Все дороги приводят туда…

– И ты решила так обмануть устройство Вселенной?

– Обмануть Вселенную никак нельзя. Но обойти её систему можно.

Девушка подошла ко мне ближе.

– Прыгни и мы будем вместе. Нас ничто уже не разлучит. – Услышав мои мысли, она добавила: – За родных и близких не беспокойся. Рано или поздно, они тоже окажутся в конечной точке. Мои уже, скорее всего, там. Все дороги приводят туда…

– Но я хочу знать правду. Всю. О тебе. И никак иначе.

– Ты её сможешь узнать, когда прыгнешь, – ответила она.

– Так не пойдёт. Я хочу узнать сразу.

Она некоторое время постояла молча.

Она ждала, что на эту гору придет тот самый человек, с которым она сможет отправиться на упокой.

Этим человеком оказался я.

Мертвые могут узнать всю правду. В том числе и о живых, коим оказался я. Это мешало ей.

Пользуясь моими чувствами, она могла контролировать то, что я вижу, слышу, чувствую…

Мне сразу же вспомнилась вчерашняя ночь на пляже.

Я посмотрел на неё. Если сначала её красота меня сводила с ума, то сейчас она немного настораживала.

– Скажи, является ли удачным совпадением, что у нас у обоих с первого взгляда? – я заглянул ей в глаза. На, казалось бы, безразличном лице всё равно присутствовала некая озабоченность. Она могла недоговаривать, но соврать – нет. Вся ложь рано или поздно раскрывается.

Догадавшись и без её слов, я сказал:

– Убери своё воздействие на меня. Если это любовь – то всё должно быть взаимно. Чтобы ни одна из сторон не способствовала этому.

Еще некоторое время Марина стояла молча, но потом я почувствовал изменения. Нет, не в ней самой. Скорее, в своём взгляде на неё. Конечно, она оставалась такой же красивой, как и раньше, но теперь не было такого сильного впечатления. Любви не было никакой. Всё было обманом.

Я отступил от бездны.

– Нет. Ты ошиблась. Я не тот человек. – Поворачиваясь к ней спиной, чтобы уйти, я добавил: – Пожалуйста, исчезни из моей жизни и… найди кого-то другого, на кого даже воздействовать не придется.

– Постой! – крикнула она мне вслед.

– Нет, – ответил я. – Больше ничего не хочу слышать.

Умиротворение начало рассеиваться и начали проявляться эмоции. В частности чувство обиды.

Но не успел я дойти до спуска, как меня что-то толкнуло вперед, и я оказался опять в своей комнате. Передо мной стояла Марина. Теперь на её лице читались гнев и злорадство. Чувство обиды сменилось чувством страха. Что она задумала?

– Ты думаешь тебе теперь так просто избавиться от меня?! – кричала на меня девушка. – Думаешь всё так просто?! «Уйди от меня» и всё?. Нет! – она засмеялась. От призрака это было страшнее слышать, чем от человека. – Ты уже открылся мне! Всё! Поздно! Теперь мы навсегда связаны! Пока в тебе будет жить память обо мне, я буду вечно с тобой! Память обо всех пережитых эмоциях! – Она подошла ближе и посмотрела мне прямо в глаза: – И я не позволю тебе после всего произошедшего сойти с ума! Я смогу это контролировать! Я не позволю, чтобы ты забыл меня в бреду! Я буду вечно следовать за тобой!

Когда она закончила, я спросил:

– Я тебя не люблю. Зачем же я тебе нужен?

– Зато я тебя очень даже. – Марина подошла ещё ближе, положила ледяные руки на плечи и поцеловала в щеку. – После смерти ты будешь думать иначе.

Она отошла.

– У тебя нет выхода. Лучше уж сразу приступить к тому, что тебе суждено. Перед смертью не надышишься. И кстати, теперь я могу воздействовать на твоих родных и близких. – После этого она повернулась к спящему Вадику и ударила его ладонью по шее. Он закашлял. – Это чтобы ты быстрее думал: мучиться всю жизнь или сразу отправиться ко мне.

Я смотрел на Вадика.

– Что ты с ним сделала?

– Наутро увидишь. Жить будет.

После этого она повернулась к выходу.

– Следующей будет шлюха из соседнего дома. Уж ей-то будет намного хуже.

«Только не Катя!»

– Буду ждать тебя на горе.

Я почувствовал падение в темноту и в следующее мгновение понял, что лежу у себя в кровати. Рядом кашлял Вадик.

28

На утро я смотрел на лежащего на кровати друга.

– Сука… как же болит… – хрипел он. – Как я так умудрился заболеть…

У того был сильный кашель и температура около тридцати восьми.

