Ловушка для губернатора

– Так вот…Дима. Не будем распыляться. На тебе, как на спеце, главное дело такое – попробовать отыскать того, кто отравил Цветкова. Ты в курсе, кто это?

– Ну да, Ростислав рассказал. Первый вице-губернатор. Бывший. Работать, конечно, на чужом поле сложно.

– Отходные пути готовишь? – Катин поднял на него голову.

Шкадов хмыкнул:

– Я же сказал сложно. Но не сказал: нельзя.

– У нас, кстати, есть человек, который нам поможет, – вмешался Русаков. Только сейчас он вспомнил про бумажку, которую дала ему Оксана. Он встал, залез в карман пиджака и извлек ее.

– Растешь, – улыбнулся Сергей Сергеевич. – Собственные методы.

– Собственные связи, – ответил Ростислав.

– Это хорошо, с одной стороны, а с другой…не в свою сферу лезешь. Ладно, что за человечек? Говори и давайте запомним, что доверять ему все равно на все сто нельзя и что знать его имя должны пока только мы трое.

– Со вторым пунктом согласен, а почему доверять нельзя? Мне его человек вроде проверенный дал.

– Штампы, – отрезал Катин. – Никого не ты, ни я тут толком не проверяли. По минному полю ходим.

Он немного помолчал, а потом добавил:

– Ну, деваться нам особо некогда, будем работать с теми, кто есть. Пусть он постарается дать список тех, кто был тогда в доме у Данилова. Надо будет их отработать. Займешься, Дима?

– Конечно, – Шкадов кивнул.

– Ладно, заболтались мы тут. По сто грамм что ли? – спросил Катин.

Русаков выдохнул, там ему захотелось выпить. С трудом произнес:

– Не откажусь. Дима, ты как?

Шкадов пожал плечами.

– Короче, у меня есть. Расслабимся и согреемся, – сказал Сергей Сергеевич, и лицо его в момент разгладилось, он как бы сбросил напряжение и стал немного другим человеком. Русаков уже не раз замечал за ним подобную метаморфозу.

Глава восемнадцатая

Тонковидов чувствовал себя ужасно. Он понимал, что ему необходимо перебарывать это чувство, и старался делать так постоянно. Происходящее с ним сейчас напоминало Антону школьные годы. Тогда он тоже не знал, кто из учителей вызовет его к доске, а кто из одноклассников или ребят из другого класса на перемене толкнет его и сделает вид, что поступил так нечаянно, а потом будет смеяться за его спиной. Тонковидов пытался убедить себя в том, что он серьезная фигура, серьезнее всех в этом Задрищенске, то есть Ясноборске, что за ним серьезная поддержка. На людях он держался, а одному было совсем хреново. После похорон, которые он на дух не переносил еще с детства, они с Катиным заехали в администрацию, посидели в кабинете, наметили план действий. Вернее, Катин докладывал, а Антон с трудом сдерживал раздражение. Ему не нравилось ничего из того, что предлагал Катин. А еще больше раздражал в этот момент его старый друг Слава и его идеи. Зачем-то вызвал из Москвы частного сыщика, затеял какое-то свое расследование. Для чего заниматься тем, в чем ты не специалист? Есть тут свои следователи и сыщики, да еще и москвичи курируют расследование. Но это официально. А что делается неофициально и сам Тонковидов до конца не понимал. Озвученная версия смерти Цветкова – сердечный приступ. То, что произошло на самом деле в столице тоже прекрасно известно. Но связывают ли они случившееся с ним, с его деятельностью на посту и.о. губернатора, Антон не знал. Для себя он решил, что вечером наберет своего куратора и задаст ему все эти вопросы.

