Живьём брать демона!

Слова произвели нешуточный и неожиданный эффект. У Хруся и Грыза отвалились челюсти: физиономия первого стала похожа на рваный блин, у второго зачернел беззубый провал. Глаза остановились стеклянными бусинами. Но больше поразил парень-«турист», который все это время держался молчком поодаль. Сейчас руки его трепетали, лицо обрело цвет доброй офисной бумаги, веки были плотно зажмурены, а губы шевелились в беззвучном шепоте. С этим-то что?

Меня несло дальше. Я указал на Грыза пальцем и с чувством инквизитора, выносящего приговор, заговорил гулким зловещим басом:

– Ты, ничтожный трусливый подонок, который только и может угнетать слабых и беззащитных, потакая своим извращенным желаниям!

– Это я-то тлус?! – побагровев и выкатив бельма, завопил Грыз. – Да я был в двух походах, бр-рал тр-ри замка и лично загубил тр-ринадцать человек!!!

Такой поворот меня не смутил.

– Резать во сне стариков и душить невинных младенцев легко, да? Этим ты гордишься перед своей матушкой? «Сегодня я приколол двух бабулек и удавил их внучат, было опасно, но я справился»!

– Да я… Да ты… Ух, я тебя!

Хрусь оказался менее впечатлительным и успел остановить товарища, кинувшегося открывать нашу камеру с целью непосредственно опротестовать такие обвинения.

– Слы, Грыз, не тупи, не лезь в Сдержню. Начарят еще че, ля, – просипел он, пытаясь отодрать того от решетки. – Пошли за арбалетом, ля. Прострелим ноги, скажем, шо так и было, ля.

В комнате как-то сразу похолодало.

– Его все равно на дыбе растянут за герцогского сынка, – успокаивал приятеля «плосколицый».

Повеяло арктической стужей.

– Их заберут прям скоро уже, ля. Пытать его будут по-любому, ля, потом мож повесят, ля. Но мы еще успеем ноги-то прострелить, ля.

Я превратился в ледяную статую.

– Пойдем, Грыз. – «Плосколицый» оторвал вцепившегося в прутья товарища, схватил за руку все еще бледного юношу, и они спешно удалились.

Сзади кто-то захихикал.

Принцесса!

– Слушай, а ведь растянут и повесят! – пискнула она.

Меня бросило в жар.

– Ну, и как будете выкручиваться, господин демон? – подкинула она уголька.

Я бросился ворошить мебель для сооружения баррикады. Кровати оказались прибиты к полу и даже не шатались – отличный пример для большинства отелей. Матрасы и одеяла могли помочь только если бы в меня стреляли горохом. А тумбочки их недотепа-создатель сделал слишком маленькими, чтобы они защитили меня от арбалета.

Из коридора донесся звук приближающихся шагов.

Мой жар задуло, будто молитвенную свечку январской вьюгой.

Я снова попытал счастья с кроватью, но счастье мое было явно не в этом предмете обстановки.

Кто-то подошел к нашему обезьяннику и звякнул железом. Вероятно, именно так звучит наконечник арбалетного болта при соприкосновении с решеткой.

Кажется, я покрылся инеем, причем, замысловатыми узорами – как стекло морозным утром.

Дверь камеры отворилась.

– О, Пресветлый Тус, дух Оболта, благодарю тебя за озарение, что ниспослал ты на мою заблудшую голову! – передо мной на колени шлепнулся тот парень-«турист».

Тут я почувствовал себя гораздо лучше.

Глава 7. По пятам

Как там принцеса назвала нашу камеру?

Неопытная Спешня?

Безропотная Стражня?

А, вот – Беспопытная Сдержня!

Тьфу на нее. В смысле на «сдержню». Сделали же такое отвратительное помещение, где нервы начинают шалить до самой настоящей паники! Наверняка это связано с тем, что там стоит блокировка магии. Поле какое-то особое, которое организм угнетает. Не могли ведь меня настолько вывести из равновесия одни лишь смешные угрозы двух ущербных дегенератов.

Это объяснение меня устроило, и я прислушался к шагающему рядом юноше. Не знаю, кем он меня вообразил, но из кутузки нас вызволил и теперь уверенно вел по коридорам и переходам замка, что-то с жаром вещая.

– …так и написано: Жди, смертный, речь Туса, Оболтова духа, Свет дивных прозрений принесший открытым, И сонмы заблудших пославший на отпуск… ах, обожаю Оболтиаду, знаю ее наизусть! – он умоляюще посмотрел на меня. – Прошу, наставь меня на путь истинный…

– Конечно-конечно! – я похлопал парня по плечу, и тот просиял.

