Злой и коварный демон Буратино. Часть II

– Да уж, сильно их потрепал шторм, – произнес старший помощник, пробежав взглядом вдоль брига.

– Видать, не одни мы оказались такими смелыми, – добавил Уолтон Спарроу.

– Только нам повезло больше.

– Согласен. Все-таки правильно я сделал, что встал здесь на якорь. Иначе с "Буревестником" случилось бы то же самое.

– Или еще хуже.

– Больше всего меня волнует поломанный бушприт. Как бы из-за него они совсем мачт не лишились.

– Точно, сэр. Ведь целостность стоячего такелажа нарушена, что чревато серьезными последствиями.

– Я бы им посоветовал соединить обрубок с фок-мачтой тросом и перевесить остатки ее парусов на грот-мачту. Тогда у капитана появится шанс довести судно до ближайшего порта.

– Непременно ему об этом сообщим.

Учитывая повреждения брига, на сближение кораблей пришлось затратить еще час. Когда оба борта поравнялись друг с другом, команда "Буревестника" перекинула соседям порядка десяти тросов, чтобы организовать с ними надежную сцепку, после чего разбежалась в стороны и стала дожидаться прихода гостей, которые появились буквально через минуту. Как и полагается в таких случаях, первым ступил на палубу китобоя капитан. Это был крепкий сорокалетний мужчина, облаченный в синюю военно-морскую форму с начищенными до блеска пуговицами и длинный белоснежный парик, завитый крупными локонами. За ним следовали два офицера, три солдата и один штатский (судя по всему, корабельный плотник), а завершал шествие сухопутный офицер в красном мундире, прихвативший с собой на всякий случай шпагу. К тому моменту Монти, его друзья и жена перешли на нижнюю палубу, заняв место под решетчатым погрузочным люком, откуда открывался отличный обзор, но в тоже время их самих было не видно.

– Надеюсь, они пришли не по нашу душу, – произнес чуть дыша Малоун.

– Тихо, – прошептала Элеонора, приставив указательный палец к губам. – Давайте послушаем, о чем они будут говорить.

– Джентльмены, – начал капитан брига, одарив всех присутствующих надменной улыбкой, – кто из вас главный?

– Я! – отозвался Уолтон Спарроу, выпрямившись по стойке смирно.

– Будьте любезны, опишите подробно ваш маршрут.

– Разумеется!

Узнав о том, что "Буревестник" собирается войти в воды острова Нью-Провиденс, капитан брига просиял от счастья и тотчас развернулся лицом к сухопутному офицеру.

– Мистер Харрисон, по-моему, вам крупно повезло. От Нью-Провиденс до Порт-Ройала рукой подать.

– Вы не поняли, – угрюмо заворчал сухопутный офицер. – Мне нужно попасть именно в Порт-Ройал.

– Отлично! Сейчас мы обо всем договоримся, – капитан брига вновь посмотрел на Уолтона Спарроу. – Что скажете, сэр? Готовы ли вы оказать английской короне маленькую услугу и доставить мистера Харрисона до нашей военной базы без остановок?

– А в чем, собственно, дело? – спросил Уолтона Спарроу.

– Информация секретная, поэтому предлагаю продолжить беседу в вашей каюте.

– Как скажете, сэр.

– И распорядитесь обеспечить моих людей всеми необходимыми материалами для ремонта поврежденной оснастки судна.

– Сейчас распоряжусь.

– Это нам крупно повезло! – заржал Монти, еле дождавшись завершения переговоров. – Я-то думал, что мы в глубокой заднице.

– Рано радуешься, – осадила мужа Элеонора. – Было бы разумно не попадаться на глаза офицеру Харрисону до конца плавания.

– Почему?

– У меня плохое предчувствие.

– Ерунда! Какое может быть плохое предчувствие, когда твоего офицера, кроме Порт-Ройала, больше ничего не интересует?

– Вот именно. Нью-Провиденс то и дело выходит из-под контроля англичан, и там на нас никто не обратит внимания. Зато Порт-Ройал битком набит солдатами, так что существует большая вероятность нарваться на какого-нибудь дотошного проверяющего, который не погнушается покопаться в нашем грязном белье. Или этим проверяющим вполне может стать офицер Харрисон.

– Довольно! Хватить нести чушь!

Тем не менее до глубокой ночи ни Монти, ни его друзья на верхнюю палубу не поднимались. Тоже касалось Элеоноры, решившей для разнообразия наведаться в гости к коку и вместе с ним приготовить ужин.

