Бюрократы Белокамня

– Парни, кто сегодня пойдёт со мной смотреть на Обрубок? – спросил у друзей Петрусь, третий человек в их компании.

Если Ромул был высок и худощав, Серьга низок, полноват и широкоплеч, то Петрусь был среди них словно самый настоящий ребёнок, хотя все трое мужчин были ровесниками. Причём «ребёнок» в данном случае – не комплимент, а, скорее, ругательство. Росточка Петрусь был низкого, усы и борода никак не хотели расти на его лице, только задорный неряшливый пушок, голосок был тонким и звонким, отчего его часто принимали за страшную девчонку, а прыщей на одном только лице было столько, что хватило бы и на дюжину голодранцев. Серьга работал в банке Гарибальди в центре Променада, Петрусь был лицом, э-э-э (хотя сложно назвать его лицом, поскольку прыщами с физиономии Петруся можно было пугать народ на улицах), точнее сказать он являлся главным представителем гильдии ассенизаторов Белокамня. Все трое мужчин были представителями зажиточного среднего класса, с ощутимым достатком, который и варьировался в их тусовке значительно сильно. Самым неимущим был, как вы уже догадались Ромул. Потом шёл Серьга, а вот Петрусь сделал их всех по уровню доходов. Вот что значит уметь делать деньги! Даже из г… прошу прощения – отходов жизнедеятельности, при должной сноровке можно извлечь больше прибыли, нежели от работы ростовщиком или помощником главного советника. Звучала должность не особо почётно, но это не значило, что Петрусь самолично шарится по канализациям и канавам Белокамня. Нет, вместо этого он руководил большим штатом разнорабочих, специально обученных стражников и командируемых вечно озлобленных магов. Да-да, вы не ослышались – без мечей и магии в стоки соваться было большой ошибкой, поскольку обитавшие там повсюду агрессивные плотоядные слизни, тролли, кобольды или прочая нечисть могли схарчить смельчака быстрее, чем вы успеете испугаться. Естественно, что желающих добровольно поработать в канализациях было немного, особенно среди чистоплюев-магов, поэтому была развита целая система подношений Петрусю, чтобы тот распределял объёмы и участки работ желательным образом.

– Тебе не надоело смотреть на это издевательство? – спросил у товарища Серьга. – Обрубок уже приелся по самое не могу!

– Обрубок?! – содрогнулся Ромул. – Нет, пожалуй, не пойду.

– Да что вы такие ханжи, в самом деле? – обиделся Петрусь, когда понял, что никто не поддержал его идеи.

Тут, вероятно, стоит сделать отступление, чтобы пояснить про предмет их разговора. Обрубок – так зовут провинившегося чиновника, уличённого во взяточничестве или коррупции. Когда его вина будет доказана, то провинившегося ждёт лишь одна участь – публичная пытка, придуманная лично самим Вигором для коррумпированных госслужащих. Суть её сводилась к следующему – негодяя выводили на помост под жадные взоры толпы, а потом начинали поочерёдно отрубать и отрезать выступающие части тела. Когда палач отхватит что-то одно, то дежурившие тут же маги начинают процесс исцеления, восстанавливая повреждения. Поэтому одну и ту же конечность могли отрубать несколько десятков раз, под бурные одобрительные аплодисменты и крики толпы. Когда народу надоедало это зрелище (а это никогда не происходило быстро, поскольку казни и пытки, а особенно расхитителей государственной собственности вызывали в людях стойкое желание повторить наказание на «бис»), либо, когда истекал час от начала истязаний, тогда Обрубку заживляли последнюю нанесённую ему рану, но конечность, палец или что-то ещё уже не восстанавливали. Бедолагу водворяли обратно в камеру без ноги, руки, пальца, уха, носа или чего ему там отхватили напоследок, а на завтра экзекуция возобновлялась. Таким образом пытать казнокрада могли неделями, понемногу урезая его тело, переводя в разряд беспомощных калек. Первыми старались безвозвратно ампутировать пальцы, дабы пытка затянулась на максимально долгий срок. Это было выгодно палачам и магам, поскольку им платили тем больше, чем дольше протянет преступник. Если же он наоборот – умирал слишком рано, тогда исполнителей самих могли публично казнить. Многие Обрубки сходили с ума от подобных процедур ещё до своей смерти, о которой молили днями напролёт. Родственники жертвы готовы были заплатить тюремщикам баснословные суммы, лишь бы те окончили страдания их бывшего кормильца, но любой, кто будет уличён в подобном, сам рискует разделить участь истязаемого. Заканчивалась вся эта эпопея тогда, когда отрезать от тела несчастного, без риска убить его, больше было уже нечего. Вот этот оставшийся Обрубок клеймили специальной магической руной, которая грозила взорваться при любой попытке протезирования, а также целительной либо чёрной магии, направленной на жертву, после чего калеку возвращали родным. Если таковых не имелось, то страдальца подвешивали на крючьях на площади правосудия до тех пор, пока в нём будет теплиться жизнь.

