Советско-Вьетнамский роман

В дверь постучали. Хантер быстро спрятал книгу. Вошел адъютант. В запечатанном пакете был новый приказ. Хантер внимательно прочел его и усмехнулся. Начиналось настоящее дело.

Глава 9. Довольно неприятная поездка полковника Шульца по тропе Хо-Ши-Мина

Торопись – тощий гриф над страною кружит!

Лес – обитель твою – по весне навести!

Слышишь – гулко земля под ногами дрожит?

Видишь – плотный туман над полями лежит? -

Это росы вскипают от ненависти!

Ненависть – в почках набухших томится,

Ненависть – в нас затаенно бурлит,

Ненависть – потом сквозь кожу сочится,

Головы наши палит!

В.Высоцкий

Баллада о ненависти

Американцы бомбили Винь тогда, когда им этого хотелось. Иногда их авиация не появлялась неделю, и мирные жители потихоньку возвращались к своим делам. Иногда они устраивали целую серию налетов на военные базы и громили их до тех пор, пока там не оставалось ни одного целого объекта. Иногда, совершенно не понятно, по какой логике, они высыпали часть бомб на жилые кварталы. В эти моменты все старались уйти из города в лес. Довольно быстро американская авиация уничтожила практически все, до чего могла добраться. Сидя в бомбоубежище, Шульц мрачно размышлял о своем военном опыте и понимал, что теперь перед ним развертывается совершенно иная война.

Первым делом американцы превратили в груду камня и железа военную базу, на которой находились торпедные катера и один эскадренный миноносец. После этого их транспортные и десантные суда, вообще ничего не опасаясь, начали перевозить в Южный Вьетнам части морской пехоты, оружие и вертолеты.

Зенитная артиллерия, на которую Шульц возлагал хоть какие-то надежды, подверглась мощнейшему нападению с воздуха уже во вторую неделю войны. «Фантомы», даже не приближаясь и не входя в зону ее действия, спокойно сфотографировали расположения и затем так ударили ракетами, что батареи не успели произвести ни одного выстрела. Все открытые базы, батареи, склады и другие объекты американцы утюжили фугасами и кассетными бомбами, не давая поднять головы. Авиация Вьетнама, на довольно старых МИГ-15, с вьетнамскими же летчиками, пыталась отбить эти атаки, но когда на одного вьетнамца наваливались три-четыре «Фантома», исход был предрешен.

А вот партизанские соединения, зарывшиеся в землю под пологом джунглей, вооруженные автоматами, пулеметами и переносными минометами, от налетов авиации пока что не страдали. Пару раз янки пытались стрелять по джунглям, но все потери ограничились убитой свиньей из подсобного хозяйства и пробитым котелком.

– Вот так, – полковник Тхи Лан выложил смятый котелок перед Шульцем, – так бы и с танками было.

Шульц взял котелок, повертел его перед глазами и отложил в сторону.

– Партизанские соединения пока что не выиграли ни одной войны против регулярной армии. Даже у нас, в войну в Белоруссии, партизаны хозяйничали в тылу врага, но отступали перед армейскими частями.

Дао Тхи Лан усмехнулся.

– Мы не партизаны. Мы – народно-освободительная армия.

– Только замашки у вас партизанские, – ответно усмехнулся Шульц.

– Партизана из леса только пехота выгонит.

– Американцы уже высадили пятидесятитысячный экспедиционный корпус. И на подходе еще силы. Они всерьез собрались воевать.

– Эти их рейнджеры нам не страшны. Не умеют воевать в лесу. Лучше скажи мне, товарищ Шульц, почему американские самолеты летают? Где ваши советские истребители? Где обещанная помощь? Нам хотя бы один, один авианосец!

– Насколько я видел, ваши войска не слишком страдают от авианалетов, – смутился Шульц.

– Туда посмотри, – Лан кивнул за окно, где дымились развалины города. – Видел, товарищ Шульц?