Скрепя сердце, Тонковидов отпустил Катина и вызвал машину. На улице было холодно и сыро. Выпавший накануне снег в центре города уже успел посереть и не радовал глаз. На улочке, где жил Антон, вообще было темно. Все фонари почему-то не горели. Антон успел подумать, что завтра он сделает нагоняй мэру, как вдруг противно заскрипели тормоза и голова резко дернулась вперед. Хорошо еще, что на узенькой улочке машина ехала небыстро, тем более, что коттедж был от них в десятке метров.

– Что ты творишь? – недовольно успел процедить Антон водителю, и в свете фар заметил девушку в светлой шубке, лежащую перед машиной.

– Бросилась сама. Откуда она взялась только, – успел сказать водитель, выскакивая из машины.

Тонковидов выскочил за ним следом.

Девушка приподнималась на локтях. Антон рассмотрел аккуратную темную прическу.

– Жива? – спросил водитель, наклоняяясь перед ней.

– Да-да,– пострадавшая подняла голову.

– Встать можешь? – спросил Антон.

– Да-да, все в порядке, – немного заторможено повторяла девушка. – Помогите мне, если не трудно.

Она протянула руку в направлении Антона, и он автоматически взял ее. Она схватилась за его руку и второй и встала на ноги. Тонковидов увидел ее лицо с большими, наверно, напуганными глазами. На каблуках она была примерно одного роста с ним.

– Цела? – облегченно-вопросительно выдохнул водитель.

– Наверно. Вроде не сломала ничего, – медленно выдохнула девушка.

– Вас отвезти куда-то? – спросил Тонковидов, понимая, что, к счастью, все обошлось.

– Сейчас. Пять минут, – ответила она рассеянно.

– Может врача нужно?– спросил уже водитель.

Антон недовольно зыркнул на него. Еще скандала ему не хватало. «Глава области сбил пешехода». Решение пришло быстро.

– Я живу здесь, – он показал на калитку в десятке метров от них. – Давайте, зайдем. Вы умоетесь, передохнете. А если понадобится врач, я позвоню и вызову.

Позвоню Катину, он что-нибудь, сообразит, подумал Тонковидов.

– Ну, хорошо, – нерешительно сказала девушка. – Вы извините, тут темно, а я с тротуара, наверно, сошла.

– Это вы нас извините, – чуть успокоившись, сказал Антон. – Ездим, вперед не смотрим.

Он опять недовольно посмотрел на водителя:

– Иди, звони, пусть Ильич выходит. А ты на дорогу смотри, а не мечтай.

Водитель позвонил и буквально через несколько секунд дверь распахнулась. Видно, Семен Ильич ждал хозяина.

– Ой-ой, – запричитал он, увидев девушку. – Что с вами? Помощь нужна? Сейчас Дарью Петровну позову.

– Не надо никого звать, – недовольно сказал Тонковидов. – Если надо, я сам вас позову.

– Пойдемте в дом, – сказал он девушке. – А вы пока что свободны.

Они зашли в коттедж. Девушка сняла шубку, и Антон пристроил ее на вешалку, потом оценивающе взглянул на девушку. Короткое черное платье. Колготки на коленях в снегу. То ли сбиты, то ли нет. Темные волосы слегка встрепаны. Больше никаких отклонений он не обнаружил. Впрочем, помада на лице тоже чуть смазана.

– Зовут-то вас как? – спросил Тонковидов.

– Алина. А вас?

– Антон…Викторович. Вы пройдите в ванную, вон там. Умойтесь.

Она кивнула и послушно пошла в ванную. Антон разделся и прошел в гостиную. Он расстегнул пиджак, приспустил узел галстука. Слегка кружилась голова, и во рту ощущался противный вкус поминального обеда. Он хотел раздеться, сбросить с себя официальную униформу, но присутствие гостьи не давало ему сделать это.

Алина появилась достаточно быстро. Видимо, она успела слегка поправить макияж, и лицо сразу посвежело, на нем даже появилась смущенная улыбка.

– Все в порядке? – спросил Антон.

– Да, – ответила она, – Отделалась легким испугом. Шубка вот только запачкалась, наверно.