Естественно, что Ромулу подобные представления не нравились. Ведь он сам был государственным служащим, и знал, как там можно легко подставить кого угодно, обвинив в стяжательстве. Одно остаётся неоспоримым – за казнь не возьмутся до тех пор, пока не будет проведено чтение памяти обвиняемого Старшим Дознавателем – самый последний и неоспоримый факт виновности или непричастности в происходящем. Но даже и в таком случае можно подставить сотрудника, просто подкинув ему в рабочий стол компромат. Пусть он не будет знать о том, как тот туда попал, но осадок и подозрения у начальства всё равно останутся.

Не смотря на такую целенаправленную программу, развёрнутую против коррупции, многие чиновники всё равно нет-нет, да и воровали украдкой, лелея надежду на то, что их проверка минует. Особенно это было развито на местах в провинциях, где государственный контроль был слабее, а Старшего Дознавателя, способного произвести чтение памяти, не имелось в наличии. Да и откупится там было не в пример проще, нежели в самом Белокамне.

– Нет, – твёрдо отказался Ромул. – На Обрубка идти смотреть я не собираюсь!

– Боишься оказаться на его месте? – ухмыльнулся Петрусь, отхлебнув пива.

– Ты тоже должен этого бояться, – заметил ему Серьга.

– Я не ворую! – отрезал глава ассенизаторов.

– Но взятки берёшь, тем не менее, – шёпотом сказал Ромул. – А это тоже наказуемо!

– Это называется подарками, – отмахнулся Петрусь, но сам он при этом несколько побледнел.

– Если хрен назвать арбузом, то слаще он от этого не станет, – хмыкнул Серьга, допивая свой напиток. – Эй, любезная!

Этот возглас предназначался милой служанке, которая уютно расположилась на коленях рослого усатого стражника, гладившего девушку по бедру. За это ей наверняка перепадёт (или уже перепал) медяк-другой, а если повезёт, то и целая чешуя. Прислужница тут же вздрогнула на своём кавалере, а тот лишь недовольно нахмурился, глядя на нарушителя их плотского единения и невинных забав. Служанка попыталась встать с колен стражника, но тот удержал её, после чего крикнул Серьге своим зычным голосом:

– Дама немного устала, поэтому ты можешь прогуляться до стойки и самостоятельно принести себе пойла!

Свои слова он сопроводил таким свирепым прищуром, что становилось понятно – солдафон пришёл сюда выпить, потискать девок, а также помахать своим достоинством перед остальными посетителями, провоцируя их на драку со служителем закона, коим он и являлся. Учитывая тот факт, что перед служивым стояла пара пустых ёмкостей, и по сидящей на его коленях девушке, первые два пункта в его списке текущих дел на вечер были выполнены. Теперь же намечался конфликт, который наглец пытался разжечь всеми своими силами, жаждая почесать кулаки и показать всем свою удаль.

– Что, в школу стражников снова начали набирать контуженных? – буркнул сам себе под нос Петрусь, в то время как Ромул пытался усадить Серьгу на месту.

– Хельга! – прикрикнул Метла из-за стойки. – Я тебе кров, пищу и медяки не за гулянки даю, а за работу!

– Я…

Девушка снова попыталась вскочить с колен стражника, надеясь оправдаться и избежать нагоняя от начальника, но наглый мужик посадил её силой обратно.

– Дама хочет побыть со мной! – дерзко заявил он. – Или это преступление?

Стоявший возле дверей медведеобразный лысый детина с шрамом через всё лицо пошевелился, вопросительно глядя на Метлу. Вышибала не рисковал связываться со стражниками, коих за столом было три человека, но и бездействовать не собирался тоже. А так, зыркнул на хозяина – пусть он принимает решение, пусть берёт всю ответственность на себя. Не хватало ещё из-за чужих прихотей ночевать в Склепе. Но Метла лишь стыдливо отвёл свои глаза, решив пустить дело на самотёк. Народ в зале оживился, глядя на разгоравшийся конфликт. Кто-то поспешил допить своё пойло и покинуть заведение, другие же, наоборот – привстали со своих мест, чтобы получше видеть происходящее. Заступиться за даму никто, почему-то, не пожелал. Довольный своей безнаказанностью стражник лишь хмыкнул, после чего стиснул свою ладонь на груди у взвизгнувшей девушки. Товарищи нахала лишь заржали, глядя на то, как бедняжка пытается вырваться из лап негодяя.

