COVERT NETHERWORLD 4: CINDERFALL

Джана хитро ухмыльнулась.

– О, это будет самая интересная часть, – заявила креолка. – На самом деле мы долго ломали голову над этим. Но выручил случай. У одного из моих парней девчонка работает в канцелярии архигерцога. Три дня назад на их мейл пришло письмо из Cirque du Soleil, – Джана протянула Ксении лист бумаги.

Помимо всех комплиментарных и официальных обращений там было написано следующее:

Просим нас извинить, но труппа, которая должна была посетить вашу научную колонию, вынуждена прервать своё турне из-за неполадок с транспортом. Мы немедленно организуем замену, как только в нашем распоряжении окажется труппа с подходящим репертуаром. Ещё раз прошу прощения, уважаемый архигерцог.

– Только представь, какой облом, – сказала Джана – Тебе обещают крутое шоу, а в последнюю секунду всё отменяют и что-то бормочут.

Дочитав письмо, Ксения утвердительно кивнула.

– Понимаю, – сказала она. – Цирковая корпорация, не выполнившая своих обязательств, будет из кожи вон лезть, чтобы исправить положение, если хочет, чтобы её артисты продолжали получать свои гонорары. Это понятно. Прибытие новых артистов не вызовет подозрения.

– А когда они поймут, что мы не артисты, будет слишком поздно, – кивнула Джана. – Нам главное – попасть внутрь. Всё многократно просчитано. Каждому из наших поставлена своя задача, – девушка улыбнулась. – Как британским коммандос во время войны. Наша первая цель – это сделать так, чтобы базу заметили. Раскрыв её местонахождение, мы уже привлечём к ней достаточное внимание. Даже если нам не удастся остальное, мир узнает о её существовании, и Коэнтрау не поздоровится.

– Когда начало? – спросила Ксения. Она намеренно опустила патетичные политические лозунги.

– Мы ещё ждем последнюю информацию, – сказала Джана. – Я разослала разведчиков по разным сторонам архипелага. Здесь есть много сочувствующих нам людей. Кто-нибудь что-нибудь обязательно услышит и донесёт нам. Ещё пара-тройка ребят собирает информацию в окрестностях острова. Архивные карты позволили нам определить несколько ключевых точек цитадели. С них и начнём.

– Если карты старые, то полагаться на них сложно, – заметила Ксения. – Придётся действовать вслепую.

– Вот здесь и пригодится ваша помощь, – сказал Меньшиков. – Вы были в такой тюрьме, и что самое главное, выбрались оттуда живой. Как именно, это не играет роли. Ваша память, Ксения Игоревна, это такой же фактор успешной акции против Директории, как ребята Джаны. Так что когда мы начнём, всем придется включиться по-настоящему.

Ксения кивнула. Кажется, она начинала понимать. Цитадель в Ольвии она действительно помнила. Такое не забудешь. Вот только сейчас не имелось одного важного обстоятельства – альтруизма. То есть он был у Джаны и её бойцов, но вот у Меньшикова не было альтруизма Верховского, его готовности принести себя в жертву ради своих людей и идеи, что он и сделал. Меньшиковым двигали авантюризм и личная выгода с самого начала. Остальное было только сопутствующим. Он, безусловно, хотел перейти на более высокий уровень. С точки зрения реализации конкретной акции это было неплохо, а вот с точки зрения морали… Ксения усмехнулась. Ну что ж, иногда история повторяется не только в виде фарса, но и в виде цинизма.

В конечном итоге разведчика никто не обязывает работать в белых перчатках.

Глава III. Откровения

– Мне все равно, куда попадать, – сказала Алиса.

– Тогда всё равно, куда и идти, – ответил Кот.

Льюис Кэрролл

Со стороны их можно было принять за сестёр или подруг, тех, что часами говорят по телефону, поедают сладости при встрече и доверяют друг другу самое сокровенное. Именно такое впечатление о них и составил портье небольшого лесного отеля на северной границе Висконсина, где поселились эти две девушки.