– Надо почистить? – спросил Тонковидов. – Я попрошу.

– Не надо, – опять смущенно улыбнулась Алина и присела на краешек дивана. – Потом.

Антон посмотрел ей в лицо, потом на колени, прикрытые тонкими колготками, и почувствовал, как где-то в животе у него начинается непонятное движение. Он попытался спрятать его вглубь и овладеть собой.

– Что-нибудь поесть? – спросил он. – Или выпить?

– Нет, я не голодна, – ответила Алина, – А выпить? Только самую малость. На донышке.

Тонковидов встал и достал из бара початую бутылку коньяка. Плеснул в два бокала. Действительно, понемногу.

– Ну, давайте за знакомство, – сказал он, поднимая бокал.

– Давайте, – Алина опять улыбнулась и взяла двумя пальчиками ножку бокала, чуть покачала его. И Антон опять начал испытывать волнение. Они чокнулись, и он побыстрей опрокинул коньяк в рот. Получилось некрасиво, но ему не хотелось сидеть с бокалом в руках, да и коньяк как-то не пошел. Впрочем, уже через мгновение внутри у него потеплело, и он смог изобразить на лице улыбку.

– Что ж, вы по темноте ходите, – сказал он, сокрушенно покачав головой. – Опасно. Неизвестно, что выскочит или выедет.

– Шла от подруги, – ответила Алина. – Выпили чуть-чуть, так что за руль не села. Но я живу неподалеку, десять минут прогуляться. Я ж не думала, что свет выключат.

– Я с ними поговорю, с выключателями этими, – сердито сказал Антон. – Серьезно.

– А у вас большие возможности? – Алина чуть притворно распахнула глаза.

– Да так, средние, – неопределенно ответил Антон. – А вы чем занимаетесь?

– Студентка, – ответила она, – Пятого курса уже.

– Ого, – засмеялся Антон, – Серьезно.

– Вы знаете, я пойду, наверно. Родители ждут. Спасибо вам за приют. Было приятно познакомиться.

Тонковидову вдруг захотелось, чтобы она осталась у него. Он внезапно оробел и замолчал. Но это длилось считанные секунды.

– А родители вам не разрешают задерживаться подольше? – поинтересовался он, глядя на Алину в упор и слегка сощурив глаза. – У подружки, например.

Она засмеялась:

– Но вы же не подружка… Хотя, если честно, у вас уютно.

– Ну вот…

– Извините, я пойду все же.

– Конечно, только две просьбы, если можно.

– Какие?

– Я вас провожу, и еще…дайте мне номер вашего телефона.

– Хорошо, я дам номер. А провожать меня не надо. Думаю, что свет уже включили. Мне недалеко совсем. Я буду осторожно.

Она встала, показывая, что настроена решительно, впрочем, опять улыбаясь и лукаво глядя на него. Тонковидов опять в очередной раз понял, что ничего не понимает в женщинах и лишь произнес грустно:

– А номер?

Она засмеялась:

– Почему так невесело. Пишите.

Он забил номер в свой смартфон. Алина вышла в холл. Тонковидов помог надеть шубку, на секунду прижимаясь к мягкому меху:

– Свет-то включили?

– Сейчас увидим.

Он открыл дверь и увидел, что все фонари на улице опять горят.

Алина засмеялась:

– Видите, а вы не верили.

Он пожал плечами:

– Верил, но надеялся…

– На что?

– Хорошо, – сказал Антон невпопад и добавил, – я позвоню.

– Обязательно, – кивнула девушка.

Он проводил ее до калитки, немного посмотрел вслед и вернулся в дом. Здесь Антон сбросил пиджак, сорвал галстук, долил в фужер еще коньяк и залпом выпил. В голове застучало. В это время у него зазвонил телефон. Тонковидов посмотрел на номер: звонил его московский куратор.

– Да, – сказал он, изо всех сил пытаясь собраться.

