Простые истины

– Там присутствовала обоюдная выгода – пожала плечами Джума – Не станет вас – что делать нам? Мы кормимся от людей, как бы грубо это не прозвучало.

– Но вурдалаки-то поступали по-другому – усмехнулся Аркадий Николаевич – Не так ли?

– Вурдалаки – поморщилась красавица – Сорное семя… Впрочем, не о них речь. Я так понимаю, что этот милый мальчик, пришедший с тобой, тот самый новый сотрудник, что проявил заботу о подземной королеве, даже не будучи ей лично представленным?

– Он и есть – подтвердил Францев – Рекомендую – Олег Ровнин, довольно молодой, но при этом очень перспективный товарищ. Думаю, со временем многого добьется, ибо сметлив и расторопен. В нашем деле это далеко не последние качества.

– Добрый вечер – произнес Олег – Рад знакомству, ваше величество.

Жест «а-ля мушкетер», с поклоном и взмахом невидимой шляпой он изображать не стал, хотя последние пару минут о нем размышлял. С учетом ситуации и тональности разговора он, пожалуй, не был бы лишним, но юношу смутил один момент. Он побоялся, что Джума может увидеть в этом движении не проявление почтительности, а иронию, или, того хуже, насмешку. Злить же эту особу Олегу очень не хотелось, поскольку он прекрасно помнил, зачем именно Францев его сюда привел. Этот визит еще один вклад в его личную копилку знакомств и знаний, потому дураком надо быть, чтобы профукать подобный шанс из-за банального желания выпендриться.

– Почему ты решил мне помочь? – склонив голову к плечу, поинтересовалась у него Джума – Тем более, что встреча с моими подданными произошла, так сказать, не при самых мирных обстоятельствах?

– По идее, начальник всегда несет ответственность за то, что делают его подчиненные – неторопливо и тщательно подбирая слова, произнес Ровнин – Но только по идее. На деле он не может и не должен отвечать за каждую глупость, которую те творят. Особенно если он про нее не знает. Вы, как мне кажется, были не в курсе происходящего. Ведь так?

– Так, так – подтвердила Джума – Продолжай.

– У моего начальника с вами отношения… Нет, не дружеские, но, если можно так выразиться, добрососедские. Так чего ради портить их из-за кучки идиотов? К тому же ведь могло случиться и так, что те ваши подданые в подвале затеяли совсем уж недоброе дело, а именно хотели спровоцировать конфликт между гулями и людьми. Ведь такое возможно?

– И правда сметлив – согласилась с Францевым королева, а после обратилась к Олегу – Подойди ко мне, мальчик.

Ровнину очень не понравилось подобное обращение, даже не фамильярностью своей, а неким подчеркиванием того, кто она и кто есть он, но юноша даже вида не подал, отлично понимая, что тот момент, когда он сможет подобно его начальнику диктовать и Джуме, и кому угодно другому свои условия, пока еще не настал. Сейчас же то время, когда он производит на эту особу первое впечатление, и если сделать что-то неправильно, то вышеупомянутый момент может и вовсе не наступить. Опять же, если бы она перегнула палку, то Францев, стоящий рядом с ним, непременно бы ее осек. Если он этого не делает, значит не стоит показывать свой гонор и выдавать фразы вроде «мальчики сходили на горшок и пошли баиньки». Надо не ерепениться и идти к ждущей того королеве.

Но, как оказалось, лучше бы он этого не делал, поскольку, подойдя к трону он понял, что Баженов давным-давно, еще весной, не байку про Джуму ему протравил, а чистую правду сказал. Красота королевы гулей оказалась позаимствованной. Она на самом деле носила маску, искусно сделанную из кожи какой-то давно умершей девушки. И вблизи это смотрелось настолько жутко, что и местная вонь, и жуткое сплетение тел гулей в залах, да и все остальное, что он тут увидел, показалось ему детскими играми. Настоящий страх – вот он, перед ним. Когда-то вот это существо, может, своими собственными руками, может, чужими, умертвило молодую девчонку лишь ради того, чтобы забрать себе ее красоту, а он теперь должен вместо того, чтобы за убийство человека отомстить, должен улыбку на лицо натягивать.

Плюс это просто смотрелось жутко. Гули и так совсем не красавцы, а та, кто прятался за лицом мертвеца, наверняка выглядит ужаснее любого из них. Откуда пришло это знание к Олегу, он и сам бы не смог ответить. Просто знал, что все именно так – и точка.

