Сыны Ардалиона. Креация тропы

Уль развязал один из мешочков на своем поясе и протянул мне кусок толстой желтоватой бумаги с ладонь размером.

– Подойдет? – искренне поинтересовался он.

Я взял кусок бумаги потер ее между пальцев и удовлетворенно кивнул. Порвал на несколько частей клочок. Положил их в карман (на будущее, подумал я), а один оставил для самокрутки.

– Покатит. – Я потер руки и принялся закручивать темный и пахучий табак в твердую самокрутку. А про себя думал, надо признать не без радости, что Уль похоже перестал меня ненавидеть. И то, радость. Не знаю, что ему Гальтен наговорил, но это помогло. По крайней мере, теперь он не смотрит на меня врагом. А вроде как, даже дружески поглядывает.

– Так, куда мы двинемся? – повторил я свой вопрос и поглядел на спутников. Потом достал уголек из очага и попытался прикурить свою кривую сигарету. – Раз уж я не могу вернуться!

Гальтен выпустил клубок густого дыма.

– В Каруш, – просто ответил он, так будто я должен был знать это место с самого своего рождения. Но самое интересное, это то, что я уже где-то слышал такое название. Что-то… такое знакомое. Вот только где я его мог слышать, причем, совсем недавно?

– А что это? – выдавил я из себя, крепко затянувшись. Табак был, просто ядовитым, черт бы его побрал. Я кинул кисет обратно Гальтену и он легко его поймав, подвесил на пояс.

– Это большой портовый город на севере, – объяснил Уль и показал пальцем туда, где, по его мнению, находился север. То бишь, в противоположной стороне от пещеры, из которой я сюда попал. – Примерно в двух днях пути отсюда.

– И что там делать? – буднично спросил я. – В смысле, зачем вы туда направляетесь?

Гальтен закрыл глаза, и казалось, заснул. Только изредка выпускал облачко голубого дыма. Как будто бессмертный Шерлок Холмс в гениальной роли Ливанова задумался над очередным делом. На меня тоже навалилась приятная усталость, и я сполз на землю, а спиной прислонился к бревну. Вытянул ноги в сторону догорающего костра и почувствовал расслабление всего организма.

Только что меня буквально рвало на части, от чего я сходил с ума и вдруг, какое-то спокойствие угнездилось в уголке души. Если верить словам Гальтена и мое тело по какой-то пока непонятной мне причине перестраивается, то хотелось только одного: быстрей бы оно перестроилось. Потому что мне уже надоели эти всплески и затишья, как сумасшедших.

«Может это шизофрения? – пронеслась шальная мысль в голове. Впрочем, я ее сразу же отогнал подальше: – Пока об этом рано думать. Картина моего положения еще не построена целиком».

Уль, сидевший слева от меня в полутора метрах, так же привалился спиной к своему бревну и широко зевнул.

– Так, мы уже два года как путешествуем с места на место, – он кивнул на фургон, отвечая на мой вопрос.

– А чего вам на месте не сидится?

Паренек пожал плечами, явно думая, что бы мне ответить.

– Ну… – замялся он. Потом почесал подбородок и развил свою мысль: – Не везде нас принимают хорошо. Да и мастер не любит сидеть на одном месте.

Я кивнул и затянулся.

– Кстати, – я стрельнул глазами в дремлющего Гальтена и прошептал: – Все хотел спросить, почему ты его мастером называешь?

– Он обучает меня магии, – буднично проговорил он. – И фехтованию изредка.

Я подавился дымом из самодельной сигареты и надсадно закашлял. Да так что на глазах выступили слезы.

– Чему обучает? – переводя дух, переспросил я. Мне показалось, что я ослышался и Уль сказал что-то про магию. Вот уж смех, так смех. – Магии?

– Искусству! Или попросту – магии! – почти обиженно заверил меня паренек и хвастливо сверкнул глазами: – Такого учителя найти непросто.

Хотелось рассмеяться над подобными бреднями. Но потом почему-то вспомнились огненные шары, которыми Уль в меня бросал, после того как поднял их из костра. Как это, кстати, у него получилось? Весьма необычное умение. И полезное, наверно? Да и мое перемещение, тоже из разряда вон выходящее происшествие. Так что, возможно Уль не врет. Вот я блин, попал!

…– ругнулся я.

– В чем дело? – откликнулся он на мою ругань.

Я махнул рукой, как бы говоря: успокойся, тебе не понять. Но потом подумал и решил открыть ему причину своей нецензурной тирады. Надо же было кому-то открыться.

