Путешествие длиною в Жизнь. Записки туриста

Вечером мы пришли в посёлок Спасская губа – посёлок большой, устроиться на ночлег в Карелии сложно, а в больших посёлках ещё сложнее. А сейчас нам совсем не везло – не было желающих пустить нас на ночлег. На дворе ночь (19 часов), мы все стоим на перекрёстке двух улиц, а четверо наших ребят ходят по дворам. Настроение – хуже некуда, холодно, а что делать – не знаем – не местные мы, бедные странники. Но тут вернулся Юра Панфилов – берите всё, идите за мой, нашёлся уголок для нас, недалеко.

Каким-то образом он нашёл нам ночлег- малюсенький домик 4х5 метров, узкая кухня и узкая комната, но тепло. И к домику прилагалась собака – здоровая овчарка, сидевшая в торце кухни за загородкой и привязанная к брусу. Пока хозяйка была с нами, собака просто прыгала в загоне, или лежала. А вечером, когда хозяйка ушла к подруге – собака стала выть… и выла она до утра – то чуть громче, то чуть тише…. А мы спали в соседней комнате, без дверей… Так что весёлая получилась ночёвка, мы полночи не спали, но всё равно в тепле, не под забором. А такая возможность была, и очень близко.

Утром хозяйка пришла рано, собака радостно загавкала –лучшего будильника и не надо. Соответственно, мы тоже рано собрались, и рано вышли.

Мы шли по лесной дороге параллельно автотрассе и озёрам – трасса по левую сторону, озёра – справа. Но далеко не было видно из-за леса. К концу дня мы были где-то на середине пути у какой-то деревни у озера. Уже темнело, надо было ночевать – ведь дальше нам надо было пересечь озеро, а оно километров 6-7 шириной. Так что пришлось искать ночлег. Тут получился ещё один вариант – не тёплый дом, а нетопленная дача неподалёку, но нам было всё равно – снова был шанс ночевать в лесу, но дача всё же лучше. Договаривался с хозяйкой Юра Панфилов и кое о чём умолчал, даже пока этого не понимая.

Заходим в дом – небольшие сени, большая комната, в ней стол, лавочки, стулья и дальше маленькая комнатка метра 3 шириной, две кровати у стен, а перед дверью – печка.

Для тепла тут поставлена маленькая печка в комнате, на лето, чтобы спать в тепле. А мы зимой пришли – но всё же теплее, чем на воздухе – а там около – 25о С (как сказала хозяйка). В первой комнате (холодной) оставили рюкзаки, взяв коврики, спальные мешки, посуду и необходимые продукты. Осталась ещё еда: в моём рюкзаке – сало, у кого-то колбаса, и у всех – сухари, сахар, печенье.

Еду готовили на печке, ели тоже в тёплой комнате, сидя на кроватях, при свечах (электричество в доме было отключено) и легли спать. На одной кровати – две девочки, на другой – два парня, а я, Женя, Юра и ещё один парень легли на полу, на ковриках. Только стали засыпать, как я услышал топот в соседней комнате – бегал кто-то большой и топал очень громко, и не один. Сон тут же сдуло, я думал – всё, пропал рюкзак, прогрызут, ведь там сало, сухари. Я не спал, думал сколько дыр будет в рюкзаке и сколько времени я буду их зашивать. Но вот топот послышался уже со стены, затем с потолка, а позже топтались уже и по диагонали всей стены… Я смотрю, Женя тоже не спит. Говорю ему: – Что, крысы бегают? А он: – Да, и под дверью стоят. Я так понял, что он пугает – это значит, что они и на нас готовятся наброситься – готовая еда, тёплая. Мы думали, что делать, а топот усиливался.

