Наследник нечисти. Упырь

Это девушка среднего роста, с тёмными густыми волосами по плечо, чёлка всегда спадала на правый глаз, и она имела привычку (дурацкую) постоянно её накручивать на палец или просто «играть» с ней, перебирая руками. Черты лица правильные, выразительные, карие глаза; телосложение обычное, нет, скорее немного спортивное: то есть излишнего веса у неё нет, но и ветром в пасмурную погоду с зонтиком не унесёт «В страну чудес».

Женские достоинства на месте: высокая пышная грудь; округлые бёдра, живот в тонусе и немного подкачан (фитнес знает своё дело), стройные гладкие ноги; ходит всегда подтянуто, лёгкой непринуждённой походкой. Вот, даже такому придирчивому к внешности девушек человеку как я, придраться в её облике просто не к чему.

Во-вторых, как бы там ни было, я горжусь тем, что моя жена ещё и художник, причём довольно хороший.

Её работы нередко выставляются на выставках и конкурсах; некоторые из них выгодно продавались. Я сам хоть и далёк от изобразительного искусства, всё же вижу: у супруги настоящий талант! Ей об этом я, разумеется, не говорил по вполне понятным причинам; делал вид, что мне всё равно. Никогда не отвлекал её от работы и тем более не помогал, – да и чем бы я помог?

В-третьих, пожалуй, что я ценю больше всего в своей суженой – верность. Насколько бы «враждебно» Алиса ни относилась ко мне, не обвиняла во всех смертных несчастьях и, пусть всё ещё любила того, своего первого парня, жила она по принципу произведения А.С Пушкина, – «Но, я другому отдана, я буду век ему верна!»

То есть, моя супруга не гуляла нигде на стороне (она и с подругами не особо общалась), не изменяла и, по всей видимости, смирилась со своей участью, – такая вот, мол, её доля бабская!

Спасибо ей за это… это много значит и дорогого стоит.

Здесь, пожалуй, закончу лирическое описание своей обыденной жизни, так как суть рассказа, о другом, без мистики в котором, совсем не обойдётся…

Глава 3. Письмо

Мы прожили в браке с Алисой больше двух лет. Я имел своё дело в бизнесе у матери и тестя-отчима, зарабатывал хорошие деньги и жене работать нужды не было; она хозяйничала по дому и занималась любимым делом – рисовала, вернее, писала картины.

Если не считать наших с супругой семейных отношений, то всё выпадало вполне удачно: хорошее жильё, солидная работа, дорогая иномарка; возможность покупать себе то, что нравится, не глядя на ценник (в пределах разумного) и т. д.

Детей только не успели нарожать ещё, да и не до них пока что, – не так мы с Алисой ещё притёрлись за два с половиной года, – «Не стерпелось – не слюбилось».

За время нашей совместной жизни мы старались раз десять устраивать перемирия, мол, – «Давай жить без истерик, скандалов, станем просто воспринимать нашу «семейную идиллию» как работу.

Разумеется, долго ни одна договорённость не длилась. Всё рушилось и начиналось по новой: скандалы, истерики, слёзы, битьё посуды… мне, кстати, к тому моменту в магазине стали скидки на тарелки делать, без шуток!

Однако, всё равно за это время мы смогли хорошо устроить нашу двухэтажную квартиру, и она вполне походила на «семейное гнездо».

На первом этаже располагался зал, кухня с баром пополам; две пустые комнаты, их заранее отвели наши родители под будущих детей. Санузел и Алискина мастерская, которая у неё вечно полностью забита всякими рамками, полотнами, банками – склянками, кисточками и много чем другим, в чём я совершенно не разбираюсь и потому, опрометчиво всегда называю барахлом.

На втором этаже возвышалась наша спальня с выходом на балкон; кладовая, пустая комната и мой кабинет, потолки в котором я специально занизил, мне так уютнее работать (сказалось детство, проведённое в деревенской избушке).

Мой «офис» с мастерской супруги мы нарочно расположили по разным этажам, чтобы не мешать друг другу работать. Я, да и она, если что-то не получалось, могли от души высказаться, Алиса не так, конечно, крепко, но всё же. Разбираясь с рабочими делами, я частенько ругался по телефону или, когда копался в необъятной куче бумаг – матерился.

Однажды в конце мая, во время очередного шаткого «перемирия», я вернулся домой с работы, Алиса вышла в прихожую и спросила:

– Ужинать будешь?

– Разогрей, – скинув «потяжелевшие» за день ботинки ответил я.

