В плену абсурда

В плену абсурда

Андрей Костяшкин

© Андрей Костяшкин, 2019

ISBN 978-5-0050-0555-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мор для двуногих

Где-то в среднестатистической квартире, одинокой и затерянной в лесах центральной России, хрущёвки, среди коллекции специй и чая в пакетиках, мирно и беззаботно ползли два таракана.

Один из них был больше другого, что-то вроде «толстяка» по тараканьим меркам, ведь даже его усы были больше, чем у его младшего по размеру товарища.

– Курт, – сказал младший – ты уверен, что это правильная идея? Я ведь всё вспоминаю Германа. Бедный…

– Бедный – значит погибнуть от человеческой ноги, – сказал Курт строгим голосом, – Куда героичнее погиб Александр. Ты вот представь себе, Рэй… Залез в ванную, увидев человеческую самку в чистом виде… И он не испугался её криков, ведь Старик Чарльз говорил, что от криков самки людей болят уши, и только потом уже наступает смерть. А смерть Александра не настигла!

– А вот и настигла… – отметил Рэй, грустно пошевелив своими молодыми и неокрепшими усиками.

– Но как! Как он героически спасался от воды. От их штуки… – Курт пытался напрячься, вспоминая название.

– Душ? Не так? – робко спросил младший.

– Именно! Ты же знаешь какая вода в душе меткая! Даже тапок или газета так метко не бьют! И вот почти-почти Александр заполз за большую раковину но струя настигла его. И смыла. А тело потом нашла Белла. Зато она теперь жена героя!

Рэя смущали слова «теперь».

– Но какая разница если он умерший?

– Погибший! Это разные вещи, запомни! – поправил со строгостью Курт. – Умершие это от «ядовитого газа» спустя какое-то время, а погибшие – они умирают сразу. А разница, дорогой мой Рэй, в том, что это прекрасный пример для потомков: «Как правильно умирать от рук людей!». Думаю сам Эрнест напишет об этом в «Тараканьей Хронике».

Рэй решил промолчать. Он пришёл к выводу, что он ещё слишком юный таракан для понятия «геройство».

– Стой! – скомандовал крупный таракан – Видишь? Впереди наконец что-то виднеется из «редкого». А то макароны, крупа… Никуда не годится, всё слишком старо… Теперь люди решили на свою беду привести что-нибудь другое… Пахнет даже не так как остальное. Что же это?

– Не знаю, Курт. Но пахнет даже очень вкусно.

Два таракана подобрались ближе, чтобы лучше рассмотреть незнакомый продукт.

Рэй пытался присмотреться к названию, но не мог. Чтению молодого таракана обучить ещё не успели.

– Не понимаю, Курт. Язык человеческий, – насторожил свои глазки Рэй, как следует прищурив их.

– Рано тебя от уроков оторвали, Рэй. А говорили же… – вздохнул Курт, – Давай я прочитаю. Я все три урока заканчивал в былые времена. Все людские названия продуктов и книг наизусть знал.

Курт начал присматриваться. Упаковка гласила:

Сахар тростниковый. В кубиках

– Тростниковый? – спросил он – Никогда не видел такого. Чем он отличается от остальных?

Каждый таракан знал в этом доме что такое сахар – белые сладкие кубики, вкусив которые, ты почувствуешь удовольствие. И тебе захочется снова и снова вкушать его до тех пор, пока по твоей вине не начнут морить твоих сородичей. Последний пробовал сахар лишь единожды, когда вернулись «охотники».

– Может намного слаще? – предположил Рэй.

– А может горче? – подумал Курт.

– Нужно попробовать. Вопросами сыт не будешь.

– Верно мыслишь, Рэй. Но это опасно. Если этот тростниковый сахар очень сладкий, то гибели не избежать. Люди всё равно заметят, что что-то не так. А потом снова «ядовитый газ», ложная еда…

Курт старательно шевелил усиками, чтобы хоть какая-то мысль пришла в его голову.

– Идея, Рэй! Идея! Я всё-таки рискну и попробую этот сахар… Если я сильно увлекусь, то ты начинай трясти меня.

Рэй кивнул.

Курт же в свою очередь начал лезть на коробочку, но благо сама упаковка, словно по велению Великого Папы была открыта людьми. Толстый таракан сделал маленький надкус и внезапно улыбнулся.

– Ничего вкуснее не пробовал! Это вкуснее чем белый сахар, – дрожащим голосом произнёс толстый таракан и в его глазах начали бегать искры от удовольствия.