И – глаза! Боги, какие же страшные у Джумы были глаза! Какая же леденящая ненависть ко всему живому в них присутствовала…

– Возьми – королева протянула к нему правую руку и разжала кулак. На черной, изъеденной язвами, ладони, лежал массивный золотой перстень с зеленым прозрачным камнем в навершии – Благодарю за твои мысли и твой поступок.

– Щедрый дар – стараясь, чтобы его слова звучали максимально искренне, ответил Олег и, переборов себя, забрал украшение с ее ладони – Это большая честь.

– Мне тоже кое-что причитается – подал голос Францев, который, похоже, понимал, что твориться в душе у подчиненного – Как, могу рассчитывать на обещанное?

– Если я даю слово, то его держу – ответила с достоинством Джума и велела двум слугам, стоящим рядом с ее троном – Приведите эту сволочь.

Речь, как оказалось, шла том самом гуле в драном кожаном пальто и галстуке, с которым Олег свел знакомство в самом начале своей работы в отделе.

– Королева – промычал тот, когда его бросили на пол близ ног Джумы – Всссе он! Не я!

– Кто – он? – мигом подхватился Францев и подошел к нем – Говори, и я заступлюсь за тебя перед милостивой Джумой. Но расскажи мне все – от и до.

– Сссстарик – выдавливал из себя гуль – Он пришшшел. Он сказал – делайте, и вссе будет нашше.

– Какой старик? – потеребил его за плечо Аркадий Николаевич – Может, имя знаешь? Хотя бы как он выглядел, помнишь?

– Ссстарик – повторила нежить – Бороды нет. Добрый! Мяса принес!

– Очень содержательно – усмехнулась Джума – Но извини, Аркадий Николаевич, мои слуги, даже лучшие из них, не мастера длинных бесед.

– Пахнет не как все – вдруг добавил обладатель плаща – По-другому. Как человек, но не как человек.

– А шрам у него был? – вдруг спросил у него Францев и коснулся пальцем своего виска – Изогнутый такой? Не сильно большой.

– Быыыыыл – ощерился гуль. Как видно, данный оскал означал у него улыбку – Был! Здессь!

– Ясно – потер ладони Францев – Как он на тебя вышел? Не просто же так пришел в ваши тоннели и сказал: «вот и я»?

– Пришшшел – покивал похоже, окончательно сломавшийся гуль – Сказззал! Знал, где нас искать. Где мы обычно. Они не ссогласились. Я – да! Убить их пришлось.

Как Олег понял, речь шла о приятелях обладателя модного пальто, которые по каким-то причинам отказались предавать королеву, за что и умерли. А он взялся за предложенное ему дело, и, если бы не бдительность граждан, то, возможно, на этом троне сидела бы уже не Джума. Плюс умерло бы очень много людей и не меньше гулей. Последних совсем не жалко, а вот первых – невероятно.

Кстати, судя по взгляду королевы, даже заступничество Францева этому гулю помочь уже никак не могло.

– Последнее – так что он тебе обещал? – склонился над допрашиваемым Аркадий Николаевич – Только честно говори!

– Влаааасть – промычал тот после некоторой паузы – Свобооооду!

– Ясно – вздохнул тот – Ну, как обещал. Ваше величество, прошу сохранить ему жизнь. Он честно все рассказал, вину свою осознал, потому…

– Я очень уважаю тебя, Аркадий Николаевич – чуть подалась вперед Джума – И очень тебе благодарна. Но всему есть предел. Эй, вы! Ешьте его! Живьем.

Глава четвертая

Олега все-таки вырвало, да хорошо так, качественно – со стонами, хрипами, привкусом желчи и четким ощущением, что вот-вот, и нутро через рот наружу полезет.

Нет, он сдержал позывы опорожнить желудок прямо там, в тронной зале, как-то сумел преодолеть обратную дорогу, но после того, как захлопнулась железная дверь, отделяющая подземные тоннели от владений гулей, и в легкие хлынул не самый свежий, но все же чистый воздух, сдержаться не смог.

– Ну-ну – похлопал юношу по спине начальник – Ты молодец, Олежка. Если честно, то, когда этого, в плаще, начали рвать на куски, то меня самого чуть не скрутило.