– Здравствуйте, Антон Викторович.

– Здравствуйте, Юрий Иванович.

– Как у вас дела?

– Похороны. Невесело. И непонятно, кому мешал Цветков. Хотелось бы выяснить. Или я мешаю.

– Не нервничайте. Выясним. Вы в это дело не лезьте. Работайте. Скоро мы вам еще человека пришлем. Он вам поможет.

– Хорошо.

– И еще: завтра к вам приедет один бизнесмен. Он хочет вложиться в вашу область. И местных подтянуть. Они завтра к вам подойдут.

– Они?

– Да. Он и ваш банкир. Фамилия бизнесмена Кулаков. Он вам позвонит. Примите, поговорите. Надо вам инвестиции подтягивать.

– Да, приму.

– Ну и хорошо. Мы на вас рассчитываем. Всего доброго.

– До свидания.

Тонковидов отключился и посмотрел на дисплей. Наступило какое-то отупение. Он понял, что ему надо срочно поспать. Антон подумал об Алине. Жаль, что она ушла. А с другой стороны, он не был уверен, что сейчас на многое способен, как мужчина. И возможный щелчок по самолюбию ему бы не пошел на пользу. Ну, ничего, сейчас выспится и все будет в порядке. Антон усилием воли заставил себя пойти в ванную. Умыться и спать, спать, спать…

Глава восемнадцатая

Виктор Васильевич Санин лежал на больничной койке и старался не шевелиться. Потом все же повернул голову и осмотрелся. Наступило сумрачное январское утро. За окном было противно и тускло. Но все же даже этого света хватило, чтобы разглядеть палату. Впрочем, ничего особенного в ней не было. Еще три койки. Тумбочки, стулья, зеленоватые стены. Больница – она и есть больница. Одна кровать была пустой, на двух других спали мужчины. Один из них слегка похрапывал. Пахло казенщиной и еще, совсем слегка, какими-то лекарствами. Санин дотронулся до головы, почувствовал повязку. Болело, но терпимо. Он вспомнил о событиях вчерашнего вечера и едва не заскрежетал зубами от злости.

Скорая приехала довольно быстро. Повезло, что не прохожие, ни врач с фельдшером не посчитали его за какого-нибудь бродягу. Первые вызвали неотложку, вторые привезли в больницу. Его осмотрел дежурный доктор, потом сделали рентген. Санин пожаловался на головокружение и боль в ребрах, медсестра сделала ему какой-то укол. Стало полегче. Врач долго изучал снимки, потом сказал Виктору Васильевичу, что ему повезло, никаких серьезных повреждений нет. Ссадину на голове промыли, наложили повязку. Сил ехать домой или куда-нибудь еще не было, и Санин даже обрадовался, когда доктор сказал, что лучше бы ему было полежать в больнице хоть пару дней. Он кое-как добрался до палаты, переоделся в застиранный халат и лег в кровать с хрустящим и свежепахнущим бельем. Виктор Васильевич терпеть не мог такие казенные учреждения, но силы быстро оставили его, и он заснул.

Утром он чувствовал себя лучше и уже мог наблюдать за обстановкой. Она Санина раздражала. Пришла сестра, соседи заворочались, потом проснулись. Один, совсем пожилой, с изрезанным морщинами лицом, другой молодой с красной физиономией. Оба с перевязанными головами. Молодой пытался шутить с медсестрой, но она особо не реагировала. Померила всем температуру, раздала таблетки. Санин скривил гримасу, таблетки принимать не стал. Медсестра не обратила на это никакого внимания. Когда она ушла, Виктор Васильевич почувствовал, что хочет в туалет. Сам вышел в корилор, там было тихо и сумрачно, горели тусклые лампочки. Свет был только из окон в дальних концах коридора. Вдали на посту кто-то приглушенно разговаривал. Виктор Васильевич туалет нашел быстро. Потом умылся и медленно вернулся в палату. Голова слегка покруживалась, начало ныть ребро, но в целом состояние было терпимым.

