны 1914–1918 гг. может быть отнесено к 1871 г. Уже в апреле 1871 г. фельдмаршал Мольтке в своем очередном мемуаре писал, что «опаснейшим испытанием для существования молодой Германской империи была бы одновременная война ее с Россией и Францией, и так как возможность такой комбинации не может быть исключена, то следует заблаговременно принять в расчет средства для обороны в таких условиях». С этого момента и вплоть до 1914 г., в течение 44 лет, в Большом генеральном штабе в Берлине велась разработка плана войны на два фронта, в конечном счете ясно установившая основную идею операций против Франции и России, четкое распределение всех германских сил и характер первоначальных военных действий.

С заключением в октябре 1879 г. союза с Австро-Венгрией начальник германского Генерального штаба устанавливал роль австро-венгерских вооруженных сил при совместной борьбе обоих союзников против Франции и России. С присоединением Италии к Центральному союзу в 1882 г. в Берлине учитывалось использование итальянских сил для военных целей Тройственного союза, но участию итальянской армии никогда не придавалось первостепенного значения вследствие ясно сознававшейся в Берлине шаткости военно-политических связей между Италией и Австро-Венгрией.

Зато экономическое порабощение Турции, особенно после прибытия в Константинополь германской миссии Лимана фон-Сандерса, делало се послушным орудием в руках Германии[15], а положение вещей на Балканском полуострове делало для германской дипломатии небезосновательным расчет на возможность привлечения на свою сторону Румынии и Болгарин и объединения, таким образом, в один сплошной фронт всей средней Европы от Северного до Средиземного моря.

Два упрека относительно стратегической подготовки к войне обычно ставятся Союзу центральных государств: отсутствие писаной военной конвенции между ними, которая жестко определяла бы взаимные оперативные обязательства контрагентов союза, и умолчание об объединенном руководстве союзными силами, особенно ввиду территориальной неразделенности государств союза, дававшей право считать их территорию единым театром войны. Однако первый упрек отчасти отвергается на основании статьи 1-го союзного договора между Германией и Австро-Венгрией, по которой обе державы обязывались помогать друг другу всеми своими вооруженными силами при нападении России на одну из них. Отсутствие более конкретных оперативных обязательств между обеими армиями объясняется политическими причинами. Германский Генеральный штаб не желал заранее открывать своих карт союзнику, военную ценность которого он расценивал невысоко. Нужно было считаться и с формальным участием Италии в союзе. Вместе с тем Германия опасалась оказаться на буксире у австрийской дипломатии, политика которой в течение 35-лет-него существования союза не раз стремилась спровоцировать войну ради сепаратных интересов лоскутной империи. Политика мешала также установлению единого Верховного командования. Оба начальника Генеральных штабов постоянным личным общением устраняли надобность в документе, который мог вредно отразиться на свободе действий обеих армий в обстановке действительной войны. Вопрос о едином союзном командовании, как свидетельствует опыт всех коалиционных войн, в том числе и мировой, не может быть разрешен удовлетворительно, так как затрагивает основные права верховной власти каждого государства, участвующего в союзе. Единое союзное главнокомандование к концу мировой войны формально было достигнуто на обеих сторонах, но по существу оно оставалось только деликатным компромиссом, опиравшимся лишь на добровольное согласие союзных правительств.

На другой стороне, у французов и у русских, дело с планом войны формально обстояло лучше, но по ясности руководящей идеи, по смелости ее проведения в жизнь и по четкости союзнического взаимодействия их план значительно уступал германскому. Если можно миновать более или менее случайные эпизоды франко-русского сближения в 1875 и в 1878 гг., то возникновение Союза центральных держав надо считать окончательным толчком, который побудил французское и русское правительства одновременно пойти навстречу друг другу для заключения, в противовес Центральному союзу, в августе 1891 г. союзного договора, а через год – военной конвенции, подписанной, по уполномочию правительств, генералами Буадефром и Обручевым[16]и окончательно ратифицированной в январе 1894 г.