Курт не мог остановиться. Он продолжал есть тростниковый сахар. Он совсем забыл о своём имени, друзьях и родных.

И о людях.

Рэй услышал громкие и оглушительные шаги. Топот человеческих ног разносился повсюду.

– Курт, Курт! – крикнул Рэй.

Курт не слышал.

– Нам пора! Люди! Там люди! – умоляюще вопил Рэй.

Но он не продолжал слушать. Тростниковый сахар затуманил бывалому таракану его голову.

– Бежим же, бежим! – со слезами уже кричал младший.

Но топот становился всё громким, а значит человек подходил ближе и вот-вот откроет дверцу.

Так и случилось.

Человеческий самец с крупным и большим лицом. Его глаза такие огромные, что только два, а может даже, три таракана смогли бы его донести.

Во взоре виднелась рука. Рэй инстинктивно отскочил от угрозы, но вспомнил.

Курт. Он остался там. Но было поздно.

Человеческий кулак, сжавшись, ударил по упаковке тростникового сахара, а затем уже в сторону Рэя прилетел бездвижный Курт с остатками тростникового сахара на усиках.

Рэй со слезами подхватил своего мёртвого брата и потащил его в сторону укрытия.

Маленький таракан был быстрым и смог вовремя увернуться от человеческого кулака. Последнее, что он увидел, это мелькнувшая тень горечи во взгляде человека.

Когда Рэй вместе с Куртом на лапках уже находились в стенах квартиры, он остановился и положил своего брата на твёрдую поверхность. Рэй сначала смотрел на изувеченное тело Курта а после горько зарыдал, приговаривая:

– Курт… Ну что ж ты… Что ж ты, дурак… Как я скажу об этом Старику Чарльзу ты подумал? Как?

Рэй долго плакал над потерей. Но когда слёзы перестали литься, он потащил его в Городок.

Городок находился в стенах и соединял тем самым несколько квартир в доме. Тем самым они напоминали то, что у людей называется «мегаполисами». Здесь были уютные и индивидуальные для каждого таракана места сна, были также места продажи человеческой еды, переплёты от книг и самое редкое – мыло. С наступлением темноты, жизнь в Городке становилась активнее, особенно у «охотников», которые могли спокойно похищать еду у людей, пока те в свою очередь отданы в царство сна.

Из тёмного угла появился Рэй с Куртом на лапках. Его взгляд старался не попадаться на остальных собратьев. Но те быстрее насторожили свои усики и только потом приползли близко к двоим.

Голоса доносились отовсюду:

– Что случилось?

– Почему он в таком состоянии?

– Он мёртв?

– Неужели этот Курт?

– Рэй, скажи что-нибудь?

Но Рэй же не мог ответить. Он молчал, лишь шевеля усиками. Рэй сделал два взмаха вниз правым усиком, и два левым но уже вверх.

Все поняли, что случилось и поэтому умолкли.

Такой знак обозначал, что таракан, их сородич, погиб. Два правым вниз – значит он упал замертво (что уже означает что мёртв), а два левым вниз – ушёл к Великому Папе. Эти движения делались в том случае, если сообщить смерть словами было тяжело.

Все тараканы, которые окружали Курта, всполошились.

– Курт погиб!

– Он же был лучшим!

– Что же могло его отвлечь от человеческой руки?

– Да примут тебя в царство Папье, Курт…

Все эти голоса продолжали сверлить голову Рэя, даже когда тот уже прошёл сквозь толпу братьев и сестёр. Он направился к Старику Чарльзу, Самому Главному.

Надо бы отметить, что несмотря на своё высокое положение среди всех собратьев, Старик Чарльз решил не потакать человеческой системе. Ему известно, что в людском мире те, кто занимают высшую ступень среди себе подобных, выдвигают роскошные и золотые дворцы, то время как люди, не имеющие никакой власти, живут в разваливающихся домах. Именно поэтому Старик Чарльз решил не отдаляться от своих собратьев, создавая, например, себе дворец из спичек, он жил точно в таких же условиях. Разве что он проживал отдельно от всех, чтобы уединённо заниматься делами Городка, а с наступлением темноты уже можно было свободно прогуливаться, как остальные.

Вот и снова, впрочем как и всегда, Старик Чарльз пробегал своими глазками и лапками по отрывку из человеческой книги (иногда это была газета), чтобы понять о людях всё. Заметив Рэя, Старик Чарльз переместил свой взгляд с бумаг на младшего и Курта.

