Сестра цветов

– Доброе утро, бабушка, – сказала Пайпер, – а ты собрала свой чемодан?

– Чемодан? Зачем он мне?

Майк сел за стол, а Пайпер, казалось, забыла это сделать:

– Что значит зачем? Ты разве не едешь с нами в Абердин?

Миссис Смитсон взяла дымящую сковородку и тихо сказала:

– Разумеется, еду. Просто… Просто я обойдусь одной сумкой. Мы с вашими родителями договорились, что я вернусь в Перт, как только отвезу вас.

– Это значит, что мы все лето проведем одни у тети Лили? – оживился Майк.

Пайпер села, а миссис Смитсон поставила сковородку.

– Получается, что так. Вы же не против? – миссис Смитсон поглядела на внуков поверх очков.

Пайпер замешкалась. Об этом они не договаривались, и это было странным для нее – остаться с Майком одним за тысячи миль от родителей и дома, в гостях у незнакомой им бабушки. Но уверенный взгляд миссис Смитсон выдавал согласие и внушал доверие. Поэтому чувство беспокойства вскоре заменилось радостью.

– Нет, бабушка, – Пайпер взглянула на Майка, – я думаю, мы не против.

– Ну вот и отлично. Ешьте быстрее, а потом собирайтесь. Можете наслаждаться последними мгновениями, проведенными дома, ведь вы вернетесь сюда только осенью.

– Да, – согласился Майк.

На лестнице послышались быстрые шаги. Эшли спустилась вниз, следом за ней шел Дэвид.

– Ну что, вы уже готовы? – Эшли поправила бант на платье, а Дэвид блистал в новом белом костюме.

– Они уже доедают, а вот вы… Где ваши чемоданы? – спросила миссис Смитсон.

– Не волнуйтесь, вещи уже собраны, все готово к отправлению, – сказал Дэвид.

– Хорошо, главное только не опоздать, – миссис Смитсон все время поглядывала на часы. Она не любила опаздывать и не терпела, когда это делали другие.

– Мама, все готово, сейчас только подхватим чемоданы и отправимся в путь, – весело сказала Эшли.

Они добрались до перрона, и все время по пути Эшли наставляла своих детей, а миссис Смитсон помогала ей в этом, объясняя что делать не следует, как нужно будет разговаривать с бабушкой, как вести себя с ней и ее знакомыми. Они же уже большие дети и теперь должны не опозориться, а наоборот – произвести впечатление культурных и воспитанных людей.

Народу было странно немного, и скамейки на перроне были свободны. Пайпер уселась с чемоданами, миссис Смитсон пристроилась около нее, а Дэвид и Эшли стали рядом с Майком.

– Ну что, вы запомнили, насколько все это серьезно? – переспросила Эшли и поглядела на Дэвида, – пусть все происходит стремительно, пускай у нас мало времени на разговоры, но я надеюсь на вас, Майк, я надеюсь на то, что вы не подведете нас. Первый раз в жизни вам предстоит такое…

– Да о чем можно волноваться, мам? – спросил Майк беспечно.

– Верно, волноваться не о чем, – вступился Дэвид, – потому что и ты, и Пайпер – уже взрослые люди, абсолютно адекватные, и мы с мамой уверены, что все получится. Эшли, – он посмотрел на свои часы, – наш поезд, должно быть, приедет минут через пятнадцать, а нам еще нужно идти на другой перрон.

– Да, Дэвид, – сказала Эшли.

Пайпер подскочила, готовая расплакаться.

– Мама, папа, мы будем скучать, мы будем скучать! – она подлетела к ним и обняла их обоих.

– Пайпер, дорогая, мы тоже с папой будем очень сильно скучать, ты только не расстраивайся, потому что лето пройдет очень быстро и мы все скоро вновь увидимся, – сказала Эшли. Она тоже была опечалена расставанием с детьми.

– Ну хватит, – сказала миссис Смитсон, – вы же не на всю жизнь прощаетесь. – А то – так и опоздаете.