Наконец, я и Женя решились выйти – вооружившись каждый поленом (в правой руке), фонариком (в левой руке). И внезапно, резко открыли дверь, выскочили в холодную комнату – никого нет, даже следов деятельности крыс не было, рюкзаки были целы, и внутри их тоже никого не было. Вернулись на место, легли и через пару минут снова громкий топот. Мы ещё раз выскочили – и снова никого. Плюнув на крыс, бросив поленья в кучу, легли и больше не вставали. Мне снилось, что я долго шью свой рюкзак, а по стене, полу и потолку всё топтались…

Когда проснулись, было ещё темно, но топот остался – у дверей. Ага, ждут перед дверью, сейчас бросятся – думал я, открывая дверь. И снова – никого. С большим удивлением я осмотрел рюкзаки – ни одной дырочки, сало, сухари и другие продукты целы. Стали обсуждать с ребятами, что же это было? А тут Юра и говорит:

– Меня хозяйка предупреждала, что ночью могут зайти бурундучки, когда печку затопите.

Да, хорошо зашли, наверное, со всего леса пришли и дискотеку устроили. Но почему еду не тронули? Никто этого так и не узнал. После этого, когда мы где-то слышали шорох или топот, всегда говорили: – А, это бурундуки – и во многих случаях так и было, особенно в тайге.

Утром мы, пересекли озеро, часа за 2, затем небольшой перешеек и по дороге вышли в посёлок Чална. Посёлок большой, мы хотели пообедать и идти дальше – в Шую, где было окончание маршрута, но нас отговорили местные жители.

– А вы туда не дойдёте, говорят, дороги там нет, только через Петрозаводск. Мы и подумали, зачем нам такие выкрутасы, закончим маршрут здесь, тем более что утром будет автобус до Петрозаводска. И снова стали искать место ночёвки.

Нашли приют в двухэтажном деревянном доме на 8 квартир, вот в одну из квартир нас и пустили. Хозяева тоже были снами, но освободили для нас вторую комнату, довольно большую, с печкой, столом, стульями и двумя кроватями. А еду готовили на хозяйской печке на кухне.

Когда мы зашли в комнату, голодные, решили, пока готовится обед, немного перекусить сухарями с рыбными консервами (в основном, мы брали с собой консервы в томатном соусе – кильку или ещё что-нибудь, иногда сайру в масле). Разложив на столе сухари, накладывали на них консервы и хрустели понемногу. Но тут в комнату зашёл небольшой кот – очень худой и принялся громко мяукать и бродить под столом. А дать ему нечего – нам самим мало было. Дали пустые банки из-под консервов – кот с жадностью набросился на них, вылизал до чистоты и снова смотрит на нас. На его (и на наше тоже) счастье, сварился наш суп из пакетов, с тушёнкой. Нам – суп, коту – банка из-под тушёнки. Он снова вылизал её как смог – голова в банку не лезет, и снова орёт – ещё просит. Но пока у него перерыв – мы раскладывали суп себе. Немного супа осталось – как раз на баночку из-под рыбных консервов. Мы ели из своих мисок, а кот из баночки. Кот съел быстрее, и снова смотрит на нас, но уже не орёт. Девочки кажется тоже наелись – у них остался суп, и они слили его в эту же консервную баночку. Кот подошёл, немного полакал, отошёл и так выгнулся, что мы упали от смеха. А затем снова подошёл к банке и стал лакать. Женя Давлад говорит:

– Это он так умял еду и снова ест.

Новый взрыв смеха.

Но тут кот, не доев суп, отошёл и упал на спину.

Женя продолжил комментировать:

– А теперь отпал.

Точно, кот не мог встать от количества еды, а мы падали от смеха. Это был один из немногих случаев, когда нас посетил приступ старинной болезни туристов – «шизы» (не путать с другим понятием!) Это состояние неудержимого смеха, часто без особой причины, длится обычно 10-15 минут и бывает только в очень хорошем походе, в очень хорошей компании, обычно в конце похода, когда напряжение, всё время присутствующее в начале или середине похода, спадает и можно расслабиться. У нас была причина – кот, который объелся буквально «до упаду». Я не знаю, живой он остался после такого количества еды или нет, но удовольствие получил полное. И мы тоже.