– Ах, это невероятное чудо и честь – спасти Проводника!..

Я не смог совладать с искушением обернуться и оценить реакцию принцессы. Она как-то потерянно плелась сзади и молчала, видимо, ничего не понимая. Я понимал еще меньше, учитывая полное незнание местного фольклора. Но было приятно. Я обратился к парню:

– Как зовут тебя, благородный рыцарь?

– Айтен, о Пресветлый Тус! – щеки юноши запылали, как китайский флаг, и он смущенно опустил взгляд. – Я еще не рыцарь, но сердце мой устремлено к этой цели.

– Вижу, Айтен, что достоин ты участи великой и ждут тебя подвиги славные! – От этих комплиментов наш спаситель расцвел и зарделся уже полностью, а я продолжил: – Скажи, но каким ловким трюком тебе удалось избавиться от тех никчемных грешников?

– Ах, это было просто! Я предложил им намазать наконечники болтов соком едучей воплегонки и только потом стрелять. В их расстроенном состоянии и с учетом ваших умений легко промахнуться, а так даже царапины достаточно. Им бы очень понравились ваши ужасные страдания от этого пренеприятнейшего зелья. Они побежали доставать сок у травоведа, пока за вами чаробои не явились, а я этим воспользовался.

Какой добрый находчивый парнишка! Я посмотрел на него немного другими глазами. Хотя, учитывая, что прием обеспечил нам свободу, это того стоило. Но мог бы придумать что-то более гуманное.

– Удивительно вовремя ты появился, Айтен, будто сама судьба привела тебя к нашему узилищу!

– Ах, вы не поверите, но так и было!.. Впрочем, что я говорю, как же дух великого Оболта может не поверить в знамение. Рассказываю, как есть. Еще часа не минуло, как привиделся мне вещий сон – будто окутанный волшебным сиянием рыцарь возлагает на мое плечо блистающий меч и изрекает: «пришло время показать, кто ты и чего ты стоишь, ради чего живешь и во имя чего готов умереть. Настает момент выбрать путь, который определит твою судьбу и судьбу твоего мира». Что-то вроде того. Говори он в стихах, мне было бы проще повторить слово в слово.

– И сей рыцарь своим пылающим клинком указал тебе путь прямо к нам? – предположил я.

– Блистающим клинком, – поправил Айтен, – это я точно запомнил.

– Указал путь блистающим клинком?

– Ну, он не дал настолько точных указаний, но все же было очевидно! Все сложилось один к одному, будто пентукайская головоломка. Когда я своими очами узрел вас с принцессой и услышал ваши речи, то понял – вот момент моего выбора. Кто, как не они – воплотившийся дух великого Оболта и Дочь Крови – смогут сыграть судьбу мира? И мне представилось решить – остаться безропотным исполнителем чужих приказов или сделать шаг к освобождению. Освобождению себя, вас и всех окружающих.

Айтен внезапно встал как вкопанный, глаза вспыхнули яркой мыслью и смиренно опустились вниз. Сняв с пояса меч в ножнах, он элегантно преклонил колено и протянул его нам с принцессой. В длиннющей галерее, посреди которой мы остановились, в окружении мраморных статуй и расшитых золотом гобеленов, это выглядело торжественно, но было совсем неуместно, учитывая, что десятью минутами ранее мы сбежали из-под стражи.

Айтен заговорил, и его слова начали чугунными гирями впечатываться в высокие сводчатые потолки и прокатываться по помещению:

– Клянусь памятью предков служить вам, Тус, Проводник заблудших, и Вам, Дочь Крови, Лелея Обломская. Защищать вас, пока рука моя в силах сжимать оружие, и поддерживать вас, пока уста способны изрекать слова. Я буду следовать за вами не из долга, а по велению сердца. Мой меч – ваш меч. Моя кровь – ваша кровь. Я буду счастлив жить ради вас и горд умереть за вас. Вверяю вам себя всецело, и если жизнь моя поможет вам, вы вольны забрать ее прямо сейчас или позволить исполнять клятву, пока сочтете нужным.

Ого, какой впечатлительный юноша! Так спонтанно давать столь сильные клятвы незнакомому человеку. Надеюсь, он не слишком часто это делает. Впрочем, теперь у него и выбора-то особо не было – за наше освобождение его наверняка ждет знатный нагоняй. Но слова Айтена все равно тронули меня за живое. Только лучше бы он подобрал место поспокойнее и говорил потише.