– Миссис Смитсон права, – сказал Дэвид, – нам нужно идти.

– Не скучайте. Будьте хорошими людьми, какими мы учили вас быть, – добавила Эшли.

Пайпер все еще махала им вслед, когда они скрылись в здании вокзала.

Позже все это прокручивал в голове счастливый Майк, стоя на перроне.

Вот и все. Больше он не увидит маму и папу этим летом, разве только осенью, когда все это волшебная поездка закончится и у них у всех будет что рассказать друг другу. Теперь все пойдет по-другому. Этим летом больше не будет футбола на пыльных улицах Перта, зато будет необычное приключение, будет теплоход и море, лес и бабушка, которую он никогда не видел.

Интересно, какая она – эта тетя Лили? Майк поглядел на миссис Смитсон. Вот она спокойно сидит около чемоданов на скамейке, закинув ногу на ногу и устремив куда-то серьезный взгляд из-под шляпки. Миссис Смитсон – старшая сестра тети Лили, а значит, они чем-то должны быть схожи. Неужели у Майка теперь будет еще одна миссис Смитсон?

Хотя нет. Миссис Смитсон сама говорила, что у тети Лили очень странный характер. Должно быть, раз ее старшая сестра не желает иметь с ней никаких дел, значит, она – полная противоположность ей. Значит, миссис Смитсон просто непонятна тетя Лили, потому что ее характер – в точности до наоборот, а может и нет. Это получается, что его новая бабушка – не пунктуальная, не любит воспитывать детей, не боится мышей и пресмыкающихся, а также плохо готовит и никогда не приходит в гости в ранний час? Разве все это хорошо?

– Майк! Солнце напечет тебе голову, и ты не сможешь поехать с нами, – сказала Пайпер, которая сидела в тени на скамейке. – Иди к нам.

– Твоя сестра права, Микеланджело, отойди в тень. Нет никакой надобности ждать поезд у самого края перрона.

– Бабушка, меня зовут Майк, – устало вздохнул Майк и стал рядом с лавочкой.

– Может, вы хотите мороженого или газировки? – спросила миссис Смитсон.

– Да нет, спасибо, – отказалась Пайпер.

– Я бы выпил малиновой, – сказал Майк.

– Ну тогда зайди в здание вокзала, там где-то должен быть аппарат, – миссис Смитсон достала пару монет из своего кошелька, – вот, принеси стаканчик и своей сестре. И бабушке, – добавила она.

– Хорошо, я мигом.

– Как же жарко, – миссис Смитсон поправила шляпку и достала веер, когда Майк убежал за газировкой. – Видимо, лето будет знойным – вот уже несколько дней на небе ни облачка.

– Да… – протянула Пайпер. Это было раннее утро, и свежий ветер еще обдувал кожу, но когда воздух замирал, то лучи разгорающегося солнца чувствовались все сильнее и сильнее.

– Вот что я тебе скажу, Пайпер, – начала вдруг миссис Смитсон после минутного молчания. Пайпер вздохнула: она знала – нужно готовиться слушать бабушкины проповеди. – я думаю, ваши родители очень поспешили, когда решили отправить вас так далеко…

– Но почему? – перебила ее Пайпер.

– Потому что… – миссис Смитсон глядела куда-то в небо, но теперь ее взгляд был устремлен точно в глаза внучки. – Потому что вы еще дети. Вы не можете быть серьезными, даже когда вас об этом просят взрослые люди, вы не можете следить за собой, за вами постоянно нужен глаз да глаз.

– Но ведь это не так, – возмутилась Пайпер. Она думала, что уже вполне может считать себя юной леди, а такие слова полностью противоречили ее самомнению. – Если мама и папа решились все-таки отпустить нас, значит, они нам верят и доверяют.

