#НайдитеВарю

Телевизор в зале всё ещё работал, но в комнате никого уже не было. Ангелина низко наклонилась, чуть подрагивая от напряжения, дотянулась до лежавшего на полу пульта и выключила телевизор. Она терпеть не могла политические ток-шоу, но раз сыну нравится, не будет же она ограничивать его увлечения, тем более телевизор ей совсем не мешал. Но сама слушать эту болтовню она не хотела ни одной лишней секунды.

Отбросив пульт на диван, Ангелина доехала до кухни, где сладко пахло каким-то супом, а за столом сидели напротив друг друга Никита и Галя, перекусывавшие бутербродами с кабачковой икрой.

Закатки на зиму тоже были одним из хобби Ангелины, правда, тут она не обходилась без помощи. Долгими темнеющими вечерами на осенних каникулах Варя всегда с радостью ей помогала в готовке.

Новенькое, дорогое кресло с прорезиненными колёсами передвигалось бесшумно, и потому молодые люди на кухне не заметили приближения Ангелины. Их внимание она привлекла безобидным вопросом:

– Ну как, вкусно?

У Гали от неожиданности дрогнула рука, и икра с хлеба капнула на её футболку. Девушка собрала каплю пальцем и засунула его в рот. Никита тем временем ответил:

– Да, мам, супер. Дашь с собой пару баночек?

– Конечно!

Ангелина широко улыбнулась. Ей было приятно побаловать сына.

Она подъехала ближе и попросила Галю сделать бутерброд и для неё. Галя с энтузиазмом взялась за исполнение. Ангелина пощупала заварочный чайник на столе – он был холодным. Пока Галя возилась с бутербродом, Ангелина проверила, что электрический чайник на кухонной стойке полный и включила его, потом взяла из горы чистой посуды чашку и вернулась к столу. Галя протянула ей бутерброд, а когда закипел чайник, ошпарила заварку.

Икра действительно была вкусная. Хлеб суховат.

– Галчонок, скажи ещё раз, во сколько Варя ушла? – спросила Ангелина.

– Около полудня. В гостях, наверное, у кого-нибудь.

– Никит, а ты тоже сестру не видел?

Никита мотнул головой, дожевал бутерброд и пояснил:

– Я к ней поднялся, когда мы приехали, у неё играла музыка, я постучал, сказал, что мы с Галей здесь, и всё. А потом мы слышали, как она спустилась, и ушла, хлопнув дверью.

– Хлопнув дверью? – переспросила Ангелина и нахмурилась. – Наверное, с кем-нибудь из ребят поссорилась…

– Как поссорились, так и помирятся. – Галя пожала плечами, наливая Ангелине чай, а потом принялась намазывать себе ещё один бутерброд.

Они продолжили пить чай молча. Галя время от времени вставала проверить суп и снять пенку. Поговорили о планах на выходные, что надо сделать по дому и в саду перед летним сезоном, когда следующий визит к врачу. Никита жаловался, что никак не может найти постоянную работу – перебивается подработками. Потом вместе с Галей они разговорили о том, как хотели бы детей, но боятся не потянуть финансово. Ангелина заверила их, что, если всё-таки решатся, она и папа окажут им всестороннюю поддержку. Галя отметила, что и Варя наверняка будет рада понянчить племянников, ведь она такая заботливая и любвеобильная девочка.

Такие семейные разговоры всегда успокаивали Ангелину. Видя, как хорошо относятся к Варе Никита и его девушка, Ангелина могла не переживать, что после её ухода Варя останется одна.

Ближе к восьми вечера вернулся отец семейства Дмитрий. Он был немного удивлён видеть Никиту и Галю в гостях так поздно, но был рад и предложил им остаться на ужин, однако пара хотела провести вечер вдвоём, а потому они распрощались с родителями и собрались в путь. Ангелина и Дмитрий стояли на крыльце, провожая гостей, пока они в сгущающихся сумерках садились в свой старенький «Форд» и заводили мотор.

Отъехали ворота. Мимо них как раз кто-то шёл – небольшая тёмная фигура в полумраке, и у Ангелины ёкнуло сердце: сейчас прохожий завернёт во двор, подойдёт знакомой прыгающей походкой, и в свете фонаря над крыльцом станет видно улыбающуюся Варю, которая начнёт весело трещать об интересно проведённом дне, а потом виновато посмотрит в пол и извинится, что никого не предупредила об уходе.

Но фигура прошла мимо, а Никитин «Форд» мигнул задними красными фарами и с коротким кашлем мотора тронулся с места. Ангелина и Дмитрий помахали машине вслед. Когда она поворачивала за воротами, Никита помахал в ответ из водительского окна. Машина исчезла за забором, а ворота поехали обратно. Дмитрий погладил Ангелину по плечу, наклонился и поцеловал её в лоб.

– Как прошёл твой день?

– Спасибо, неплохо. Ты голодный? Пойдём, поедим.