– Милая! – восторженно произнес Уолтон Спарроу, переступив порог камбуза. – До меня дошли слухи, что вы неплохая стряпуха.

– Да, сэр. Есть немного.

– Не скромничайте. Лейтенант Харрисон объявляет вам благодарность и хочет видеть вас завтра к восьми склянкам (восемь часов утра) за завтраком.

– Как он обо мне узнал?

– Старший помощник проговорился, что некая леди произвела фурор среди команды. Так что ему передать?

– Передайте мое согласие.

– Замечательно! Другого ответа я не ждал! Чувствую, мы отлично проведем время… И не только за завтраком.

– Я тоже на это рассчитываю. Кстати, хотела узнать, зачем лейтенанту понадобилось срочно отправляться в Порт-Ройал?

– Только между нами, – перешел на шепот Уолтон Спарроу, – он везет с собой донесение о готовящейся атаке испанцев.

– Понятно. Обещаю держать язык за зубами.

– Уж постарайтесь! Не то меня ждут большие неприятности.

Поскольку Монти и Элеоноре была выделена отдельная каюта, расположенная в носовой части корабля, следующее утро началось со скандала.

– Куда намылилась? – прокричал рассерженный муж, обнаружив на жене вместо привычного камзола пышное кружевное платье.

– Завтракать с капитаном, – без капли смущения ответила та, выбирая, какую из шляпок надеть.

– Почему при параде?

– Там будет присутствовать лейтенант Харрисон.

– Ах вот оно что! То есть ты запала на него?

– Прошу тебя, успокойся! Ни на кого я не западала. Это всего лишь визит вежливости.

– Тогда идем вместе.

– Нет, вместе нам идти нельзя. Иначе он может заподозрить неладное.

– Чертова шлюха!

– Идиот! Мы должны придерживаться ранее оговоренного плана и не ругаться по пустякам.

В итоге выбор пал на шляпку с вуалью. Закрепив ее на голове при помощи шпилек, Элеонора посмотрела на себя в зеркало и, удовлетворенная своим внешним видом, выпорхнула наружу. Однако последняя фраза жены нисколько не остудила пыл разъяренного мужа. Не прошло и четверти часа, как Монти тоже покинул каюту, намереваясь продолжить скандал прямо у всех на глазах. А чтобы благоверной было еще больше стыдно, он прихватил с собой друзей.

Тем временем в центре квартердека (часть верхней палубы от грот-мачты до бизань-мачты), озаренного лучами яркого солнца, происходила торжественная церемония знакомства единственной женщины на корабле и доблестного офицера вооруженных сил Его Величества, заброшенного сюда по воле судьбы.

– Разрешите представить богиню кулинарного искусства, – с напыщенной важностью изрек Уолтон Спарроу, не в силах отвести глаз от красотки, стоящей возле обеденного стола. – Элеонора Флек!

– Прошу прощения, мэм, – взгляд лейтенанта Харрисона скользнул поверх головы Элеоноры и замер на четверке резвых парней, гуськом передвигающихся по шкафуту. – Это кто такие?

– Это пассажиры, плывущие до Нью-Провиденс, – растерянно произнес Уолтон Спарроу, не понимая, что происходит.

– И где они к вам подсели?

– В Слатфилде.

– Дайте угадаю! Неделю назад.

– Совершенно верно. Неделю назад.

– Хотите, я еще кое-что угадаю? Вон того со взъерошенными волосами должны звать Монти Бешеным.

– Да, Монти.

– Вон того с раскосыми глазами должны звать Невиллом Раскосым.

– Да, Невиллом.

– Вон того неряху должны звать Персом Неряхой.

– Да, Персом.

– Ну а последний, стало быть, Малоун Щелкун.

– К чему вы клоните, сэр?

– Прежде чем ответить на вопрос, следует рассказать вам одну занимательную историю. Три дня назад меня вызвали в штаб и приказали отбыть в Порт-Ройал. Причем дело было таким срочным, что на сборы выделили не больше суток. Когда я садился на корабль, то мельком услышал от портовых работников о разнарядке, предписывающей им немедленно сообщать органам власти, если около пристани будут обнаружены четыре подозрительные личности, схожие по описанию с вашими пассажирами, пытающиеся обманным путем выехать за пределы Соединенного Королевства. Тогда никто из членов экипажа не придал этому должного значения. Сами понимаете, все торопились с погрузкой. Однако теперь картина обрела четкие очертания, вследствие чего приказываю заключить их под стражу.