– Ваши родители еще сами похожи на детей. Эшли такая легкомысленная – ей бы умчаться куда-нибудь поближе к цветам, а еще и Дэвид с ней заодно, хотя я думала – он такой серьезный. Нет, все-таки рано было еще предпринимать такие решения…

– Значит, ты против нашей поездки? – вскочила Пайпер, – значит, ты не доверяешь нам? Но почему тогда ты не остановила маму и папу пару дней назад, когда билеты еще не были куплены?

– Пайпер, дорогая, я доверяю вам, доверяю, но пойми меня правильно. Я же беспокоюсь за вас. Я продумываю все наперед, потому что все это очень серьезно.

– Тебе не стоит беспокоиться, бабушка, – ответила Пайпер. В ее глазах сияло что-то такое, что внушает доверие и убеждает даже таких, как миссис Смитсон. – Я тебе обещаю: мы вас не подведем. Все будет хорошо, я буду следить за Майком каждый день, можешь на меня положиться.

– Если только будет так, Пайпер, – сказала миссис Смитсон, глядя на внучку и думая: девочка выросла – это нельзя отрицать.

– Все будет непременно хорошо, – Пайпер улыбнулась, показав белоснежные зубы. – Это же так интересно: что ждет нас там, в Абердине?

Из-за небольшой толпы показался Майк.

– А вот и газировка, – весело сказал он, раздавая стеклянные стаканы, наполненные цветной водой.

– Давай скорее, – сказала миссис Смитсон, складывая веер, – я уже совсем умаялась от жары.

– А когда подойдет наш поезд? – Майк, поправив кепку, поглядел вдаль, откуда тянулись две серебряные полоски рельсов.

– Минут через двадцать, не больше, – ответила ему миссис Смитсон, допив газировку. Майк взял у нее и у Пайпер стакан и побежал возвращать их.

– Скоро придет, – сказал он, вернувшись. – Как же душно, бабушка. Неужели в Абердине так же жарко?

– Нет, Микеланджело, ты ошибаешься, – ответила миссис Смитсон, снова развернув веер, – вы будете жить около чащи, почти что в самом лесу, а там всегда прохладно, даже в самые знойные дни.

– А почему тетя Лили живет около леса? Она что, не любит город? – спросила Пайпер.

– Она очень странный человек, дети, – отвечала миссис Смитсон, глядя куда-то перед собой. – Мне всегда было тяжело понимать ее. Когда мы были молодыми, тогда, когда большинство юношей и девушек, вроде меня, предпочли сельским местностям прелести цивилизации, она осталась там, где поныне и живет. Сначала мы уговаривали ее: звали за собой, обещали лучшую жизнь и просто понять не могли, что она собирается делать у себя в деревне…

Папа был зол, но Лили стояла на своем. Представить себе будущее сестры, которая, видимо, намеревается стать прачкой где-нибудь в гостинице или того хуже вовсе останется без работы, это было очень тяжело… – миссис Смитсон подняла глаза и встретилась взглядом с взволнованной Пайпер.

– А что было потом? – спросил Майк. – Кем стала тетя Лили?

Миссис Смитсон, очевидно, были неприятны эти разговоры. Она и думать не хотела возвращаться в эти места под Абердином – туда, откуда уехала давным-давно искать счастья, которое все-таки нашла. Ей было больно за свою сестру; больно опять ворошить в памяти пережитые ссоры, эти долгие речи ее отца и матери, которые пытались вразумить безумную дочь. Все это казалось туманом прошлого, который даже через много лет настиг ее опять.

Ей казалось, что здесь и ее вина тоже. Но в чем? В том, что она не осталась в маленькой деревушке под Абердином, а уехала вместе с остальной молодежью в столицу, потом повстречала будущего мужа, перебралась за ним в Лондон, где прожила большую часть своей жизни, а потом снова вернулась в Шотландию и поселилась в Перте вместе со своей дочерью и ее семьей? Разве ее сестра Лили просила ее остаться? Нет, никого она не просила, ей никто не был нужен…

По старой привычке миссис Смитсон хотела было достать сигарету и закурить, вставив ее в тонкий мундштук, но потом одернула себя: разве может она подавать плохой пример своим внукам?