– Зачем мы здесь? – коротко спросила Наоми. – Что за богом забытое место?

Девушка за очень короткий период «дружбы» с Мией не только по-новому стала смотреть на проблемы экологии, которые ещё недавно считала буквально высосанными из пальца, но и полностью уверилась, что только сейчас и начинает по-настоящему влиять на оздоровление и экосистемы, и общества. Причём она замечала, что её сознание перестало тяготиться моральными принципами, ранее считавшимися незыблемыми, а перешло в формат активного действия.

В другое время она посчитала бы себя уязвимой от постороннего мнения, но не сейчас, когда наконец появилась возможность очистить мир от балласта в виде корыстолюбивых, тщеславных и озабоченных властью людей. И вот уже она сама очень скоро сможет оказаться в эпицентре событий, непосредственно влияющих на расстановку сил в мире. От осознания этого факта девушке становилось очень приятно. Хотя в голове роилось множество вопросов.

– Именно в таких местах и происходят хитросплетения мировых процессов, – многозначительно сказала Мия. – Твоя задача – вплести их в себя. Умей срывать покровы с того, что видишь.

– То, что я вижу, ложь, верно? – спросила Наоми.

– Верно, – кивнула Мия. – Ты видишь уединённый отель, и его уединенность сбивает тебя. Учись мыслить нелинейными категориями. Как при убийстве Эмили.

Мия заметила, как по лицу девчонки пробежало сомнение.

– Я не знаю, как это сделала, – пробурчала Наоми. – Я этого даже не хотела, – продолжила она уже с некоторым сомнением. – Это просто… случилось.

Она как будто извинялась за разбитую фарфоровую чашку. Она ещё была недостаточно опытна, чтобы понимать, что именно она сделала.

– Просто ничего не бывает, – возразила Мия. – Ты это сделала и должна постоянно вызывать это из памяти, подпитывать себя этим.

Наоми мгновение помешкала и замотала головой.

– Не хочу, – проговорила она.

Девчонка уже стерпела немало боли и страданий за свою жизнь. Она не желала вновь вспоминать ужас. Мия понимала, она даже сочувствовала. Она сама немало пострадала в детстве от грубого отца, который постоянно напивался и приходил к ней в спальню, трогал её. Но она научилась превращать гнев от этого в своё оружие. С каждым его приходом она всё больше заряжала себя, пока в один день не наступил момент, когда она отомстила за унижения. И если Наоми суждено перенять их наследие, придётся посмотреть в лицо прошлому. Придется научиться взывать к самым болезненным воспоминаниям. Придется видоизменять их и наслаждаться ими. Такова участь Охотниц. Эту Эмили Дэвис она убила случайно. Теперь ей предстоит научиться получать удовольствие от убийств.

– Ты чувствуешь вину за её смерть, – бросила Мия. – Сожалеешь. Думаешь, что могла бы поступить иначе. Но это пустые эмоции. Они не дают силу. Тебе нужен гнев. Эта эмоция открывает куда большие возможности, чем принято считать.

Сев на кровать рядом с Наоми, Мия обняла её за плечи.

– Вспомни свои ощущения, когда она издевалась над тобой, – обольстительно прошептала она. – Вспомни, как она втоптала тебя в грязь. Она ни во что ни ставила твои идеи.

Наоми прикрыла глаза и несколько секунд не двигалась. Она обращалась к прошлому. Родители в бесконечной панике из-за экологии, её холодная комната без отопления. Эмили Дэвис – главный пропагандист всего этого безумия…

Когда Наоми открыла глаза, её зрачки расширились; они пылали лютым огнём.

– Это такие, как она, испоганили моих родителей, – процедила Наоми. – Ей самое место там, в глубинах океана!

– Чудно… – прошептала Мия, убирая руки с плеч. – Всегда нужно давать волю тем эмоциям, которые испытываешь. Но никогда не показывай слабые эмоции. Покажешь их и проиграешь. Запомни, что гнев никогда не бывает праведным. Это всего лишь глупая людская патетика. Гнев должен быть холодным. Расчётливым.