Олег вспомнил, как собратья тянули из разодранного брюха, орущего благим матом, гуля кишки, и его согнул еще один приступ рвоты.

– Н-да, это я зря сказал – виновато произнес Францев – Не рассчитал.

– Уф – разогнулся Олег и вытер рот рукавом джинсовки – Знал бы…

– То воздержался бы от визита? – глянул на него Аркадий Николаевич.

– Нет, конечно – выдохнул молодой человек – Но и сегодня завтракать не стал бы, и вчера ужинать.

– Разумно – признал начальник – Хотя толку ноль. Я пробовал, не получается. В данном случае привычка все решает. С каждым разом такие визиты переносятся все проще и проще.

– Наверное – Олег разжал кулак, глянул на перстень, который так и не убрал в карман, покачал головой, а после сказал – А вот его – нафиг. Ничего мне от Джумы не надо. Она же с какой-то девчонки кожу сняла, возможно, заживо. Нам пресекать такое требуется, а не подарки брать!

– Стоять – перехватил его руку, поднятую для замаха, Францев – Тебе не нужно, отделу пригодится.

– Зачем?

– Затем – Аркадий Николаевич направил на украшение луч фонарика, а после повертел перед глазами – Хорошая ведь штука, полезная, возможно недешевая.

– И что?

– Странный вопрос. Помнишь парочку старичков-антикваров, с которыми я тебе познакомил в конце весны? Отволоку этот презент к ним и продам. Вдруг его делал кто-то из тех мастеров, что они нам тогда перечисляли? Тогда можно неплохие деньги за него получить. Подарки Джумы, это, знаешь ли, всегда лотерея. С равной долей вероятности может попасться и раритет, и новодел какой-то.

– Да?

– Ну, а как по-другому? – усмехнулся Францев – Ты просто не очень представляешь, насколько эта особа богата. Знаешь, я думаю, что сокровищница Джумы по своему наполнению может поспорить если не с Алмазным фондом, то с запасниками Эрмитажа точно. Для гулей ведь все эти перстни, серьги, браслеты ценности никакой не имеют, поскольку их невозможно сожрать, ну, а в товарно-денежные отношения они ни с кем никогда не вступают. Но при этом добросовестно тащат все находки своей королеве, причем делают это с очень, очень давних времен. А теперь представь себе количество вскрытых гулями за века кладов да захоронок, и, как следствие, количество хранившегося в них добра. Да еще приплюсуй сюда разное всякое с просто обобранных мертвых тел, которых под Москвой всегда хватало. Хотя нет, не получится. Невозможно подобную кучу добра представить. Моей фантазии, по крайней мере, не такое не хватает.

– Впечатляет – подумав, согласился Олег.

– И я про то – Аркадий Николаевич подбросил перстень на ладони – Ясно, что эта парочка меня непременно процентов на десять от стоимости сего перстенька напарит, они без такого не могут, натура есть натура. Но в остальном с ними работать куда лучше, чем с кем-либо другим, потому что они и продавцу лишние вопросы не задают, и другим про то, откуда вещичка взялась, после не расскажут.

Олег пожал плечами – мол, делайте, как хотите.

– Грань, на которой стоит отдел, всегда очень тонка – пояснил Францев – И нравственная, и законодательная, и финансовая. Ни я, ни те, кто учил меня, ни учителя моих учителей никогда не брали мзду. За информацию ли, за молчание, за закрытые глаза, да за что угодно. В любое время, при любой власти никто никогда не шел на компромиссы, какими бы безобидными или полезными они не казались. Есть мы – и есть мир. Мир может жить как хочет, а мы существуем так, как должно. Казалось бы, ведь ничего такого не случилось бы, возьми я тогда ту сумку. Ну, помнишь Сашу Маленького? Ведь добыча же. Законная. Что с бою взято – то свято. Так?

– Наверное – уклончиво ответил Ровнин.

– Да знаю я, как Баженов после бушевал – усмехнулся его начальник – И вы все в душе с ним отчасти были согласны. Да и по логике все так. Но, Олег, пойми – возможно это и есть тот самый первый незаметный шаг, который делать ни в коем случае нельзя. Про тамплиеров слышал?