– Видел.

– А тропу Хо Ши Мина видел?

– Нет, – Шульц отрицательно покачал головой.

Тропой Хо Ши Мина, «дорогой имени дорогого руководителя компартии Вьетнама», называли самую важную и мощную транспортную артерию, проходящую с севера на юг Вьетнама. По ней днем и ночью шли грузовики с оружием, боеприпасами и продовольствием из Северного Вьетнама, социалистического Китая и республики Камбоджа в охваченные войной южные районы. Сама тропа представляла собой целую разветвленную сеть дорог, переправ, складов и перевалочных пунктов, которые без конца перемещались с места на место. Американцы жестоко бомбили эти объекты, пытаясь прервать связь, изо всех сил рвались к складам, но пока ничего сделать не могли. От десантов тропа хорошо охранялась партизанами, а авиация не могла эффективно бороться с ночными перевозками в сердце джунглей.

– Хочешь посмотреть?

– Хочу.

– Можешь завтра поехать со мной. Но предупреждаю. Это очень и очень опасно.

– На войне везде опасно, – Шульц, правду сказать, был слегка удивлен таким предложением. Вьетнамцы берегли русских советников. Видимо, нервы у Лана были на пределе.

– Американцы ведут настоящую охоту, и наше командование не рекомендует пускать иностранцев. Но тебе, как другу, могу показать.

– Спасибо, – кивнул Шульц. – Знай, товарищ Тхи Лан, мы принимаем все меры, чтобы помочь вашему народу. Возможно, скоро к вам прибудет новейшее оружие, созданное советскими учеными, и только недавно запущенное в производство. Но я сам должен посмотреть, в каких условиях его будут применять.

* * *

В этот раз ехали ночью, вчетвером, не считая водителя. Лан и Шульц подсели в «Газик» к двум вьетнамским командирам, направлявшимся в северо-западные районы. Ехали в абсолютной тьме, пристроившись в хвост колонны из двух грузовиков, доверху нагруженных какими-то ящиками и закрытыми брезентом. Ни фар, ни огней не включали. Запрещалось даже курить, чтобы огонек сигареты не выдал их расположение. И уж совсем поразило Шульца то, что водитель закрыл приборный щиток тряпкой, чтобы скрыть свет контрольных лампочек. Ориентировались на маячок – на заднем мосту грузовика был нарисован белый круг, освещаемый слабым синим фонарем, закрепленным под кузовом. Как находил дорогу водитель головной машины, оставалось тайной. Так, в полной темноте, они ехали от первого склада около двух часов. Периодически водители останавливались, глушили моторы и прислушивались. Пока все было спокойно. На небе взошла луна, и поехали быстрее.

Внезапно средний грузовик притормозил. Прогудел сигналом и, развернувшись почти поперек дороги, заехал по самую кабину в заросли. Из него выскочили водитель и проводник, выбежали на дорогу и стали прислушиваться.

Водитель Лана тоже резко затормозил, свернул в джунгли и заглушил двигатель.

– Яньки! – крикнул он ставшее общеупотребительным слово, – Ньынг ке тху ми4!

– Воздух! – по-русски выкрикнул Шульц, выскочил из машины и кинулся ничком на землю. Где-то в стороне стремительно нарастал гул двигателей крупного самолета.

– Вставайте, – тихо сказал Лан, который прислушивался стоя, – мимо летит.

Шульц встал, отряхиваясь. Гул, достигнув максимума, постепенно стихал.

– Думаете, они нас могут заметить?

– Тепло, – Лан похлопал рукой по мотору, – они наводят ракеты на тепло. Если прикрыть, будет не так заметно, – Лан покачал рукой широкие листья, упавшие на капот.

Однако гул не стихал. Самолет, казалось, облетал их отряд по большой дуге. Вьетнамцы тревожно переговаривались.