– Слушай, вот, тебе тут письмо пришло.

– Ты что лазила в мой компьютер? – С удивлением посмотрел на неё.

– Нет, – открыла она зеркальный шкафчик, – обычное письмо, почтальон принёс.

– Ого! – Воскликнул я, – да мне такие письма последний раз от матери с отцом ещё в деревню, когда маленький был, приходили.

– Оно с деревни и есть, – протянула мне конверт, – мой руки и пошли за стол, там прочтёшь.

– И правда! Из моей деревни, только не пойму, кто отправитель. – Сказал вслед жене.

Я быстро умылся и, усевшись за большой стеклянный стол, напротив вкусно пахнущей тарелки супа, с интересом стал вскрывать конверт.

Вытащив из него лишь один тетрадный лист, принялся читать.

«Здравствуй, дорогой Александр! Пишет тебе соседка твоей бабушки по деревне – тётя Вера, не знаю, помнишь ли ты меня ещё, али забыл уже, это совсем и неважно. Довожу до тебя, что несколько дней тому назад умер дед Петя, родной брат твоей бабушки, которому ты являлся племянчатым внуком, его я думаю, ты ещё не позабыл. Твоей бабе Маше теперь стало совсем скучно и одиноко. Я стала за неё переживать, человек она уже старый, глядишь и свихнётся от тоски. Ты бы нашёл свободное время, приехал к нам сюда, в родные тебе места, навестил свою старушку, побаловал её своим дорогим вниманием. Она всё-таки тебя растила, сильно скучает и по хозяйству бы не мешало ей помочь, а то дом у баб Маши совсем обветшал. В нашей некогда большой деревне жилых домов осталось совсем немного и те заселены одними стариками, да старухами, молодёжи совсем нет, никто даже не приезжает. А всё потому, что три года назад от старости рухнули столбы, которые вели из района к нам в деревню электричество, восстанавливать линию никто не стал и так мы без света всё это время и живём, можно сказать, отшельниками. Ещё слыхала от твоей бабушки, что ты женился, вот вместе с женой и приехали бы из своей Москвы, подышали чистым воздухом, отдохнули от городского шума и суеты, в общем, ждём тебя, Саша! Ой, чуть не забыла, если надумаешь приехать, не говори бабушке о том, что я тебе писала, пусть лучше думает, будто ты сам захотел, а то знаешь её, обидеться ещё. До свидания!»

– Что там? – вывела меня из состояния задумчивости присевшая сбоку Алиса.

– На, – протянул ей письмо, – прочитай, сама поймёшь.

– Я чужих писем не читаю! – Почти с гордостью заявила жена.

– Да мы вроде как и не чужие, – с улыбкой сказал я и принялся за еду.

Нахмурившись, Алиска всё же взяла у меня листок и с умным видом начала читать. Когда закончила, положила его на второй стол и сказала:

– Что ж, поехали, раз зовут.

Сказать, что тогда таким ответом она просто повергла меня в шок – ничего не сказать.

За два года совместной жизни мы никуда с ней вдвоём (наедине) почти не ездили, даже на медовый месяц дома остались, по понятным причинам, а здесь, на такое время, и она вдруг хочет поехать со мной! В такую далёкую глушь?!

Поперхнувшись горячим ещё супом и удивлённо глянув на жену, я спросил:

– Что значит поедем? Вместе, что ли?

– Ага, – утвердительно кивнула Алиса, – по-семейному.

– Ты хоть раз в деревне была? Или вообще, в сельской местности? – Как можно спокойнее спросил я, – там электричества нет, интернет, скорее всего, не ловит, как и мобильная сеть в целом! Ты сможешь без компа? Без планшета, телефона… неделю прожить?

– Смогу! Не делай из меня не пойми кого. Была ли я в деревне? Вот, в том то и дело, что не была, – пожала она плечами, – а если ты не забыл, я немного художница! Мне же надо откуда-то черпать вдохновение, видеть и ощущать наяву то, что предстоит изображать? У меня картин пейзажа в живописи совсем нет… вот и поработаю! Там же, в твоей деревне, думаю, найдутся интересные объекты для моего творчества?

– Угу, – кивнул я, не веря своим ушам.

– Ну вот, – вздохнув, ответила она, – мы вроде как женаты, там чёрным по белому написано, – «Бери жену и приезжай», – вот и поехали. Тем более, права эта тёть Вера: отдохнуть нужно от города! А я отыщу, чем там заняться, поработаю заодно творчески. Короче, поехали, сам сказал, – «Мы вроде не чужие».