– Принимаю твою клятву, Айтен Киосский, Первый сын и последователь рода Киоса, – внезапно откликнулась принцесса и коснулась протянутого меча. Голос Леи был одновременно строгий и мягкий, величественный и заботливый, словно стальная рука в изящной бархатной перчатке, которая поддерживает тебя материнскими объятиями, но всегда готова сжаться в отцовский кулак. – По праву Первой Наследницы Королевства Облом снимаю с тебя все прежние обеты и благословляю завязанные тобой узы. Обязуюсь хранить твою честь как свою и ни словом, ни делом не предать ее отныне и вовек.

Смотреть на это действо было невыносимо. Представьте, что вы одновременно растекаетесь от умиления и сжимаетесь от страха, потому что душещипательная сцена в любой момент может подвести вас под монастырь, если появится сторонний зритель. Я поспешил коснуться меча, но сказать мог только одно:

– Айтен, твой поступок по нашему спасению был куда сильнее любой клятвы. Береги свою жизнь, она у тебя одна. И прожить ее нужно так, чтобы сделать больше, чем можешь, а смерть оставалась последним выходом, когда вариантов больше нет.

Юноша поднялся каким-то изменившимся, – он будто обрел внутренний стержень и цель. Пока выглядело скорее словно его на этот стержень насадили, а цель нарисовали после попадания, но это ведь тоже вариант.

– Благодарю вас, принцесса Лелея, благодарю, Пресветлый Тус!

Вот достал свои любимые мифы на меня транслировать!

– Так, Айтен, во-первых, прекрати называть меня Тусом, а во-вторых, скажи, куда мы идем?

– Куда-то в другую сторону от расположения наших войск. Вывести вас через главный вход я не смогу, поэтому подумал, что стоит скрыться где-то внутри замка. Но я был в Гисидоре всего один раз и совсем здесь не ориентируюсь, поэтому положился на благосклонность провидения.

Я присвистнул.

– Да, Айтен, с фантазией и решимостью у тебя все отлично, а вот навык планирования хромает. Для начала надо…

Вот мы и доболтались.

Со стороны, откуда мы пришли, открылась дверь, и в галерею ввалились трое латников, видимо, преследователи. Мы все застыли, глядя друг на друга в полутьме длинного помещения и оценивая ситуацию. Через секунду замешательства солдаты уверенно двинулись нам на перехват.

____________________

Вояки молча стали расходиться, чтобы взять нас в клещи.

– Валим, – тихо прокомментировал я.

– Оставьте это мне, – заявил Айтен и потянул меч из ножен. Черты его благородного лица посуровели, глаза стали острыми и внимательными, словно нащупавший врага оптический прицел. – Я разберусь.

Бежать он явно не собирался.

Ох, убьют ведь, дурака!

Решение пришло мгновенно. Резко сократив дистанцию, я заблокировал Айтену руку с мечом и шепнул:

– Подыграй.

Тот удивленно округлил глаза, но упорно продолжал попытку обнажить оружие. Надеюсь, он все же смекнет, что к чему.

– Не взять тебе нас, мальчишка! – громко выкрикнул я и влепил ему хороший прямой под дых, чтобы он точно не смог сопротивляться. Айтен сложился на красную ковровую дорожку, а я дополнил:

– Ха-ха, попробуй теперь за мной побегать! Мне даже Сдержня не помеха! А-ха-ха!

Со злодейским смехом вышло излишне театрально, но я понадеялся, что эта деталь не сильно испортит план.

– Какого… – начала принцесса и осеклась, когда я схватил ее за руку и потащил прочь от осторожно приближающихся солдат. Она вырвалась и побежала сама, ничуть, кстати, не отставая от меня, хотя спринты были моим любимым видом бега, а ей мешали не сильно приспособленные для таких упражнений туфли и платье.

Латники ломанулись за нами.

Ух, как повезло, что в числе преследователей не было Хруся и Грыза с арбалетом и отравленными болтами! А от запакованных в доспехи вояк без метательного оружия мы оторвемся в два счета.

Надо отдать должное, Айтен и впрямь оказался весьма сообразительным.

– Помогите! – просипел он с пола и схватил за ногу пробегавшего мимо солдата.