– Ну, так…

– Орден такой рыцарский существовал лет восемьсот назад, можно сказать, что отчасти они нашему отделу дальней родней приходились. Создали его для благих целей, пилигримов охранять в песках иерусалимских и нечисть всякую под корень изводить. Бедны те рыцари были как мыши, одна лошадь на двоих, но службу несли честно, потому что принципами были крепки. Потом их поддержал правитель Иерусалимского королевства, и в качестве подарка вручил ордер на неплохую по «квадратам» площадь в своей столице, после чего оказалось, что под крышей в городе обитать куда удобнее и комфортнее, чем в песках, со змеями и скорпионами. Затем появились спонсоры, которые заносили им и деньги, и земли, сначала от души, а после и за услуги, причем самые разные, в том числе весьма сомнительные, вроде лоббирования нужных законов во властных структурах и наемничество. А орден себе такое позволить уже мог, ибо и народу в нем прибавилось, и связей, и авторитета. Пилигримов, правда, никто никуда уже не сопровождал, но это и неважно. Ну, а когда война за веру кончилась, то никто из тамплиеров уже не помнил, для чего орден был создан в принципе. Последние из первых, которые знали, с чего все начиналось, давно ушли в небытие, а новым было плевать на то, что было до них. Собственно, и рыцарями они разве что только сами себя называли, для других тамплиеры были ростовщиками, наемниками и проклятыми богатеями.

– И чем все кончилось?

– Дело дошло до того, что у рыцарей Храма в должниках оказались сразу несколько королей. А венценосцы не любят, когда они кому-то что-то должны. Их такое раздражает. Потому в один недобрый день, а именно в пятницу, тринадцатого октября 1307 года, все руководство ордена арестовали, осудили за дьяволопоклонничество и после сожгли на костре. Тех, кто сумел ускользнуть, потом долго гоняли по Европе, а накопленные богатства прибрали к рукам предприимчивые монархи и католическая церковь. И каков конечный результат? Все, что осталось от изначально светлой и правильной задумки – недобрая память о тех, кто предал свои идеалы и примета, гласящая что от пятницы, выпавшей на тринадцатое число, ничего хорошего, ждать не стоит. К чему рассказал – понял?

– Понял – кивнул Олег.

– Я очень не люблю громкие слова – мягко произнес Аркадий Николаевич – Но мы и вправду в ответе за наши поступки. Не перед собой, а перед теми, кто работал в отделе до нас. Нельзя обесценить все, ради чего они жили и умирали. А самое главное – погубить дело, которому они честно служили, при этом оправдывая себя словами о том, что не мы такие, а жизнь такая.

– Нельзя – согласился юноша.

– Но легкие деньги, которые не принадлежали нам, это одно, а вот подарок или, к примеру, плата за честно сделанную работу в рамках нашей основной специализации – совсем другое – Францев снова подбросил перстень – Повторюсь – грань тонка, и конкретно вот эта блестящая штучка находится с той стороны, где написано слово «можно». Можно ее продать и, например, купить материалы для ремонта в подвале, потому как наши нынешние трубы следующую зиму точно не переживут, а фондов на их замену нет и не предвидится. Можно жесть для крыши приобрести, потому как та течет, а за осенью придет зима с непременными оттепелями. Премию квартальную вам выдать можно, причем, надеюсь, в размере оклада. А если вещичка окажется работы знатного мастера, то и полутора. И, может, выделить средства на пару сотовых телефонов.

– Да ладно? – вытаращил глаза Ровнин.

– Если деньги останутся – то да – Францев убрал перстень в карман – Я, конечно, реликт, но прекрасно понимаю, что принципы принципами, а прогресс прогрессом. Если совсем его игнорировать, то можно просто отстать от времени, да так, что его после не догонишь. Нам эта штука очень нужна, мне это давно понятно. Другое неясно – где на эту сотовую связь деньги брать? И главное – ладно бы речь о разовом платеже шла. Так каждый же месяц денежку отстегивать нужно! Ладно, пошли обратно к людям. Не стоит слишком долго стоять на одном месте в тоннелях под землей, потому что никогда не знаешь, кого из темноты на свет может принести. Да и времени уже вон, без двадцати восемь, ужинать пора. Кхм… Извини!

– Твою-то мать! – выдохнул Ровнин – Забыл!

– Ты о чем? – двинувшись вперед и подсвечивая себе дорогу фонариком, спросил Францев.