– Тогда, – неуверенно начал я, ища подвоха в её словах, – завтра у начальницы дней на десять с работы отпрошусь и послезавтра можно выдвигаться.

– Отпросишься, – хмыкнула Алиса, – можно подумать, тебе долго придётся уговаривать собственную мать.

– Нет, но, порядка ради, стоит поставить в известность. Завтра поговорю с ней, а через пару дней можно в путь. Только смотри: там света нет у них, скорее всего, и связь не ловит, так что не плачься потом мне, что тяжело. Сама захотела поехать, я тебя не уговаривал и раньше, чем через неделю мы оттуда не уедем! Так что подумай, справишься там?

Жена мне улыбнулась, что бывает нечасто и сказала, почти нежно:

– Повторяешься! Ты мне только что об этом говорил, забыл? Справлюсь! Хоть что-то новенькое испытаю, а для того, что там трудно и мне многое не знакомо – у меня муж есть. – Алиса показала мне язык.

«Что-то с ней не то, выпившая, что ли?»

– Просто думал, ты в первый раз не услышала мои слова об отсутствии «цивилизации». Ладно, – встал я из-за стола, – пойду в кабинет пока, прикину, что с собой взять нужно там и т. д.

– Я тебя не задерживаю, вали.

Пройдя в свой «офис», я сразу полез в интернет, чтобы освежить память на тему, – «Что брать с собой, если собираешься провести отпуск в глухой деревне». – Казалось бы, вот я сижу у себя дома и просматриваю различные походные сайты, но мыслями и душой уже совсем далеко, там, – в родной избушке.

Шутка ли, столько лет там не был? Вроде и не вспоминал даже о ней, так, по мелочам (дед почему-то умирающий иногда продолжал сниться, я это списывал на то, что так и не попрощался с ним, как положено). А здесь, пришло письмо и-и… внутри у меня всё забурлило. Чувства просто били ключом, хотелось поскорее пройтись по тем родным улочкам, где бегал совсем ещё мальчишкой, поднимая босыми ногами столбы пыли или сбивая утреннюю росу с травы в степи; вдохнуть аромат свежести диких растений, деревьев и вообще, всей, такой любимой природы…

Меня – захлестнуло ностальгией.

Утром отправился на работу и прямиком пошёл в кабинет к своей начальнице, т.е. матери.

Конечно, я рассчитывал, что она с лёгкостью меня отпустит, да не тут-то было!

Вот не хотела она, чтобы я ехал в родные края – упёрлась, и всё! Мне показалось, что мама чего-то боится, опасается нас отпускать и явно не называет настоящей причины отказа. Тогда же я и вспомнил, что почти десять лет назад обещал отцу, скрестив пальцы, – «Не возвращаться в деревню», – чушь!

Всё-таки пусть и с «боями», я уговорил начальницу отпустить меня.

Думаю, этому поспособствовала новость, что поеду я совместно с супругой, одного не захотела бы отпускать, наотрез отказав. Ведь в отличие от отчима-тестя мама прекрасно была осведомлена о наших с Алисой отношениях, а здесь, появился реальный шанс, хотя бы немного всё уладить.

Следующий день, словно мальчишка перед долгожданной рыбалкой, я готовился к поездке.

Стараясь исходить из того, что в деревне нет света и наверняка никакого магазина поблизости, то, я пытался складывать всё необходимое. В первую очередь долгохранящиеся продукты: тушёнку, кашу в банках, хлебцы, сахар, соль, крупы, чай, водку, что-то вроде сухого пайка. Достал из гаража свой охотничий костюм и необходимое снаряжение типа фонаря с запасными батарейками, термоса, походной посуды и ножа. По полной укомплектовал аптечку, купил лекарства, которые, ну никак не могли нам понадобиться – так я «завёлся» идеей поездки.

Естественно, взял немало гостинцев для своей бабушки – куда без этого?

Что касалось автомобиля, я прекрасно понимал – моя машина «утонет» на заброшенных деревенских дорогах, как это случилось в 1941-ом году с немецкими танками. Потому одолжил в аренду на две недели (с запасом по времени), у одного знакомого «сталкера» наш отечественный «Уазик».

Мне нечасто приходилось видеть, как смеётся жена, но, когда она увидела, сколько я вещей насобирал для поездки, просто расхохоталась.

– Мы что, на год туда едем?

