Alter ego

Андрей Штырков

Alter ego

Альтер эго

Мозг фиксирует прошлое, настоящее и вероятное будущее, но лишь прошлое оставляет несмываемые пятна внутри личности. Эти пятна сводят с ума, заставляя каждый день взвешивать на весах свой вклад  в древо жизни. Только у меня не было личности, не было прошлого. Моя память стёрлась или закодировалась. Всё, что мне известно о людях и жизни, я узнал из их прошлого. Однажды я проснулся, а все спят. Исследовав город, освоившись, я развлекался, наслаждался возможностями и чувствовал себя Творцом. Но люди продолжали спать. Я проникал в их дома. Пользовался чужим как своим. Жил разными жизнями. Я пытался найти хоть кого-то пробудившегося. Коммуникации, связь, ничто не работало, потому как не обслуживалось. Мне пришлось освоить множество профессий, чтобы выжить одному. Я нашёл лучшее место для жизни, снабдив себя всем когда-либо необходимым. Проходили года. Как я много экспериментировал в попытках найти способ к пробуждению. Я перепробовал всё: боль, электричество, различные лекарства, даже классическое оплодотворение, но спящие тела женщин не беременели. Живя как человек, я не имел представления, как быть человеком без людей. Я потерял сон. После жутчайших злоупотреблений всем чем угодно, едва не погрязнув во тьме самосожжения, наконец-таки выбрался из пучины следствий в свет причин.

Теперь беспокойство потеряло всякий смысл. Я пишу всё это, как одно из занятий. Играюсь в писателя, так сказать. Пишу редко, когда вдохновение. Так что если кто-нибудь это читает, привыкайте к внезапным перепадам и ломаному изложению.

Мне неизвестно почему я всё ещё дышу, ведь уже много лет круглосуточно светит Солнце в одной и той же части планеты, а температура остаётся прежней и остальные показатели в норме. Почему не кончается кислород? К сожалению, я сбился со счета времени. Всегда прекрасная утренняя пора. Всё живое существует, но не функционирует, будто кто-то нажал кнопку «пауза». А что если такое бывало прежде? Заметить разницу трудно, если всё замерло. А я получается ошибка мироздания. Единственный бодрствующий.

Я задумывался о Боге и раньше, но не подразумевал, что он может брать отпуск.

Мне надоело утверждать, что меня зовут Я. Пора бы уже говорить о себе в третьем лице. Буду зваться Он.

Он пристально разглядывал зеркало. Как же он молод и красив, совершенно не стареет. Может оттого, что его жизнь течёт без стрессов, усталости и страхов. Когда ему хочется есть – он ест, хочется поработать  – работает, хочется отдохнуть – отдыхает. Люди, что спят, определённо жили иначе. Не понятно, что им мешало. Наверное, их прошлое, фактически лишившее выбора. Он задумал план реконструкции планеты.

Ему уже вероятно не одна тысяча лет. Он и не спешит. В одиночку он спроектировал и возвел «Дом Земли», переместив в него всех спящих людей. Он построил солнечную станцию, снабжающую его нескончаемой энергией. Изобрёл на основе живых клеточных организмов, запрограммированных и управляемых с помощью его мысли, множество микроэлектронной техники. Исследовал космическое пространство. Когда живёшь один, учишься всё делать самостоятельно. Подобных технологий просто не могло существовать. Удивительно, чего можно достичь, если у тебя в запасе бесконечность лет. Но людей он по-прежнему не разбудил.

Ему уже, вероятно, не один миллион лет. Он создал новых людей. Идеальный мир. Идеальную форму жизни.

Всё шло прекрасно, пока кто-то не нажал кнопку «пуск».

Идеальное созвучие

На протяжении времён что-то витало в воздухе, лавиною волн окутывая частицы пространства. Всё существующее входило в контакт с ним. Оно было единственным свидетелем зарождения жизни, сопровождая движенье материи. Позже явилось слово. И слово ему – эфир.

Прислушайтесь…

Слышите? Вселенная мерцает…

Вибрации… Слышите?

Да! Вы парите в пространстве!

