Бомбилы Белокамня

– Ну, может ему было жарко? – пожал плечами наставник. – Ну в самом деле, ты же не думаешь, что на него напали?!

– Почему бы и нет? Я же говорил, что он не верит в Заступника, а прячется в храме от врагов!

– Да, это не лишено смысла! – вздохнул Александр. – Но зачем тогда с него сняли рясу?

– Забрали в счёт уплаты долга?

– М-м-м! – застонал очнувшийся орк. – Моя голова! Где эта тварюга?!

– Кто это сделал с тобой?!

– Какой-то голый мужик! Налетел на меня, как сумасшедший, одежду вот содрал!

– Совсем голый? – поинтересовался отец Александр.

– Нет, были какие-то обтягивающие тряпки на срамном месте.

– Ты его знаешь? – склонился над ним послушник, помогая встать.

– Нет.

– Тряпки, говоришь?! – нахмурился отец Александр. – Похоже на ритуальную форму бесогонов Нимфсатра, которую они используют для развития похоти. Неужели эти уроды снова начинают распускать свои руки? Нужно будет нанести визит вежливости к ним в храм!

– Возьмём с собой дубины?! – вопросительно посмотрел на него послушник.

– Ещё бы! – зарычал рассерженный орк, потирая ушибленные места.

– А чего от нас могло понадобиться последователям Нимфсатра? – спросил юноша у учителя, по-собачьи преданно заглядывая ему в глаза.

– А чего ещё может понадобиться извращенцам, коими являются эти прелюбодеи из богомерзкого храма? – содрогнулся от отвращения Александр. – Чем больше они совратят невинных душ, тем милее это будет их озабоченному богу. Долбанные мужеложцы! Завтра же наведаемся к ним в храм и устроим там ответное побоище!

Так, сам того не ведая, Черепанов положил новый виток в стародавнее противостояние храмовой войны, которая не прекращалась веками, лишь затихая время от времени, когда власти обращали на бузотёров своё пристальное внимание. В итоге, уже к вечеру того же дня отряд боевых монахов во главе с пылающим от жажды гнева Томилом выдвинулись к святилищу Нимфсатра, где пустили в ход не только ругань и кулаки, но и аргументы повесомее, навроде кастетов, дубин, цепей и даже ножей, раскаляя поутихший было огонь религиозной войны до состояния ревущего пожара.

Черепу на это было наплевать, поскольку после схватки с орком на нём не было живого места. Лицо превратилось в помятую судьбой, грузчиками и покупателями лиловую сливу, на которую теперь не позарился бы даже самый обездоленный нищий. Хотя, обывателей Белокамня, особенно его трущоб или района иноземцев такая картина испугать не могла. Мясо, оно мясо и есть, верно? В котле уже не важно, каков носитель сей мышечной массы имел внешний облик, ведь на вкусе это отражалось мало. Людоедство в городе носило локальный характер, и каннибалов обычно преследовали как городские власти, так и сами обыватели, но извести их полностью никогда не удавалось. Орки и гоблины, например, поедали врагов не только ради насыщения, но и в ритуальных целях, в то время как совсем уж озлобленные нищие ели своих жертв ради выживания.

Сплюнув на землю кровью, Роман с неудовольствием заметил, что один из зубов покинул своё законное место, и теперь улыбка станет щербатой.

– Вот же тварь! – вздохнул молодой человек, кутаясь в большую рясу, скрывая своё лицо капюшоном. – И чего не захотел сразу отрубиться, как это все обычные граждане делают?

Толкавшийся вокруг него народ почтительно расступался перед ним, поскольку загораживать путь боевому монаху ордена Заступника – себе дороже. Их священнослужители используют как инквизиторов и солдат быстрого реагирования, посылая не только для выявления чернокнижников и колдунов на подконтрольных храму территориях, но и в случае конфликтов между церквями. В-общем, этакий спецназ. И именно с ним сейчас и схватился по своему неведению Череп.

– Нужно найти какое-нибудь оружие, и раздобыть себе денег! – размышлял шатавшийся от побоев киллер. – Чёрт! Знатно же эта страхолюдина меня отделала! Благо ещё, что мои приёмы меня выручили, а так бы лежал себе сейчас в церковном саду, удобряя своим телом цветочки.

Вот к печально бредущей фигуре пристаёт какой-то чернявый малый, который что-то пытается узнать у монаха, однако Роман не понимает ничего из того, что хочет узнать или предложить тот мужчина.