– Алис, здесь всё необходимое, не знаешь – не лезь. Потом ещё спасибо скажешь.

– Посмотрим! А мы в машину сами-то с тобой влезем?

– Забыл! – хлопнул себя по лбу, – точно! Я же машину другую в аренду взял, у одного коллеги по охоте, на ней и поедим. Просто наша тачка, по деревенским дорогам никак не покатит.

– Да? – насторожилась она, – и что это за машина?

– Во! – поднял я большой палец вверх, – «УАЗ – 469»!

– Это что такое? – Алиса сморщила носик.

– Ну, «Бобик», на нём ещё менты раньше гоняли, да и щас гоняют. А я взял хороший, надёжный, военной покраски, завышенный; немного тюнинга и главное, гвоздь программы – обтянут брезентом!

– Саш, скажи, что ты шутишь!

– Ты тоже в восторге?! Какие тут шутки! Не волнуйся дорогая, я серьёзно! Взял в аренду, ты не сомневайся! Можешь не переживать, нормально всё будет! Так! – я посмотрел на левую руку, где были надеты купленные утром спортивно-походные часы и приказным тоном сказал, – давай иди спать, встаём завтра рано. Поедим утром, чтобы пробок не застать, эта машинка любит очень бензин кушать. Я пока «Уазик» на стоянку загоню и погружу заодно, а то, будем возиться завтра долго.

Перед сном я невольно вспомнил бабушкиного брата, деда Петю, который, как следовало из полученного мной письма, недавно умер в деревне.

«Странно это, почти за десять лет я и не вспоминал о нём, вот так и не знал бы, что он умер, а ведь хорошо в детстве с ним игрались! Так и с бабулей, что случится и не узнаю. Всё-таки я редкий эгоист». – С этой мыслью я крепко заснул, стянув, как выяснилось утром, всё одеяло с Алисы на себя.

Глава 4. В пути

Разбудил Алису в четыре утра. Под аккомпанемент её недовольного ворчания, мы быстренько умылись, позавтракали и около пяти отправились в путь.

– Обязательно было вставать в такую рань? – Причитала недовольная жена.

– Да, ехать чёрт знает сколько! Раньше выедим, раньше и приедем.

– А если бы мы взяли нашу машину, то добрались ещё быстрее! Раз так в десять!

Она нарочно сложила руки крест-накрест и сделала очень злое лицо.

– Какие мы умные! Там дороги такие, что на нашей машине только на деревенскую свалку можно приехать. А вдруг дождь пойдёт, знаешь, какого по грязи ездить?! И, вообще, ты сказала, что подготовку к поездке полностью доверяешь мне, по причине своего полного незнания в подобных делах. Не трепи мне нервы с утра пораньше, поспи лучше. – Раздражённо закончил я разговор, потому как сам ещё не отошёл от сна и оставался очень раздражителен. Тоже не люблю вставать слишком рано, если только это не касается отправки на охоту.

Алиса надела наушники и отвернулась от меня. – «Вот глупышка! Давай, разряди телефон по дороге, где потом заряжать будешь, свой то я берегу, выключил». – Подумал я, зная, что прикуриватель в машине не работает.

На самом деле, в «УАЗе» ощущал себя очень непривычно, не тот комфорт: всё вибрирует, гудит, нет усилителя руля и автоматической коробки передач. Но мне нравилось на нём ехать! Чувствовалось, что управляешь… как бы это сказать? Настоящей техникой, что ли, а не компьютерной железякой, решающей всё за тебя.

Ещё знакомый «сталкер», у которого я брал «УАЗик» напрокат, предупреждал, что машина «жрёт» много топлива, но, когда я проехал километров 150, понял, что расход бензина ничуть не больше чем у «БМВ – x5», наоборот, немного меньше.

Всего от выезда из Москвы в сторону Ростова нам предстояло ехать 1200 – 1250 км, затем повернуть с трассы и гнать в левую сторону бог знает сколько времени, проще говоря – долговато.

Всю дорогу катили спокойно: Алиса всё время спала (а может делала вид), лишь иногда просыпалась, вынимала один наушник из уха и доставала меня вопросом: – «Долго ещё ехать?». Пару раз заезжал на заправку, чтобы не тратить бензин из запасных канистр.

Там же, на колонках покупал себе энергетические напитки (безалкогольные, разумеется), в сон клонило просто неумолимо, а жена наотрез отказалась меня подменить, да она и не смогла бы управлять такой машиной.

Сонливость прошла, когда до моей деревни оставалось около ста километров.