– Старик Чарльз… – пытался говорить Рэй – Курт, он…

Самый Главный Таракан по отечески шикнул на него.

– Я знаю, Рэй, знаю… – ответил он мягким голосом – Весь Городок впрочем знает эту страшную новость. Эх, Курт… Скажи только что его погубило?

– Человеческий кулак… – ответил Рэй.

– Но как? Курт же внимательный такой был. Что отвлекло его внимание.

– Сахар.

– Сахар? – Старик Чарльз всё больше удивлялся, а его усики начали дёргаться.

– Непростой сахар… Тростниковый… Он мне сказал, что попробует его… А слишком увлёкся… Я клянусь вами и Великим Папой что пытался его оттащить, но он не слушал меня. Его этот сахар словно загипнотизировал и сделал рассеянным…

– Ох уж эти новые продукты… На редкость страшная штука… Не знаешь, что от неё ждать. Затянет так сильно, что не сможешь ничего не сделать: не пошевелиться, не лапками двинуть… Курт всегда любил сахар… Видимо эта любовь его и погубила… Но я его не виню. У всех есть слабости… А ты, Рэй, не вини себя в случившемся… Ты ничего не мог поделать… Зато ты видел сам, что с нами делают люди, как они нас ненавидят и почему мы должны их сторониться… Впрочем и людей винить нельзя… Я знаю их натуру: они бояться того, что по их мнению опасно.

Рэй кивнул.

– Сегодня с наступлением темноты похороним Курта, – произнёс Старик Чарльз.

Похороны состоялись вовремя.

Все, кто смог, собрались наверху человеческого дома.

Старик Чарльз прочитал несколько речей за упокоение души Курта в Саду Великого Папы.

Кто хорошо знал Курта, прочитали речи о том, каким он был храбрым, примером для подражания и просто хорошим братом. Лишь Рэй ничего не говорил. Он отказался говорить какую-либо речь. Ему было сложно даже подойти и попрощаться с Куртом, когда тот лежал в ещё незакрытой спичечной коробке. Но Старик Чарльз подбодрил его, взял Рэя за лапку как ребёнка, отчего Рэю стало чуточку легче.

Эрнест прочитал эпитафию, посвящённую Курту, после чего нанёс её чернилами на спичечную коробку, а затем в «Тараканью Хронику».

Самые крепкие тараканы взяли спичечную коробку за её торцы, после чего сбросили вниз, на Свалку, где лежали коробки с покойными собратьями.

Постепенно, тараканий народ начал расходиться. Лишь Рэй смотрел вниз, на Свалку.

– Прости меня, Курт… Никудышный из меня таракан… – тихо произнёс он.

– Нечего извиняться перед ним, – вздохнув Старик Чарльз – Его уже забрал Великий Папа. Радуйся, ведь там ему точно хорошо. Нет никаких людей, только радость и бесконечная вкусная еда.

– А как мне быть, Старик Чарльз? – спросил Рэй, – Только он мог научить меня всему.

– Считай, что его смерть тоже дала тебе урок. Что нужно быть готовым ко всему, быть готовым.

– К чему? – шёпотом произнёс Рэй.

– К тому что угодно может произойти. Завтра ты жив, завтра уже мёртв. К сожалению, такова жизнь. И это не остановить. Разве что бороться за выживание из последних сил. И тогда всё воздаться за терпение. Понимаешь?

– Понимаю, Старик Чарльз… – тихо ответил Рэй.

– А теперь пойдём в Городок, уже очень холодно.

Старик Чарльз был прав. Церемонию прощания удалось провести дольше потому, что на дворе был август, но несмотря на это, ночи становились холоднее и холоднее.

Самый Главный Таракан и Рэй вернулись обратно. Первый отправился в своё обиталище, посоветовав юнцу поспать. Но сон не приходил. Рэю всё время мерещилось что его постоянно таскают за усы его же собратья и винят его в гибели Курта. Из-за этого, Рэй постоянно просыпался.

Проснувшись уже человек сколько знает раз, он прекратил попытки уснуть и пополз в сторону места называемое людьми «баром», где можно занять свободное место и заказать съестной человеческой пищи. Рэй забился в угол, чтобы ни с кем не встречаться, ожидая пока к нему приползёт подаватель.

– Что будешь, Рэй? – пытался хладнокровно произнести подаватель, но тоска от Рэя отразилось и на нём.

– Кусочек белого хлеба и каплю клея.

– Сейчас принесу.

Подаватель отошёл, а Рэй осматривал «бар».