– Понимаешь, Уль, – вздохнул я и глубоко затянулся своей самоделкой. – Сначала мне было просто очень хреново. Это когда я понял, что попал в прошлое. То есть сюда. А теперь, когда я вижу, что в этом времени еще и магия существует, я чувствую, что до сумасшествия мне совсем недолго осталось. Вот докурю и все: прощай осознанное состояние, здравствуй овощ!

Гальтен хмыкнул со своего места, а Уль непонимающе посмотрел на меня.

– О каком прошлом ты говоришь? И причем тут овощи? – не понял Ульгаэль. Он почмокал языком и нащупал в зубах остатки мяса. Широко раскрыв рот, принялся выковыривать его ногтем указательного пальца. И при этом продолжал смотреть на меня, ожидая моего ответа.

– Об этом, – пожал я плечами.

– Прошлое? – как бы пробуя слово на язык, произнес Уль. Он престал ковырять во рту и плюнул в угли. Задумчиво покивал головой, бормоча себе что-то под нос и, уверенно кивнул. – Это не прошлое! – заключил он.

Я махнул рукой. Что с него взять? Сам, наверно, не знает, о чем говорит? Он-то в своем времени.

– Мастер сказал, – продолжал Уль, не обратив внимания на мой жест, – что ты из другого мира. Так же как и он. И теперь вы с ним братья…

Это уже было интересней.

– Другой мир? – напрягся я.

Вместо Уля заговорил Гальтен:

– Все, хватит языками молоть, – внезапно поднялся Гальтен. – Собираем вещи и едем.

– А ты! – добавил он, наставив на меня палец. – Хватит стонать и причитать. Разнылся, как баба!

Злоба моментально накрыла меня своим темным крылом и вытеснила из меня жалость к себе. Захотелось ответить подобающим образом. Но в то же время, в его словах чувствовался немалый резон. Поэтому я через силу совладал с собой, понимая, что он прав. Действительно, чего-то я развесил сопли. Мне стало немного стыдно за такое не мужское поведение. Поэтому я серьезно кивнул Гальтену в благодарность, а про себя решил: впредь не позволять себе так распускаться.

– Так, подожди! – шепотом спросил я у Уля, когда Гальтен отошел до кустов, – Значит, это не мое прошлое? То есть я имел в виду, что я не в прошлом?

Парень отрицательно помотал головой.

– Нет, конечно, – отозвался Гальтен из кустов, – с чего ты вообще это взял? Разве тебе кто-нибудь, сказал подобное?

Через некоторое время в моем рту стало сухо и холодно. Зубы заиндевели, язык присох к небу. Я с трудом закрыл свой рот. Но вышло так, что совсем ненадолго.

– Так, какого черта вы мне мозги все это время парите, – заорал я, бешено сверкая глазами. – Сразу что ли нельзя, было объяснить?

Гальтен, подло ухмыляясь, подошел к нашему очагу.

– Думаешь, помогло бы?

Наглец! Еще и издевается.

– Попытка – не пытка, – огрызнулся я и отвернулся.

Что же делать? Может… или может быть… Что может? Блин, ни одной целой мысли в голове. Меня немного потряхивало и кажется, не от холода.

Опять что ли начиналось?

– Так где я? – не поворачиваясь, холодно осведомился я, сжимая кулаки. Усилием своей маленькой и неразвитой воли постарался взять себя в руки. Только бы голос не дрожал. Уж, не знаю, от чего он мог дрожать сильнее: от злости или от страха. – Где? – ожесточенно повторил я, повернувшись к своему, якобы, брату – Гальтенмуну и его ученику.

Под моим недобрым взглядом, Ульгаэль вжался в бревно «тигрового» дерева и постарался с ним слиться. Гальтен же грустно на меня посмотрел. В его глазах стояла (хотя почему стояла, скорее уж, плескалась) печальная действительность. Похоже, он не радовался моей ситуации. Но почему, тогда он морочил мне голову?

– Теперь, – невесело прошептал он, – ты готов слушать. Прости, но пока в твоей голове роились лишние мысли, ты ничего бы не понял. Поэтому мне пришлось тебя немного вывести. Разозлить. – Гальтен посмотрел в сторону Ульгаэля, который старался выдать себя за естественный и, совершенно, незаметный нарост на бревне. Надо сказать, делал он это, довольно талантливо.

– Почему я бы ничего не понял?

– Ну, понимаешь… – Гальтен присел на бревно и уставился на тлеющие угли, – все не так просто. – Он ненадолго замолчал. Потом громко прочистил голос и заверил меня: – Обещаю, как только мы уберемся отсюда, расскажу все, что знаю сам.