– Знаешь, Микеланджело, – ответила она наконец, – честно говоря, я даже и не знаю, кем работала ваша новая бабушка. Кем она стала, тоже неизвестно, она просто не рассказывала мне этого… – миссис Смитсон отвернулась.

– Но ведь что-то же она рассказывала? – стоял на своем Майк.

– Ну… когда мы приезжали к ней в последний раз – ровно тридцать лет назад, в тысяча девятьсот втором, когда вашей маме было около четырех, то она вроде бы занималась лесничеством или еще чем-то в таком роде… Ужас какой.

Пайпер глядела на свою бабушку. В ее голове просто не укладывалось: как она так может говорить о своей сестре? Ведь это же было бы чудо из чудес, если бы вместо Майка у нее, у Пайпер, была бы сестра! Нет, Майк, конечно, тоже хороший, но иногда ей просто необходима лучшая подружка, которая всегда будет рядом. А миссис Смитсон, которой так посчастливилось иметь родную сестру-подругу, просто отказалась от нее!

– Бабушка, – спросила вдруг Пайпер, глядя в глаза миссис Смитсон. – Но почему за всю нашу жизнь ты ни разу не упомянула о тете Лили? Почему мы узнали о ней лишь пару дней назад?

Миссис Смитсон ждала этого вопроса. И если она еще как-то могла оправдаться перед собой, то теперь ответа не было.

Майк, подобно сестре, вопросительно глядел на бабушку. Миссис Смитсон уставилась в одну точку, но так и не смогла подыскать нужных слов. Что ж, она неправа, всю свою жизнь она была неправа по отношению к своей сестре, и теперь даже дети укоряли ее в этом.

– Я не знаю, поймете ли вы меня, но лучше я вам скажу: просто так получилось, – это все, что смогла выжать из себя миссис Смитсон в ответ на вопросительное молчание.

Майк переступил с ноги на ногу. Он не понимал свою бабушку. Но и судить ее он не хотел: она же все-таки мудрая и опытная. Значит, так получилось.

– После этих разговоров мне еще больше захотелось повидаться с тетей Лили, – сказала Пайпер.

– Да, я бы тоже хотел поскорее познакомиться с ней. Подумать, так необычно – еще одна бабушка! – Майк немного повеселел.

– Я думаю, прямо сейчас начнется наше дальнее путешествие, – медленно сказала миссис Смитсон, не отводя глаз от путей. – Похоже, это наш поезд.

Дети радостно взглянули на рельсы. Откуда-то издалека, еще в слабом тумане, к ним приближались вагоны.

– Едет, едет! – радостно улыбнулась Пайпер и подскочила со скамейки. Майк уже схватил сумки, которые стояли на земле.

– Поставь сумки, Майк, – сказала миссис Смитсон. – Сейчас поезд подъедет, и тогда ты возьмешь их.

А потом все остальное опять, как в радостном сне. Смутном, плохо запомнившемся, но радостном сне. Они заскочили в поезд, разобрались с билетами, заняли свои места в купе, разложили вещи, а потом все втроем в последний раз взглянули в окно – в последний раз за это лето они смотрели на вымощенный перрон Перта. Сколько грусти было в этих взглядах, и в тоже время сколько надежды на что-то неповторимое и замечательное, которое обязательно произойдет. Казалось, только миссис Смитсон не грустит. У нее для этого не было повода, ведь она же вернется сюда, как только отвезет детей к Лили.

Майк и Пайпер болтали без умолку. Миссис Смитсон пыталась их пристыдить, смущенно оглядываясь по сторонам. Но детей было не унять: они словно почувствовали свободу и теперь могли делать то, что хотели. А поезд уже стучал своими колесами и с каждой секундой уносил их все дальше и дальше.