Пока Дмитрий на втором этаже мыл руки и переодевался из делового костюма в домашнее, Ангелина накрыла стол. Посуда в доме в основном теперь хранилась в нижних шкафах, чтобы она могла достать её сама. Также в холодильнике продукты первой необходимости лежали внизу. Но вот сама разлить по тарелкам суп из горячей кастрюли Ангелина не могла: даже сумев дотянуться до крышки, чтобы её снять, она не смогла бы донести наполненный половник до тарелки.

Когда спустился переодевшийся Дмитрий и взялся за суп, Ангелина извинилась, что не справилась сама. В ответ на что Дмитрий заверил, что ему приятно поухаживать за женой тоже, а пять минут ожидания ужина ничего не решают. Напротив, он похвалил Ангелину, что она так много смогла сделать сама, а потом добавил, что Галя могла бы и задержаться, чтобы помочь накрыть на стол.

– Ну, Димчик, она моя сиделка, а не наша домработница, к тому же она и так сегодня достаточно сделала, – возразила Ангелина.

Супруги стали ужинать. Сначала Дмитрий рассказал, как прошёл его рабочий день. Потом Ангелина поделилась, что успели сделать по дому и на участке Никита и Галя. Дмитрий слушал с завистью, в очередной раз отметив, что с радостью бы променял свою работу в офисе на домашние дела, если бы была возможность.

– Взялся бы Никитка за ум – я бы ему помог устроиться. И Гальку бы отпустили – я бы сам за тобой ухаживал, – со вздохом рассуждал Дмитрий.

– Мы-то, может, и отпустили бы – Никитка не отпустит, – фыркнула Ангелина. – Так хочется дожить до внуков, Дим, ты не представляешь…

– Доживёшь, никуда не денешься. – Дмитрий улыбнулся, сжал руку жены в своей, а потом встал, чтобы помыть посуду. – Ты смотри, как бы Варька с Васькой нас первыми не порадовали.

– Вася заходил сегодня, кстати, – сказала Ангелина, и тут встрепенулась: за приятной беседой у неё из головы совсем вылетели переживания минувшего дня. – А ты с Варей сегодня разговаривал?

Дмитрий задумался, потом помотал головой. Ангелина почувствовала, как снова быстрее забилось сердце. Она пересказала мужу, что произошло перед его приездом, и Дмитрий сперва хмурился, слушая её, но потом лишь расслабленно хмыкнул и покачал головой.

– Мы её избаловали. Хорошо, конечно, что она стала куда-то выбираться, но такие исчезновения надо начинать пресекать. Вот вернётся она завтра, я ей уши-то надеру.

– Давай только как-нибудь без ушей обойдёмся, – ласково попросила Ангелина.

С посудой было покончено. Дмитрий отвёз Ангелину в зал, они выбрали фильм и начали его смотреть, но Ангелина первая начала зевать. Тогда Дмитрий помог ей устроиться на ночь, оставил на прикроватной тумбочке все нужные таблетки и полную кружку воды, а сам остался ещё в зале почитать.

Из-за болезни Ангелине теперь требовалось очень много свободного пространства в кровати, чтобы вертеться и раскидываться без ограничений. Дмитрий уверял, что его не пугает получить среди ночи рукой по лицу или коленкой по почкам, но лечащий врач Ангелины объяснил, что дело не в этом – ей просто будет недостаточно места, если Дмитрий будет рядом. Поэтому последние несколько месяцев они спали в разных комнатах, и обоих это огорчало, поэтому они старались больше времени проводить вместе и чаще обниматься.

Когда Ангелина погасила свет, Дмитрий заглянул к ней напоследок, поцеловал в лоб. Проверив, что на первом этаже выключена вся электроника и надёжно заперта входная дверь, Дмитрий поднялся на второй этаж. Там располагалась вторая ванная комната, спальня Вари, гостевая, которая чаще всего пустовала, так как гостей в доме бывало немного – в основном Никита и Галя, но они редко оставались на ночь, и кабинет Дмитрия. В кабинете был просторный диван-кровать, но так как дети уехали, Дмитрий решил поспать в гостевой.

Дверь в комнату Вари была закрыта. Дмитрий помялся возле неё, почему-то испытывая острое желание заглянуть, но нарушать личное пространство дочери он не стал.

Устроившись в гостевой, Дмитрий достал телефон и тоже проверил свой чат с Варей. Статус контакта показывал, что она последний раз была в сети около одиннадцати. А крайняя их переписка была ещё с прошлого вечера – Варя рассказывала, как проводит время с друзьями. Чуть подумав, Дмитрий написал: «Варёк, всё нормально? Мы тебя потеряли, мама нервничает. Маякни. Спокойной ночи.»

––

В чёрном бархатном небе висел белоснежный полукруг луны. Звёзд было не видно. Мигая красными сигнальными огнями, пролетел самолёт. На земле шум его двигателей слился с шелестом молодых листьев на деревьях. Ветер был сильным. Ветки качались и гнулись; отбрасываемые ими тени как будто танцевали, изящные и жуткие. Изредка проезжали машины. То и дело тут и там лаяли собаки.