– Герои! – хмыкнул себе под нос Ромул. – Сядь, Серьга, пока тебе череп не проломили или не арестовали!

– Помогите! – уже истошно закричала Хельга, пытавшаяся безуспешно вырваться из хватки негодяя.

Стражники снова засмеялись, но, надо отдать им должное, всё же не стали усугублять ситуацию, и дама была отпущена восвояси.

– У нас в клане насильникам кочерыжку под корешок отчекрыживают, и вся недолга! – заявил во всеуслышание один из гномов, сделав соответствующий жест своим топором.

– Что ты сказал, недомерок?! – тут же взвился похотливый служитель закона.

– Господа, – тут же встрял Метла. – Любые побоища прошу устраивать за пределами моего заведения!

– А никто и не собирается тут драться! – навис над гномом стражник и его товарищи. – Собирайся, бородач, пойдёшь с нами до Склепа прогуляешься!

Отдыхавшие в таверне существа снова напряглись. С одной стороны инцидент обещал скоро закончиться, но с другой, зная взрывной характер гномов и наглость данных блюстителей порядка, можно было ожидать чего угодно.

– Чего ты сказал?! – посмотрел на нахала подгорный житель, глядя на него, точно солдат на вошь.

– Собирайся, говорю, на выход! – сквозь зубы процедил тот. – Пока тебе не инкриминировали сопротивление при аресте!

– Надо же! – хмыкнул гном. – Ты не только знаешь, как дам беззащитных лапать, но и пару словечек мудрёных даже смог запомнить!

Кулак выстрелил вперёд с неимоверной скоростью, но бородатый коротышка всё же успел перехватить руку и выкрутить, взяв пойманную ладонь на болевой излом. Весь гонор стражника тотчас улетучился, а сам он заорал дурниной, приседая на корточки, поскольку гном упорно тянул его вниз.

– Отпусти его! – тут же обнажили свои мечи два других стражника.

– А что будет со мной? – полюбопытствовал гном. – Потом вы задержите меня или попытаетесь заколоть на месте?

– Ты напал на стражника…

– Я?! – удивился коротышка. – Напал?! По-моему это он набросился на меня, словно разъярённый бык.

Пара зрителей согласно захихикала, в то время как Метла на всякий случай достал из-за стойки арбалет. Вышибала же уже натянул на кулак кастет, встав неподалёку от места разборок. Обычная потасовка грозила перерасти в любой момент в побоище, и запах крови, пересчитанных рёбер, выбитых зубов и сломанных носов уже витал в воздухе. Казалось, достаточно малейшего шороха, и начнётся битва не только с участием кулаков, но также колюще-режущего, рубящего, дробящего и метательных орудий.

– Ладно, хватит! – громыхнул стулом решившийся Ромул.

– Сядь! – зашипели ему его товарищи. – Ты чего творишь?!

Все перевели недоумённый взор на мужчину, который решил внести свой вклад в решение текущего конфликта.

– Знаете, что это такое?! – спросил у стражников Ромул, доставая из-за ворота рубахи цепочку с жетоном служащего Острова.

– То, что ты работаешь на Острове, и драишь сортиры господам, ещё не значит, что ты можешь нам приказывать! – отрезал один из служивых.

– Хорошо, – вздохнул мужчина. – Вот это что такое, надеюсь, знаешь?

Он повернул свой жетон другой стороной, и краска мигом отхлынула от лиц стражников. Ещё бы, они не знали этого знака! Фамильная магическая руна самого короля Вигора, такого чёрного цвета, что, казалось, она поглощает весь свет и краски, которые находились рядом с нею. Таким опознавательным знаком сам монарх отмечал тех людей и нелюдей, которые действовали по его указке, даруя, тем самым, неограниченный выбор при работе и поддержку со стороны всех государственных структур. Убить носителя такой руны было себе дороже, потому как такое преступление будет расследовать вся тайная полиция города.