– И вернуться обратно?

– Нет! К сожалению, я не располагаю стольким количеством времени, поэтому мы продолжим следовать прежним курсом, а по прибытии в Порт-Ройал сдадим преступников людям губернатора. Пусть они сами с ними разбираются.

– В чем же обвиняют наших бедолаг?

– Точно не помню. Кажется, в попытке продать эсквайру Коллуму Таббсу заложенное имущество.

– Ясно.

Не успел Монти и рта раскрыть, как вокруг него и друзей образовался плотный круг из матросов.

– Также я приказываю принести сюда для досмотра вещи, с которыми преступники поднимались на борт.

– Будет исполнено!

Вскоре весь сорванный куш, исчисляемый тысячами гиней, переместился в каюту капитана. Что касается переполненных сундуков Элеоноры, где хранились мушкет и пистолет, то они так и остались стоять на месте, заставив перепуганную женщину теряться в догадках.

– Еще пассажиры у вас имеются? – поинтересовался лейтенант Харрисон, усаживаясь за стол.

– Нет, сэр, – ответил Уолтон Спарроу, пытаясь унять нервную дрожь в коленях.

– А кем приходится вам это прелестное создание, смахивающее на ребенка?

– Сводной сестрой жены.

От услышанного Элеонора чуть не поперхнулась, но быстро пришла в себя и прониклась к своему спасителю чувством безграничного уважения.

– О, как мило! – сказал лейтенант Харрисон, подцепив вилкой кусочек вяленого мяса, обжаренного в сухарях по специальному рецепту.

На самом деле, капитан опустился до откровенной лжи исключительно из корыстных побуждений. Уже в таверне он положил глаз на миниатюрную женщину, решив во что бы то ни стало затащить ее в постель, да только не знал, как быть с мужем. И когда подвернулся удачный момент, пусть и грозящий позорным разоблачением, ему захотелось им воспользоваться. Зато Коллуму Таббсу следовало отдать должное за его поистине благородный поступок, заключающийся в сокрытии некоторых немаловажных деталей совершенного преступления. Иначе как объяснить то, что имя Элеоноры не значилось в списке преступников? Уж точно не из-за забывчивости эсквайра. И, безусловно, отдельной благодарности заслуживал экипаж "Буревестника", отказавшийся выдавать обманщика по причине своей крепкой сплоченности. Именно так должен действовать дружный коллектив, желая добиться успеха в любых начинаниях.

– Милая, надеюсь вам понятно, что теперь вы моя должница, – произнес Уолтон Спарроу, оставшись с Элеонорой наедине после окончания завтрака.

– Да, понятно.

– Чем собираетесь расплачиваться?

– Есть предложения? – женские брови сложились домиком, а грудь начала высоко вздыматься. – Ведь у меня совсем ничего не осталось. Лейтенант Харрисон обобрал нас с мужем до нитки.

– Поговорим об этом позже. Уверен, в данном вопросе мы обязательно придем к обоюдному согласию.

– Хорошо.

– И не вздумайте переодеваться в тот ужасный камзол. Отныне я хочу видеть вас только в платье.

– Договорились.

– А лучше без него! Ха-ха-ха!

Вся следующая неделя прошла у Элеоноры в бесконечной суете. Не сложно догадаться, на что намекал бессовестный негодяй перед тем, как разразиться громким смехом, в связи с чем от него стоило держаться подальше. Или вообще не попадаться ему на глаза, если на то не будет особой необходимости. Однако куда более серьезной проблемой являлось отсутствие возможности перекинуться парой слов с мужем, поскольку тот вместе с остальными членами шайки томился в тесном помещении, расположенном прямо под каютой капитана. Вдобавок ко всему, напротив находилась каюта лейтенанта Харрисона, мимо которой едва кто-то мог проскочить незаметно. Каково же было ее удивление, когда однажды ночью она вышла на палубу подышать свежим воздухом и буквально столкнулась носом к носу с Монти, прогуливающимся в кандалах вдоль правого борта. Разумеется, под присмотром матроса, вооруженного облегченным гарпуном с деревянным древком для подтягивания к шлюпке туши убитого кита. Оказывается, заключенных частенько выводили наружу, чтобы у них не затекли конечности от постоянного нахождения в замкнутом пространстве камеры. Только делали это после захода солнца из опасений появления сочувствующих членов команды.