– «Геркулес». Специально сделали самолет для охоты на автомобили, – шепотом пояснил Лан и добавил несколько слов, в которых Шульц опознал вьетнамские проклятия.

– Как мы на птиц охотимся. «Пиф-паф», – изобразил Лан выстрелы, – они охотятся. За нами. До куи ми кут ди5!

Он погрозил кулаком воздуху.

Внезапно ровный гул мотора прервался сухим треском выстрелов. Строчил авиационный пулемет. Затем гулко забухала пушка с самолета. Раздалось несколько взрывов.

– Впереди, – махнул рукой Лан.

Шульц сам все прекрасно слышал и ясно понимал картину боя. Впрочем, боем назвать это трудно, ни одного выстрела с земли по самолету не было произведено. Тяжелый «ганшип», транспортный самолет, вооруженный пушками, прочесывал джунгли, поливая их дождем раскаленного металла. В ответ на выстрелы на земле что-то грохнуло, ухнуло, и небо озарила багровая вспышка. Лан снова выругался. Шульц прекрасно понимал его. Американцы обнаглели до предела, чувствуя свою неуязвимость – они переоборудовали простой неуклюжий транспортник в штурмовик. Сюда бы один истребитель… Но истребителя не было.

Впереди раздался еще взрыв. Пушка и пулеметы стучали не умолкая. Самолет заложил еще вираж и прошелся по уже пристрелянному месту. Затем, решив, что дело сделано, развернулся и улетел.

– Поехали быстрее туда, – Шульц залез на свое место.

Лан молча кивнул.

В темноте и тишине ехали около часа. Внезапно впереди показались красные огненные всполохи, в ноздри ударил запах горящего бензина и резины.

Немного съехав с дороги, стоял грузовик, а вернее, то, что от него осталось. Кабина разбита в клочья, кузов сгорел, и на земле стояла только рама с двигателем.

Вьетнамцы, не останавливаясь, проехали вперед еще метров триста и только затем загнали машины в заросли и заглушили двигатели. Сопровождающие солдаты рысцой кинулись назад, к разбитому грузовику. Шульц и Лан пошли следом. Внезапно оба солдата, осматривающих машину, закричали. Лан ответил им, сорвался с места и побежал. Не понимая, в чем дело, Шульц ускорил шаг.

– Что случилось? – крикнул он в темноту.

– Санитарный, – ответил Лан откуда-то сбоку.

Шульц подошел и понял, в чем дело. «Ганшип» расстрелял санитарную машину, на которой эвакуировали раненых. В ноздри Шульцу ударил неприятный сладковатый запах. В отблесках догорающих огоньков он увидел трупы на раме автомобиля и несколько тел рядом.

– Неужто никого не осталось? – Шульц обратился к Тхи Лану, – неужели все погибли?

– Не знаю, – так же шепотом ответил Тхи Лан и прокричал что-то в темноту.

Внезапно, будто в ответ на его крик, снова раздался рев моторов. «Геркулес» летел в их сторону. Уже поднаторевший в таких налетах, Лан бросился прямо в джунгли, Шульц за ним, понимая, что сейчас начнут обстреливать дорогу. Впереди с хрустом и треском бежал один из солдат. Внезапно ярко-белая вспышка выхватила фигуру солдата из темноты, осветила его силуэт. Раздался несильный, но резкий взрыв. Шульц, думая, что начался обстрел с самолета, упал. До него донесся болезненный вскрик солдата, а затем мучительные стоны. Шульц быстро пополз вперед, к раненому вьетнамцу, но Тхи Лан, лежащий впереди, прижал его, не давая двигаться.

– Он ранен! – Шульц попытался сбросить руку Лана.

– Нельзя, – Лан лишь сильнее вдавил его в землю.

– В чем дело?

– Мины.

– Что? – Шульц похолодел, когда до него дошел смысл этих слов, – откуда?

– Оттуда! – Лан поднял палец в небо, – с самолета.