Осталось немного – утром дойти до автобуса, доехать до Петрозаводска, затем часа 3 пройтись по центральному проспекту города, в направлении от вокзала к озеру. Уже было поздно, но на улице ещё светло, много людей, ходят по магазинам. И вдруг город вымер – выйдя из очередного магазина (он уже закрывался), мы оказались на пустом проспекте – нигде не видно ни одного человека. 20 часов – магазины перестали работать, а из множества людей на проспекте остались только мы. Нас это поразило – мы такого раньше не видели. Машин тоже почти не было…

Поезд в Ленинград приходил утром, а у нас билеты до Запорожья были на вечер, на 18 часов. Мы снова разделились – на 3 группы. Я с одним парнем пошёл по Невскому проспекту, мы прошли его весь, пешком (4 километра), дошли до Исаакиевского собора, зашли на экскурсию по нему, посмотрели маятник Фуко. И даже поднялись на верхнюю галерею, с которой был виден весь город – море крыш, Нева, Петропавловская крепость, Зимний дворец – весь город внизу, под нами. В настоящее время, с передачей Исаакиевского собора действующей православной церкви, экскурсий туда не водят, маятника Фуко нет, как явления, противоречащего церковным канонам и этого потрясающего вида не увидеть.

Нас тоже трясло – от холода, какого-то зябкого, проникающего под одежду, хотя вроде-бы не холодно – всего -20о С, в Карелии больше было, и не мёрзли. Расслабились после похода…

Денег особо не было, т.е. шиковать не на что. Но я предложил поехать в автобусную экскурсию по городу. Экскурсии отправлялись прям от собора, заодно и согреться можно. Мы так и сделали – и не прогадали. Трёхчасовая экскурсия в тёплом автобусе «Икарус» оказалась очень интересной и познавательной – мы объехали весь город, почти. Город Ленинград огромный. Побывали и на юге – на Московском проспекте, где стоит памятник жертвам 900 – дневной блокады Ленинграда, и на севере – на Пискарёвском кладбище, и во многих других местах.

После экскурсии поели около вокзала в каком-то кафе и вернулись на вокзал. Оставался ещё час до встречи со всеми перед камерой хранения. У нас ещё были деньги – копеек 10, и мы решили покататься на метро, зная, что внутри на 5 копеек (стоимость прохода в метро) ездить везде, не выходя на поверхность. Откуда же нам было знать, что новые станции метро ближе к конечным и конечные сделаны так, что выход из них был сразу на улицу. А чтобы зайти обратно, надо было снова платить!? Мы поехали по линии на юг, далеко, любовались новыми станциями и на конечной вышли – прямо на улицу! А денег больше не было. Надо было всего 10 копеек, но их не было! До поезда – час! Такого удара судьбы мы не ожидали… Стоя на перроне, лихорадочно обшаривали все карманы в штанах, куртках, кофтах – ничего нет… И тут случилось чудо! У моего спутника, когда он в десятый раз сунул руку в боковой карман, нашлось 15 копеек! Это было состояние богатства, наша надежда на возвращение! Разменяв эти счастливые 15 копеек на пятаки, мы прошли торжественно через турникет, сели в поезд метро и до вокзала не вставали с мест, и не смотрели на мелькающие станции – не до того было…

Мы пришли к камерам хранения последними. Ребята тут же стали спрашивать,

где мы были, но мы молчали и лишь уже в поезде рассказали о нашем приключении, которое могло оказаться провалом такого хорошего похода. Больше я так не делал, водил экскурсии с группами, планировал разные выходы, но всегда проверял запас денег, рассчитывал запас времени на возврат к группе и жёстко наказывал нарушителей сам. Они даже могли больше вообще не ходить в походы…

Но всё прошло хорошо – мы вернулись из похода довольные и счастливые, побывав там, где из нашего клуба пока никто не был.