Сказать, что друзья Ромула не офонарели, значит не сказать ничего. Их рты раскрылись сами собой, а глаза упрямо отказывались возвращаться обратно в глазницы. Гном тут же отпустил из захвата пленённого им стражника, оттолкнув его от себя прочь, после чего вернулся к своему пиву с таким невозмутимым видом, словно ничего и не произошло.

– Вероятно стоит доложить королю о неподобающем поведении блюстителей порядка, – тем временем продолжал давить на психику ошалевших стражников Ромул. – Рассказать его высочеству о том, как они задирают посетителей в тавернах, пристают к дамам и угрожают расправой любому несогласному, пользуясь своим служебным положением!

– И-и-и-извините! – проблеял один из провинившихся. – Мы больше не будем, ч-ч-честное слово!

– Извиняйтесь перед гномом и девушкой, а потом проваливайте, куда хотите! – приказал им Ромул, который уже успел спрятать жетон обратно под рубаху.

Естественно, что стражники тут же поспешили попросить прощения перед обоими пострадавшими, после чего спешно покинули «Слезу и пламя», хлопнув напоследок дверью. Все завсегдатаи тут же вернулись к своим делам, продолжив отдыхать и наслаждаться напитками и едой.

– Да ты растёшь! – восхитился Серьга, хлопнув товарища по плечу. – Задание от самого короля получил! Не иначе в тайные агенты подался?

– Если бы! – фыркнул чиновник.

– Рассказывай давай! – потребовал Петрусь, слова которого были поддержаны кивком Сережа.

Но прежде, чем Ромул смог удовлетворить своё любопытство, он получил неожиданный приятный приз в виде пары кружек бесплатного пива от Метлы и поцелуя в щёку от его доставщицы Хельги.

– Спасибо, что вступился! – прошептала девушка смутившемуся мужчине.

– Да не за что, – скромно улыбнулся он, после чего вернулся к своей беседе.

То, что он шёпотом поведал своим друзьям, расстроило их (да и самого Ромула история эта тоже не особо радовала). Сегодня днём его непосредственный руководитель и сам Вигор отметили, что помощник советника несколько запаздывает с предоставлением своих отчётов, сводок и рекомендаций. Конечно, в большинстве случаев это была не вина самого Ромула, а тех людей, кто доставлял эти сведения ему. Поэтому, когда он заканчивал свою аналитическую работу, то выработанная им информация уже оказывалась немного устаревшей. Но не будешь же об этом твердить королю, который и так прекрасно об этом знает. Именно поэтому Вигор решил отправить помощника своего советника на стажировку к нелюдям.

– Пускай поучится у них премудростям своего ремесла, – коротко сказал правитель, который уже вовсю строчил рекомендательные письма, скрепляя их своей особой руной. – Заодно и нас потом поучит или переделает процесс советования в оптимальный по результатам учёбы. Ты у нас по какой части идёшь? По экономической? Вот и ладненько. Держи письма, с завтрашнего дня будешь ходить по представителям других рас или крупных организаций. Отказать в обучении тебе не должны, поскольку везде стоит моя личная руна. Возвращаться обратно не смей, пока не потратишь все письма, о чём будет свидетельствовать подписи твоих учителей. На выходе тебе дадут жалование за месяц вперёд.

– Так тебя отправили в оплачиваемую командировку? – разочаровано протянул Петрусь. – Я то ожидал, что ты у нас стал агентом тайной полиции или выполняешь особое поручение короля, навроде шпиона.

– Ну ты загнул! – засмеялся Серьга. – Чтобы наш Ромул – да вдруг тайный агент?! Да не в жисть!

– Ты знаешь, – оскорбился начальник ассенизаторов. – Что лучшая маскировка эта та, которую никто не может раскусить? Пойдёт всё – нищий, рабочий, купец и даже бюрократ, коим и является наш друг! А если он и вправду шпион короля, посланный на спецзадание, то вряд ли он стал бы рассказывать об этом всем встречным и поперечным, верно?

Тут Петрусь впился испытующим взором Ромулу в глаза. Тем же занялся и Серьга. Выглядело это так, словно два голодных удава смотрят на весьма аппетитного кролика.

– Что скажешь, Ром? – пытливо прищурился Петрусь. – Я прав?!

– В чём? – спросил бедный бюрократ, которому подобное внимание нисколько не нравилось. – В том, что я секретный агент, который не хочет раскрывать своей истинной сущности, или в том, что меня отправили в командировку по специальности?

– Оба вопроса.

– Да никакой я не агент, – вяло отмахнулся от любопытного друга Ромул. – Я даже кинжала в руках толком никогда не держал. Ну, какой из меня шпион?