– Да меня же сегодня в гости пригласили – немного жалобно сообщил ему молодой человек – К той самой девчоночке из «главка», о которой вы говорили. Вернее, она не из «главка», а из информационной… Да неважно. Только как теперь идти? Я же пропах весь этим дерьмищем! Прямо хуже, чем бомж, воняю, наверное. Хотя, казалось бы, куда хуже?

– Ну, куда хуже всегда есть – резонно заметил Францев – А так – наверное, воняешь, как без того? Как, собственно, и я. Можем, если хочешь, наверху кого-нибудь спросить, найти, так сказать, незаинтересованное лицо. Но лучше поступить проще – забей на свидание и поехали в Воронцовские бани, они до одиннадцати работают по будням. Паром подышим, отмоешься, после пивка хлопнем. А если тебя смущает, что я начальник, а ты подчиненный, так не переживай, в бане все равны. Собственно, она и туалет те два единственных места, где действует истинная, прости Господи, демократия, про которую столько по телевизору рассказывают. Ну, и для души банька первое дело, она всю сегодняшнюю грязь с нее смоет.

– Оно бы хорошо – согласился с ним Ровнин – Только Машка меня сегодня хотела с родителями знакомить.

– Даже так? – проникся Аркадий Николаевич – Шустер! Я, конечно, тебе не отец, но скажу так – не спешишь ли ты, парень? Вы с ней знакомы всего-ничего, а тут такой ответственный шаг. От него до черной машины и белого платья два шага.

– Да мне оно зачем? – буркнул юноша – Это Машка придумала за каким-то лешим. Но если не приду – то простит. У нее характер.

– Ну, мало ли у кого характер? – дипломатично заметил Францев – Ты тоже у нас не оконная замазка. И потом – она из наших, должна понимать, что служба есть служба?

– «Понимать» и Маша – это разные вещи – пояснил Ровнин – Причем в ряде вопросов диаметрально. Хотя… Нет и нет, невелика беда. Тем более что я ничего ей и не обещал.

– Вот тут – молодец – похвалил его начальник – В смысле – отлично, что ты научился понимать цену слова. Но в целом – некрасиво, конечно, конечно, получается, девушка же ждать станет. Опять же свой человек в инфоцентре никогда не помешает.

– Станет, не станет – какая разница? – вздохнул Олег – В таком виде, да еще вонючий – куда я пойду?

– Ладно, не грусти – приободрил его начальник и снова глянул на часы – Давай ускоримся, и тогда, может, еще что-то у тебя и сложится сегодня. Есть у меня одна идейка, теперь главное успеть.

Странное дело – вроде бы вверх по лестнице топать куда сложнее, чем вниз, но сотрудники отдела проделали этот путь быстрее, чем в прошлый раз. То ли, потому что время поджимало, то ли по какой другой причине. Не просто же так Францев сначала пару раз глянул назад, в темноту, а после, прокряхтев «старость – не радость», пропустил Олега вперед и пристроился у него за спиной.

Хотя, может, и не пристроился. Может, он ее прикрыл. По крайней мере именно так подумалось Ровнину, но спрашивать ничего у начальника он не стал, только прибавил шаг, стремясь как можно быстрее оказаться в не очень комфортных, но более-менее привычных тоннелях метро.

По дороге к машине Олег внимательно следил за людьми, что им по дороге попадались, хотел понять воняет от них чем-то или нет. Вроде никто особо не кривился, носом не вел, в сторону не шарахался, что его немного успокоило. С другой стороны, особо объективным мнение тех, кто торопился с работы домой, считать тоже не следовало. Просто в московском метро за последние лет пять-семь чем какие только запахи не прописались. Тут тебе и бомжи, которые с наступлением вечерней поры перемещались из уже зябких парков в тепло подземки, и палатки с беляшами да чебуреками, стоящие в переходах любой станции, и ароматы канализации, которыми нет-нет, да и тащило из темных тоннелей. Добавим сюда накопившуюся за день у людей усталость, а также не пропадающее ни на день ощущение постоянной нестабильности, в которой страна жила уже который год и можно понять, что ни о какой компетентности речь даже идти не может. Ну, воняет чем-то от этих двух мужиков – и пусть воняет. Делов-то…

– Не беспокойся – посоветовал ему Францев, заводя машину – Если Кристина на месте, все будет как надо.

– А Кристина это кто? – уточнил Олег – Если не секрет?