Наконец, жар поутих. Все молча расселись по своим местам. Майк вздремнул, Пайпер пыталась читать, но стук колес и приглушенный голос людей не давал ей спокойно это делать. Миссис Смитсон предложила ей перекусить тем, что они взяли с собой в дорогу, но Пайпер отказалась. Солнце напекло окна поезда, и внутри, несмотря на быстрое движение состава, было душно.

Через некоторое время миссис Смитсон, не выдержав такого напора эмоций и перестав обмахивать себя веером, заснула, подобно Майку.

Пайпер сидела у окна, устремив задумчивый взгляд куда-то вдаль. Они отъехали еще недалеко. За окном виднелись домики, постройки на покатых холмах, а также столбы с натянутыми проводами. Иногда они проезжали мимо маленьких деревянных будок, из оконных проемов которых кто-то махал поезду флажком. А небо – небо, казалось, звенело своей чистотой.

Пайпер заложила пальцем нужную страницу. Лето в Шотландии, думала она, редко бывает солнечным и теплым. Обычно весна одаривает их дождями, словно на прощание. А сегодня все еще была весна, но небо как будто накрывало зеленую холмистую землю. И ни облачка. Вот удивительно!

Читать расхотелось. Сначала Пайпер начала рассматривать людей в поезде, дам и их наряды, но потом, когда она столкнулась взглядом с парочкой угрюмых девиц, она подумала, что это неприлично – глядеть на людей в упор, и продолжила смотреть в окно. Но все же, сидеть в одной позе ей надоело, шея затекла и девочка села по-другому, глядя куда-то вдаль.

Она перебрасывала взгляд от лица к лицу в поисках интересного человека, чтобы его рассмотреть. И вдруг она увидела юношу, который сидел в другой части поезда. Пайпер уставилась прямо на него. Благо, он был достаточно далеко и практически не видел ее пристального взгляда. Парень был одет легко: в желтый модный пиджачок, свободные штаны, а из-под шляпы с широкими полями выбивались черные, как смоль, волосы. «Красивая одежда, – подумала про себя Пайпер. – Если бы Майк так одевался!»

Парень, разговаривая с кем-то, пару раз негромко рассмеялся, показав белоснежные зубы, а потом ловко закинул ногу на ногу и замер, очевидно, слушая кого-то. «Вот еще! – пронеслось в голове у Пайпер. – Улыбается, смеется, играет на публику!» Но мысли эти были совсем не злыми. Она словно восхищалась им и одновременно смеялась над ним. Пайпер все никак не могла оторвать глаз от незнакомца. А парень, наговорившись, вдруг поднялся, сняв шляпу, и, кинув кому-то пару слов, направился в другой конец поезда.

Пайпер пришла в себя. Она поняла, что юноша приближается к ним. Она выпрямилась: села ровно, поправила подол платья и, как подобает настоящей леди, приняла равнодушный и подтянутый вид. Она замерла, глядя куда-то в сторону, ожидая парня.

Но юноша прошел мимо, словно и не заметил Пайпер.

Прошла секунда, потом Пайпер выдохнула. Ее равнодушный взгляд теперь выражал недовольство, и она обернулась назад, глядя в спину уходящему юноше. Ну и ладно. Она вспомнила, что читает книгу, и, отыскав страницу, на которой она остановилась, снова принялась за чтение.

Она уже вновь стала вчитываться в строки под мерный стук колес поезда, как вдруг вздрогнула от неожиданного голоса почти над самым ухом:

– Неужели, хм… «Гордость и предубеждение»?

Она медленно повернула голову и увидела лицо парня. Он стоял, наклонившись, так близко, что она даже рассмотрела маленький шрам у него под губой. Пайпер, смутившись, тут же отпрянула назад. Ее поразила простота, с которой юноша глядел на нее, и в то же время ее возмутило, как это он посмел приблизиться к ней настолько близко без ее ведома.

Парень глядел на нее, улыбаясь.

Пайпер покраснела; ее щеки вспыхнули, а пальцы, которыми она сжала книгу, казалось, заледенели. Она едва могла поднять глаза – так неожиданно парень появился около нее.

– Да… – был ответ.