Оба правительства обязывались в случае нападения на одно из их государств выступить всеми силами против врага, причем статьей 3-й конвенции определялось выставление против Германии со стороны Франции 1 300 000 человек, а со стороны России – от 700 000 до 800 000 человек с целью заставить Германию вести борьбу одновременно на Востоке и на Западе. По статье 4 Генеральные штабы обеих держав должны были находиться в постоянных между собой сношениях для практического осуществления указанного выше обязательства. Во время последнего совещания обоих начальников Генеральных штабов (1913 г.) Жоффр особым протоколом изменил в конвенции цифру выставляемых Францией сил до 1 500 000 человек, с указанием срока их мобилизации на 10-й день и начала наступления на 11-й день, взамен чего Жилинский (начальник русского Генерального штаба) заявил о выставлении большей части из обещанных 800 000 человек к 15-му дню на германской границе и о немедленном их наступлении на территорию Германии. На основании периодически дополнявших военную конвенцию протоколов совещаний французский Генеральный штаб оказывал веское влияние на русское железнодорожное строительство, причем правительство Франции охотно предоставляло денежные капиталы для развития в желаемом для Франции смысле русской железнодорожной сети.

Итак, на одной стороне задолго до войны существовала писаная военная конвенция и в дополнение к ней периодические совещания начальников Генеральных штабов, закреплявшиеся протоколами. На другой стороне не было конвенции и зафиксированных на бумаге стратегических постановлений. Преимущества оказались на последней стороне, так как именно русский план операций, скованный формальными требованиями конвенции, вызвал, как будет видно дальше, непоправимые ошибки в исходных операциях русской армии.

В дополнение к военной конвенции в 1912 г. была заключена в Париже франко-русская морская конвенция, которой устанавливалось распределение задач обоих союзных флотов и обеспечение ими, с учетом также и британского флота, господства Антанты на европейских морях.

Что касается Англии, то участие ее в военном выступлении держав Согласия не было, по принципам британской политики, оформлено предварительными обязательствами и ограничивалось в последние годы перед войной официозными совещаниями начальников французского, британского и бельгийского Генеральных штабов.

Еще менее точно были координированы стратегические намерения морских сил держав Антанты. Среди них господствующую роль бесспорно занимал сильнейший флот Англии. В 1912 г. британское и французское правительства подписали, однако, два секретных документа. Один касался распределения морских сил обеих держав: французский флот в случае войны сосредоточивался в Средиземном море, а охрана Ламанша и Атлантического побережья Франции возлагалась на британский флот. Другим письменным соглашением оба правительства обязывались при неизбежности европейской войны подписать военную и морскую конвенции, заранее выработанные французским и английским Генеральными штабами. Проще говоря, с приближением войны автоматически вступали в силу означенные конвенции, как это и произошло в действительности в августе 1914 г. Накануне самой войны, в мае и июне 1914 г., все три правительства Антанты намеревались заключить общую военно-морскую конвенцию относительно распределения союзных флотов и вытекающих из него оперативных задач. Ввиду существовавшего уже по этому вопросу соглашения между Францией и Англией оставалось тот же вопрос урегулировать между Англией и Россией. Переговоры между обоими правительствами о заключении морской конвенции были прерваны наступившей войной.

Прежде чем перейти к изложению планов операций обеих сторон в мировую войну, необходимо предпослать этому изложению краткую оценку местности тех театров войны, на которых эти операции развивались.

Театры войны

Театрами мировой войны, с которыми связаны были первоначальные планы сторон, являлись:

1) На Западе Европы – сначала вся полоса местности вдоль границы Германии с Бельгией и Францией, а затем вся Северо-Восточная часть Франции; этот называемый в литературе Западноевропейский театр войны мы в дальнейшем изложении для краткости будем называть Французским.

2) На Востоке Европы – сначала, в маневренный период войны, вся полоса местности вдоль границы России с Германией и Австро-Венгрией, а затем преимущественно вся западно-пограничная полоса России; этот называемый в литературе Восточноевропейский театр войны мы в дальнейшем, по той же причине, будем называть Русским.

3) На Юге Европы – сначала вся полоса местности вдоль границы Австро-Венгрии с Сербией, затем вся территория последней, а потом и весь Балканский полуостров; этот театр войны мы будем называть Балканским.

Западноевропейский (Французский) театр войны

(Схема 3)

Западноевропейский театр войны тянулся между Северным морем и Швейцарией. На этом протяжении в 700 км территория Франции соприкасалась с Бельгией от моря до Лонгви на 400 км с лишком, а на франко-германскую границу приходилось около 300 км.

В пределы театра военных действий вошли вся Бельгия и Северо-Восточная Франция, до линии: устье р. Сены – Бельфор – Базель.

По рельефу вся означенная территория разделялась на два разных района: северо-западный – равнинный, включающий в себя Бельгию к западу от р. Мааса, и северную часть Франции между морем и р. Уазой; вся остальная часть театра – юго-восточный район – возвышенная, частью даже гористая.