– О, брат! – кричит незнакомец на своём языке. – Я тоже из ордена святого Заступника, гляди!

С этими словами он достаёт из-под ворота свободной рубахи одну из многочисленных цепочек, на которой обнаруживается серебряный талисман в виде раскрытой ладони.

– Нет, спасибо, не интересует! – качает головой киллер. – Мне не нужна твоя цепочка, я не собираюсь её покупать!

– Ты не веришь мне, что я из ордена? – обиженно вопрошает на своём языке мужчина, убирая обратно символ. – Ну извини, что одет не по форме!

– Отстань от меня!

– Кто это сделал с тобой брат? Мне тяжко видеть своего товарища в таком виде!

– Иди отсюда!

– Кто он?

– Туда вали! – ткнул рукой Череп назад, полагая, что незнакомец спрашивает про дорогу к храму, ведь на нём одежды монаха.

– Эта скотина ещё там?! – уточнил чернявый малый.

– Туда, туда! – кивнул разбитой головой Роман, снова ткнув пальцем назад.

Так совпало, что он указал ровно на застывшего поодаль чесавшегося у стены тиграна – представителя разумной расы людокошек, которые превышали человека на голову или две, а также превосходили их в силе. Конкретно этот экземпляр был песочно-ржавой окраски, обладал рваным ухом и парой шрамов на морде, и вполне походил на уличного задиру, способного пристать к любому за один лишь косой взгляд. Тигран упрямо вычёсывал из своей шкуры блох, постоянно ругаясь на своём языке, и ему было плевать на то, что происходило вокруг него, поскольку его одолевал зуд. Минусом обладания меховой шкуры в Белокамне становилось то, что тебе будет постоянно жарко, на тебя поспешит заселиться большое семейство блох, обрадованное «новостройке», а также придирчивые взгляды всевозможных скорняков, в том числе и из числа тех, кто не гнушается незаконными подработками в переулках по ночам. Главное, бить аккуратно, а там шкуру можно снять, подкрасить, и продавать как леопарда или тигра.

– Эта блохастая тварь напала на тебя?! – уточнил у Черепанова незнакомец.

– Да, да! – закивал тот. – Вали уже туда! Храм в той стороне!

– Не беспокойся, брат! Я за тебя отомщу! – с этими словами незнакомец снимает с пояса дубину, отчего киллер испуганно шарахается в сторону.

Второго боя пережить в нынешнем состоянии против вооружённого соперника ему сейчас просто не по силам. К тому же, мешается длинная ряса, в которой Роман постоянно путался, и которая из-за этого сковывала его движения. Но драться и не понадобилось, поскольку чернявый малый, который сначала хотел впарить человеку какой-то амулет, а потом долго и нудно выспрашивал дорогу к храму, отправился восвояси. Проследив за ним взглядом, Череп с удивлением обнаружил, что незнакомец направился прямиком к копошившемуся тиграну, вмазав ему без предупреждения дубиной по лапам. Естественно, что тому подобное отношение не понравилось – раздался грозный рёв, в воздухе мелькнула когтистая лапа, закричали бродившие поблизости обыватели, и начался бой.

– Дурдом какой-то! – выдохнул Роман, спешивший скрыться с места новой драки. – Что за место такое дикое?! Взял и напал на ту тварюгу без всяких предупреждений! Что ему этот кошак-то хоть сделал? Стоял себе и чесался, блохастый, а тут раз – и дубиной прилетело! Это тут что – в порядке вещей?! Хотя чему я удивляюсь? Сам только что напал на монаха из-за его рясы.

– Понять бы ещё, куда мы попали, и что нам теперь делать? – почесал затылок Рыков.

– Я не знаю, что это за место, но тут всяко приятнее, чем на нарах! – ответил Сипа откуда-то сбоку.

Идти спокойно вместе со всеми ему не удавалось, поскольку он постоянно отвлекался на всё, что только было возможно. Сначала его товарищи думали, что бывший заключённый просто не может нарадоваться неожиданно свалившейся на него свободе, но по мере того, как Сипа «находил» всё новые и новые вещи, становилось понятно, что ворует он запоем. Десятиминутный вояж по запруженной рыночной улице превратил зэка в увешанную подарками новогоднюю ёлку, поскольку теперь он уже сменил тёмную рясу на какое-то лёгкое пончо, хотя и щеголял до сих пор в тюремных кедах и спортивных штанах, на макушке у него угнездилась смешная шляпа, в одной руке была бутылка с чем-то непонятным, а в другой на поводке обнаружился самый настоящий мул, которого ворюга умыкнул так легко и изящно, что никто ничего и не понял. Не успели ещё Сергей с Иваном удивиться, почему от их товарища исходит цокот копыт, как осёл уже был обменян пройдохой на пару кинжалов.