Лицо Наоми сменило выражение бессильной злобы на настороженное любопытство. Она уяснила значение слов Мии.

– Значит, мы здесь из-за каких-то политических игр, так? – спросила девушка.

– Я, – поправила Мия. – Никогда не бывает «мы». Думай о себе и своих мотивах, тогда ты будешь впереди всегда.

– Тогда к чему твои уроки? – нашлась Наоми. – Ведь я могу обойти тебя, набравшись опыта?

Лицо Мии исказила усмешка.

– Всё, что я тебе говорю – ложь, – сказала она. – В каждом заданном тебе вопросе – ловушка. Ты не найдёшь правды во мне. Определи сама, для чего ты здесь.

Наоми прищурилась и некоторое время сверлила Мию глазами. Что же я сделала? Разве я такая? Неужели это единственный путь? Да, ответила другая Наоми в её голове. Это единственный путь. Ты должна остановить страдания ложь и панику, которой охвачены люди. Это то, о чем ты всегда мечтала. Делай, что хочешь, и любыми способами.

– Воздать по заслугам за несправедливость, – сказала она вслух, не понимая, она ли это говорит или другая Наоми. – Я хочу этого.

– Тогда я твой проводник в этом мире мёртвых, – сообщила Мия.

Их разговор прервал мелодичный звук видеозвонка, который доносился из небольшого портативного компьютера. Мия про себя выругалась. Этот наглый индюк постоянно отвлекает её в самые сладкие минуты.

Охотница приняла вызов, удобно расположившись в кресле. С мерцающего экрана на неё уставилось лицо Джефри Треверса. Он заметно нервничал, так как знал, что не видит лица своей собеседницы. Она его лицо видела.

– Приветствую, сэр Джефри, – легко склонила голову Мия.

Треверс нервно поморщился. Его сальный взгляд так и скользил по фигуре Мии и неожиданно заострился на Наоми.

– Нашла себе подружку? – осведомился финансист.

Он не узнал меня, мельком подумала Наоми. Кажется действительно фокус с перекрашиванием с привычного красного на пепельный блонд сработал. Удивительно однако, как мы придаем значению внешнему и забываем про внутреннее… Я это всегда я. И важно то, что у меня внутри… Неужели мой агрессивный внешний вид так привлекал… Глупо. Ты же сама так и считала, ответила себе какая-то другая Наоми. Ты хотела выделяться, не стримиться к конформизму. И к чему ты пришла? Ты сама не верила в свой дух. Ты думала о себе не о других. Теперь ты пожнешь плоды своего неверия.

Девушка тряхнула головой прогоняя секундный фантом и прислушалась к беседующим.

– Она моя компаньонка, – услышала Наоми флегматичный голос Мии – Одинокой девушке бывает невыносимо скучно в такой глуши.

Треверс фыркнул.

– Делай, что хочешь, – сказал он. – Главное, чтобы это не мешало твоей работе на меня.

Мия, казалось, не слушала финансиста, она изучала линии на своих тонких бледных ладонях.

– Меня интересует руководство банка Eaton-capital. Они специализируются на индустрии высоких технологий и являются наиболее предпочтительным банком для стартапов с венчурным капиталом. В данный момент глава банка и его основатель Майк Итон находится в этом пансионате. Он организовал здесь… охоту и пригласил на неё глав правления ещё нескольких венчурных банков. Есть весьма интригующее мнение, что на этой встрече они договорятся о слиянии в единую финансовую группу, что создаст…некоторые препятствия для нашего плана.

– Действительно интригующе, – кивнула Мия. – Я знаю, каким образом мы можем помешать их проекту. Эти банки весьма центричны. Их позиции на рынке зависят от фигур их глав. Если убрать эти фигуры, банки рухнут. Если сделать это, возникнет финансовый вакуум, – её голос был скрежещущим воплощением полного безразличия, хоть и не лишённым интонаций. – Полагаю я… верно оценила…вашу цель.

– Да, – коротко ответил Треверс. – Ты можешь использовать любые методы, но я хочу, чтобы венчурные банки не мешали мне в дальнейшем.