– Почему бы не сделать это здесь? – проворчал я, скептически посмотрев на Гальтена.

Гальтен встал и начал затаптывать угли.

– Надо уходить! – отчеканил он. Потом сердито взглянул на Уля и прикрикнул на него: – Чего разлегся? Запрягай лошадей.

Уль отпрыгнул от бревна, будто оно захотело попробовать его на вкус, и молнией помчался к фургону.

– Что за спешка? – спросил я, но Гальтен промолчал.

Быстро расправившись с очагом, он поднял мешки с земли и кинул их мне.

– За тобой может быть охота.

– Охота? – не понял я.

– Да. – Гальтен явно спешил уехать отсюда. Поэтому предвидя мой вопрос, он остановил меня жестом руки и подтолкнул к фургону. – Объясню в дороге, а теперь уходим.

Он подошел к Ульгаэлю, который, прикрикивая на лошадей, запрягал их в повозку и принялся помогать ему. А я встал рядом и…

Мне дико не хотелось никуда отсюда уезжать. Все же была надежда на… некое чудо, что ли. Не могу сформулировать мысль, но в глубине души еще теплился огонек надежды, шепчущий, что еще не все потеряно. Мол, может быть, откроется какой-нибудь ход в мой мир. Это при условии, что я действительно в другом мире, как сказал Уль.

А если меня рядом не будет? Так и останусь тут? Совсем не хотелось. Да и ощущение что рядом что-то родное не оставляло меня. Словно где-то здесь есть дверь в мой мир. Такой понятный и единственный!

Глава IV

Жара. Грунтовая дорога, изрезанная глубокими колеями, искривляясь немыслимыми зигзагами, устремлялась к горизонту. Солнце наконец-то выглянуло из-за туч. Сначала согрело, а потом стало припекать. Как обычно.

Мы ехали…. Нет, не так. Мы ползли по истерзанной желтоватой земле. От жуткого скрипа фургона у меня с непривычки заложило уши. А нос я прикрывал, потому что лошади от усилий, да еще на такой жаре вспотели, просто, по конски! Короче, приятного мало.

Я сидел рядом с Гальтеном на козлах. Уль развалился на каких-то тюках в фургоне и спокойно похрапывал. И как ему это удавалось? Хотя, он же местный (каким бы это место не было), значит привычный.

Мы двигались уже полчаса, а Гальтен так и не дал задать мне ни одного вопроса. Я несколько раз порывался начать свои расспросы. Он только отмахивался и просил меня подождать, до нормальной дороги.

Тут, конечно, надо признать, он, действительно, был поглощен дорогой, пытаясь не застрять на ней. Иногда даже спрыгивал с телеги и вел лошадей за собой. Лошадям-то что? Идут себе и идут. Им гораздо труднее увязнуть в мягкой земле, чем, например допотопной телеге. Вот Гальтен и старался.

Не имея возможности спрашивать, я пялился по сторонам. Разглядывал окрестности, позевывал и вспоминал нехорошие слова в адрес Марата. Как они там?

Да, попал я в нехорошую ситуацию. И что обидно, только я. Примерно такие мысли распирали мою голову. Это если перевести мои думы на культурный язык. А если не переводить: у-у-у чего там было в моей голове!

Мы выехали на более-менее сносную дорогу. То есть на колею. Но по сравнению с тем, что было до нее, она была ровная как стрела. Поэтому Гальтен отпустил вожжи и отклонился на невысокую спинку.

– Чего пригорюнился? – спросил он, щурясь от солнца.

Я посмотрел на него как… ну, как на дурака что ли.

– Да вот, сам не знаю, – съязвил я. – Вроде бы, не с чего!

Гальтен усмехнулся и стер со лба капли пота.

– Давай покурим, – предложил он и протянул мне кисет.

Такая идея мне пришлась по душе, поэтому я согласился и отметил ее ценность бурной деятельностью своих рук. Быстро достав из кармана клочок бумажки, я насыпал на нее табак и принялся ее сворачивать. Гальтен набил себе трубку и привязал свой похудевший кисет к ремню. Толстая спичка вспыхнула и подпалила мою козью ножку. Затем задымилась трубка Гальтена.

Мы курили. Лошади шли. Крытая повозка качалась и скрипела.

– Ну! – я обернулся к Гальтену и вопросительно нахмурился, – где я и как сюда попал?