– Хорошо играешь! – цокнул языком Петрусь. – Убедительно! Точно также будешь делать, когда пойдёшь с проверками в чужие организации, и тогда тебя ждёт успех!

– Да не шпион я и не ревизор, – в который раз уже отмахнулся командировочный. – Сколько раз можно повторять!

– Да, но судя по тому, что вокруг нас в таверне образовалось пустое пространство, остальные так не считают, – заметил Серьга, прихлёбывая своё пиво.

Друзья оглянулись и отметили правоту своего товарища-банкира. Вокруг их стола не было никого в проходах, а соседи поспешили отодвинуть свои стулья подальше от нашей троицы. Пьяницы старались вести себя тихо, если оказывались поблизости от Ромула, а количество едва заметных косых взоров на него превысило все мыслимые рекорды.

– Что?! – в отчаянии громко воскликнул Ромул, когда понял, что практически все присутствующие смотрят на него, а привычный кабацкий гул стих.

Все тотчас отвернулись, возвращаясь к своим делам, лишь гном, тот самый, который не побоялся раньше перечить стражнику, встал со своего места и приблизился к столу троих отдыхающих мужчин.

– Вечер добрый! – кивнул он насторожившимся людям, после чего посмотрел Ромулу прямо в глаза. – Спасибо тебе, шпик! Никогда не любил вашего брата – шныряете повсюду, разнюхиваете, устраиваете диверсии или крадёте людей с вещами. Но, видать, не перевелось ещё такое чувство, как совесть, у служивых. Выпьешь со мной?

– Я-НЕ-ТАЙНЫЙ-АГЕНТ! – по слогам выговорил бюрократ. – Я простой государственный служащий.

– Ну, не шпик, так не шпик, – легко согласился гном. – Всё равно спасибо! Выпьем?

– Присаживайся! – пригласил нового гостя Серьга, завсегда отличавшийся повышенным дружелюбием.

Он выдвинул пустой стул и подтолкнул его к коренастому коротышке.

– Спасибо! – кивнул тот, принимая приглашение банкира. – Можете звать меня Бородой.

– Это твоё имя? – удивился Ромул.

– Нет, – помотал головой гном. – Имя мы говорим только тем, кому можем доверять. Меня всегда поражала беспечность, с какой остальные раскрывают свои имена всем встречным. Только лесные эльфы и гномы знают настоящую цену имени.

– Знаю, знаю, – заворчал Петрусь. – Зная имя, можно проклясть его обладателя и весь его род. Верно?

– В точку! – кивнул Борода, оглядываясь по сторонам, выискивая взглядом прислугу. – Уважаемая! Бочонок пива за этот стол и рёбрышек свиных побольше!

– Ого! – ухмыльнулся Серьга. – В честь чего гуляем?

– В честь моего досрочного освобождения из Склепа, благодаря вашему товарищу, который заступился за меня, – пояснил гном. – Спасибо тебе, незнакомец.

– Ромул, – представился чиновник. – Не за что. Не люблю, когда страдают невиновные, знаете ли.

Гном протянул свою грубую широкую ладонь, и мужчина пожал её. Потом Борода вопросительно посмотрел на Серьгу с Петрусем. Те представились, также пожав руку своему гостю.

– Тебе нужно тренировать свои руки, – критично посмотрел на главу ассенизаторов гном. – А то пожатие такое, словно ребёнка за ручку держишь. Кем ты работаешь, если не секрет?

– Я? – растерялся Петрусь, который всегда стеснялся своей вонючей, но хлебной должности. – Я, э-э, главный по туннелям, можно сказать.

– Глава проходчиков? – тут же оживился гном. – Что за выработки? Далеко отсюда? Какой номер присвоен шахте? Каким оборудованием владеешь?

– Я не шахтёр, а как бы это…

– Чего? – не понял Борода.

– Говно в канализации он разгребает, – подсказал простодушный Серьга, чем вызвал шквал негодования со стороны Петруся.

– И ничего я не разгребаю! – взвился он. – Я отвечаю за порядок в канализациях и стоках Белокамня, распределяя работников по участкам! Мараются они, а не я!

– Ну…

На мгновение разговор пришлось прекратить, поскольку служанка при помощи вышибалы доставили к их столу бочонок с затребованным напитком, а также принесли большую миску копчёных рёбрышек.

– И то дело! – обрадовался гном, доставая из кошеля плату. – Достаточно?