Несмотря на довольно-таки мрачное мероприятие, тараканы продолжали спокойно поедать пищу, общаться друг с другом (разве что делали они это шёпотом), а некоторые умудрялись играть в бильярд.

Спустя каких-то пару минут, подаватель приполз к Рэю, огласив его заказ, после чего тот спешно удалился.

Всё же ночной Городок продолжал жить и бороться, бороться и жить.

Послышалось лёгкие движения ножек. Такими были только у Агаты. Она вопросительно приподняла усики в поисках свободного места, но увидев Рэя, приблизилась к нему.

– Рэй! Здравствуй, Рэй! – голос Агаты был всегда нежный и приятный, что его хочется слушать вечно.

– Привет, Агата… – выдавил из себя улыбку Рэй, сделав нотки в своём голосе как можно оптимистичными.

– Впервые в жизни вижу, чтобы ты приходил к Уильяму ужинать. Обычно ты такие места избегаешь. Либо забираешь еду к себе.

Хоть и у Агаты ангельский для тараканов голос, но излишняя болтливость… Из-за одного диалога могут перерасти такие темы, что никак не касались к общей. Но все её любили. Или, по крайней мере, терпели. Рэй не относил себя ни к той, ни к другой категории.

– Да вот решил сходить к Уильяму… В конце концов неизвестно приду ли я сюда снова…

– Ты из-за смерти Курта, да? – выражение лица Агаты внезапно переменилось, поняла, что сказала лишнего – Прости, Рэй. Прости… Я случайно! Я не хотела!

Лапки Агаты подёргивались и нервно стучали по полу.

– Да ладно, что ты… Всё хорошо, – улыбнулся Рэй.

– Ох, ты такой хороший, такой добрый, Рэй. Не понимаю поче… – и тут Агата снова перестала говорить.

– Почему что?

Агата затараторила:

– Не важно, не важно… Забудь… Чтобы там не было, неважно что говорят о тебе другие, главное будь собой.

Рэй хотел взять кусочек хлеба в рот, но последнее предложение замедлило действие.

От Агаты внезапно простыл след. Уползла также быстро, как и пришла.

– Что она имела ввиду… В принципе, неважно… – Рэй прикрыл глаза и начал спокойно есть.

Спустя какое-то время, Уильям начал закрывать своё рабочее место. К тому времени, «бар» уже был практически пустым.

Разве что два заядлых игрока в бильярд, Джордж и Олдос, продолжали спорить в какой именно вид бильярда они играют и какой из них более правильный. Спор непременно у этих двоих перерастал в ссору, но на следующий день они вновь, в то же время в том же месте гоняют шары… И вновь спорят.

– Мы уже закрываемся. Уже слишком поздно, – заявил Уильям и силком начал выводить любителей бильярдного спорта и Рэя выставлять за дверь.

Джордж и Олдос ушли в одно направление, яростно твердя, чей шар был забит последним, а вот Рэй – в другую.

На лавочке, сделанной из спичек, сидела молодая пара, рассуждающие о бытовых делах. Рэй видел Пауэль и Стефани всегда в это время суток, дабы проветрится. Но сегодня диалог был совсем другим.

– Как назовём нашего тараканчика?

– Он же мальчик, да, Стеф?

– Нет, девочка, человек тебя подери… Имя какое, сказала?

– Я же тебе называл уже утром.

– Знаешь, хуже «Мигеля», я ничего не встречала, может мне его сразу Харуки назвать, чтобы его дети дразнили?

– А чем тебе не угодили эти имена?

– Дурацкие. Не хочу, чтобы сына звали Сервантес.

– А как же ты тогда хочешь?

– Данте.

Пауэль засмеялся.

– Ещё лучше!

– А тебе значит смешно?

– Не знаю, но Данте это намного хуже Мигеля. Вот замени в имени «Данте» букву «н» на «м», а «т» – мягче, и тогда будет вообще идеально!

– Это я тебе сейчас дам как следует!

– Я всё же настаиваю на Мигеле.

– Данте!

– Мигель!

– Данте!

– Мигель!

Когда Рэй понял, что диалог скатился в выкрикивание имён, он поспешно пошёл к себе.

Старик Чарльз рассказывал, что раньше тараканы не называли себя так, как сейчас. Достаточно было отличать друг друга по запаху. Но потом, по велению Великого Папы, они постепенно учились говорить, знать буквы. Из людского мира, тараканы узнали, что у каждого человека есть слово, обозначающее лично его и по этому слову можно обращаться.

Это называлось именами.