– Держите! – сунул он в руки своим товарищам по ножу. – Пригодится!

– Ты где их взял? – удивился Иван, крутя в руках предложенное им оружие. – Дай угадаю – нашёл?!

– Ну зачем же так сразу? – насупился зэк. – Обменял!

– На что?

– На ишака!

– А я думал, мне то цоканье показалось! – почесал голову Рыков.

– А ишака где взял?!

– Нашёл! – отмахнулся зэк. – Ходил тут по улице бесхозный, поводья порваны, вот я и…

В этот момент где-то позади громко истошно закричали, вероятно, это были те, кто только что обнаружил сейчас пропажу. Кричали громко и со вкусом. И хотя слов было не разобрать, интонации говорили сами за себя. Позади возмущались, проклинали, требовали, угрожали, грозились и звали стражу.

– Похоже, хозяева, «потерявшие» для тебя свои вещи всё же спохватились, – заметил Иван, поворачиваясь к зэку. – Нужно уходить отсюда!

– Зачем? – удивился тот. – Я ничего не воровал, а все найденные вещи обменял на другие. Сипа не ворует! Хочешь?

Он протянул спортсмену бутылку тёмного стекла, дно которой было оплетено какими-то сухими прутьями на манер корзиночки.

– Не, я не пью!

– Понимаю! – хмыкнул зэк, оборачиваясь в сторону скандала. – Режим! Ну а я хлебну немного. Ваше здоровье!

Однако напиток впрок не пошёл, сразу же выплюнутый наружу.

– Ты чего?

– С тобой всё в порядке? На тебе лица нет!

– Укх-сус! – пояснил корчившийся Сипа, кинувший бутылку на землю.

Звон разбившегося стекла отвлёк стоявшего у лотка продавца, и, пользуясь случаем, ворюга «нашёл» себе новую вещь с его прилавка. На этот раз это оказался румяный каравай, спрятанный зэком под пончо.

– Нужно уводить его отсюда, пока весь рынок между собой не передрался! – сказал Рыков, после чего стальными клещами вцепился Сипе в его тощее плечо. – Пошли, сиделец!

– Там стража показалась!

– Ага, и драка начинается! – кивнул зэк. – Пошли отсюда!

И правда, уличный торговец, на минуту отвернувшийся к покупателю, обнаружил пропажу своего осла, а через несколько минут заметил его возле оружейного развала, опознав скотину по пятну на крупе. Вот уж чего он не ожидал, так это такого подлого воровства от соседа по торговой улице, но нужно высказать свои претензии, иначе этот оружейник совсем обнаглеет! Можно подумать, что если торгуешь клинками, так значит тебе всё дозволено?! Можешь воровать у соседей и притеснять их?! Ах ты ж ворюга!

Слово за слово, к спорщикам подтянулись стражники и зеваки. Возможно, конфликт бы и удалось разрешить миром, поскольку оружейник мог указать на подозрительного субъекта, решившего за его кинжалы расплатиться злосчастным ишаком, но тут торговец одеждой обнаружил на краю прилавка между топорами и цепами знакомый предмет.

– Это шляпа из моей последней коллекции! – закричал он. – И что-то я не припоминаю, чтобы продавал её тебе!

– Глядите-ка! – удивился также и букинист. – Это сюда как перекочевало?!

Он указал на позолоченный корешок книги, которую Сипа тихонько сбросил там, потому как увесистый талмуд было прятать уже попросту некуда. Позже там нашёлся и небольшой отрез шёлка, в который вор походя высморкался и выкинул за ненадобностью, но торговца тканями уже было не остановить.

– Ой! – поспешил внести свою лепту или подмазаться под шумок торговец орехами. – И скорлупы вокруг сколько! А я-то гадал, куда мешочек с арахисом задевался!

Последнее обвинение было очень и очень спорным, поскольку шелуха усеивала рыночную улицу повсеместно, но нужно ковать железо, пока горячо! Так кажется, говорят кузнецы?

– Скотина! Ворюга! Паразит! – скандировали наседавшие торговцы на побледневшего оружейника. – Как тебе не стыдно?! Воруешь у товарищей, гад! Намять ему бока!