Нет? Ваши анализаторы расстроены. Прислушайтесь…

Вы ощущаете, как частицы соприкасаются? Пошевелите руками! Чувствуете? Что-то обволакивает пространство. Чувствуете лёгкое покалывание по телу? Скорости потрясающие! Кажется, будто находишься внутри органического модуля передвижения. Да! Стоит только оттолкнуться…

Ощущаете резонанс?! Приятную электромагнитную дрожь?! Ваши анализаторы в норме! Вы движетесь внутри небесного тела. Непрерывные потоки! Гармонические колебания! Вращаются! Удерживаются трехмерным пространством! Глубины восприятия! По шкале времени…

Мы вращаемся! Идеальное созвучие.

Прислушайтесь…

Два философа

Ранняя осень. Раннее утро. Уже достаточно холодно чтобы думать и недостаточно, чтобы мёрзнуть. Вид на водоём. Две лавочки. Два старых друга. Один стол. Игра в шахматы.

– Правда там, где нет места лжи, – произносит задумчиво старик, делая первый ход.

– Цель всегда перед глазами, остаётся сделать шаг навстречу, только расстояние шага измеряет каждый самостоятельно, – отвечает старик, делая ответный ход.

– Многим кажется незаслуженно и слишком просто достигать что-либо, не прилагая особых усилий. Таким образом, большинство идёт замысловатыми сложными путями, и путаются, и сбиваются. Цель всегда перед глазами! – продолжает старик, тщательно помяв табак сигареты четырьмя пальцами двух рук, медленно закуривая, делает второй ход.

– Жизнь состоит из мелочей и если не радоваться малому, можно упустить главное, – старик, аккуратно распаковывая мятный леденец, делает ответный ход. Выдыхая, кладет леденец на язык, затем глубоко вдыхает его аромат.

Старик улыбается, ход ему чрезвычайно понравился. Слегка наклонившись, поднимает опавший лист, какое-то время не отрывая взгляд от него, спокойно говорит: «Человек ни создал ничего нового, все изобретения вычерпаны из природы. Окружающий человека мир изменяется и обновляется. Человек же стремится создать неизменные формы, определенные и контролируемые им. Природа переживет всех нас. Потому как природа олицетворяет свободу, не имеющую граней. А современный человек со своим коробками и угловатостью не находит единения в изменяемых округлых формах», – выпустив лист из рук, его забирают внезапно разыгравшиеся потоки ветра. Старик решительно делает заготовленный ход.

Стало тише. Птицы слушают тишину.

– Нам нужно принять свою посредственность, синдром особенности к хорошему не приводит, особенно когда не знаешь, как им пользоваться, – отвечает старик, объявляя шах.

– Люди жаждут самовыражения, пусть даже путём нарушения этических норм, – поправляет, выглядевшее уязвлённым, положение фигур старик.

Объявить шах в дебюте оказалось слишком заманчивым решением, и теперь прояснились очертания уловки. Старик задумался, приняв мыслительную позу, подпирая голову обеими руками, навис над доской.

По дороге, выходящей из смешанных лесных насаждений, продолжительное время целенаправленно следовали мужчина и ребёнок.

– Папа, с кем дедушка разговаривает? Он заболел? – спрашивает ребёнок у мужчины.

– Кто знает… Может и тебе когда-нибудь повезёт встретить друга, который всегда будет рядом с тобой.

– Деда! – радостно воскликнул ребёнок, спеша обнять старика.

Старик обернулся, его лицо засияло. Мысли перестали его беспокоить. Он придумал следующий ход.

«Состояние изнутри наружу даёт субъективную истину, что создаёт иллюзию движения. Проработка идёт снаружи внутрь, исправляя ошибки обратной стороны в объективную ложь».

Продолжим позже. Suo tempore. Не близок путь домой.

Unisex unicum

Где-то на рубеже нашей жизни.

Уникальный коммерческий проект «Unicum» задерживает результаты своей деятельности. Инвесторы волнуются не только за свои деньги, но ещё и потому, что вот-вот решится судьба их детей. Грядут выпускные сканирования мозга, и совсем не важно, учился ли ты в поте лица или бездельничал. Технология с точностью определит потенциал твоего мозга. И очень вероятно, что самые смелые мечты выпускников обречены пойти прахом. Юный друг не годен для такой-то деятельности. Свободен!

«А1 – Развита моторика… Физическая деятельность». Данный результат поверг в шок обладателя 30-ти титулов, принца, и единственного наследника привилегированного родителя.

– Объяснись. Почему ты провалился? – спрашивает отец сына по видеосвязи.