Наконец, закончился асфальт, и мы вышли на грунтовую дорогу. С детским ударничеством я стал испытывать машину в действии: где-то резко вошёл в поворот, раскинув столбы пыли во все стороны, где-то подпрыгнул, где-то получил от проснувшейся Алисы подзатыльника и умерил свой пыл.

– Очумел!? Совсем больной, что ли? – Начала она кричать, – угробить нас хочешь?

– Прости Алис, увлёкся. Классно так, надо себе тоже такой взять, на рыбалку там или охоту гонять. – Оправдывался я.

– Долго ещё ехать?

– Надоела ты мне с этим вопросом! Километров пятьдесят, может, семьдесят или двести! Это если мы не заблудимся! Давно тут не был, темнеет уже, а навигатора у нас нет, как и интернета на твоём телефончике.

– Я тебе заблужусь! Эй, а как ты узнал, что у меня нет интернета?

– Догадался. Не заблужусь, шучу! – отмахнулся я, – поспи ещё, приедем разбужу.

Всё-таки я немного заплутал и когда вышел на хоть немного знакомую дорогу, на улице темнело.

Чем ближе мы подъезжали к дому бабушки, тем больше я впадал в раздумья, вспоминал детские годы, – снова ностальгия нахлынула.

Невольно вспомнил смерть деда; о том, какие слухи ходили по деревне про моих бабушку и дедушку. Вся деревня считала их, как это нелепо бы звучало, сильными колдунами (про деда я упоминал вначале, что его считали колдуном, а про бабушку позабыл сказать то же самое). Даже ребята, мои друзья, пытались убедить меня в этом, от чего мы с ними нередко ссорились и дрались.

Зато, из-за этих слухов имелись свои плюсы: когда, например, залезешь в чужой сад с пацанами клубники наворовать, так всем влетало от хозяев, если нас ловили, а мне, наоборот, ещё с собой в дорожку отсыпали ягод и просили старикам привет передавать. От воспоминаний я слегка усмехнулся.

– Чего скалишься? – Потянулась на соседнем сиденье проснувшаяся супруга.

– Да, детство вспомнил, когда маленьким был… весёлая пора.

– Раз тебе там так хорошо было, зачем тебя в Москву забрали?

– Вырос! Образование требовалось хорошее… вообще, родители захотели, чтобы я стал городским. Знаешь, не жалею об этом.

Я окончательно успокоился и понял, что мы на правильном пути, когда выехали на дорогу, которая с обеих сторон окружена небольшим леском.

Внезапно, нам дорогу перебежала небольшая лисица, я резко затормозил, чтобы не переехать её.

– Смотри, какая собачка со странным хвостиком. – С детской улыбкой сказала моя законная, показывая пальцем в лобовое стекло.

– Это не собачка, а лиса. – Зевнув, ответил я.

– Настоящая? – Изумилась она.

– Нет Алис, чучело из музея ожило и побежало! – На этих словах я запнулся. Вспомнил просто, что ещё в наших краях упорно ходили байки о том, что здесь в старину часто водились так называемые упыри, которые вставали ночью из своих гробов и сосали кровь местных жителей.

Было дело, я подслушал, как старушки говорили, когда умер дедушка, что и он обязательно встанет из своей могилы, потому следует ему перед погребением кол в самое сердце вбить!

Ох и напугало это меня тогда! Хотя и не совсем маленьким уже был. Ай, всё равно: отец вскоре меня забрал и историю ту я позабыл, а сейчас вот, вспомнил… аж мурашки по спине пошли.

– Всё в порядке? Ты словно призрака увидел, а не лису. – Вывела меня из задумчивости Алиса.

Поскольку ехать я устал и время тянулось для меня особенно долго, решил заняться тем, чем любит заниматься любой мужик в кампании со своей женой в разных жутковатых местах: попугать её различными байками.

– Знаешь, Алиса, – начал говорить холодным и медленным голосом, – в деревне нашей упорные слухи ходили, что бабка моя, – страшная колдунья! И детей она ест, и на метле летает на шабаши, и муж её, дед мой, при жизни колдуном был; правда, на чём он на свои нечистые собрания перемещался, увы, я не знаю. На самогонном аппарате может?

– И к чему ты мне это рассказываешь?

– Экскурсию провожу, – обвёл я правой рукой над лобовым стеклом, – так сказать, ввожу тебя в местные легенды! Готовься! Буквально через десять минут, ты встретишься с настоящей ведьмой! Такой, про каких Гоголь писал.