– Никто никому ничего наминать не будет! – пытался перекричать недовольных людей капитан патруля. – Мы его арестовываем!

Однако остановить прущую опару разошедшихся торговцев уже было невозможно – все жаждали лично плюнуть в вора или самим стащить с его прилавка что-то в отместку.

– Нужно… Твою мать, где этот Сипа пропадает?!

Рыков начал крутить головой, желая знать, куда опять подевался ушлый зэчара, но нигде не мог его увидеть. Иван на его вопросительный взор лишь развёл руками, мол, сам не в курсе.

– Вы чего застыли?! – спросил позади знакомый свистяще-шепчущий голос. – Айда за мной!

Уведя товарищей от галдевшей толпы в сторону, Сипа стал разоблачаться, снимая с себя всё новые и новые предметы.

– Э-э-э…

С шеи слезли три ожерелья, два колбасных круга и чей-то поясной ремень, на котором до сих пор болтались пустые кинжальные ножны, из немногочисленных карманов деньги пёрли не переставая, словно в штанах у зэка без устали работал монетный двор, а различных яблок, орехов, и неизвестных современной науке тропических фруктов или овощей под пончо оказалось столько, что ими можно было запросто кормить большую семью несколько дней подряд. И не забудьте про румяный каравай, который сейчас в руках крутил удивлённый Иван.

– Что?! – спросил у остолбеневших товарищей Сипа.

– Ты это, самое, ну… когда всё успел, э-э-э… найти?!

– Какие вы всё-таки невнимательные! – вздохнул зэк. – По сторонам и под ноги смотрите, ещё и не то обнаружите!

– Что-то кроме пыли и навоза я в этом проулке ничего не наблюдаю! – тяжело вздохнул Рыков.

– Вот ты деревня, гражданин начальник! – хмыкнул урка. – Пыль можно смешать с чаем или кофе, разбавив массу, а навоз и тот может послужить товаром, уж наверняка и сам знаешь, не маленький.

– Поражаюсь я тебе, Сипа! – вздохнул офицер. – Как хоть ты на нары то загремел при такой-то сноровке?

– Очень просто! – осклабился тот своими чифирными зубами. – Крысы были и будут всегда. Но ты, надеюсь, не из их числа, а? Или ты желаешь сдать меня тем легашам с алебардами и мечами? Если так, тогда кормить тебя я отказываюсь. Ну-с, а теперь давайте жрать! У нас на крытке таких деликатесов нет, а завтрак был уже давно!

Державший в руках каравай Иван согласно кивнул, в то время как Рыков мысленно боролся между чувством голода и долга, так же как с нежеланием становиться соучастником преступления и страдать от болей желудка, и рёва поселившегося в нём озабоченного кита. Почувствовав, что его хозяин страдает из-за мук выбора, живот издал нежную урчащую трель. Подумав, он выдал ещё более зверское и длительное продолжение, и майору не оставалось ничего другого, как впиться зубами в колбасу, поскольку Иван и Сипа подобными муками совести не страдали вовсе, уже вовсю уплетая обед. Вскоре все трое рычали от удовольствия, поскольку здешняя колбаса и хлеб разительно отличались от тех, что они ели у себя дома. Естественно, что местная продукция оказалась намного приятнее и вкуснее, поскольку не была разбавлена непонятными примесями, коих в составе обнаруживается больше, чем муки или мяса.

– Объедение! – хмыкнул Сипа, уплетая за троих.

Оно и понятно, поскольку баланда в неволе уж совсем не шла ни в какое сравнение с тем, чем можно было питаться на воле.

– Жаль только, что выпить в твоей лавке ничего не оказалось! – пробубнил набитым ртом Иван. – Всухомятку оно как-то не очень здорово.

– Была бутылка, – охотно кивнул зэк. – Да вся с уксусом оказалась! Ну уж тут извините – этикеток нет, да и местных языков я знать не знаю.

Мимо жевавших пришельцев прошло несколько местных жителей, которые с опаской уставились на незнакомцев, чьи рожи и фигуры были уж больно разбойного склада, как и их манеры. Ну, скажите на милость, кто будет есть прямо посреди переулка на голой земле, как не бездомные или головорезы? Однако незнакомцы признаков агрессии не выказывали, прохода загораживать не спешили, и вообще – вели себя довольно мирно.