Северо-западный район по характеру местности и по обилию дорог позволяет свободное маневрирование крупных войсковых масс, кроме низменных участков по р р. Шельде, Лис и Самбре с изрядным числом болот, перерезанных каналами. Эти участки представляли выгоды только при обороне, когда можно было легко устраивать искусственные наводнения.

Юго-восточный район включает систему трех горных групп вдоль границ, отбрасывающих от себя ряд отрогов вглубь французской территории. Северная группа – Арденны – заполняет пространство по обоим берегам р. Мааса между верховьями р. Уазы и северной границей Люксембурга. Арденны не представляют ясно выраженного горного хребта. Это группа плоских возвышенностей, прорезаемых течением р. Мааса. К западу от реки эти возвышенности не превосходят 350 м над уровнем моря, а к востоку, близ бельгийско-германской границы, достигают вдвое большей высоты.

На линии Ретель – Монмеди Арденны увязываются с другой горной группой – Аргоннами, которая в виде двух узких лесистых параллельных цепей заполняет пространство между р. Маасом и верхним течением р. Эн. Обе цепи Аргонн имеют резко обозначенный характер горных хребтов и представляют значительные затруднения для войск на путях из Лотарингии к г. Реймсу, но высота этих гор лишь в окрестностях Бар-ле-Дюка достигает 400 м.

Третья горная группа – хребет Вогезских гор вдоль границы Эльзаса. Это наиболее высокий и труднопреодолимый хребет, являющийся как бы барьером для обеих сторон на путях вторжения через него крупных масс. Его прорезали только две сквозные железные дороги, и то в его наиболее низком северном участке. Вогезы повышаются с севера на юг и достигают наибольшей высоты в своей южной оконечности, где высшие точки хребта имеют высоту до 1500 м.

Из водных рубежей театра наиболее значительными являются: р. Рейн, ограничивающая этот театр с северо-востока, с его левыми притоками р р. Мозелем с Мергой и Сааром и Маасом с Самброй; р. Сена, ограничивающая этот театр с юго-запада, с ее правыми притоками р р. Марной (с Большим и Малым Морэнами и Урком) и Уазой, Эном и Белом, и впадающая в море р. Шельда (Эско) с притоками р р. Лис, Изер и Сомма. Все эти реки и соединяющие их многочисленные каналы приобретали характер труднопреодолимых преград лишь на тех участках, где они были усилены укреплениями или снабжены сооружениями для устройства наводнений. Во всех же других местах они имели лишь значение тактических рубежей, на которых и разыгрались наиболее значительные операции, получившие свое название по названию этих рек.

Поскольку государственная граница между участвовавшими на Западноевропейском театре государствами не всегда совпадала с солидными естественными рубежами, обе стороны уделяли значительное внимание укреплению естественных рубежей в ближайшем тылу от границ. Со стороны Германии таким рубежом являлся широкий Рейн, на котором были сооружены крепости Страсбург и Кёльн, Гермерсгейм, Майнц, Кобленц и Везель. У самой границы на Мозеле были крепости Мец и Тионвиль (Дидейгофен) и укрепления у Саарлуи. На границе же с Бельгией для прикрытия обходных путей через Бельгию к Нижнему Рейну был укрепленный лагерь у Мальмеди. Со стороны Франции таким ближайшим (в двух переходах) к германской границе и важнейшим укрепленным рубежом являлись: верховья р р. Мозеля и Мааса, на которых были построены четыре крепости и до 20 более или менее значительных укреплений, составлявшие в совокупности два укрепленных района: Бельфор, Эпиналь – 80 км по фронту, и Туль, Верден – 80 км по фронту. За указанными укрепленными районами 1-й линии находились укрепления 2-й линии, состоящие из укрепленной позиции у Дижона и Лангра и укрепленных районов – Реймса, Лаона, Ля-Фера. Центральным редюитом всей этой укрепленной системы служил укрепленный лагерь Парижа. Что же касается системы укреплений на участке границы Франции с Бельгией, т. е. от Монмеди до моря, то в связи с усовершенствованием крепостной техники, выдвинувшей в 80-х годах XIX столетия бетон и бронированные башни и потребовавшей огромных затрат, от первоначально задуманной обширной системы укреплений на этой границе было решено отказаться. Были оставлены лишь Монмеди и Мобеж, а крепость Лилль была намечена к упразднению. Со стороны моря этот театр был прикрыт крепостями Дюнкерк, Кале, Булонь.