– Очевидно, это какая-то ошибка. Не может такого быть, что у меня синдром Дауна.

– Возможно это моя вина. Но результаты, пока не доказано иного, следует считать верными. Не переживай, у нас в политике, в приватной обстановке, бывает, выясняются и куда более стыдливые подробности. Будешь спортсменом или актёром. Я даже рад, что мы это прояснили. Социальные навыки и деньги, унаследованные положением, важнее потенциальной гениальности. Расслабься. При любых раскладах ты останешься моим сыном. Я горжусь тобой.

Связь оборвалась…

Тогда мало кто был способен осознать всю масштабность ошеломляющих последствий проекта «Unicum», ошибочно полагая, что если гении будут управлять всеми процессами в мире, то осуществится возможность нахождения универсальных компромиссов к достижению всеобщего блага. Это суждение оказалось ложным. Но кардинально изменило мир.

Ой Ли

Он бил пальцами по клавиатуре и смотрел на экран. Экран отражал его боль бегающими буквами клавиатуры. И он был не одинок в своих чувствах.

Он хотел лучше понимать окружающих, но получая взамен критику, приобрёл привычку копировать их поведение. Он стал экраном их жизней. Выражал их горести и радости. Он хотел поддержки, а ему приходилось отдавать. Позже он узнал, что все считали его эгоистом. Ему тяжело было это признать, ведь он понимал, что они эгоистичны по отношению к его чувствам. Он пытался вернуть им обвинения, но подходящих слов не оказывалось. Их всегда не достаёт в нужный момент. Когда ему плохо, он смотрит на экран, наблюдает, как бегают буквы перед его глазами.

Обычно он безжалостно стирает написанное, предав огню, как это делают восточные мистики, символично очищая дурные эмоции, но сегодня, не получив привычного терапевтического эффекта, ему вздумалось продолжить историю.

О чём же его история? О людях, о проблемах взаимоотношений, об одиночестве? Нет. Эта история о маленьком человеке Ли, который думал, что он огромный. Ли особенно ничем не выделялся. Он вёл приличную жизнь. Рано ложился, рано просыпался, правильно питался, аккуратно одевался, тактично общался, прилежно обучался, исправно трудился и всегда во время платил по счетам, пока не влюбился.

О, какая трагедия, можно подумать, если упустить из виду, что объектом его любви был он сам.

Он стал перфекционистом. Ли превосходил любого другого такого чужого родного близкого низкого высокого далекого в демонстрации любви к себе. Все без исключения допускали ошибки в обращении с Ли. «Я же говорил!» – самая типичная фраза Ли.

Однажды, будучи начальником преуспевающей фирмы, Ли попросил к себе свою секретаршу, предложив ей переехать к нему домой. Бедной девушке пришлось согласиться, но затее сойтись стряслось провалиться. Уже через неделю она проходила добровольное лечение в психиатрической больнице. Ли разочаровался в любви. С присущим ему рвением, он увлёкся изучением вредных привычек. Позже Ли нашли в мусорном баке в непристойном виде с раком яичек.

Он чудом остался жив. После реабилитации, Ли подался в буддисты.

Он научился быть маленьким человеком.

Огромные проблемы оставили Ли.

Он больше не чувствовал боли.

Он становился всё меньше.

Он уменьшался и исчез.

Gappa comê-lo

Если вы не чувствовали себя высохшим грейпфрутом, да, да, грейпфрутом, и непохожим на всё то, что идёт на сухофрукты. Можете далее не утруждать себя чтением. Это фарс. Всего лишь сиюминутная причуда. Идея, которая не должна была родиться в обезумевшей голове, от жажды к новому, принимаемой без рецепта. Он, хотя, скорее всего оно, впервые по-настоящему увидело свое отражение. Рандеву с оболочкой. Шокирующее зрелище. Перерождающее. Всё, что было им прежде, жило, питалось, воспитывалось, не он. Мистификация. Беспилотный полет в один конец. Прежде он сторонился странствий, чтобы всегда быть на стороне. Теперь он полностью здесь, но ещё не разумом. Да, грейпфруты…

Острова Карибского моря. Государство Барбадос. Иностранный священник, исследователь и ботаник, в одном лице, обнаружил что-то интересное.

– Что это за фрукт? – спрашивает священник своих спутников, местных знахарей.