– Ты в Майтали, Родион, – спокойно сказал Гальтен, поправляя вожжи и выпуская облачко дыма. – А попал ты сюда, я уже сказал как. Через «Окно Отцовского Духа».

Злоба заиграла во мне отвратительную мелодию. Мне захотелось сказать, что я сыт глупыми шутками или что моя нервная система испытала шок и теперь меня нельзя дурить. Много чего еще хотел сказать, но не успел.

– И это не бред, – резко охладил меня Гальтен, сверкая глазами. Странно, но почему-то сейчас я полноценно поверил, что это не бред. И неожиданный всплеск злости начал сам по себе рассасываться.

– Потрясающе убедительно, – сквозь сжатые зубы произнес я и сильно затянулся.

Но, кажется, крыть мне нечем. Ведь, если подумать, все вокруг просто кричит о том, что я черт знает где.

– Майтали это что? Страна такая?

– Это мир так называется, – терпеливо объяснил Мастер и уточнил, для важности подняв палец: – Этот мир! А страна называется Кратта Кат.

– Ну, ладно, – сдался я, – допустим, я действительно попал в другой мир. Но как, блин, как?

Гальтен безнадежно вздохнул и хлопнул себя в отчаянии по колену.

– Экий ты болван!

– Объяснять надо лучше, – буркнул я. – У меня в голове такие вихри, что я то рвать намерен кого-нибудь, то слезы готов пускать, словно программа сбилась. Скажи еще раз, как я попал сюда.

– Я же тебе сказал, что ты попал сюда через «Окно»! – Он усмехнулся. – И оно явно что-то сделало с твоими мозгами. Может еще раз задашь, какой-нибудь дурацкий вопрос?

Ему будто доставляло удовольствие издевательство надо мной? Придирался, зараза. Лично мне, это уже надоело.

– Хорошо, хорошо, – я примирительно поднял руки. – Может, расскажешь полностью что, как и зачем?

Он пыхнул трубкой и прочистил горло, как бы готовясь к долгому разговору.

– Расскажу, коли спрашиваешь, – согласился он. – Это на самом деле времени много не займет. Главное, чтобы ты меня не перебивал.

– Постараюсь.

Гальтен вздохнул, точно собираясь выступать перед аудиторией слушателей.

– Это началось давно, – проговорил он. – Так давно, что никто и не знает. Один человек захотел могущества, да такого, чтобы быть с богами на равных.

Про себя внутри я только хмыкнул, мол, дураков много, но у этого человека самомнение просто зашкаливало. Вслух, я, конечно, этого не сказал. Обещал же, что прерывать не буду, поэтому выражение моего лица являло собой смесь молчаливого сосредоточия и выразительного интереса.

Гальтен между тем продолжал вещать, размахивая иногда рукой:

– Он принялся изучать магию и все науки, которые только могли ему что-то дать. Он не тратил время ни на что, кроме познания, стремился лишь открыть для себя секреты мироздания…. Прошли долгие годы, после того как он задался такой целью. И вот однажды, он проник в тайны, недоступные людям. Ему казалось, что он почувствовал прикосновение счастья. Однако ликовал он не долго. Потому как, боги не захотели видеть среди себе подобных, какого-то человека. Наглого и самоуверенного, считающего себя равным им – богам. Они попытались его убить или лишить того что он достиг – знаний. Но скупые боги, не учли, что человека, таким трудом добившегося почти божественной сущности, просто так не убить.

– Архичушь! – все-таки не удержался я и тут же увернулся от тычка в бок. – Ну, Гальтен, это же бред! – взывал я к его разуму, чуть ли не крича. – Да еще так рассказываешь, будто сказку на ночь читаешь. Или как на партсобрании про дедушку Ленина рассказываешь?

– Как сам знаю так тебе и говорю, – огрызнулся он, но было видно, что ему и самому не нравится стиль изложения.

– Давай попроще, без пиетета, – попросил я, выкидывая окурок в высокую траву по обочине дороги.

Мы подъезжали к небольшому озеру или скорее, судя по запахам и звукам, свойственным только стоячей воде – болоту.

– Ладно, – выдавил Гальтен.

Он как заправский кучер прикрикнул на лошадей, чтобы те быстрей шли. Витиевато так обозвал их. Лошади же, как весьма своенравные скотины, артачились и норовили свернуть к воде, пощипать сочную травку.

– В общем, этот человек достиг могущества. Вернее был в одном шаге от него, когда… – Мастер замолчал и привстал, вглядываясь в горизонт.

– Ну! – нетерпеливо кивнул я и посмотрел туда же. Пусто, только в марево земля зноилась. – Когда, что?