Имена первые говорящие тараканы взяли из книг людей. Они брали их с обложек книг, журналов и газет. Кто-то называл себя «Повелителем Мух», кто «Инструкцией по введению хозяйству» или «Аргументами и фактами». Но потом это сгладили. У книг есть свои авторы а значит надо брать их имена. Тараканы научились читать, они перечитали всю человеческую литературу, какую они смогли и успели прочитать и поняли, что авторы книг куда умнее и добрее, чем те люди, которых они встречают в квартирах. Но в одной квартире был писатель, постоянно морящий тараканов, клопов и других, после чего мнение тараканов поменялось. Поэтому сейчас они называют себя имена человеческих авторов только в рамках традиции, так как других вариантов здесь не было (стоит отметить что первым тараканьим автором был и является Эрнест).

А вот название «Городок» вышло таким потому, что Чарльз (в те времена он ещё не был Стариком) заметил на большом ящике мелькающие картинки, а на них – люди. Как будто они жили за стеклом, а другие люди за этим наблюдали. Вот прозвучала человеческая речь пряма из этого ящика, произнесшая:

«Городок».

Чарльз был на тот момент из единственных, кто мог понять человеческую речь. Он рылся в отрывках «Толкового словаря» (иногда и сам немаленький учебник лежал раскрытым на человеческом столе), книги, которая объясняла недалёким людям значение тех или иных слов. Он посмотрел и понял, что строящемуся на тот момент посёлку тоже нужно название. Старик Умберто по совету Чарльза окрестил его именно так, да и всем тараканам оно пришлось по вкусу.

Рэй также думал, что раз уж тараканы научились говорить, то почему они такие так и не нашли контакт? Могли бы давно жить в мире и согласии. Но не вышло. Видимо тараканья и человеческая речь – это разное, – пришло Рэю в голову. – Либо первые, кто владели речью, пытались, но люди не услышали и инстинктивно убивали их. Второй вариант казался куда более правдивым.

Думы закончились, потому что вместе с этим закончился маршрут до своего места проживания.

Он сделал четвёртую по счёту попытку уснуть и она оказалось удачной.

На следующее утро, Рэй на своё собственное удивление проснулся бодрым. К счастью, сегодня не было ни дневной, ни ночной вылазки. Был выходной. Правда таракан не знал, чем себя можно занять. Вряд ли он станет прогуливаться. Да, хоть поужинать у Уильяма удалось, но всё же он понял, что это не для него. Проще взять еду и поедать её у себя чем, что во время завтрака/обеда/ужина у Уильяма тебе нужно выдерживать постоянные взгляды своих собратьев и постоянно держать своё лицо в таракнане, дабы не столкнуться взглядами. Поэтому он решил находиться здесь до конца наступления темноты, а потом вновь выйти в Городок.

Но планы рухнули в одночасье.

Мимо Рэя пробегал таракан чем-то отдалённо напоминающий Курта, только во взгляде читалась не бывалость, а скорее грубость. Но первый взгляд на таракана всегда обманчив. Однако усики у него были даже толще чем у бывалых «охотников» и не понятно, чем это вызвано.

Этот таракан обратил внимание на Рэя. Он подполз к нему.

– Что мина кислая, малой? Неужто до сих пор тоскуешь? – голос незнакомого таракана был грубоватым.

– По ком? – спросил Рэй и, вздохнув, отвернулся от своего собеседника.

– Так по Курту, тут и клопу понятно, что не по Герману. Курт то тебе как брат был.

– Если хочешь поиздеваться иди к Джеку, он давно хочет устроить словесные перепалки с кем-нибудь.

– Да ладно, ладно! Будет тебе, мелкий! Я ж не со зла тебя обидеть хотел! Ты думаешь мне-то легко? Мы с Куртом были в таких опасных вылазках, да в таких что люди нас надолго запоминали. Хотя не… Для двуногих мы на одно лицо и точка. Так что бред сказал.

– Тебе что-то нужно?

– Рэй, ну чего ты! Прям сам не свой, чес слово!

– Откуда ты меня знаешь? Наблюдал что ли?

– Ты за кого держишь меня, мелкий? Так уж больно похож на преследователя?

– Н-н-ет, – неуверенно произнёс Рэй.

– А чего тогда заладил? Да, кстати я не представился, моё имя Дуглас. Своё можешь не называть – и так знаю – он хихикнул, но со стороны это звучало как «гы-гы».

– Хорошо, Дуглас… Что-то нужно от меня?

– Не особо. Нужен напарник на одну очень важную вылазку.