Март был занят отчётом о походе, с обязательными фотографиями, просмотром слайдов о пройденном путешествии.

Обычно такие просмотры цветных слайдов мы проводили по праздникам. Цветной массовой фотографии пока ещё не было. Ближайший после похода праздник был – 8 марта. И когда мы готовились к нему, сразу оговаривалось, что праздник будет с вечера 7 марта до утра 8 марта, как новый год. Обычно мы собирались у кого-то на квартире. Благодаря этому я хорошо узнал город Запорожье, а он и тогда был большой – 850 тысяч жителей, 400 крупных предприятий, 4 огромных завода. Размеры города 25х35 километров, причём заводы в центре, а жилые микрорайоны – по краям города. И на такие праздники мы ездили то в один, то в другой, то в третий микрорайон, до которых над было добираться по 1,5 – 2 часа. Но иногда квартиры попадались и в центре города.

8 марта праздник женский, поэтому днём 7 марта, после занятий, собрались одни ребята на квартире – готовить закуску. Вино и другие напитки обычно уже были принесены – около 0, 5 бутылки вина на человека на ночь, мы много не пили. С едой сложнее – надо было выбрать основное блюдо. В этот раз решили готовить салат «Оливье». Колбаса, яйца, картошка, и другие продукты несли мешками. На кухне 5 человек варили, резали, ссыпали в ёмкости составные части, а остальные из самой большой комнаты выносили мебель, оставляя только стол (столы), когда это было возможно – это когда ожидалось 30-35 участников. А когда было более 40 человек – выносили и столы, все сидели на полу – по краям комнаты, а в середине находился пол, т.е. «стол» с едой. А чтобы что-то достать со стола, надо было ползать на коленках по этому же «столу». Но это никого не удивляло – это было само собой разумеющимся.

На кухне стоял большой таз – старый алюминиевый, с высокими бортами. В него кидали резаные колбасу, картошку, яйца, морковь и др. Одного майонеза ушло 5 литров. В результате получился тазик «Оливье» с горкой. А тазик был около 80 литров объёма. Ни до того, ни после такого объёма «Оливье» я не видел.

Зато веселье было хорошее – девочкам подарили цветы, подарки и праздник: танцы, литературные изыски – чего только стоило посвящение женщине-туристке от Некрасова, слегка переделанное ребятами. И слайды из походов, про походы, и женщин в походе, и наших девушек тоже. Иногда в том виде, в котором они были в походе, но вряд ли захотели увидеть себя такой дома. Тем неожиданней была их реакция – а в итоге громкий смех и удовольствие.

Расходились обычно утром – ведь у многих из нас были семьи, и нам надо было поздравлять своих матерей, сестёр и бабушек. А жён, у кого они были, поздравили уже – они были с нами.

Весной начинались серьёзные тренировки – подготовка к майским походам и к слёту туристов ЗМИ, где команды факультетов боролись за пьедестал. Т.е. ребята, которые ходили с нами рядом, оказывались соперниками – но только на трассе.

Обычно соревнования устраивались весной, в конце мая, в пятницу, субботу и воскресенье. На два дня на острове Хортица возводился палаточный лагерь из 30-50 палаток. Участвовали все – и туристы, и зрители. В программе было и ориентирование (обычно в пятницу). Причём на 6-ти участниках каждой команды висело в общем 50 кг контрольного груза. Трасса была только по карте 8-10 км, а в реальности, конечно, больше – приходилось искать контрольные пункты, где-то 8-12 штук. В этот раз одна девочка из нашей команды перед стартом выдала нам по ампуле 10 мл.

– Что это? – удивились мы.

– Это глюкоза. Пейте! – ответила она.