– Это ядовитый запретный плод, – охотно отвечает наместник. – Кто вкушал его сходил с ума. Мы называем его «Gappa comê-lo», как воспел гуру.

– Можно я возьму для науки? – слишком любопытный для священника, этот вердикт напрашивался сам собой, в мыслях, запячённых в пропитанной потом рясе, безымянного, но целеустремленного и, тщательно скрывающего своё честолюбие, главного персонажа повествования.

– Сколько хотите! – сдержанно усмехаются, перешептываясь, местные знахари. – Наш завет гласит: «Никто не смеет остановить прогресс. Кто тянется к знанию, тот почитаем. Нельзя мешать сходить с ума».

Священник потрудился на славу. Он взял с собой всё, что могли унести местные знахари. Долгий изнуряющий отход обратно. Вечер. Момент трапезы. Местная еда была непривычна для пищеварения. Многократно священник отведывал закрепляющих корешков. Лишь волнующее словосочетание «Gappa comê-lo» могло пробудить в нём аппетит. Он вспоминал наложниц первой ночи, их завораживающее первобытное естество изменило его изнутри. Прежние взгляды, отрицающие сексуальность, теперь казались ему чуждыми. Ведь в основе основ лежит желание. Его опыт раннее ограничивался подавлением инстинктов. Он понимал,  что инстинкты – это то, что нужно правильно направлять. Только уже ночь, а она шепчет – бери…давай…сейчас… Сон? Не смешите. Нашему падре не до детских забав. Мы знаем, что его интересует.

Вот он идёт под прикрытием шумных ритуальных плясок, разумеется, подозрительно оглядываясь. Конечно же, он был замечен. Здесь все на виду. Это поселение отважных людей, живущих в гармонии с природой. Но если гармонии что-то угрожает, окружающая среда становится охотником. Жертва не узнает об опасности, пока не станет обедом. Падре уже в хижине, где, по его наблюдениям, оставили на хранение запретные плоды. Он передвигался бесшумно, концентрация предельного внимания, и, музыка смолкла. Собравшаяся толпа местных жителей с озлобленным любопытством созерцают, как наш духовный наставник бесцеремонно вгрызается в плод. Он никогда не чувствовал такого привкуса горечи. Уюту, как вероятно, могли называть хижину, мгновенно окружают воины. Падре осознал свою одержимость. Вместо попыток выражения нахлынувших чувств, он преисполнился виноватым молчанием. Уже собрался совет старейшин. Совет справедливости единогласно постановил: «Заточить иноземца в пещеру покаяний. Позволить насыщаться ему только «Gappa comê-lo». Почитать смелость его духа. Иноземец желал служить науке. Исполнить его волю. Теперь он сам наука. Пока не испустит дух».

В заточении падре мучили ужасные видения. Поначалу он принял решение голодать. Галлюцинации не прекращались. Он видел, как сдвигались стены. Его бросало в жар, сменявшийся леденящим отчаянием. Крики, шёпоты, издававшиеся на непонятных ему языках. Скрежет, шорохи поддерживали ощущение зловещего присутствия. Лишь когда восходило Солнце, падре вспоминал, кто он есть. Каждый новый день он отмечал чертой на стене, отметив стойкость цвета сока запретного плода.

Одной ночью, когда исхудавшего падре уже оставляли силы, в состоянии предсмертного бреда, к нему является видение духа «Gappa comê-lo». Дух распевисто нашёптывает: «Прими плоды мои во благо. Тобой владеет страх, в нём правды нет». Обезумевший священник из последних сил бросает в него плод. Плод с треском разломился на несколько почти равных частей. Дух продолжает подстрекать: «Отдели сладость от горечи. Очисти свой разум от сомнений». Падре ползком добирается до цели. Медленно ухватывает непослушными конечностями кусочек и подносит его к губам. От соприкосновения с самым удивительным вкусом, что ему доводилось пробовать, он растворился в блаженстве нектара. Падре полюбил все детали вкусовой гармонии. Спустя остановившееся время тишины и спокойствия, ему открылось знание о «Gappa comê-lo».

Когда запасы иссякали, ему подносили ещё. Падре был счастлив и умиротворен. До старейшин доходили слухи, будто иноземец укротил свирепый дух «Gappa comê-lo». В пещеру покаяний стали захаживать толпы местных жителей. Падре объяснял им, что: «Если уважительно относится к плоду – он поделится своей силой».