«Охотник за машинами» тем временем надвигался. Рев его двигателей достиг крещендо, когда ударили пушки. Осколки с гудением вспороли воздух. Впереди что-то грохнуло, – снаряды попали в один из грузовиков. Самолет пошел по кругу, расстреливая грузовики из пулемета, затем развернулся, и гул начал удаляться.

– Может, все? – с надеждой спросил Шульц.

– Нет. Он нас видит. Сейчас вернется.

Это было отвратительное состояние, – лежать посреди минного поля и знать, что за тобой следит противник, который видит тебя в темноте по выделяемому теплу.

Пулемет стеганул по ветвям. Листья и обломки сучьев посыпались на Шульца. Стреляли явно прицельно. Моторы ревели прямо над головой. Шульц вжался в землю, вытянул руки вперед и нащупал прямо перед собой какую-то липкую жижу. Он подтянулся, запустил в нее руки, затем весь погрузился в лужу, оставшуюся после дождя.

– Лан, сюда, – шепнул он.

– Мины.

– Нет мин. Сюда.

Дао Тхи Лан плюхнулся рядом. Шульц запустил обе руки в жидкую грязь и, содрогаясь от омерзения, вылил пригоршню себе на голову.

– Тепло, – шепнул он Лану, – грязь закроет тепло.

Лан шумно завозился в луже. Пулемет стих, потеряв их из виду, а затем с новой силой ударил куда-то в сторону.

Самолет заходил на третий круг.

– Дьявол, – выругался Шульц. В ягодицу ему вцепилась пиявка. Омерзительно холодная жижа облепила тело и натекала в сапоги. Вместе с жижей в сапог залезла какая-то противная тварь и начала кусаться.

Гремя пушками и пулеметами, самолет прошел над их головами. Пули звонко ударяли где-то в стороне дороги. Раздался громкий взрыв. В спину впилась еще одна пиявка. Постепенно звук моторов стих. «Геркулес» улетел, на этот раз окончательно.

– Зараза! – Шульц попробовал отодрать пиявку, не вылезая из грязи, – и долго нам здесь сидеть?

– До рассвета, – Лан был невозмутим

– А потом?

– Мины будут видны.

– А где эти мины?

– На ветках.

Проклиная все на свете, – американцев, грязь, мины, пиявок, – Шульц осторожно, задним ходом, выполз из ямы. Вслед за ним выбрался Тхи Лан. На них тут же ринулись москиты. Шульц поднял руку, обтер стекло «командирских» часов и поднес их к глазам. Стрелки слабо светились фосфором. До рассвета оставалось еще два часа

Как только стало чуть-чуть светлее, Тхи Лан легонько тронул Шульца за плечо и указал наверх. Прямо над их головами висела круглая темно зеленая штуковина размером с кулак и с распушенным металлическим хвостом, которым она зацепилась за деревья.

– Мина? – спокойно спросил Шульц.

Лан молча кивнул. Осторожно, будто ступая по тонкому льду, он пошел вперед, внимательно осматривая ветви деревьев. Шульц, ежась от холода и укусов, пошел за ним. Грязная одежда противно липла к телу. В сапогах хлюпало. Частично оторванная пиявка оставила болезненную ранку. Над головой висели мины.

Осторожно, крадучись, Лан дошел до раненного солдата. Тот, скрючившись, лежал на боку и тяжело дышал. Лоб его покрылся испариной от боли, рубашка пропиталась кровью. Шульц достал индивидуальный пакет и начал перевязывать рану.

– Я его понесу, – закончив, Шульц взвалил мучительно застонавшего солдата на плечи, – выбирайте дорогу.