Пришёл звук входящего сообщения.

– Изучи это перед заданием, – сказал Треверс. – Здесь имена и характеристики тех, с кем тебе придется иметь дело, а также прочая полезная информация. Предупреждаю, их нелегко обвести вокруг пальца. Не делай ошибок.

Мия пленительно улыбнулась.

– Я… не делаю ошибок, – сказала Охотница.

– И всё же… – начал Треверс и тут же запнулся.

Далее что-то странное произошло. Треверс на мгновение застыл, затем его глаза расширились, и в них пробудилось невероятное желание. Финансист нервно облизал губы несколько раз и стал изнемогать трепеща всем своим существом.

– От-пу-сти… – прохрипел Треверс.

Его ещё трясло несколько секунд. Финансист обхватил голову руками и стал трясти ей, как будто у него случилась наркотическая ломка.

– Я не делаю… ошибок, – повторила Мия.

Треверс обмяк и стал откашливаться. Наоми поразилась, насколько сильно влияла Мия на этого мужчину. Было ли так с остальными? С Кирсановым, например? И, если на то пошло, кто кем управляет на самом деле?

Мия не удостоила финансиста прощания, ленивым жестом отключив передачу. Оставалось только гадать, что происходило с Треверсом теперь.

– Твои мысли выдают тебя, моя милая, – заметила Охотница, повернувшись к Наоми. – Ты недоумеваешь, почему я трачу время на поручения Треверса? Сейчас ты наверняка думаешь: «Она может ликвидировать кого-то, как простая убийца по заказу конкурирующей компании».

– Да, со стороны это именно так и кажется, – не стала спорить Наоми, несколько поражаясь, как точно Мия угадала её мысли.

– Всё, что я говорю, ложь, – опять заявила Охотница – Ты сама всё увидишь и услышишь из первых уст, сама примешь решение. Ты увидишь, что время разговоров ушло, осталось только действие.

– Треверс скуп и нагл, – заметила Наоми. – Я нахожу его недостойным внимания. К тому же он двуличен и труслив. В большинстве ситуаций, о которых я знаю.

Мия едва заметно усмехнулась.

– Довольно отталкивающие черты, согласна, – проворковала Охотница. – Однако он полезен. Его жажда власти даёт нам возможность продвижения наверх. Он нужен нам для достижения наших целей. А для этого мы должны уметь вести дела с любыми, даже самыми презренными субъектами. Запомни, что для Охотниц не существует не тех людей, запретных знаний или секретов, которые лучше оставить без объяснения. Существует только информация, которую необходимо собрать и проанализировать, чтобы использовать. Именно этим мы и займёмся. Уверяю тебя, Треверс сыграет немаловажную роль в попытках привнести в мир новый порядок. Треверс и ему подобные для нас своего рода прикрытие. Пока все взгляды обращены на него, мы находимся в тени. И так будет всегда.

– Как ты собираешься устранить глав этих банков? – спросила Наоми.

– В этом мне поможешь ты, – испытующее произнесла Мия, – идём, настало время сыграть небольшую комедию.

Охотница подтолкнула девушку к выходу из номера, словно любящая подруга.

– Я научусь этому? – неожиданно спросила Наоми. – Тому, что ты сделала с Треверсом?

Мия многозначительно хмыкнула. Любопытство в девочке стало заменять желание большего. Охотница с наслаждением потрогала её нежную шею.

– Возможно, – сказала она. – Дальше видно будет.

Наоми кивнула и побрела вслед за «подругой».

Вместе они спустились в фойе. Администратор сидел за стойкой и что-то вбивал в компьютер. Он не заметил девушек. Их проходило сотни мимо него. Должно быть, подруги или сёстры, которые приехали отдохнуть. Какое ему дело?