– Ну, здравствуй, дорогой, – прошептала Элеонора, обменявшись с матросом кивком головы. – Давненько с тобой не виделись. Как поживаешь?

– Пошла к черту, сука!

– Ты почему так со мной разговариваешь?

– Потому что не надо было тебя слушать. Сейчас сидели бы преспокойно в Лондоне да лакали ведрами джин.

– По-моему, во всех наших бедах виноват лишь ты один. Ответь, кто просил арендовать склад и перенести туда вещи из таверны? Кто просил сидеть тихо и не высовываться? Кто предлагал пойти и разведать обстановку, а взамен получил в свой адрес поток оскорблений? Молчишь? Теперь пеняй на себя!

На том разговор закончился, а взбешенная Элеонора вернулась обратно в каюту, где провела остаток ночи за перелистыванием справочника по мореходству. Уже тогда в ее голове начал созревать план мести мужу, но для его успешной реализации кое-чего не хватало. Плюс, над головой, словно дамоклов меч, нависала угроза превратиться из порядочной женщины в грязную подстилку Уолтона Спарроу. И с этим тоже надо было что-то делать. Кому охота спать с тем, кто тебе противен? Таким надо давать решительный от ворот поворот. Только сдастся ли он без боя? Вот в чем вопрос.

– Извините, мэм, – раздалось под утро одновременно со стуком в дверь. – Капитан с мистером Харрисоном приглашают вас через час к столу. Успеете собраться?

– Спасибо, я не голодна.

– То есть вы не придете?

– Нет. Пусть завтракают без меня.

В обед Элеонору опять позвали к столу. И она опять ответила отказом. А чуть погодя в дверь постучал лейтенант Харрисон, решивший лично сходить за родственницей капитана, в результате чего ей пришлось согласиться покинуть свое укрытие и посетить логово врага, несмотря на свое нежелание. Правда, неприятный разговор, касающийся платы за спасение, у них вновь не состоялся. Изворотливый ум низкорослой женщины выдал идею сослаться на плохое самочувствие, поэтому по завершении приема пищи лейтенант тотчас вызвался сопроводить бедняжку назад до каюты, тем самым оставив назойливого кавалера не у дел. Знал бы он, в чем именно заключалась причина печального выражения ее лица, то непременно учинил бы Уолтону Спарроу допрос с пристрастием, после которого у того бы навсегда пропала склонность шантажировать людей.

– Извините, мэм, – раздался знакомый голос, когда уставшая Элеонора, наконец, собралась отойти ко сну.

– Что тебе?

– Ваш муж ждет вас на верхней палубе.

– Отлично! Передай ему, что между нами все кончено!

– Он просит прощения за вчерашнее и умоляет поговорить с ним еще раз.

– Хорошо, дай мне пару минут.

Едва завидев жену, Монти склонился перед ней в глубоком поклоне, что, по его мнению, должно было способствовать налаживанию их расшатанных отношений.

– Сильно не обольщайся, – начала Элеонора, приняв надменный вид. – Я пришла лишь затем, чтобы выразить тебе свое презрение.

– Издеваешься?

– Нисколько! Просто констатирую факт. Ты самый настоящий кусок дерьма, от которого исходит один только смрад.

– Это ты настоящий кусок дерьма, раз отказываешься выслушать мужа, попавшего в тяжелое положение, – оскалился Монти, не в силах стерпеть оскорблений, слетевших с женских уст.

– Говори. Да поживей. Потому что я очень устала и хочу спать.

– Сначала извинись.

– Сам извинись.

– Ладно, черт с тобой! Извини!

– Уже лучше, – на лице Элеоноры появилась довольная ухмылка. – Так о чем ты собирался со мной поговорить?

– Дело в том, что мы с парнями придумали, как выкрутиться из нашей нелегкой ситуации.

– И как же?

– Нам нужно поднять на "Буревестнике" мятеж с последующим его захватом.

– Ого! Мятеж! Не много ли вы на себя берете, джентльмены? Особенно, при учете того, что вас держат взаперти.

– Сперва позволь закончить, а уже потом язви. Столь смелая мысль закралась к нам в головы неспроста. Малоуну удалось пообщаться с пятью матросами, и те готовы нас поддержать, но при одном условии, которое можешь выполнить только ты.

– Что за условие?