– О, милорд! – воскликнул тот, совершая в воздухе кульбит. Грохот и скрежет металла о камень возвестил, что ему посчастливилось встретиться с самой твердой частью галереи, хотя почти все было устлано дорожкой, коврами и гобеленами.

Сокращение поголовья охотников за нашими головами не сильно облегчало нам жизнь, ведь драться что с тремя, что с двумя вооруженными латниками, не имея фактора неожиданности и аргументов типа «в кармане два ТТ», было равно самоубийству. Мы прибавили ходу.

После злосчастной галереи началась анфилада комнат. Все двери были не заперты и даже без замков. Такое дизайнерское решение помогает не сильно задерживаться, когда убегаешь, но существенно снижает возможность остановить погоню и ставит под сомнение целесообразность установки самих дверей.

Миновав пять или шесть комнат, мы выскочили на правую сторону П-образной балюстрады, которая опоясывала здоровенное помещение на уровне второго этажа. По внутреннему периметру располагался ряд дверей, словно номера в отеле. Сверху, сквозь массивные деревянные перила, открывался вид на… ну, наверное, это следует назвать столовой или пиршественным залом из-за длиннющего стола посередине.

– Подожди, – шепнул я принцессе и остановился – надо было задержать или запутать преследователей. Они сильно отстали: то ли из-за разницы в скорости бега, то ли вследствие сниженного желания лезть на рожон.

Дверь на балюстраду открывалась внутрь, поэтому я воспользовался проверенным способом – отломив нижний кончик у найденного тут же декоративного факела, подбил его в щель под полотном.

– Здесь есть секретные ходы? – вопрос мой адресовался принцессе, но она, видимо, посчитала, что я говорю сам с собой, и промолчала.

Попробовал открыть несколько дверей на балюстраде – не вышло. Сгоряча хотел вышибить, однако вовремя спохватился – в помещениях за ними могут быть обитатели, которым такое развлечение посреди ночи придется не по душе, и они начнут активно протестовать. Тогда я уставился на Лею и зарычал:

– Так здесь есть потайные ходы или нет?

– Я тебе что, хренова маланская ясновидица?! – огрызнулась она. – Я тут первый раз нахожусь!

– Ты что из комнаты не выходила? Как это – жить в доме и не знать его? – Я перелез через перила и посмотрел с балюстрады вниз. Что ж, приходилось прыгать и с большей высоты.

– А ты знаешь, насколько велик Гисидор? – зашипела Лея, метая глазами зеленые молнии. – Нет? Тогда защелкни ржавое забрало и закуси свое лизало!

Каждая секунда была на счету, и я молча спрыгнул, мечтая как можно быстрее передать наследницу в руки чародея. Приземлившись, перекатился, чтобы погасить энергию удара, и сразу осмотрелся. Никого.

Принцесса наверху заметно нервничала – мяла руки, покусывала нижнюю губу и постоянно оглядывалась на заклиненную мной дверь, из-за которой уже доносился топот и командные выкрики.

– Лея, прыгай! – я призывно махнул рукой.

– Прыгать? – нахмурилась она. – Может, лучше…

– Быстрее, быстрее!

Дверь содрогнулась от удара. Не посчитайте меня садистом, но мне в тот момент хотелось, чтобы в нее ударились именно головой.

– Думаю, лучше…

– Да прыгай уже! Не бойся, я поймаю.

В дверь снова что-то бухнуло, и она затрещала. Затем удары посыпались градом. Вот интересно, а почему бы просто не выбить клин?..

– Но там… – попыталась возразить Лея.

– Да, высоко. Слушай, Первая наследница, не будь трусихой!

Это ее задело.

– Трусихой?! – взвилась она, перелезая через перила и открывая мне такой ракурс своих прелестных ножек, который в американских фильмах комментируют словами «помедленнее, детка, помедленнее».

Сейчас к таким комментариям обстановка не располагала, и мгновенье спустя Лея спрыгнула. У меня не было опыта в ловле падающих девушек, поэтому трюк вышел не только лишенным изящества, но и принесшим мне массу неприятных ощущений, поскольку именно я послужил основной площадкой для приземления.

Принцесса оказалась сверху, что обеспечило ей относительно мягкую посадку. Какое-то время мы так и лежали. Нет, воздушная акробатика и тесный контакт в положении бутерброда не способствовали внезапному появлению между нами теплых чувств, просто меня натурально пришибло царственным телом, а его хозяйка от растерянности впала в ступор.