Жизнь постепенно налаживалась, но тут судьбе взбрело послать в переулок с нашими героями отряд стражников, патрулировавших район рынка. Естественно, что чужаки напряглись, поскольку уже успели, что называется, засветиться перед законом, поэтому все непроизвольно сглотнули. Сами служивые заинтересовались чужаками, а особенно верзилой Рыковым, который выделялся на фоне всех обывателей своей гороподобной фигурой и излишне бледной кожей. Переглянувшись, стражники направились к троице чужеземцев, которые сидели у стены дома.

– Ща я автомат достану! – прошептал своим товарищам СОБРовец. – А вы бегите вниз по улице, до…

– Без надобности! – вклинился ушлый урка, который целенаправленно побежал к стражникам с распростёртыми объятиями.

Те, естественно, насторожились, положив ладони на рукоятки мечей, в то время как Сипа начал свой концерт.

– Украли, украли, твари! – кричал он, заламывая руки в горестном жесте.

– Чего этот страшный человек от нас хочет? – шарахнулся в сторону испуганный чифирными зубами капитан патруля, обращаясь к своим подчинённым. – Кто-нибудь понимает, чего ему от нас надобно?!

Однако объяснений не потребовалось, потому как Сипа сунул стражникам под нос срезанный кошелёк, показывая, что его ограбили только что какие-то паразиты.

– Эти?! – указал рукой на застывших у стены Рыкова и Фетисова капитан.

Естественно, что тут зэк и стражник поняли друг друга как нельзя лучше. Вместо ответа Сипа печально покачал головой, а потом ткнул в сторону компании четверых верзил, смеявшихся в конце переулка. Скорее всего, это были грузчики, которые остановились передохнуть, поскольку у их ног обнаружились корзины и ящики, но выглядели они вполне грозно, поэтому могли сойти за грабителей.

– Эти?! – кивнул в сторону ни в чём не виновных людей стражник.

Согласное кивание.

– Пойдёшь с нами! – ни слова не говоря, он подхватил Сипу под его тощий локоть, отдавая соответствующие распоряжения своим людям.

Каково же было его удивление, когда через минуту он обнаружил в своей ладони вместо руки тщедушного человека надкусанный с разных сторон батон колбасы, а также пропажу тех подозрительных личностей, которые доселе торчали у стены. Никто из его подчинённых не заметил ничего дурного, поскольку все они топали впереди командира. Поэтому когда стража застыла у троих местных жителей, взяв их в кольцо, те вопрошающе уставились на капитана патруля, вооружённого выпученными глазами и покусанной колбасой.

– Это не мы сделали! – на всякий случай поспешил оправдаться один из грузчиков. – Мы ребята простые, тащим товар для магазина. Не верите коли, пойдёмте до лавки вместе, там вам всё и покажем!

Однако ошалевший капитан патруля отрицательно покачал головой, отходя прочь. Не менее удивлённые подчинённые последовали за ним, подозрительно косясь на выброшенную колбасу, катившуюся по пыльной мостовой.

– Кто закричит первым, и будет кричать при этом громче и нахальнее, тому и поверят! – хмыкнул Сипа, когда нагнал своих товарищей. – Ладно, с обедом всё понятно, теперь нужно решать, что нам делать дальше. Солнце скоро уже начнёт садиться, а мы даже не знаем где мы и что тут можно делать!

– Нужно найти место для ночлега, – кивнул Сергей. – Что-то, похожее на гостиницу или отель.

– Какие уж тут отели, – хмыкнул Иван. – Ты на дома-то посмотри! Сплошь мечети какие-то. Мы где-то в Азии, наверное.

– Да ты совсем попутал, спортсмен! Какая Азия?! Там по улицам прямоходящие крокодилы, покупающие себе оружие, не снуют! Очнись! Мы на другой планете или ещё хрен знает где, но только не на нашей старушке Земле.

– Смотрите, а это что такое? – остановил всех Рыков. – Похоже на доску с объявлениями. Давайте посмотрим!

– А на хрена? – удивился Сипа. – Мы же на местном языке ни бельмеса не понимаем.

– А тут картинки есть, – парировал Сергей, первым сворачивая в сторону.

Вскоре все мужчины сгрудились возле деревянного стенда, на котором гвоздями были приколочены объявления, начиная их тщательно изучать.

– М-да, – хмыкнул Фетисов, потирая свой подбородок. – Ну и клинопись! Ничего не понятно, что тут написано! Это иероглифы или руны?

– Да какая разница! – пожал плечами Сипа. – Один хрен ни черта не понятно!

– Смотрите! – Сергей ткнул пальцем в один из плакатов, на котором было изображено чьё-то лицо. – Кажется, тут пропавших людей разыскивают!