– Месяц назад капитан нанял трех такелажников, и судя по тому, как они общаются между собой, это бывшие пираты, заработавшие каким-то немыслимым образом помилование. От тебя требуется провести переговоры с их главарем Эдвином Даунингом, имеющим огромное влияние на многих членов экипажа. Если будет артачиться, предложи ему четверть куша.

– Иными словами, ты предлагаешь мне стать соучастницей еще более тяжкого преступления, нежели простое мошенничество, грозящее в случае провала виселицей.

– Других вариантов нет.

– Почему нет? – взгляд Элеоноры устремился в чернеющую даль, где кроме тусклой луны, озаряющей краешки облаков, больше ничего не было видно. – Лично я нахожусь на свободе и располагаю тысячью гиней. Согласись, неплохая сумма для начала новой жизни вдали от дома.

– Откуда у тебя деньги?

– Это к делу не относится. Скопила на ставках во время твоих частых запоев.

– Значит, ты отказываешься нам помогать?

– Скорее всего – да, поскольку не вижу смысла идти на риск ради спасения шкуры садиста, измывающегося надо мной десять лет подряд. Прощай!

Разумеется, Элеонора догадывалась, что Монти предложит ей подобную авантюру и что она должна изобразить из себя последнюю суку. Однако на этом женщина останавливаться не собиралась. Отказ провести переговоры с Эдвином Даунингом являлся лишь промежуточным звеном плана мести, подразумевающим под собой полный разгром противника.

– До встречи! – раздалось вслед удаляющимся шагам, тем самым указывая на то, что муж не поверил в предательство жены.

Примерно через час капитан Уолтон Спарроу проснулся от странного звука, как будто кто-то царапал ногтями по двери. Сначала он подумал о крысах, взявших в привычку выбираться поздней ночью из трюма с целью полакомиться объедками, оставшимися на тарелках после ужина, но вскоре его посетила куда более занимательная догадка, касающаяся низкорослой красотки, чьи утонченные формы, подчеркнутые приталенными платьями, будоражили сознание похлеще алкогольных напитков.

– Секундочку! – услышала знакомый голос Элеонора, и от волнения у нее перехватило дыхание.

А волноваться было о чем. Еще ни разу она не пользовалась чарами, данными ей от природы, потому что в глубине души считала себя уродиной. И вот теперь выходило так, что она весьма недурна собой. Мало того, она стала предметом вожделения главного человека на судне, следовательно получила возможность вить из него веревки, как вили веревки из клиентов расфуфыренные работницы борделей. Правда с одной небольшой оговоркой – опыта в данном деле у нее почти не имелось. Ведь Монти едва ли мог сподобиться до проявления страстных чувств, граничащих с умопомешательством. Его хватало лишь на ругань и рукоприкладство.

– О, милая! – восторженно произнес Уолтон Спарроу, закрыв за гостьей дверь на щеколду. – Я твоего прихода сегодня уже и не ждал.

– Решила, чего зря время терять, если наша любовная связь неизбежна.

– Правильно решила. Надеюсь, тебя вахтенный не заметил?

– Нет, мой путь пролегал через трюм.

– Молодец! – мужской взгляд коснулся вздымающейся груди, стянутой корсетом. – Свидетели нам ни к чему.

– До утра осталось совсем чуть-чуть, поэтому предлагаю не увлекаться излишними разговорами, иначе мы можем не успеть.

– Согласен, – взор капитана опустился вниз и замер на приподнятом подоле пышной юбки, из-под которой выглядывали аппетитные короткие ножки, облаченные в шелковые чулочки с ажурными бантиками. – И еще я предлагаю перейти на "ты".

– Хорошо, – кивнула головой Элеонора, одновременно начав пятиться к кровати.

Поскольку на капитане, кроме нижнего белья, больше ничего не было, ему не составило особого труда разоблачиться донага и предстать перед женщиной в чем мать родила, на что та отреагировала возгласом удивления, после чего покорно распласталась вдоль матраса.

– Тише, милая, – зашептал Уолтон Спарроу, прикидывая в уме, с какого лучше бока подступиться к чужой жене, согласившейся наставить рога своему мужу. – Ты же не хочешь разбудить мистера Харрисона?

– Нет, не хочу, – соврала плутовка, притворившись невинной овечкой.

Дальнейшая возня закончилась стягиванием панталон и расшнуровкой корсета. Причем Элеонора во всем этом участия не принимала, а лишь задорно повизгивала да осыпала кавалера градом поцелуев. Когда же мужские губы добрались до заветной цели в виде набухшего сосочка, каюта содрогнулась от громкого стона, способного даже мертвого поднять из могилы.