Когда он вошел, соседи окончательно проснулись.

– Добрый вам денек, – хрипло сказал пожилой. – Ночью доставили?

– Ночью, – кивнул Санин, не испытывая желания разговаривать.

– Меня Степан Иваныч зовут, а его Лехой. А вас?

– Виктор, – сказал Санин и прилег на постель.

– А по батюшке?

– Да, что вам мой батюшка, – Виктор Васильевич отвернулся, всем своим видом показывая, что разговаривать не расположен.

Соседи что-то тихо обсудили между собой, скорее всего, говорили про нового сопалатника, но Санин их не слушал. Принесли завтрак. Он посмотрел на еду, скривился, и ничего есть не стал. Выглядело противно и неаппетитно. Да и вообще организм принимать пищу пока не хотел. Через некоторое время в сопровождении той же медсестры пришел врач. Уже другой, не тот, что принимал его ночью. Лет тридцати пяти с бородкой с умными и внимательными глазами.

– Не волнуйтесь, Виктор Васильевич, – сказал он успокаивающе. – Ничего страшного. Небольшое сотрясение есть, поэтому лучше полежать денек, понаблюдаем за вами. А завтра, если все будет нормально – отпустим домой. Там вам посподручней будет. Еще недельку покоя, без нервотрепки, лишних движений и будете как новый.

Санин выслушал его без эмоций и спросил:

– А нельзя ли в отдельную палату?

– Я эти вопросы не решаю, – улыбнулся врач. – Но, не думаю, что это возможно. Много пациентов.

После того, как он ушел, Санин позвонил Ивану. Тот сначала разговаривал с ним не очень радостно, но услышав про то, что случилось с отцом, немного подобрел.

– Что-то надо? – спросил он.

– Да. Одежду какую-то. Хоть костюм спортивный. И пожрать что-нибудь, а то здесь баланду разносят. И еще: попробуй узнать через кого-нибудь, нельзя ли отдельную палату устроить.

– Это вряд ли. А еду и костюм привезу. Альбина дома?

– Зачем она тебе?

– Ну, костюм взять, – пояснил сын.

– Не надо. Свой какой-нибудь привези. И зарядку от телефона захвати.

– Ну, ладно, – Иван озадаченно согласился.

Стоило Санину только отключиться, как к нему в палату в сопровождении медсестры пришел молодой парень. Показал какую-то книжечку и начал расспрашивать о том, кто напал, да почему.

– Гопники,наверно, – зло ответил Виктор Васильевич. – Не запомнил я их. Мало ли алкашни по дворам лазит.

Следователь или дознаватель, или как его там, остался не слишком удовлетворен ответами, но лишь пожал плечами, дал подписать какие-то бумаги и ушел.

Виктор Васильевич посмотрел на телефон. Ощутимо садился, но на пару-тройку звонков точно хватит. Он набрал еще один номер. Ответили не сразу. Потом в телефоне раздалось недовольное:

– Ну что еще? Что в этот раз стряслось?

– Петр Борисович, истинная правда, – Санин нервничал и привычное спокойствие снова покидало его. – Ударили по голове меня. Вчера вечером. Я в больнице.

На том конце повисла пауза.

– В какой?

– Первой. В пятом корпусе.

– И надолго?

– Нет, сказали, что малость полежу и отпустят. Может завтра.

– Ну, лежи.

– Петр Борисович, еще просьба. Можно, чтоб меня в отдельную палату перевели. Посодействуйте.

Опять пауза.

– Посмотрим.

После разговоров Санин почувствовал усталость и обиду. Выходило так, что он никому особо не нужен. Жене – точно. Сыну – постольку-поскольку. А этим… Ну, нужен, наверно. Свою работу для них он выполняет. И не факт, что кто-то из молодых, да ранних способен сделать ее, так как он – быстро и качественно. А то блогеров этих сопливых развелось и постов у них – хоть ложкой ешь, а как до дела, то ничего не поручишь.