Дао Тхи Лан кивнул, и они гуськом пошли к дороге. Через некоторое время прошли мимо сгоревшей машины, стараясь не смотреть на нее. Шульц знал, что война в основном состоит не из атак и отступлений, не из подвигов и временной слабости, а из крови, грязи и развалин. Помня это, он все же отвык от ужасов двадцатилетней давности, и счеты с фашистами тогда были другие. А здесь сытые, самодовольные, не нюхавшие пороху американцы устраивали такое, от чего мутило даже видавшего виды полковника.

Они шли по дороге, боясь увидеть самое худшее. Но когда подошли, оказалось, что потери меньше, чем могли бы быть. Как ни странно, никто не погиб. Два снаряда с самолета попали в грузовик. Он стоял, накренившись, и из его кузова выпали на мягкую землю несколько ящиков. Оба снаряда угодили в мотор, и от передней части машины осталась только гора исковерканного железа. Шульц положил раненого на землю. Вьетнамцы быстро о чем-то посовещались, затем водители грузовиков взялись за упавшие ящики и начали перетаскивать их в уцелевший грузовик.

– Герман, – Лан сел в «Газик», – поехали. Нам надо торопиться. Везти раненого.

– Далеко еще? – спросил Шульц.

– Не далеко. На базе хорошие укрытия. Через два часа доедем.

Шульц сел на сидение, вьетнамцы помогли усадить раненого. Лан сам сел за руль. Первые полчаса ехали спокойно. Шульц, сбросивший нервное напряжение, вновь начал ощущать омерзительную липкость мокрой одежды. В лесу стоял густой сырой туман, и все пропиталось водой. Одежда не сохла, но и холодить стала значительно меньше.

Неожиданно в небе снова раздался гул моторов. Лан резко затормозил. Раненый упал с сиденья и вскрикнул.

Шульцу слова были не нужны. Он выскочил из машины, вытащил солдата и поволок его в лес. Здесь поросли совсем не было, вверх уходили мощные колонны стволов, и Шульц изо всех сил надеялся, что успеет заметить мину.

Сверху раздался треск пулеметов. Пули били явно по дороге, но немного в стороне.

– Лан, – окликнул Шульц, – он нас не видит.

– Да, не целится, – кивнул подошедший Лан.

– Бьет по площадкам. Может, сумеем выкрутиться.

Самолет еще раз сделал круг, прочесал очередями джунгли, и его рев стал удаляться. Они пошли к машине.

– Он нас не видел, это точно. И все же прилетел, как по расписанию. И знал, где мы примерно находимся.

– Да, – подтвердил Лан, – странно.

– У нас так бывало, когда самолеты наводил наблюдатель. Он колонну видит, но двигаться за ней не может, и наводит не точно. У вас тут в лесу наблюдателей, часом, нет?

– Нет, – отрицательно покачал головой Лан, – откуда?

– Может, американцы парашютистов выбросили?

– Нет. Они боятся.

– Ох, смотри, не влипнуть бы. Уж очень мне это разведку напоминает. Кто-то за нами следит.

– Нет. Не бойся, – Лан завел машину и тронулся.

– Я не боюсь, – задумчиво произнес Шульц, настороженно прислушиваясь и пытаясь вглядываться в небо, полностью скрытое гигантскими кронами. И не даром он это делал.

– Воздух, так-перетак! – закричал Шульц, вторично вытащил несчастного солдата из машины. Повязка у того намокла, бинт набух кровью, но оставлять его в машине нельзя.

На этот раз самолет ударил точно. Не успели они отскочить, как взрыв подкинул машину в воздух, и она упала, перевернувшись вверх колесами. Мощно взорвался бензобак, столб огня и дыма взлетел до самых крон деревьев. Постреляв на прощание из пулемета, американец улетел, даже не разворачиваясь.

– Сволочь, – Шульц сплюнул сквозь зубы. – Говоришь, товарищ Лан, наблюдателей у вас тут нет? А как же тогда все это понимать?

– Не знаю, – Лан недоумевал.

– Будем искать.

– Кого?