«Gappa comê-lo» в разговорах значился как плод мудрости. Позже его величали фруктом бодрости. Священник же обрёл свободу, а чудо фрукт донёсся до наших дней.

История превращалась в легенду, и, подобно хорошим легендам, обрастала новыми подробностями. Как падре сбегал из пещеры через подкоп. Как он сражался с духами. Или как он справлялся с трудностями возвращения домой, где его осмеивал консервативный люд. Версий предостаточно.

Даже если история слишком похожа на вымысел, чтобы быть правдой, это не доказательство её ложности, равно как и обратного. Истина всегда познается через заблуждение.

Пожар!

Пожар! А они держат «руки вверх», чтобы спастись. Другие в масках водят дулами оружий. Все прячут лица. Даже самый смелый боится в этом убедиться. Им не хочется видеть смерть. И они уткнули головы в пол. Может, чтобы спасти своих близких от тяжкой утраты. – Почему мы, почему они? – думали. Ведь они не виноваты. Пожилые, женщины, мужчины, дети, пускают слюни, мочатся и молчат. А другие в масках им что-то кричат. И все прячут мысли. Им не хочется видеть смерть.

Пожар! Бдительный полицейский возомнил, что ему нечего терять, кроме погашения кредитного долга, что привнесло определенного толка. Разбойное нападение с целью ограбления превращалось в захват заложников с целью спасения от преследования за убийство полицейского, который мстительно сообщил об ограблении и сыграл героя, ворвавшись в здание банка без подкрепления своих действий указаниями «сверху». Он не думал о незнакомцах, что прятали лица в пол. Им пришлось видеть смерть и ненавидеть незнакомца полицейского.

Пожар!  Выяснилось, что другие в масках, планировали взорвать посольство этажом выше, а с банком прикрытия, увы, не вышло. Но посольство, незадолго до появления угрозы ограбления, охватил пожар. Все уже выстроились  у выхода, но якобы грабители заставили делать «руки вверх» и «молчать». Якобы грабители вывели из строя все линии связи, включая дар речи, заставив всех лечь. А тот полицейский вообще не вызывал подозрения. Он шёл на опасность воспламенения, и ненавидели его зря.

Пожар! Бывает, напрасно включают сирены. Террористы опасны в моменты измены. По машинам пожарным открыли огонь. Но ирония случая вовсе не в том, что по славным пожарным открыли огонь. Просто первый этаж охватил угар, и толпа побежала с криком – «ПОЖАР!».

Аварийного выхода пересмотрен был акт, как толпа затоптала горе теракт.

Окно в будущее

1.

Звонит будильник, многократно битый в приступах утренней агрессии. Сегодня очередной день взведенного курка. Кофе, много кофе. Без кофеина и утренней сигареты невозможно прийти в чувство. Суетливое собирание, по привычке, вне зависимости от времени. Пробки. Ежебудничная, зеркально обратная, муравьиная миграция в сердцевину города. Как всегда посреди очереди опоздавших. Естественная среда. Привычный ритм. Привыкнуть можно даже к отсутствию привычки.

Офис. Прекрасное место для расщепления личности. Существуют, вы правы, творческие работы, но на право обладания ими нужно заработать. В отсутствии блата и вытекающих, мечта о подобном – дальняя и иллюзорная позиция. Эксклюзивное приложение – шаблонный пакет «контактов масок». Внегласная политика компаний, а вскоре и общества из которых оно состоит. «Своих» видишь сразу, они повсюду. Изредка, внезапно просыпающееся чувство собственного достоинства, прорывает потоки оригинальности наружу. Незамедлительно следуют неловкие ситуации, вроде неудачно рассказанной истории. Предел аморальности, когда история действительно смешная, но твой собеседник может себе позволить только комбинацию внешнего порицания и демонстрацию владения техникой проглатывания смеха диафрагмой. Видеонаблюдение, прослушка и параноидальный психоз – неотъемлемые спутники сотрудника, засидевшегося в хвосте иерархической структуры. Насколько бы хитер и изворотлив он не был, рано или поздно его вычисляют и предают анафеме. Данные о его несоответствии рассылаются работодателям и шансы найти достойную занятость, после подобного увольнения – равны мечте, о которой упоминалось ранее. Это не антиутопия. Это отточенная и филигранно выверенная система организации труда.