Оказывается, у неё мама была медиком, и зная, что она будет участвовать в соревнованиях, дала глюкозу – выпить перед стартом. И это помогло нам в беге – а бегали мы по 2-3 часа. Наша команда пришла первой. Было приятно. Вечером – конкурс самодеятельности, где можно было услышать много хороших песен, часто написанных нашими ребятами – Женей Давладом, Витей Великим, Юрой Панфиловым и многими другими. Песни были как серьёзные, так и весёлые, иногда реально «до упада», хотя падать было некуда – сидели на поляне, на своих ковриках, с которых от смеха все сползали. У нас было 6 факультетов – 6 разных команд, участвовали все. А после конкурса – просто концерт, где те же ребята пели другие песни, иногда ещё более весёлые. И так до 2-3 часов ночи, а то и далее. Кто-то сидел, слушал, а кто-то спал в палатке – и тоже слушал, во сне.

А утром в субботу самое сложное соревнование – кросс-поход – т.е. мини поход с рюкзаками, где лежало специальное снаряжение – верёвки, карабины, петли крепления. Дистанция, обычно, 5-6 километров, с участками преодоления препятствий – спортивный подъём, переправы разных видов (4-5 видов, в том числе самая сложная – навесная) с обеспечением страховки (это тоже один из самых сложных элементов), спуск или по крутому склону, или по отвесной скале (а часто и то, и другое), обязательно оказание первой доврачебной помощи (иногда на человеке), переноска пострадавшего, установка палатки – и всё это на время. Например, в обычных условиях палатку ставят за 3-5 минут, а у нас рекорд был 23 секунды (6 человек). Когда команда была больше – 8 человек, ставили палатку медленнее – секунд 30-35 – суеты больше. Был ещё серьёзный конкурс фотографий – фотографий было много, и очень хороших, часто они участвовали в конкурсах и побеждали, даже в областном конкурсе! Победителям – грамоты, призы и подарки, естественно, нужные, туристские вещи – рюкзаки, спальные мешки, палатки, кружки, фляжки, котелки, таганки и многое другое. Профсоюз института помогал нам. Домой возвращались в воскресенье после конкурса обедов – уставшие, довольные. В том, 1978 году, ФЭТ занял общее первое место. Это были МЫ!

Дома ужин и СПАТЬ! За две ночи мы почти не спали, да и уставали сильно. А на следующий день или учёба, или экзамены. И мы сдавали, и неплохо…

Этим летом я записался в стройотряд – из наших там были Андрей Гобов, Женя Давлад, ещё несколько человек из нашей группы (учебной). Экзамены сдавали раньше, через 2-3 дня, всего 5 экзаменов, параллельно учились на каменщиков и бетонщиков, шили форму стройотряда. И уже в конце июня выехали на место – всего 25 человек.

Работали на юге Запорожской области, в селе километрах в 20-ти от города Приморска на Азовском море. Вокруг – равнина, поля, редкие лесопосадки, вода в колодцах – солоноватая, а питьевая – привозная. В селе – школа, ферма и 60-80 домов с садами и огородами.

Нас поселили в школе, столовая была через дорогу, а школу надо было ремонтировать – перекрыть крышу. С этого мы и начали – хотя работа для всех нас новая, но за три дня мы перекрыли всю школу. А здание было не маленькое.

Затем директор совхоза попросил нас перевезти пасеку на поля. Дело было после ужина, но июнь – светло ещё. Правда кое-какие меры безопасности были – летки были замазаны глиной, а я одел штормовку, брезентовые штаны, шапочку, рукавицы. Надо было загрузить ульи с пчёлами в тракторный прицеп, около 40 штук, затем доехать с ними на летнюю пасеку и выгрузить. Нас 8 человек грузило, а ехать решили: Командир стройотряда, его Зам и ещё 4 человека. Трое в тракторе, трое – в прицепе.

