КУПОЛ

За парапетом террасы, метрах в двух, вырастала стена серовато- дымчатого оттенка (её он начал различать за деревьями, когда подходил к парку), сотворенная неизвестными «каменщиками» всего за несколько ночных часов, как в известной русской сказке, явно не из строительно-монтажных материалов, а из какого-то совсем неизвестного современной науке, вещества. За этой гигантской вертикальной преградой – идеальной защитой от всяких воинствующих кочевников, похожей на мутное сероватое стекло, едва угадывались очертания берегового ландшафта.

Он протянул руку и осторожно, словно боясь обжечься, прикоснулся к необычной плоскости. На ощупь она была гладкой – ни тёплой, ни холодной, – и твёрдой, как алмаз. Неприятное ощущение у него появилось после контакта с этим материалом. Так вот в чём дело, пробормотал он, будто это что-то могло объяснить. Поняв, что ему не будет никакого вреда от соприкосновения с этой фантастической стенкой, он из непонятных побуждений уперся в неё ладонями и попытался сдвинуть. Не тут-то было! Это всё равно, что сдвинуть египетскую пирамиду! Из какого-то упрямства, ещё раз, уже сильнее, что даже побагровело лицо, он уперся в монолитную вертикаль, словно борец сумо, пытающийся вытолкнуть соперника за круг, и вдруг стена, словно реагируя на его тщетные попытки муравья сдвинуть скалу, изменила внутреннюю структуру и стала похожа на зеленоватое стекло с прожилками, похожими, как у них на заводе были застеклены некоторые кабинеты и помещения на первом этаже, чтобы не было видно с улицы. Антон отпрянул, но ничего не произошло. Стена опять стала такой – сероватой и скучной, какой и была в первоначальном виде, будто изменила рисунок невидимым фокусом, как в калейдоскопе. Он её потрогал и, опять она была такой же гладкой – не тёплой и не холодной. Тогда он решил проверить, каковы размеры этого аномального псевдо-архитектурного граунд-бита, пошёл к колесу обозрения, расположенного на пригорке возле летней эстрады, где по выходным выступал городской или приезжий фольклор, запустил из деревянной зелёной будки с кнопки электропакета, колесо, уселся в облупленное дюралевое сиденье и, дождавшись, когда оно поднимется на самый верх, выше самых высоких деревьев, выше памятнику Илье Муромцу, и даже выше острия меча, поднятого им на вытянутую руку, осмотрелся по сторонам.

То, что он увидел, повергло его в отчаяние. Стена простиралась в обе стороны на много километров, забирая в себя жилые дома, производственные постройки, лесополосу, посёлок Механизаторов, примыкающий к ней, закругляясь за трикотажной фабрикой, а с другой стороны – за комбинатом «Октябрь», и получалось, что она охватывала не только весь город, но и прилегающий к нему жилой частный сектор. Со всех сторон стена идеально правильно, словно по чьему-то гениальному проекту закруглялась в купол, накрывая город гигантским колпаком, и была похожа на шлем витязя, увеличенного в тысячи раз. Только сейчас, глядя в самую верхнюю точку, где преломлялись, и порождая мириады оттенков, скользили струи мягкого, словно разжиженного солнечного света, – солнце клонилось к закату, – растекаясь волнами по всей поверхности, он понял всю серьёзность своего положения, и его охватило чувство безнадежности, отчаяния и тоски, а неожиданно всплывший в памяти образ погибшей девушки пробуждал невесёлые предчувствия.

Надвигались сумерки.

За всеми событиями, политыми разнокалиберным алкоголем, он и не заметил, как прошёл день. Выпив бутылку жигулёвского на деревянной скамейке, после того, как он покинул парк, в скверике, напротив водонапорной башни, и тоскливо посматривая на пустую автобусную остановку, к которой, он уже точно знал, не подойдёт ни один автобус, просиди он тут хоть сто лет, он поплёлся домой, по непривычно пустой и безлюдной в это время суток, улице, когда в парк стягивались на дискотеку стайки молодежи.

Придя в свою однокомнатную квартирку, показавшуюся ему неуютной и чужой, после того, как опустел город, он, даже не почистив зубы перед сном, не приняв душ, и не попив чаю с бутербродом, прямо в новой рубашке и брюках, сковырнув носком туфли, завалился спать поверх одеяла, накрывшись пледом – так его измотал этот день, хотя не сказать, что он был сильно пьян, несмотря на изрядно выпитое количество алкоголя с самого утра, – и сразу заснул тяжёлым, беспокойным, вздрагивающим сном.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.