Наш проводник в этом мире, в дальнейшем – «Гост», подходящий вышеизложенному описанию, сравнительно немолодой, двадцати семи летний искусанный детством, имеющий высшее образование, типичный представитель заплесневелых воротников, шагающий на грани безысходности, не имеющий покровительств, и, за своевольное неволие, отвечающий самостоятельно. В вину поставить некому!

Несмотря на стойкое дружелюбие в характере, с некоторыми оттенками наивности и оптимизма, друзей у Госта не водится. Круг его общения достаточно обширен, но поверхностен, и замыкается на коллективных задачах, либо интересах собеседников.

«Большой» Сэм, от рождения Александр, тридцатилетний пример мутирующего метаболизма, плотный живчик, брокер в опыте, по совместительству приятель Госта на выходные развлечения. Имеется множество предположений, объясняющих, отчего Александр превратился в Сэма. Вероятнее всего, причиной тому американское прошлое и внутреннее, что, в его случае, выражается в непреодолимой страсти к валютным операциям, точнее одержимостью идеей быстрого обогащения. И, разумеется, разного рода излишествам. Сэм, где бы ни пребывал, всегда мысленно высчитывал какие-то мистические формулы и схемы, понимаемые им одним, частенько выпадая из диалога, всерьез зависал.

– Послушай, Гост! – вещает изрядно опьяневший Сэм, крича в горло, пытаясь поговорить, восседая в привычном месте за столиком привычного ночного клуба, – Ты постоянно спрашиваешь, шуткой, «как погода на рынке?». А я тебе как обычно отвечаю – стабильная нестабильность. Есть шанс осуществить твою самую заветную мечту – выбраться из «социальной пирамиды». Можно бесконечно говорить… – Еще повторить! – обращается к официанту. Он уже давно осип и попросту одобрительно кивнул. – О чем я? Да! Нужно делать, сейчас! Или после очередной нефтяной войны… То есть сейчас!

Принесли выпивку. Гост, будучи менее крепким, уже отбывал номер, но каким-то непостижимым образом уловил суть. – За идею!

– Будем! – поддерживает с энтузиазмом Сэм. Выпив в один подход коктейль «Смерть на рейве», Гост отключается.

Гост привык попадать домой таинственным провидением. Просыпаться после бурных ночей Гост предпочитает исключительно на полу ванной комнаты, опять же, по известным причинам. Оставшиеся выходные занимают восстановительные процедуры, включая уже спасительный алкоголь и летаргический сон.

С трудом вытекая из постели, Гост направляется в ванную. Произведя несколько рядовых программ, а в случае с Гостом – треков, его внимание обращается на электронные часы показывающие «3:33». В памяти отсутствуют суточные события. Но раз день начался с постели, значит, был эскорт.

– Это всего лишь похмелье на 10 по десятибалльной. Добро пожаловать в трезвость, пьянь. Да, беда. Неприлично так выбиваться из графика. Где твое чувство меры? Выпил. Само собой. Sam o, so boy, some little peel, – Госту это кажется смешным. Он, пошатываясь, в заметно приподнятом настроении, разгуливает по квартире, как вдруг, нечаянно замечает деловые бумаги, разбросанные возле входной двери. Флешбэки нокаутируют сознание, проводя черту между «было» и «сейчас». Спустя несколько минут наступает понимание.

Жизнь взяла новый курс и как раньше уже не будет.

2.

Роскошные апартаменты. Десятиметровые потолки кажутся недосягаемо высокими из-за плавающих по ним облаков. Панорама меняется в зависимости от времени суток, от прозрачной голубизны светлых тонов, до интимной светопоглощающей звездности ночи. Всё пространство апартаментов, включая наполняющие его предметы, меняет тона, будто хамелеон. И каждая деталь свидетельствует о вашей элитарности.

– Проснулся?! – слышен голос Сэма. Звучат затейливые фортепианные этюды.

– Yes sir, – доброй полушуткой пробуждается Гост, как бы намекая на мегафон диктатуры, высший голос коллективного разума. Сэм, как любитель ультрамодных примочек, и ценитель контроля над ситуацией, армейскую шутку оценил.

– Отличный настрой! Окей, приводи себя в порядок, и продолжим в конференц-зале.