– Что ж, интересно… Я прочел эту книгу на ранчо своего отца. Как сейчас помню те дни. Мы с ним объезжали лошадей, пасли коров, а под вечер я, уставший, бывало, засыпал за ней. Отличная штука! Меня зовут Джо, – парень быстро протянул ей широкую мозолистую ладонь, а Пайпер, смущенная до предела, неуверенно подала ему свою руку. Но Джо быстро пожал ее, и она почувствовала тепло его ладони.

– Меня зовут Пайпер Гернер… – сказала девушка, и опустила глаза: она не узнала своего голоса. Что-то трепетало внутри нее. Она, казалось, была взволнована такой близостью с юношей. Но он держался просто. Секунда – и Джо уже сидит рядом с Пайпер, и она отчетливо чувствует еле уловимый запах свежескошенной травы.

– Вообще-то я люблю читать, – продолжал Джо. – Мои друзья сначала смеялись надо мной, а потом, когда я одолжил им парочку интересных романов, они и сами начали читать. Подумать только! Я никогда бы не сказал, что Нил, Коуэлл или Рик будут читать романы! А они начали. Ну а ты, расскажи, что любишь читать?

Джо сидел слева от Пайпер, глядя прямо на нее. Она чувствовала его взгляд, но боялась повернуться. Она понимала, что выглядит глупо со стороны и что это всего лишь мальчишка, старше ее года на два, но ничего не могла поделать с собой. Словарный запас, такой богатый, полный интеллигентных слов и оборотов, казалось, напрочь вылетел из ее головы.

– Я… Я, вы знаете, – тихо начала Пайпер, – мне очень нравится Диккенс…

– Диккенс?! – переспросил Джо.

– Да, Чарльз Диккенс.

– Подумать только! – удивлению Джо не было предела. Пайпер поглядела на него: эти карие глаза, губы и шрамом под ними. Лицо выражало искреннее удивление.

– Ведь это же мой любимый писатель! – наконец выпалил Джо. – Это ж вещь! Я же так люблю «Маугли»! Просто зачитывался этой книгой!

– Про Маугли написал когда-то Киплинг, – вставила Пайпер, смутившись.

Джо замолчал на секунду, а потом продолжил:

– Да, точно, он! Столько спать мне не давал! Отец говорит мне: иди спать, Джо! А я оторваться не могу – очень уж интересно. Слушай, Пайпер, пойдем со мной, я познакомлю тебя со своей сестрой Маргарет. Вы точно подружитесь. Ты такая же хорошенькая, как она, а хотя нет – ты даже получше будешь. Ну, идем, – он встал, готовый сорваться с места.

Ее щеки запылали с такой силой, что у нее совсем перехватило дыхание. Она нерешительно взглянула на Джо, а потом поднялась, готовая идти с ним.

– Это там, – Джо указал вперед.

– Боюсь огорчить вас, юноша, но моя внучка никуда с вами не пойдет, – миссис Смитсон возникла из ниоткуда и теперь глядела прямо в глаза Джо, хоть она и была ниже него на полголовы.

Пайпер ужаснулась.

Почти на минуту воцарилась тишина. Джо обернулся в недоумении на Пайпер, как бы ожидая ее слова в поддержку. Но она сама была удивлена не меньше него и не могла вымолвить ни слова.

– Я сказала нет, – повторила миссис Смитсон. – Еще чего! Не хватало, чтобы моя внучка водилась с какими-то деревенскими бандитами!

– Погодите-ка, – недоумевал Джо.

– Бабушка! – воскликнула Пайпер. Это было очень неприлично: называть такими словами человека, которого видишь впервые.

– Что это еще такое?! Стоило мне только вздремнуть ненадолго, а она уже идет куда-то с этим… – миссис Смитсон нахмурилась.

Пайпер покраснела, опустив глаза. Она лишь хотела познакомиться с Маргарет, сестрой Джо. Что же тут такого?