Скоро пришел Иван. Посокрушался, посоветовал обратиться в полицию. Виктор Васильевич только посмеялся. Не любил он эти советы. А вот с остальным сын справился. Санин переоделся, поел, тем более что наконец-то к нему вернулся аппетит. Иван ушел, и Санин захотел вскоре поспать, тем более что слабость его не оставляла, а любое напряжение вызывало легкое головокружение. Но тут появился еще один визитер. Евгений Артурович был сух и внимательно смотрел по сторонам. Говорил негромко:

– Как вас угораздило?

– Да, я ж говорил уже – ударили. Избили вернее. Дали по голове и еще ногами по ребрам.

– Что за люди? Думаете, ждали вас?

– Нет. Гопники местные. Карманы почистить хотели.

– Вы уверены?

– Да, – и добавил, не удержавшись, – а вы говорили, что мы с вами больше не встретимся.

На лице гостя не дрогнул ни один мускул.

– Не так я говорил. Хотя это значения не имеет. Главврачу позвонят – переведут вас в отдельную палату. Хотя смысла-то нет особого, если вас завтра выпишут.

–Но вы же видите? – Санин сказал это полушепотом и повел рукой.

Евгений Артурович ничего не ответил, оставил пакет с апельсинами и ушел.

Санина перевели в одноместную палату уже во вторую половину дня. Соседи проводили его неодобрительными взглядами. Здесь было ненамного лучше – так же скучно и казенно. Кровать, тумбочка, стул, кресло, небольшой столик, платяной шкаф и маленький телевизор на столе. Зачем-то стоял городской телефон и рядом с ним на стене кнопка вызова врача. Зато был отдельный санузел. Все это походило на номер затрапезной гостиницы в районном центре. Но хоть никто не мешал. Санин заснул и проспал до вечера. Потом доел то, что принес Иван. Дважды звонила Арина, но он не стал отвечать. Хотел посмотреть телевизор, но от мельтешения экрана, у него опять начала кружиться голова. Виктор Васильевич снова лег в кровать и, отвернувшись к стенке, вновь не заметив, как провалился в сон. Разбудила его медсестра. Не та, что была утром, другая – крупная женщина с незапоминающимся лицом. Принесла таблетки и стакан воды. Санин хотел проигнорировать прием, но медсестра настояла, чтобы он выпил.

– А то спать плохо будете, – сказала она.

Санин пожал плечами и выпил.

Она ушла, а его через некоторое время опять сморил сон. Он не знал, сколько времени, даже не смотрел на часы, но в коридоре было тихо. Впрочем, звукоизоляция здесь была хорошая.

А среди ночи Виктор Васильевич проснулся от того, что ему резко стало плохо. Он задыхался, лоб покрылся испариной, во рту стало сухо, сердце исступленно колотилось. Санин хотел взять с тумбочки бутылку с водой, но тяжесть вдавила его в кровать. Каким-то нечеловеческим усилием он дотянулся до кнопки вызова врача и вдавил ее до упора.

Глава двадцатая.

Утром Шкадов чувствовал себя не очень хорошо. Накануне вечером, как пожелали Катин и Русаков, они согрелись и расслабились. Дмитрий пить не очень хотел, но все же составил им компанию. Потом Катин уехал, а они с Ростиславом легли спать, надеясь на то, что хороший сон поможет быстро вернуться в рабочее русло. Помогло не слишком. Ростислав выпил несколько чашек кофе, принял контрастный душ и в не очень приятном настроении отправился на работу. Дмитрий еще повалялся в постели, но потом пошел по пути товарища и постарался привести себя в рабочее состояние. Когда почувствовал себя более или менее в порядке, набрал номер на бумажке, который дал ему Русаков. Ответили не сразу. Потом хриплый голос произнес:

– Слушаю.