Началось всё хорошо – берёшь улей за ручки сбоку (вдвоём), несёшь к прицепу, метров 50. Далее ставишь на платформу, а другие двое – передвигают улей дальше, а затем ставят их один на другой. Первый, второй, десятый – всё нормально, пчёлы летают вокруг, но немного, мы старались не отмахиваться. Где-то на пятнадцатом мы уже утомились, очень грубо поставили улей на платформу, и крышка подпрыгнула и сдвинулась. Послышалось гудение, двое наших ребят слетели сверху и убежали, а мы ненадолго замерли. Но мы успели – быстро поставили крышку на место, и лишь несколько пчёл вылетели. Одна сразу попала мне в волосы и запуталась в них, (шапку я давно снял, жарко) и тут же ужалила. Вторая как-то залетела вниз штанов и медленно ползла вверх по ноге. Я думал, что делать? А когда она стала ползти выше колена, я испугался… в общем я её придавил на ноге. Она, конечно, ужалила. Я терпел, а остальные уже вернулись, и мы продолжили работу. Как только захлопнулся борт прицепа мы пошли зализывать раны.

Вечером, уже в темноте, вернулись остальные, те, кто поехал на пасеку, но в каком виде! Лица распухшие, глаз не видно, и говорят, что ещё были укусы, и даже туда, куда мне не доползла пчела. Оказалось, что, когда трактор с прицепом выехал на асфальтовую дорогу, он набрал скорость. На бугорке прицеп подпрыгнул, и с половины ульев слетели крышки. Сзади ехавшая машина мгновенно обогнала трактор и улетела. На тех, кто был в прицепе, набросились пчёлы. А это как раз были Командир и его Зам, перед этой поездкой хорошо употребившие водочки, а пчёлы этого сильно не любят. Те, кто был в тракторе, пострадали тоже, но поменьше.

А затем начались разные работы – зачистка котлована под новую ферму, затем её бутование – закидывание большими камнями (а периметр был метров 250-100х25 метров). И затем всё это залить бетоном. Бетон привозили нерегулярно, возили издалека, из города – по 3-5 машин в день, с обеда до темноты.

Так тянулся день за днём. Были и необычные работы – надо было в действующей ферме с телятами, которым по 5-6 месяцев, сколоть углы отбойника проезда на середине фермы. Справа и слева от нас торчали головы телят с небольшими рожками – как раз по ладони. Так и хотелось их подержать. Мы и попробовали – взяв рога в руки, мы попытались покрутить голову телёнка, немного, но тут телёнок дёрнулся, подкинул нас и чуть не уволок к себе в загон. Больше мы с телятами не бодались. Взялись за кувалды и стали откалывать края отбойника – страшно тяжёлая и утомительная работа. Но к концу дня мы её сделали, правда рук долго не чувствовали и не могли их поднять.

В другой раз нам пришлось разгружать вагон с цементом, залезая внутрь и сталкивая цемент к нижним отверстиям для отгрузки. Приходилось сталкивать стену цемента к этим отверстиям. Тоже очень тяжёлая и опасная работа – надо было следить, чтобы никого не завалило. И грязная – хороший был цемент, не отмывался…

Ещё одна работа была «как отдых» – так она начиналась – мы сели в кабину КАМАЗа и поехали в Запорожье. Два часа отдыха, хотя я и раньше думал, что кабину не так сильно трясёт – мягко, но мы прыгали в ней всё время поездки. А ехали на Запорожсталь – крупнейшее металлургическое предприятие на юге страны. Там делали минеральную вату – утеплитель – и паковали в тюки 20х30х100 см, весом около 20 кг каждый. Нам надо было всего-то нагрузить КАМАЗ с прицепом и приехать обратно. Мало того, что мы сильно вымотались, загружая пару тысяч этих тюков, но и чесались потом мы несколько дней, несмотря на то, что вымылись в душе на заводе, сменили одежду, но мелкие иголочки стекловаты повтыкались в кожу, как иголки.