– Нет… Я не собираюсь никуда вылезать и прилезать. Найди другого. Вот хотя бы Джека.

– Так ты не понял, малыш. Оно специально для тебя… Сделаю из тебя настоящего таракана… Раз уж Курт не успел, то я смогу стопудово.

– Фу, откуда взялось это «стопудово» твоё?

– Человеки так говорят, когда в чём-то уверены. Мне понравилось, поэтому вооружился.

– Люди, а не человеки, – поправил Рэй.

– Да плевал я с осиного гнезда как правильно. Мне так нравится. Не по душе говорить по Правилам Старика Чарльза.

– Так что за вылазка-то такая, если ты даже меня зовёшь… – спросил Курт.

– Во-о-от! Уже интересно тебе, малой! Полдела позади! А вылазка у нас прямиком на Свалку.

– Не думал, что Старик Чарльз будет согласен на такое.

– А он то тут причём, мелкий?

– Ну как… А как же ты без разрешения?

– Я тебе удивляюсь, мелочь, – усмехнулся Дуглас – Скучный и правильный ты. Даже слишком. Ну ничего, исправим…

– Так значит вылазка незаконная?

– А где разница, малой, что законное и незаконное? Для меня – нулевая. Тем более, если это касается одного важного дела.

– Перестань ты уже говорить загадками. Не понимаю я.

– Так уши и усики кругом, мелочь. Услышат же. Могу по крайней мере сейчас прямо намекать так как собратьев рядом нет. А так бы, наверно, ничё не понял… А дело во какое – борьба с человеком.

– Связи не вижу между Свалкой и войной против человека.

– Ну не тупи так сильно! Что у нас на Свалке?

– Мусор. И что?

– А то что человеки иногда выкидывают такое, что сами могут от неё умереть, вот такие они тупицы, прости за осиный язык. А если мы им правильно воспользуемся и преподнесём Старику Чарльзу так как он этого хочет, то тогда мы с тобой героями на веки станем. И с людьми покончим. О нас даже в «Тараканьей хронике» напишут. А потомки о нас легенды будут слагать: «Вот были Рэй и Дуглас, такие герои, и мы будем брать с них пример!» – Дуглас с гордостью приподнял свою голову.

Рэй сделал аналогичный жест. В его голове пробежал поток мыслей о том, как обитатели Городка скандируют его имя.

– Ну я вижу искры в твоих глазах, малой, – ухмыльнулся Дуглас – Значит всё-таки согласен?

– Ты же незнакомый таракан для меня и сразу предлагаешь вылазку. Незаконную…

– Ой, мелочь, убери пожалуйста из своей головы всё ненужное. Мы тараканы, а не человеки, забыл?

– Нет…

– А помнишь законы, которые я якобы нарушаю, м? В этом плане законы я соблюдаю. А вылазки все эти… Это всё не так важно, мелочь. Главное к своим быть проще.

– Ну да, Дуглас, всё верно.

У Рэя уже не возникало никаких сомнений по поводу Дугласа. Его харизма, ораторская речь – всё это как-то гипнотически заставляло удостовериться в том, что этому таракану можно доверять.

– Раз уж так, мелочь, то пора отправляться в путь! Делаем это прямо сейчас! Без подготовки! Без всего! Вот так и пойдём!

У Рэя возникло дежавю. Точно также говорил и Курт в день своей гибели. «Малыша» бросило в дрожь, он не придав этому значения, Рэй тряхнул своей маленькой головой, а затем уже кивнул в знак согласия.

Путь проходил таким образом, чтобы можно было обогнуть Городок, не привлекая тем самым внимания. Ещё несколько шагов и всё позади, как и этот тараканий комплекс.

Обогнув ещё пару квартир и миновав опасные участки, Дуглас и Рэй оказались на Свалке.

Здесь скопилось всё, с чем человечеству не хотелось долго возиться. По крайней мере, так это смотрелось в масштабе маленького таракана. Повсюду валялись металлические предметы, полные мусора пакеты, воняющая жидкость и огромное множество спичечных коробков с падшими «охотниками» и просто теми счастливчиками, которые смогли прожить без «ядовитого газа». Рэй не понимал, почему люди не обращали внимания на излишне большое скопление коробков. Но по сравнению с прошлым месяцем, их стало меньше (Рэй лично считал). Старик Чарльз говорил, что коробки забирает Железная Рука Великого Папы и там, в Своих Садах Он воскрешает тело и тем самым, любой таракан навсегда остаётся в его Садах.