– Прошу, успокойся! – прохрипел Уолтон Спарроу, вскользь пройдясь языком по краю розового ореола и тут же замерев, чтобы прислушаться к происходящему за дверью.

Пока снаружи было тихо. Однако ситуация могла в любую секунду измениться и тогда на голову свалилась бы куча неприятностей. Одно дело – крутить шашни с пассажиркой, и совсем другое – совращать сводную сестру жены.

– Как можно успокоиться в объятьях такого страстного мужчины? – не унималась Элеонора, бесстыдно виляя обнаженной грудью, словно продажная девка. – Умоляю, не останавливайся. Дай волю чувствам.

Долго упрашивать распыленного капитана не пришлось, и вскоре маячащие перед носом полушария оказались во власти его цепких ладоней, превративших их на несколько минут в подобие теста, которое при сдавливании меняет форму. Следом той же участи удостоились женские бедра, пусть и скрытые частично тканью скомканной юбки.

–Хи-хи-хи! – засмеялась Элеонора, стараясь держать ноги вместе. – Щекотно!

– Да тише ты! – повторил Уолтон Спарроу, протиснув ладонь между коленок и рывком проведя ею вверх, пока на пути не возникла пикантная преграда.

– Ох-ох-ох! Извини, я слишком темпераментная и не способна предаваться любви молча. Ох-ох-ох! Продолжай! Меня уже всю колотит… Что это там касается моих ступней?

– То самое, милая… То самое…

– О-о-о!..

Не в состоянии сдержать натиск мужчины, Элеонора стала медленно разводить ноги в стороны, открывая доступ к своей сокровищнице, украшенной по краям лоснящимися черными завитками, как вдруг слуха обоих любовников достиг резкий окрик лейтенанта Харрисона:

– Сэр, у вас все в порядке?

– Да, – выдавил из себя Уолтон Спарроу, придя в дикое смятение от угрозы быть застуканным за довольно нелицеприятным занятием.

– И с кем вы там уединились?

– Ни с кем!

– Тогда отоприте, пожалуйста, дверь. Я хочу убедиться, что вам не угрожает опасность.

– Прячься! – опомнился капитан, натянув подштанники и указав рукой на лакированную тумбочку для хранения карт, куда вряд ли поместится нормальный человек. – Если он нас увидит вместе, то нам придется несладко.

– Я туда не влезу, – засомневалась Элеонора, поспешив прикрыть грудь руками.

– И что ты предлагаешь? Учти, мистер Харрисон этого так просто не оставит. Боюсь представить, в каком свете будет обрисована данная ситуация губернатору Порт-Ройала.

– Ладно, попробую.

– Смотри не забудь забрать свое бельишко.

– Уже взяла.

– Гребешок.

– Ах, да, точно. Даже не заметила, как его обронила.

– Всему виной наша страсть.

– Согласна. Страсть туманит сознание.

Едва Элеонора успела спрятаться, дверь каюты распахнулась и лейтенант получил возможность осмотреть помещение, освещенное тусклым сиянием подвешенной к потолку масляной лампы.

– Я слышал женский голос.

– Вам показалось, сэр.

– Едва ли. Слух меня еще никогда не подводил.

– Возможно, это стонали заключенные. Одному из них было сегодня днем плохо.

– Почему же он сейчас не стонет?

– Полегчало.

– А что с постелью? Подушка сброшена на пол, одеяло свернуто трубочкой и простыня вся в темных пятнах.

– Ночные кошмары на пот прошибли.

Тема о заключенных заставила Элеонору широко улыбнуться. Разумеется, те не стонали, зато ее стоны наверняка достигли ушей мужа, вследствие чего ему пришлось испытать невыносимые мучения, которые не пожелаешь и врагу. А в качестве дополнительного бонуса, неприятные ощущения испытал капитан, примерив на себя шкуру самого настоящего идиота.

– Странно, – в щели между створками тумбочки промелькнули черные ботфорты. – Ну да ладно. У меня вот к вам какое дело. Я только что разговаривал с вахтенным, и он сообщил о подозрительных огнях, появившихся прямо по курсу полчаса назад, но исчезнувших ровно через минуту.

– Действительно странно, – задумчиво произнес Уолтон Спарроу, подперев на всякий случай створки пяткой. – Обычно вахтенный докладывает о таком капитану.