– Или «кого», или «что». Но оно, это самое, наводит на нас самолет. Или мы его найдем, или оно нас достанет.

Шульц вытащил из кобуры пистолет и пошел вперед, внимательно осматривая каждую веточку и глядя под ноги. Так он тихо шел минут десять. Неожиданно слева, метрах в десяти, он увидел темно-зеленый металлический ананас, распушивший свои щупы прямо посреди палой листвы.

Американцы не стеснялись в средствах истребления людей, тем более что вьетнамцев они за людей не считали. Не желая оставлять мину в засаде, Шульц зашел за ствол дерева, перехватил пистолет и выстрелил. Грохот разрыва гулко прокатился по лесу. Осколок свистнул над ухом. «Надо быть осторожнее» – подумал Шульц.

Издали раздался встревоженный крик Лана.

– Все в порядке, – ответил Шульц, – я мину расстрелял.

Но Лан уже был рядом.

– Осторожнее надо, товарищ Шульц, – укорил он.

– Обязательно буду. Нашли что-нибудь?

– Нет. Никаких следов.

Шульц хотел было идти дальше, но Лан вдруг вцепился ему в руку.

– Не шевелись.

– В чем дело?

– Мина, – так же тихо ответил Лан.

Шульц застыл, почти не дыша. Лан зашел ему за спину и долго там что-то высматривал, наконец, прошептал:

– Шагай вперед.

Шульц сделал шаг и обернулся. Сзади, возле ствола дерева, из земли торчал тонкий металлический прут. Шульц посмотрел на него с явным интересом. Достав из кармана катушку ниток, он аккуратно накинул петельку на штырь и сделал Тхи Лану знак отойти. Размотав нитку на всю длину, лег за дерево и сильно потянул, ожидая взрыва. Но взрыва не было. Шульц дернул сильнее. Прут нагнулся и вывалился из земли.

Недоумевая, Шульц подошел ближе. Перед ним лежал вывороченный из земли снаряд, похожий на большую пулю с длинным металлическим хвостом. И тут Шульца озарила догадка.

– Лан, вот он, соглядатай, – и показал на штырь.

– Что это?

– Микрофон. Передает звук мотора. А хвост у него – это просто антенна. Вы раньше такое видели?

– Нет, – Лан задумался, – не видел.

– Значит, у них теперь новое оружие?

– Да. Как с ним бороться?

– Не знаю. Придумаем что-нибудь. Этот обезвредим, и будем надеяться, что таких здесь немного.

Шульц ловко вывернул антенну и положил датчик в карман.

– Разберемся. А сейчас пошли на дорогу.

Они поспешили к своей разбитой машине и раненому солдату. Из-за поворота медленно выползал грузовик, переполненный ящиками. Больше в этот день налетов не было. Видимо, янки устали.

* * *

На этот раз совещание было деловым.

– Здравствуйте, товарищ советник, – Лан пожал Шульцу руку. Рядом с ним стояла молоденькая девушка в военной форме.

– Познакомьтесь, товарищ Шульц, это товарищ Фан Ки Ну. Она будет вашей переводчицей.

– Спасибо, – Шульц вежливо улыбнулся, – давно пора переводчика, а то работа плохо идет.

Лан вежливо улыбнулся и отошел. Он вел совещание и делал доклад на родном языке.

– Уважаемые товарищи! – слышать речь грубоватого Лана в устах молоденькой переводчицы было непривычно и забавно. – Сегодня, в присутствии наших советских товарищей, нам надо обсудить важнейшие вопросы защиты наших транспортных путей. В настоящий момент из-за налетов американской авиации мы терпим значительные потери. Наша истребительная авиация оказывает существенное сопротивление, сбито пять вражеских самолетов. Но мы несем очень и очень ощутимые потери. До сих пор мы могли оказывать достойное сопротивление на земле, но не в воздухе. Но вот только что товарищ Шульц, – Лан кивнул в его сторону, – сообщил нам, что советские товарищи присылают нам зенитный комплекс «Двина», который будут сопровождать советские офицеры. Цель нашего совещания – обсудить условия организации обороны.