– Ага! – кивнула Хельга, после чего наклонилась и чмокнула Бороду в щёку. – Спасибо, что сбил спесь с того стражника!

– Не за что, милая, – улыбнулся гном. – Обращайся! А на будущее имей в виду – все стражники…

После чего последовал нелицеприятный отзыв о служивых, а потом вышибала и служанка удалились прочь, посмеиваясь над словами Бороды. Тот же водрузил бочонок на стол, после чего заявил:

– Протягивайте кружки, товарищи! Будем пить, пока небо или мы не позеленеем!

После того, как угощение было опробовано, четвёрка вернулась к разговорам.

– Весьма недурственное пиво для человеческой пивоварни, – оценил гном, чья борода и усы были покрыты пышной белой пеной. – На чём мы там остановились? Ах, да! Петрусь – нужно следить за собой, иначе, рано или поздно, твоя хилость доведёт тебя до могилы. Вот, посмотри на своих товарищей. Серьга здоров как бык и может задавить любого только своей массой. Ромул наверняка наваляет любому засранцу даже будучи безоружным, даром, что он тайный агент короля…

При этих словах бюрократ нахмурился, но возразить не смог – вклиниться в речь словоохотливого гнома было не так-то просто.

– Ну а ты? Тебя же любой сопляк задушит!

– Зачем кому-то убивать меня? – удивился Петрусь. – Мы живём в цивилизованном городе, а не в пустыне, где разбойники прячутся за каждым барханом или сторожат все оазисы.

– Сразу видно, что ты ни разу не был в Дыре, – хмыкнул Серьга. – Где кулаками и ножами машут по поводу и без.

– Да я вообще на правом берегу был всего два или три раза, – пожал плечами глава ассенизаторов. – Чего мне там делать? Канализаций там мало, инспектировать объекты надобности нет, а развлечений там никаких нет.

– Ну, на счёт развлечений – кому и драки раем кажутся, но вот зарекаться от такого зря, – покачал головой Борода. – Нужно уметь постоять за себя. В жизни это пригодится.

– И что ты предлагаешь? – вздохнул Петрусь.

– Поучится кое-чему у более опытных товарищей, да заняться своим телом.

– Когда ему учится или заниматься собой, – хмыкнул Серьга. – Он же только и делает, что командует бедными рабочими, да пиво глушит в перерывах!

– Ты, знаешь ли, то же не отличаешься повышенной любовью к тренировкам! – парировал Петрусь.

– Ладно, хватит вам препираться! – вклинился, наконец, Ромул. – Борода, расскажи нам лучше о себе. Кто таков, чем живёшь?

– Шахтёр я по профессии и призванию, – ответил гном. – Да вот понадобился своим товарищам в качестве охранника. Руду мы в Белокамень привезли караваном. По пути к городу на нас дважды напали трусливые шакалы-разбойники, но оба раза мы их сделали, как девчонок.

– Расскажи об этом! – подался вперёд Ромул.

– Что такое? – усмехнулся Борода. – Профессиональный интерес?

– Да, – кивнул бюрократ.

И если подгорный житель думал о том, что тайного агента интересует информация о бандах за пределами города, то сам же бюрократ просто хотел оценить риски для караванов, исходя из рассказа Бороды. Ведь именно торговлей жил Белокамень, а он не кто иной, как помощник по экономическим вопросам. И если караванам грозит какая-то опасность, то он должен об этом знать!

– Да чего там говорить-то? – почесал подбородок гном, вытряхнув из своей бороды мясные крошки. – Первый раз на нас напали за сотню километров от города. Дорогу занесло песком, и пока наши верблюды и василиски карабкались по барханам, из песков выскочили какие-то злодеи. Хилые они, правда, оказались какие-то. Один из них сломал о мой кулак нос, второй долго хрустел своими сломанными ногами под моими башмаками – зачем он только под меня залез? До сих пор гадаю, никак понять не могу! А третий громила так щедро орошал всё вокруг своей кровищей, что даже бороду мою запачкал, гад! А ведь я её только помыл и расчесал перед отъездом! Не успел я войти в раж, как уже всё было кончено. Никто из моих товарищей даже не пострадал. Пленных мы связали и допросили с пристрастием. Сейчас они уже на невольничьем рынке продаются поди, да только кто этих калек убогих купит – ума не приложу. Разве что на раскорм тварям каким возьмут или для жертвоприношений. Хотя, если бы я был на месте Бога, то точно бы оскорбился такому нелепому подношению.