– Вообще-то ведьма – ответил начальник – Но непосредственно для тебя, возможно, она сегодня вечером поработает феей-крестной.

– Да ладно?

– Представь себе. В целом Кристина достаточно редкий образчик своего вида, эдакий вольный стрелок. Она не входит ни в один ковен, никому на верность не присягала и шабаши не посещает, даже весенние, самые важные. Но при этом отрекаться при всех от своего статуса не стала, силу свою в землю с заговоренным железным гвоздем не зарыла и наследницу не пестует.

– Надо же – проникся Ровнин – Даже не представлял, что такое возможно. Мне казалось, что ведьм-одиночек вообще не бывает, все при ком-то состоят. Ведьмаки – да, они каждый сам по себе, но ведьмы?

– Белые вороны были, есть и будут, таков закон природы. Кристина тому живое подтверждение.

– А вот вы про гвоздь железный сказали? Зачем его зарывать?

– Так сила, если ей не пользоваться, нутро точит. Она как мозоль – ходить можно, но дискомфортно, причем чем дальше, тем больше. Плюс соблазн пустить ее в ход всегда при тебе. Вот потому в тех редких случаях, когда ведьма решает завязать с прежним образом жизни и дальше существовать как просто женщина, она при помощи очень сложного заклятия загоняет большую часть собственной силы в длинный железный гвоздь и зарывает его в особенном месте. Например, в земле, над которой когда-то висел удавленник, или, к скажем, в могилу самоубийцы, что за кладбищенской оградой находится. Короче туда, откуда сила вырваться сама не сможет, где земля проклята.

– А выкопать она потом этот гвоздь сможет? Ну, если передумает?

– Сможет. Но, как ты знаешь, даром в этом мире ничего никому не дается, потому такой ведьме придется хорошенько потрудиться, чтобы доказать своей же собственной силе то, что она по прежнему ее достойна.

– А если его выроет кто-то другой? – подумав, спросил Ровнин.

– Молодец – одобрительно глянул на него Францев – Хорошие вопросы задаешь. Верные. Если это будет обычный человек, то ничего такого не случится ни с ним, ни с той ведьмой. Ну, разве что только если она надумает силу вернуть, то сначала очень сильно удивится, не найдя спрятанное в заветном месте, а потом еще сильнее расстроится, ибо шиш теперь эту потерю вернешь. А вот коли это будет кто-то из тех, кому ведомо, что ему в руки попало, то вовсе беда. Брошенную силу можно повернуть против бывшей хозяйки, и той мало не покажется. Потому и устраивают ведьмы такую захоронку ох, как надежно и тайно. Хотя все равно, бывает, в лужу садятся. Кстати, у нас в отделе несколько таких гвоздей есть, если захочешь, после покажу. Хотя, ради правды, смотреть там особо не на что. Скобяные изделия как скобяные изделия.

– А с их хозяйками что случилось?

– Да по-разному – чуть ли не впервые на памяти Ровнина начальник ушел от прямого ответа – Но, повторюсь, Кристина не из таких. А потому, Олежка, что тебе нельзя делать при общении с ней?

– Давать какие-либо обещания или клятвы.

– А еще?

– Не верить всему, что она станет говорить, и помнить, что мы, может, и не враги, но точно не друзья.

– И?

– Меньше вступать в беседу, больше слушать.

– Молодец. Кстати, мы почти приехали. Говорил же, что рядом.

Через пять минут Францев со своим молодым подчиненным вошел в магазин с завлекательно-иностранным названием «Beay gosse», который занимался продажей мужской одежды. Причем сразу было понятно – ассортимент этого заведения явно не заточен под гражданин со средним достатком, а, тем более, под бюджетников.

– Интересно, тут вообще кто-то что-то покупает? – глянув на пару бирок, привязанных зелеными витыми веревочками к пуговицам пиджаков, тихо спросил у спутника Ровнин – Вот этот костюм стоит дороже, чем я целиком. Ну, если в пожизненное рабство продамся.

– Поверь, покупают. – со знанием дела ответил ему Аркадий Николаевич, а после обратился к очень красивой девушке, которая без особой любви смотрела на пожаловавших клиентов. Во-первых, те пожаловали под самое закрытие, во-вторых, их платежеспособность внушала ей серьезные сомнения – Милая барышня, Кристина здесь? Позовите-ка мне ее.