Шульц встал.

– Оптимальным решением размещения комплекса будут транспортные узлы, наиболее часто подвергаемые массированным налетам и ковровым бомбардировкам. С вашей стороны необходимо подготовить в указанном районе одну основную и три запасных позиции, чтобы обеспечить возможность маневра.

– Сколько будет комплексов? – спросил командир из первого ряда.

– Пока только два. Но вскоре прибудут еще.

– И, думаете, этого хватит?

– Да, если учитывать фактор внезапности, даже один комплекс сможет внести такие же разрушения в ряды янки, как и целая истребительная эскадрилья.

– Как обстоят дела с инструкторами? – Фан Ки Ну переводила быстро и точно.

– Первый комплекс будет укомплектован советскими офицерами и вашими солдатами, которые уже прошли теоретический курс, и недели тренировок им достаточно. Думаю, через неделю комплекс будет готов к боевой работе.

Вьетнамцы довольно закивали, начали быстро и громко переговариваться.

– Мы тут совещаемся, где лучше начать боевые действия и как их организовать. Что вам понадобиться для приема товарищей?

– Товарищи у нас неприхотливые, – усмехнулся Шульц. – Жить будут со мной, и я сам покажу им позиции. А начинать нужно так, чтобы сразу деморализовать американцев. Нужно, чтобы они войну во Вьетнаме запомнили на всю жизнь и детей своих ею пугали. Нам нужно сравнительно ровное место, с хорошей маскировкой. Янки должны совершать регулярные массированные полеты в эту область, а еще лучше, постоянно устраивать ковровые бомбардировки с применением тяжелых бомбардировщиков.

Шульц говорил медленно, с длинными паузами, Фан Ки Ну в это время переводила, а Шульц думал. Он думал о бесконечных войнах, которые затевали империалисты против простых людей всего мира. Думал о том, что в погоне за золотом, нефтью, алюминием и прочими природными богатствами, капиталистические акулы, – магнаты и олигархи из США, – не пожалеют никого, даже собственных детей, которых посылают завоевывать эту далекую страну. И только сила Советского Союза, новое оружие не даст им уничтожить все на своем пути. И еще Шульц думал о том, как нанести этой оккупационной армии такой урон, чтобы она не скоро оправилась. Советских военных специалистов во Вьетнаме было мало, всего несколько сотен, из которых еще никто не погиб. Американцев было уже около ста тысяч, и они гибли почти ежедневно.

– Хорошие позиции находятся между городами Дыктхо и Киань. – Лан заканчивал совещание. – Киань бомбят ежедневно. В этом месте тропа пролегает неудачно, и американцы наносят ей значительный ущерб.

– Так, – Шульц склонился над картой, – я одобряю ваше решение. Послезавтра прибывает командир комплекса, полковник Георгий Семенович Рузаев, которого я должен встретить. Мы вместе поедем в Киань и осмотрим позиции.

– Хорошо. Очень хорошо, – Лан прямо просветлел, когда впереди мелькнула возможность отомстить за потери, – мы обеспечим вас всем необходимым.

***

Война набирала силу, и принимала оборот, немного отличавшийся от планов американского командования. Первоначально миротворческие силы составляли всего пятьдесят тысяч человек, причем половину личного состава представляли авиация и флот. Теперь же их пришлось увеличить до трехсот тысяч человек и привлечь артиллерию и инфантерию.

Полковник Джеймс Хантер внимательно изучал сводки. Они были обычными. А вот между строк приказов читалась растерянность. Командование топталось в нерешительности, и это значило, что власть опять захватывает кучка политиканов. Какая-то сволочь пыталась пролезть в сенаторы на пике военного ажиотажа, а за его глупость гибли солдаты.