– Ага, щас! – хмыкнул зэк. – Скорее это стенд а-ля «Их разыскивает милиция». Смотри сюда! Больше на фоторобот похож, точнее, на рисунок художника-криминалиста. И вот это под текстом что такое? Циферки? Награда за голову, зуб даю!

Иван и Сергей посмотрели на тщедушного Сипу, а также на его чифирные тонкие кривые зубы, которые им были без надобности, даже даром и крупным оптом. Такими только и можно, что самокрутку во рту держать, а вот кусать что-то крепче киселя было довольно рискованно. Хотя, помнится, всего лишь часом ранее урка спокойно уплетал каравай и колбасу наравне с остальными.

– А этот портрет вообще похож на нашего ментяру… Э-э-э… Я хотел сказать, Серёгу, да!

Все уткнулись носами в указанный Сипой лист, и шумно вздохнули. И правда, на клочке бумаги был нарисован гороподобный мужчина с закрытым маской лицом в непонятной тёмной одежде. Вероятно, мозги обывателей не смогли удержать образ впервые увиденного ими бронежилета, поэтому облачён СОБРовец был в некое подобие панциря, окрашенный в чёрный цвет. Вообще, образ Рыкова собрал все стереотипы о богатырях, какие Фетисов и Сипа смогли припомнить. Во-первых, габариты и мускулатура. Во-вторых, героическая поза, в которой был изображён Серёга явно говорил о буйной фантазии портретиста, не сдерживаемой никакими границами. На боку у СОБРовца был пририсован непонятный агрегат, который его товарищи расценили как автомат. Само оружие, как и бронежилет, были сейчас аккуратно упакованы в тюк из простыни, «найденный» пройдохой зэком ранее, чтобы не выдавать пришельцев своим видом.

– О, а это должно быть наш чифирный друг! – ткнул пальцем в соседний лист Сергей. – Каково?!

Узнать измождённого зоной Сипу в данном рисунке было очень тяжело, особенно благодаря тому, что образ урки был здорово искажён перепуганными свидетелями и буйной фантазией неизвестного портретиста. С картинки на людей взирал опасный мелкий человекообразный монстр, чьи черты лица были хищно заострены, глаза запали и отдавали нездоровой чернотой, а рот был искажён в хищном оскале. Но хуже всего, что в этой, с позволения сказать, пасти, художник разместил такое огромное количество острых мелких зубов, что можно было подумать, что рисовали Сипу с акулы. С акулы, умевшей плеваться гвоздями или собственными зубами, поскольку на картинке похожие предметы вылетали у нарушителя из пасти. Кажется, чрезмерная буйная фантазия жертвы зэка по схватке, которой в лицо угодило лезвие, сыграла с ним плохую шутку. Перепуганный стражник был в своих показаниях так убедителен и многословен, что портретисту не оставалось ничего иного, как постараться передать весь ужас от чифирных зубов и опасных плевков зэка.

Зато вот следующий персонаж со стенда наводил мысли о том, что портретистом была глубоко и очень долго одинокая женщина, жившая с десятком кошек в своей квартирке, и грезившая мужчинами каждый час, отчего работа страдала, и очень сильно. Если Рыков и Сипа на плакатах были изображены настоящими разбойниками, то вот Фетисову и неизвестному четвёртому путешественнику в пространстве повезло больше. Первый был изображён в виде странника с посохом в руке, на конце которого светились непонятные руны (ох уж эти фантазии стражников и свидетелей из числа обывателей!), а вот второй… Неизвестный мужчина сильно взбудоражил воображение неизвестной художницы, поскольку он был: а) в одном исподнем, б) обладал ликом и фигурой Аполлона, и, наконец, в) наделён не только красивой причёской, но и выдающейся мускулатурой (чего за ним заметить в своё время не успели), а также был глубоко не обижен в районе интимных мест, которые заметно выделялись на фоне всего прочего. Кроме того, эта мечта всех одиноких женщин оказалась единственным подозреваемым на стенде, кто был изображён ниже пояса, в отличие от всех остальных.

– Ого! – присвистнул Фетисов, осмотревший все картинки. – Меня, похоже, в маги записали, судя по пылающему грифу от штанги.

– А меня в разряд монстров, – нисколько не смутился подобному обстоятельству Сипа.

– А меня в хрен пойми кого! – почесал свою русую коротко стриженую голову Сергей. – Ладно хоть, что лица не нарисовали, мне проще всех в итоге будет.