– Я вижу, что все серьезно, – присвистнул Джо, улыбнувшись хмурой миссис Смитсон. – Ладно, Пайпер, ты если что, заходи. Рад был познакомиться, я пойду, – и он круто развернулся и направился в другой конец поезда.

– Я тоже рада… – еле слышно бросила Пайпер, устремив свой взгляд вперед. Сердце у нее билось часто, чувства переполняли ее – чувства волнения и радости. Она смотрела вслед Джо, а потом, когда он скрылся из виду, она вернулась в реальность. Миссис Смитсон серьезно глядела на нее.

– Бабушка! – наконец воскликнула Пайпер.

– Дорогая, что ты хотела? Разве могу я позволить тебе делать все, что тебе вздумается?

– Но бабушка! – обида захлестнула Пайпер. Подумать только! Она только разговорилась с Джо – с ее новым знакомым. Что же тут такого? Разве ей запрещено разговаривать с людьми?

– Думаешь, я не видела, как ты смотрела на него? – строго спросила миссис Смитсон.

– Бабушка! – Пайпер, казалось, была оскорблена и возмущена этим замечанием, но где-то в глубинах подсознания она все-таки понимала, что бабушка права. Только вот миссис Смитсон, которая приходилась ей бабушкой, безвозвратно отстала от жизни. Она совсем не понимает Пайпер!

Миссис Смитсон молчала.

– Как же ты не понимаешь! – только и смогла выпалить Пайпер и уселась у окна, намеренно отвернувшись. Она оставила книгу у себя на коленях. Миссис Смитсон, выждав минуту, подошла и села рядом с внучкой.

– Я думаю, так дела дальше не пойдут, – начала она. Пайпер не повернулась. Наоборот, она еще больше задержала свой взгляд на маленькой мельнице, мимо которой проезжал поезд. – Я думала, что у нас был уговор: вы всегда меня слушаетесь.

– Но я не понимаю, – резко повернулась Пайпер. – Разве это плохо – знакомиться с новыми людьми, разговаривать с ними, находить новых друзей?

Миссис Смитсон было полезла в карман за своим мундштуком, но потом вспомнила, что они в поезде, и сложила руки на коленях.

– Нет, это совсем не плохо. Просто нужно понимать, с какими людьми разговаривать и дружить, а от каких нужно держаться подальше.

– А как я могу определить, дружить мне с этим человеком или нет, если я даже не говорила с ним? Разве внешний вид – это показатель? – Пайпер недоумевала.

– Ладно, Пайпер, ты все поймешь сама, – неожиданно закончила миссис Смитсон. Она почему-то подумала, что ее внучке всего четырнадцать и ей еще рано думать о таких вещах, как взаимоотношения людей.

– Когда? – глаза у Пайпер бегали. Она чувствовала, что к ней относятся, как к ребенку, хотя она этого не заслуживала.

– Время придет, – заключила миссис Смитсон.

«Гордость и предубеждение» все еще лежало на коленях. Пайпер задумалась, глядя в окно, и оставила книгу в покое. Миссис Смитсон опять задремала. Снова Пайпер осталась одна со своими мыслями, и только живописные пейзажи, пробегавшие мимо окон поезда, словно говорили с ней на немом, но очень понятном ей языке.

Она не помнила, сколько времени прошло, но, когда она проснулась, Майк уже оживленно разговаривал с каким-то мужчиной, а поезд мчался мимо деревьев с такой скоростью, что их пышные зеленые ветви смешивались в одну летящую массу. Небо уже розовело где-то у края с полем. Пайпер осмотрела себя: все нормально, просто ее укачало у окна. Она оглянулась: а где же миссис Смитсон? Куда она подевалась?

– Пайпер, наконец-то ты проснулась! – сказал Майк. Его волосы были взъерошены, но его выспавшееся лицо сияло от радости. Подумать только – они едут в поезде! Перт давно позади, они недавно проехали Форфар, и теперь стремительный поезд нес их все ближе к портовому городу, откуда они поплывут в Абердин.