Многолетняя борцовская практика помогла мне быстро прийти в себя и технично перекинуть принцессу в положение, когда ее можно тащить за собой даже без ее участия. Тащить, впрочем, не пришлось – она встряхнула головой, оттолкнула меня, и мы рванули прочь.

Наконец поддавшись на настойчивые просьбы солдат, дверь на балюстраде издала последний отчаянный треск и слетела с петель. Зычный голос раздал приказы:

– Вы – осмотреть комнаты здесь! Вы – живо вниз и обыскать все внизу! Поймайте мне этого…

Хорошо, что я не расслышал, как именно он меня назвал, а то вернулся бы и задал трепку!

Мы выскочили из столовой.

– Они там! – донеслось сзади. Так и быть, трепку отложим.

Погоня продолжалась, а у меня не было ни единой идеи, куда можно спрятаться в незнакомом средневековом замке.

Глава 8. Красное наваждение

За нами шли по пятам.

– Кажется… кажется, я знаю, где мы, – на бегу пробормотала Лея, хмуро оглядываясь. – Когда я была маленькой… Давай сюда.

Она открыла какую-то дверь, и мы оказались в просторной жилой комнате с высокими потолками. Первое, что бросалось в глаза – вертолетная площадка… простите, кровать, но такого размера, что на ней могло бы одновременно отдыхать население небольшой деревни. А если пара влюбленных будет в темноте ложиться с разных концов, то встретится ближе к утру. Еще здесь имелся протяженный шкаф, круглый одноногий стол, клавесин и пухлое кресло. В полузадернутых тяжелыми шторами эркерных окнах чернела ночь, при этом сама комната была мягко освещена.

– Тебя в детстве часто роняли? – внезапно поинтересовалась принцесса, остановившись у шкафа.

– Что? – Я оглядывал комнату в поиске места, где спрятаться. Явно женская: в углу пристроился туалетный столик, уставленный изящными пузырьками и флаконами, в вазе алели свежие цветы, высокую спинку стула обнимал бархатный халатик, а в воздухе витал аромат лемонграсса, корицы и еще чего-то неуловимого. Место очень симпатичное, только вот в качестве укрытия подходило как шалаш из веток во время бомбежки.

Лея саркастически хмыкнула.

– Хочется узнать, ты с младенчества умишком слаб или это недавно приобретенное?

Я уставился на нее.

– Ты че гонишь, наследница?

– Да ты же черепки откалываешь, как юродивый на похоронах! – бросила мне Лея. – Какого лысого ты Айтену втесал, когда гвардейцы появились, да так и бросил его на полу скучать?

Нашла время выяснять. Но меня это зацепило.

– А зачем он за меч схватился? Я же сказал ему «бежим».

– Ты сказал «валим».

– «Бежим», «валим», какая разница? Что ты докопалась до меня?

– Ты совсем колею потерял? – сверкнула зубами Лея. – Он по твоему наказу пошел гвардейцев валить, а ты его же щемить начал.

Вот оно что… Ладно.

– Так я ему жизнь спас. Куда он на трех латников с голым пузом попер?

– Айтен Киосский – один из лучших фехтовальщиков Пояса Протектората, двухкратный чемпион Королевского Турнира Соискателей в мечевом бое. Я же не за дрын конячий его присягу приняла. Ему этих гвардейцев покрыжить – как сельдерея в баланду накрошить.

– Мне-то откуда было знать? Я, между прочим, ради него своим здоровьем рискнул, а то и жизнью!

– Мозгом ты когда-то рискнул и продул вчистую!

Хотя спорить сейчас было совсем неразумно, должен же я был отстоять свою правоту.

– Ладно, не хотел говорить, но выложу карты. Это был хитрый план. Учини мы драку, мы бы просто сбежали втроем. А сейчас, если Айтен быстро сообразит правдоподобную легенду, у нас будет свой человек в стане врага. Как тебе такое?

Лея задумалась, устремив взор в пустоту и поджав губки.

– Ладно, допустим, что ты мне не космы чешешь. А с балюстрады сигать тоже план был?

– А ты хотела дождаться гвардейцев и обсудить светские новости?

– Да, хотела обсудить одного ущербного овцерода с шерстью в голове. Зачем сигать, если можно сойти по лестнице? – зарычала Лея, упирая руки в бока и пронизывая меня взглядом.

– По лестнице? – переспросил я, самозабвенно любуясь магией ее глаз, в которых клубились зеленые тучи, подсвеченные вспышками золотых зарниц. – Там была лестница?