– Климат хреновый, – ответил я, сидя в раздумьях. – Хорошо, что не среди недели заболел. Послезавтра уже выезжать…

– Надеюсь, полегчает до отъезда. Не хочу в автобусе сдыхать.

Макс и Лиля пошли в аптеку за лекарствами.

Когда в комнате уже было достаточно светло, я заметил у него на шее синий след от руки. Затем начал наблюдать, увидит ли его кто-то еще кроме меня. Как и ожидалось, ни Макс, ни Лиля, когда заходили в комнату, его не увидели. Для всех он просто заболел. Только я знал, что произошло на самом деле.

Всё это я расценивал необычайно спокойно. Походу, призрак не соврал, что может контролировать это, чтобы я не сошел с ума. Из слов Марины я понял, что всё должен сделать осознанно, а не в бреду. Поэтому она как-то контролирует моё эмоциональное восприятие этой ситуации. Я это чувствовал изнутри.

Но это мне наоборот помогало. Я сейчас не метался в панике, а мог трезво рассуждать. Также я чувствовал некую связь из потустороннего мира. Это тоже придавало сил. Хотя, может, это самовнушение, но всё же…

Нужно придумать, как спасти и ребят, и себя, чтобы потом не сойти с ума, когда воздействие призрака прекратится. Такое самому забыть не получится. Это оставит неизгладимый след как в памяти, так и в психике.

Спиритический сеанс? Это бред, придуманный людьми! Нужно что-то другое.

Выход всегда есть. Я не собираюсь быть зверем, загнанным в угол.

Выйдя на улицу, чтобы покурить, я встретил Катю. Нельзя, чтобы она пострадала.

– Доброе утро. Макс сказал, что Вадик заболел.

– Доброе. Да, – кивнул я, подкуривая. – Они с Лилей побежали за лекарствами.

Она посмотрела на меня.

– Ты сам-то как? Вид у тебя неважный.

– Сплю плохо.

По сути, это правда. Таких синяков под глазами от недосыпа у меня давно не было.

– У тебя что-то с той девочкой произошло, так?

Я не стал скрывать.

– Да. Я потом как-нибудь расскажу.

– Как хочешь, но я могу дать тебе совет. – Она подошла ближе. – Когда мне было трудно в таком плане, я изливала все эмоции в творчество.

– В смысле?

– Писала стихи, рисовала… Даже пела, когда рядом никого не было.

– И как, помогало?

– Да. – Она пошла в сторону нашего домика. – Ладно, я пойду Вадика проведаю.

– Давай. – Потом я добавил ей вслед. – Спасибо.

Постояв еще немного, я понял, что Катя, пусть и не зная всего произошедшего, дала мне подсказку для решения проблемы.

– Точно!

29

Найдя ближайший канцелярский, я купил тетрадь и пару ручек. Когда я прибежал домой, я сел на кухне за стол.

Когда-то в школе у меня неплохо получалось писать сочинения. По стихам я был слабоват, но что-то прозаическое написать я точно смогу. Тем более, если это будет реальная история.

Если моя душа связана с призраком девушки и избавиться от него не получается, то можно попробовать вылить это в творчество. Так оно, с одной стороны, не будет удаляться от меня, а поэтому я не сойду с ума, а с другой, будет заключена в моём рассказе и никому не навредит.

Не знаю, почему я в это верю. Связь с потусторонним миром? Фантазия отчаявшегося человека? Без разницы. Лучше что-то попытаться сделать, чем сидеть, сложа руки.

Если вера Марины помогла ей создать «кроличью нору» в устройстве Вселенной, то у меня не было сомнений, что и моя мне уж точно поможет. Ведь, если подумать, вся сила заключена именно в ней.

Я взял ручку, подумал и принялся писать.

30

Уже вечерело. Я как сел с самого утра за стол, так и не вставал с него, стараясь не отвлекаться. В те моменты, когда меня кто-то одергивал, я отмахивался и просил, чтобы мне не мешали. Также я не ступорился ни на одном предложении, а описывал всё так, как помню, как знаю и как считаю нужным, не думая о том, что могу допустить грамматическую или пунктуационную ошибку. Мне важен был результат, а не то, насколько красиво и грамотно я всё опишу. Нужно было успеть до её прихода.

Когда стало темно, я включил на кухне свет.

Вдруг у меня голове послышался голос.

– Что ты делаешь?

Я без ответа продолжал писать.

– Что со мной происходит?

Голос с каждым разом становился всё слабее и слабее.

– Нет!

На последних строчках он был еле слышен:

– Надеюсь, мне уготована хорошая участь?

– Наилучшая.

Потом я вздохнул и написал следующее:

Девушка навечно была заключена в строках этого рассказа. В нём она обрела покой…