– Здравствуйте, я от Славы, – сказал Шкадов. – Хотел бы встретиться.

– Кто такой Слава? – услышал он в ответ.

– Он от Оксаны, – пояснил Дмитрий, вспомнив то, что накануне говорил ему Русаков.

Повисла пауза. Потом Шкадов услышал:

– Хорошо. Через час на стоянке у торгового центра «Глобус». Я вас наберу.

Дмитрий заставил себя съесть бутерброд, потом выпил еще одну чашечку кофе, не спеша оделся и вышел на улицу. Он прошелся вперед, потом повернул за угол на более оживленнную, подошел к группе подростков:

– Ребята, а до «Глобуса» далеко?

– Нет, не очень, – ответил один из них. – Прямо вверх, там увидите на другой стороне. Он круглый такой.

– И долго идти?

– Минут двадцать, наверно. Или на маршрутке можно.

– Спасибо, – Шкадов посмотрел на часы. Время у него было, и он решил прогуляться. Шел не быстро, разглядывал людей, город. Дорога становилась оживленней, становилось больше машин, людей. Он приближался к центру. А вот и главный проспект. Дмитрий пересек его, терпеливо переждав на светофоре сплошной поток машин. Прошел еще немного и действительно увидел слева большой шар на здании с названием «Глобус». Несмотря на утро и рабочий день, машин на стоянке было немало.

На улице было холодновато. Стандартный зимний день – пасмурный, серый, с мрачным, но бесснежным небом. Дмитрий зашел в магазин. Обычный торговый центр. Впереди – продуктовый супермаркет. Возле входа – слева и справа двери в стеклянные клетушки магазинчиков, чудь дальше эскалатор наверх. Людей немного. Даже в продуктовом. «Интересно, – мелькнула в голове мысль,– А чьи тогда машины на парковке? Сотрудников? Или жителей соседних домов?». Зазвонил телефон.

– Вы уже здесь?

– Да. В магазин зашел. Погреться.

– Ну, выходите тогда. Справа от входа во втором ряду черный «Фольксваген». Номер 543.

Дмитрий вышел на улицу. Огляделся и почти сразу заметил машину, о которой ему говорил пока неизвестный собеседник. Подошел, аккуратно постучал костяшками пальцев о стекло. Дверь открылась.

– Заходите.

За рулем сидел мужчина средних лет в темной куртке. Никаких особых примет – короткая стрижка, небольшие спокойные, даже равнодушные глаза, темные брови, слегка впалые щеки.

– Дмитрий, – сказал Шкадов, протягивая руку.

Тот пожал, чуть помедлив с ответом, потом негромко сказал:

– Называйте меня Семеном.

– Хорошо, – Шкадов кивнул.

– Итак, что бы вы хотели узнать?

– Меня интересует вопрос гибели Цветкова. Кто был на встрече? Что думает следствие? Есть ли подозреваемые? Кто был заинтересован?

– Очень много вопросов, – Семен чуть заметно хмыкнул.– Что думает следствие – я не знаю. Подозреваемых, насколько я знаю, нет. Список я вам подготовил.

– Уже? – удивился Дмитрий.

– Да. Меня предупреждали, что вам может понадобится. Только хочу сказать, что в это гнездо лезть рискованно.

– И что, у вас никто не лезет?

– Лезут. Но очень деликатно.

– А кто ведет расследование?

– Мы, – неопределенно сказал Семен. – Москва только курирует.

– Ясно. Все и никто, – улыбнулся Шкадов.

– Нет, – ответил его собеседник,– дело надо раскрывать. Если там – убийство.

– А что? Есть сомнения?

– Они есть всегда. Возьмите флэшку, там все данные о тех, кто был в доме. Удачи! Если что обращайтесь.

Дмитрий понял, что разговор на сегодня закончен. Он взял флэшку и аккуратно спрятал ее во внутренний карман. Пожал Семену руку и молча вышел из машины.