– Тупоклюй беспутевый, конечно там была лестница! – взмахнула руками Лея. – Я, по-твоему, ждала, пока гвардейцы доковыляют и спуститься помогут?!

– А что сразу не сказала? – поинтересовался я, потрясенный своей невнимательностью. Это ж надо, не заметить лестницу!

– Ты меня перебивал: ни всосать, ни харкнуть! Еще и трусихой обозвал!

Я тряхнул головой, сбрасывая текущие настройки.

– Так, стоп! Все это можно обсудить позже. Глупо привлекать лишнее внимание, когда у нас погоня на хвосте.

– Не знаю, что у тебя там на хвосте, но мне-то бояться нечего! – муркнула Лея с улыбкой довольной пумы и лукаво прищурилась. – Не меня же собираются казнить.

– Что, передумала насчет свадьбы? Согласна выйти за Зэка?

Ее улыбка завяла, глаза забегали.

– Слушай, давай уже прятаться, наконец, – принцесса нервно облизала губы.

Только тут я услышал шаги из коридора.

____________________

Если вы играли в прятки, то на личном опыте знаете, что число вариантов укрыться в комнате крайне ограничено. Когда же вас очень хотят найти, список сокращается до нуля.

– Давай сюда! – шепнула принцесса и полезла в шкаф.

Плохая идея, для себя я отмел ее сразу. Не знаю, есть ли в местном фольклоре анекдоты про вернувшихся из командировок мужей, но Лея таких явно не слышала. Иначе сразу бы смекнула – солдаты перво-наперво в шкафу и под кроватью смотреть будут. Хотя под здешней мультиспальной койкой можно долго уползать от раздосадованного рогоносца или иного преследователя, это скорее оттянет встречу, чем предотвратит ее. Если не брать в расчет арбалеты, конечно.

Для укрытия я выбрал один из трех эркеров, частично прикрытых парчовыми шторами. Просто спрятаться за занавеской – мысль еще менее оригинальная, чем со шкафом, но в моем случае был нюанс: шторы висели на кованых багетах с резной деревянной отделкой, установленных под самым потолком, а это метра четыре. Если рассчитывать на то, что комнату будут обыскивать впопыхах, это могло сработать.

Оттолкнувшись от подоконника эркерного окна, я со второго раза зацепился за багет и повис в пространстве за шторами. Ноги немного подтянул, упершись пятками в раму и какую-то лепнину на откосе и уповая на то, что стекло и декор выдержат. В эркере было темно, я умостился выше обычного уровня взгляда, поэтому меня не должны были заметить, даже заглянув за занавеску.

Можно упрекнуть меня в том, что я бросил принцессу, но рассудите сами – ей грозит максимум замужество за местного аристократа, а мне готовят плотное знакомство с дыбой. Кроме того, при необходимости решать вопрос силой, спрыгнуть на противника сверху будет куда эффективнее, чем выскакивать на него из шкафа, путаясь в развешанном там тряпье.

С едва слышным скрипом отворилась дверь, и в комнату кто-то вошел.

Я вдруг с запозданием понял, что кисти-то мои находятся над шторой, и резные украшения поверх багета маскируют их весьма ненадежно. Моя поза и так вызывала неудобства, а от вскрывшегося факта стало совсем неуютно. Оставалось надеяться на слабую освещенность и игру теней.

Судя по звуку, вошедший был один, и он явно не спешил – ни торопливых шагов и возни, сопутствующих срочному обыску, ни шороха и перестука, которыми сопровождаются активные движения одоспешенного человека.

Осторожничает? Это логично, ведь в глазах преследователей мы с Леей наверняка выглядим очень опасными беглецами, и выполнять сольный квест по нашей поимке нужно со всеми предосторожностями.

Не прошло и десяти секунд моего косплея горгульи на откосе окна, а я уже начинал завидовать принцессе в шкафу. Расчет на быстрый осмотр комнаты не оправдывался, и сохранять неподвижность становилось все сложнее – ноги соскальзывали с лепнины и рамы, поэтому приходилось сильно напрягаться. Если придется спрыгивать кому-то на голову, то могу и промахнуться. Хотя важнее не выпасть раньше времени.

Щелчок – и в комнате стало заметно светлее. Это рассеивало мои надежды на тень, и я внутренне приготовился к активным действиям. Например, бегу.

Клавесин заиграл так внезапно, что я едва не сверзился со своего насеста. Проигрыш из четырех аккордов сменился звенящей паузой, затем полилась мелодичная музыка.