Завершалась наша работа кладкой кирпича на бетонном фундаменте – нулевой цикл, метр с небольшим высотой, но с идеально ровным верхом – по теодолиту и по нитке. Так мы и укладывали кирпичи – каждый ряд по ниточке, все эти 250 метров и 12-15 рядов в высоту. Я думаю, этот телятник стоит до сих пор – строили мы надёжно!

Наша работа завершилась в конце августа. 2 месяца нас не было дома. Для меня это была самая долгая отлучка. Приехали мы накачанные, сильные, выносливые и с деньгами – 250 рублей. Конечно небольшие деньги, для рабочих, но хорошими для студентов. Это была моя помощь семье, хотя, конечно, больше половины я потратил на себя – радиоаппаратура и туристское снаряжение – но всё равно бы купил, только на родительские деньги. Так что точно помог.

В сентябре, с началом учебного года, наш курс снова отправили на яблоки, в Каменку-Днепровку. Те, кто был в стройотряде, могли не ехать, но мне было нечего делать – походов не было – и я поехал в сад.

На сей раз нас, как более опытных, поставили на ящики – бригада из 4-х девочек на переработке, а к ним парень – для подачи и относки ящиков. Норма была довольно большая – ящиков 80 в смену. Работа тяжёлая для парней – ящики с яблоками весят 25-28 кг, а таскать надо почти без перерыва, девочки тоже работают быстро. Но мне было не сильно тяжело – в стройотряде я окреп, закалился. А некоторые молодые ребята страдали, некоторые даже домой уезжали – не выдерживали. Так и в туризме – новички идут в походы, кто не выдерживает, в другие походы больше не ходят, кто-то бросает ходить позже, через 2-4 похода. И лишь 10% новичков доходят до самых сложных походов. И я стремился к этому.

Глава 7. ПЕРВОЕ РУКОВОДСТВО

Пока я был в совхозе и собирал яблоки (снова нам дали по 5 ящиков с собой), в институте прошёл новый набор новичков, их было много, настолько много, что тех, кто планировал руководство, не хватало. И предложили мне – поход в Крым.

Я, конечно, в Крыму был – с семьёй, на машине и на берегу моря. А тут предлагался маршрут по горному Крыму, в 150 км, который я видел только снизу, с моря. Но меня «успокоили» – сказали, что мы пойдём с инструктором.

Полгода назад, руководство Крымской федерации профсоюзов, обеспокоенное огромным числом туристских групп в ноябре и в мае, а, скорее всего, чтобы превратить этот поток туристов в поток денег, решило, что любая приезжая группа туристов должна идти с местным, крымским инструктором, конечно, за деньги. Это как курортный сбор в отдельных регионах сейчас. Цена, точно не помню, но около 1 рубля в день с каждого. Конечно, кто не регистрировался в МКК, это было неважно – они как ходили, так и снова шли, не оплачивая путешествие. А кто зарегистрировался в МКК, тому надо было обязательно зайти в бюро путешествий и экскурсий, оплатить инструктора и сделать отметку в маршрутной книжке. А вот качество инструкторов никто не гарантировал… Да и наличие тоже. Но это я понял позже, уже в Симферополе.

А пока я, как руководитель, начал тренировки со своей группой – по воскресеньям (а их оставалось всего 5 до похода). Мы бегали, занимались на стадионе на снарядах, готовили продукты и снаряжение на 15 человек –такая получилась группа. Часть ребят была дисциплинированной, приходили на все тренировки, а часть уже начала лениться – под любыми предлогами увиливали от тренировок. Надо сказать, что такие участник и затем больше и не ходили в походы – происходил естественный отбор, но со мной-то они шли и приходилось с ними возиться гораздо больше, а то и работать за них. Был и важный предлог – съездить домой за одеждой (это для тех, кто жил в общежитии), это было необходимо. Иногда ребята привозили из дома и снаряжение: рюкзаки, спальные мешки и коврики. Кто-то успел сделать коврики, что-то взяли в прокате, а часть ковриков дали ребята, пока не идущие в поход.