* * *

Встреча состоялась на два дня раньше, чем планировалось. Так распорядился Ричмонд. Он всегда считал неожиданность лучшей стратегией во всех сферах. Из небольшой комнаты ему открывался вид на длинный стол с рядами кресел, которые заняли гости. Сам стол был неправильной петлеобразной формы, которая была специально выбрана, чтобы избежать неравенства кого-то из участников. По мнению Ричмонда, собравшиеся и впрямь были равны: одинаково напыщенные дураки. Но Ричмонду необходимо было произвести впечатление честности и беспристрастности, иначе их было сюда не заманить.

Ричмонд оглядел гостей: люди из промышленности, финансов, политики – настоящие воротилы с возможностями, связями, амбициями и желаниями. Ближе всего к нему сидел Мартин Шультхайс, худой высокий мужчина, его обычный хвост был распущен и длинные неряшливые волосы делали немецкого политика похожим на хиппи. В нынешней коалиции он получил пост министра образования. Затем Жиль Симонс, председатель Европейского совета, маленький жирный блондин с плотным лицом и шокирующе белыми бровями. Напротив него Эй Джей Роудс, седой мужчина с пышными усами – нефтяник из Техаса, он поистине олицетворял старую Америку, интересный колорит с Шультхайсом. Рядом с Шультхайсом было отведено место спикеру палаты представителей Биллу Коннерти, напротив него лидер сенатского меньшинства Оррин Бёрч. Далее бесконечной чередой пошли ещё банкиры, председатели совета директоров корпораций, сенаторы, инвесторы и другие персонажи со столь же напыщенными и столь же бессмысленными титулами.

– Здравствуйте, господа! – окликнул он всех сразу, быстрым шагом выходя из своего «укрытия». – Приветствую вас в моём захолустье и прошу прощения за нарушение ваших планов, вызванное этим… совещанием.

– Что за шутки, Ричмонд? – осведомился Роудс. – Мне сказали, что это будут закрытые переговоры с Треверсом.

– Я думал, вы за чистую энергию, а здесь просто сборище гомофобов и нефтяных барыг, – стал возмущаться Шультхайс. Под гомофобом он, очевидно, имел в виду Роудса.

– Я тоже не веду дел с поклонниками парадов гордости, – резко заявил Роудс.

Ричмонд примирительно замахал руками, останавливая шум.

– Господа, господа! – воскликнул он. – Всем нам приходится идти на компромиссы ради великой цели. Сила в объединении.

Симонс презрительно фыркнул.

– Эти банальности оставьте для сопливых девочек, – заявил он. – Я протащил через Еврокомиссию то, о чём вы просили, где мои деньги?

– В обмен на наши инвестиции вы обещали нам шестьдесят вертолётов, – громогласно заявил чернокожий мужчина в камуфляжной форме и тёмно-зелёном берете.

– Господа! – прерывая гомон, обратился к собравшимся Ричмонд. – Вы действительно сделали то, о чём мы с вами договаривались.

– Ричмонд, – грохнул Роудс. – Ваша с Треверсом игрушка обошлась мне в пятьсот миллионов с мелочью!

– Мне вы должны пятьсот тысяч карат бриллиантов, – указал пальцем на Ричмонда африканец.

– А я должен каждому из вас по пятьсот миллионов! – весело заявил Ричмонд. – Прямо как эта страна.

– Так заплати! – заявил Коннерти. – Мы здесь не на заседании ФРС.

– А я про это и не говорю, – сказал Ричмонд. – Все вы уже вложились в наш глобальный проект, связанный с чистыми источниками энергии, основанными на возобновляемом принципе их производства. Это, в том числе, позволяет увеличить наши возможности контроля над выделением двуокиси углерода в атмосферу. Однако этого недостаточно для того, чтобы сконцентрировать в наших руках все рычаги управления экологической безопасностью планеты. Нужны и новые инвестиции, и, самое главное, единство взглядов на построение международного центра, связанного с реализацией климатического проекта. Его суть сводится к тому, чтобы в короткий срок минимизировать темпы глобального потепления за счёт внедрения инновационных технологий, демонстрацию которых многие из вас могли видеть и на экспериментальном судне нашего друга Джефри Треверса. Сегодня весь мир разделился на два лагеря. Один представляем мы, а другой – наши оппоненты. Соответственно, в этом противостоянии ресурсов и идеологий в результате одна сторона станет победителем, которому достанутся все лавры. Ну и, конечно же, для эффективной борьбы нам нужны силы и клятвы преданности. Готовы ли вы идти до конца?