– Да хватит! Не по себе становится! – Прикрикнула она, растирая свои плечи.

– Я твой гид, не перебивай меня.

– Гад ты, а не гид. – Уже тихим голосом буркнула Алиса.

Далее, минут пять ехали молча; затем, я остановил машину, узнав с правой стороны наше старое деревенское кладбище.

Погост находился на небольшом пригорке, высотой порядка десяти метров и градусом уклона примерно чуть меньше, чем крутой железнодорожный откос. Таким образом, некоторые могилы располагались по склону кладбища и у его подножия. Причём на его верхней части, когда подъём заканчивался, находилось невысокое железное ограждение, точнее, что от него осталось. Соответственно, те покойные, которых хоронили на склоне, т.е. выходит, за оградой основных захоронений, считались в народе грешниками и отлучниками от церкви. Это могли быть: самоубийцы, колдуны и ведьмы, «еретики», а также те, кого молния бьёт насмерть (в старину считалось, если человека поражает грозой, значит, он прогневал бога и тогда убитый этой самой молнией, сразу становился отлучённым от церкви).

Всё это является ещё одним подтверждением тому, что в нашей деревне действительно, к разного рода суевериям во все времена относились очень серьёзно. Хотя, я точно помню, что деда похоронили в самом центре кладбища, а не за его оградой, – настолько боялись и уважали местные моего усопшего старика.

Плохо ещё, что «кровавая» луна в тот вечер была за облаками и не освещала кладбище целиком: те высокие деревья, выросшие на нём за много лет; покосившиеся от времени кресты, ограды и прочую атрибутику подобных мест.

Имелась возможность рассмотреть, как с некоторых каменных или мраморных надгробий росли деревья, с них друг на друга перелетали птицы, возможно, совы и выпи. Эх-х, жалко мне не слышно издаваемых ими звуков, таких характерных для русских страшилок, а то, я так бы прям взял и пошёл снимать ужасы!

– «Наша скудельница и десять лет назад представлялась весьма жутким местом, а сейчас, наверное, вообще, комната страха, нужно обязательно сюда прийти», – отметил я про себя.

Большего пока, без яркого лунного света, в сумерках разглядеть из машины было невозможно, хотя и в таком виде кладбище показалось ненастоящим, оно выглядело будто бутафорским! Словно кто-то нарочно построил его для декорации фильма.

– Посмотри! Жутко и одновременно красиво! – заворожённо сказала Алиса, положив руки на пассажирское стекло и не отрывая при этом взгляда от кладбища, – надо мне это место обязательно изобразить, сходим сюда… днём?

– По мне, картина ночного кладбища будет выглядеть круче, чем дневного. – Возразил я.

– Ночью жутко… я со страху умру! Жалко, я из-за твоей дурацкой спешки фотик забыла взять. Просто днём я наброски сделаю, а потом, когда домой приедем, напишу картину в ночном виде.

– И это верно! – Хлопнул я себя по правому колену.

– Почему? Что верно? – Настороженно посмотрела на меня супруга.

– Ой, лучше тебе и не знать, – ответил я, покачивая головой и трогая машину с места.

– Начал говорить, давай договаривай.

– У нас на кладбище, – с «неохотой» стал объяснять я, – опять же, по народным слухам, упыри водятся.

– Кто-о?! – Не поняла Алиска.

– Упырь, – это в славянской мифологии что-то вроде вампира, только пострашнее! Вот когда отлучника от церкви, колдуна там или самоубийцу хоронят, он через какое-то время встаёт ночью из могилы и пьёт кровь живых существ. Предпочтительно кусает и поедает близких ему людей; бывает питается и крупным домашним скотом, но… редко. – Помахал я высокоподнятым указательным пальцем правой руки.

– Ясно. – прервала меня она, разведя руками над лицом, – дальше можешь не рассказывать, достаточно народных преданий на сегодня.

Я тогда про себя отметил, что Алиса разговаривала со мной больше чем обычно и, несколько теплее, – «А вдруг эта поездка за десять дней и вправду нас наконец-то сблизит?», – подумал я, вслух же сказал:

– Алис, знаешь, бабушка у меня человек старых нравов и-и-и…

– Не волнуйся… она увидит, что её внук живёт в счастливом браке. – Поняла меня жена с полуслова.

Когда мы оказались почти на месте, и я колесил по своей деревне, всё не мог понять, где именно бабушкин дом, – возникли трудности с ориентировкой.