Последняя часть речи, выраженная вопросом к присутствующим «инвесторам», которых было здесь не менее двух десятков, прозвучала громко и пафосно.

– Итак, настало время открыть вам подлинный смысл проекта Cinderfall, – продолжал Ричмонд. – На него было потрачено целых десять лет. Всё просчитано до мельчайших подробностей. Предусмотрена каждая мелочь. Благодаря нашим совместным инвестициям над Землей висит ожерелье из пятидесяти спутников. Каждый из них способен генерировать энергию достаточной мощности, чтобы вскипятить воду и обрушить цунами, который зальёт любой город у моря.

– Хватит рекламы, Ричмонд! – заявил Бёрч. – Давай к делу!

– Ты тратишь наше время! – вторил ему африканец.

– Послезавтра мы обратимся к мировым правительствам с ультиматумом, – продолжил Ричмонд – И потребуем немедленного принятия углеродного налога, каждым из членов ООН. Тем, кто откажется, мы предложим заплатить отступного в виде разового платежа до полудня следующего дня, устроив аукцион экологического превосходства. Тот, кто заплатит больше всех, избавит себя от погодных изменений.

– Но все это уже начинает больше походить не на стартапы и венчурные инвестиции, а на политическую борьбу или даже революцию!.. – голос принадлежал Касперу Хассингу, который совершенно не собирался принимать участие ни в каких проектах, рамки которых выходили за пределы коммерции.

– Да-да!.. – раздалось несколько голосов. – Это раньше не обсуждалось! Если бы мы знали, то…

– Отныне государства будут нам платить, – заявил Ричмонд. – Я решил взять на вооружение стратегию социалистов. Углеродный налог будет взиматься в обмен за право на комфортный образ жизни, и только капиталисты его будут платить.

Волна изумления прокатилась по собравшимся. Изумления, смешанного с тревогой – в конце концов, они тоже относили себя к капиталистам.

– Но каким образом? – спросил кто-то.

Ричмонд мягко улыбнулся.

– Как показывает практика, наилучшим способом достижения такой цели является создание специального фонда, правление которого будет строго следить за поступлениями от капиталистических правительств, – заявил вице-президент. – Я предлагаю вам всем войти в правление этого фонда. Каждый из вас внесёт свой взнос, в этот раз исключительно добровольный, и получит на выходе прибыль гораздо большую, от налоговых процентов. – Ричмонд сделал паузу в несколько секунд. – Перед вами в папках лежит гарантийное обязательство. Вам остаётся только подписать его.

– Нам не нужны обещания гипотетических перспектив, когда реальные доходы могут принести больше. – Роудс встал со своего места. – Я услышал достаточно.

– Я тоже, – сказал африканец. – Если не возражаете, я получу свой долг сейчас!

Коннерти осклабился.

– Что, надоело изображать крутых парней, да, Роудс? – ехидно спросил он. – Но я тоже признаюсь, что не уверен в вашем плане, Ричмонд. Здесь ситуация неоднозначная. Всё упирается во время, и мы не знаем, как правительства ответят на подобный шантаж. К тому же, что вы намерены делать с «Зелёным фронтом»? Их акции становятся всё наглее.

Ричмонд причмокнул языком, обводя взглядом собравшихся. Его начинал утомлять разговор.

– Я предпринял кое-какие меры, – сказал он. – После определённых событий «Зелёный фронт» перестанет представлять угрозу.

– Но все же нет гарантий, что никто не вмешается в этот…план, – заметил Симонс. – Вся ваша идея пропитана авантюризмом. Я вообще сомневаюсь, что вводить налог целесообразно. Впрочем, я поддержу его политически, но лично участвовать не стану. Я тоже возьму деньги, что мне уже причитаются.