Лишь в нескольких окнах четырёхэтажной кирпички горел свет. На одном из балконов в темноте кто-то курил – было видно только силуэт, тлеющий уголь на кончике сигареты и поднимающийся столбик голубого дыма. Множественные деревья вокруг дома были с него высотой. На некоторых болтался мусор: пластиковые пакеты, сдувшиеся шарики, обрывки каких-то лент.

Газон с задней стороны дома тоже был усыпан невесть чем: окурки, банки, бутылки. Была здесь и забытая детская игрушка – палка-каталка. Огороженные обрезками шин, донышками бутылок и пластиковыми контейнерами клумбы давно завяли и заросли сорняками. В кустах лежал гниющий, подпалённый матрас. Асфальтированная дорожка вдоль дома была вперемешку расписана неприличными словами и разрисована классиками и всяческими каляками-маляками.

Во дворе стояли несколько машин жильцов. В ночной темноте все они казались серыми, только разных оттенков. Иномарки соседствовали с отечественными автомобилями. У одного была разбита и замотана скотчем фара. У другого на крышке капота спали две кошки. Ветровое стекло третьей плотно «разукрасили» птицы, и на их художества налипли облетающие листья и всяческая древесная шелуха, – было видно, что машиной давно не пользовались.

На одну из них пристально смотрели двое с балкона первого этажа. Автомобиль был прямо напротив него. Стоял как ни в чём не бывало, скрывая свой страшный груз. Казалось, запертый багажник вот-вот сам по себе откроется, и оттуда…

– Пора.

Голос нарушил тишину на тёмном захламлённом балконе. В одном углу стоял рассохшийся шкаф, одна дверца отвалилась и была прислонена к нему сбоку, на антресоли лежали декоративные оленьи рога. Что хранилось в пластиковых пакетах и коробках на тех полках, которые оголила отсутствующая дверь, никто уже точно не знал. Что скрывали остальные дверцы, и подавно. В другом углу были навалены корзины, пластиковые контейнеры, стеклянные банки, цветочные горшки, пустые коробки. Был разобранный велосипед, лыжи – причём только с одной палкой, небрежно скомканный кусок клеенки. Среди этого хлама едва было место, чтобы могли стоять два человека.

– Может, не надо в дом? Вонять будет.

– Не будет.

Мимо дома проехала одинокая машина. Свет её фар скользнул по балконам и окнам первого этажа. Двое рефлекторно присели, скрываясь от взглядов, и снова поднялись, только когда шорох шин машины затих. Посмотрели ей вслед. Красные задние фары скрылись за поворотом дороги.

– Может, вылезешь через балкон и мне сюда передашь?

– Не тупи. Пошли.

Они ушли с балкона. Не зажигая света, пробрались через квартиру. Около входной двери остановились. Первый сказал «тсс», приложив к губам палец, и выглянул в глазок. На этаже горел свет. Никого не было. Стояла тишина. Медленно, аккуратно, стараясь ни издавать ни звука, отодвинули щеколду, толкнули дверь. Она скрипнула. Оба замерли. Прислушались. Где-то скрипнула, потом хлопнула дверь. Они поспешно закрыли дверь, и Первый тут же припал к глазку. По лестнице спустился, вернее проковылял пьяный мужчина лет пятидесяти, в спортивных штанах и сланцах на босу ногу. Он врезался бедром в перила и, перебирая по ним руками, кое-как добрался до низа лестницы, пропав из поля зрения. Было слышно писк домофона, лязг открываемой двери, потом она со стуком захлопнулась. Постепенно восстановилась тишина.

Второй уже нетерпеливо дёргал Первого за рукав, и он раздражённо отмахнулся, решительно распахнул дверь.

Оставив её открытой, спустились по лестнице. Снова писк домофона и лязг. Обдало ночной прохладой. В подъезд ворвались звуки улицы. Эту дверь тоже оставили открытой, подперев валявшимся у порога кирпичом. Быстрым шагом, но не бегом, они обошли дом и подошли к машине. Она была старая, без электронного замка, с отдельным ключом для багажника.

Первый, который явно был «главным» и руководил «операцией», озираясь по сторонам и щурясь в темноте, вслепую попал ключом в скважину. С хрустом он повернулся, и со щелчком багажник приоткрылся. Каждый звук в тишине казался оглушительным, разносившимся на весь квартал. Собственное дыхание звучало как вой ураганного ветра, сердце бешено колотилось. Он резко рванул багажник наверх. Сердце замерло.

В багажнике лежала большая спортивная сумка тёмного цвета.

– Иди, помоги мне.

Второй, до того старавшийся не смотреть и топтавшийся рядом, обхватив себя руками и пританцовывая от холода, скривившись, подошёл, но тут же отвернулся. Первый рванул его за локоть.

Схватив сумку не за ручки, а за противоположные края, потащили её из багажника. Внутри звякало и лязгало. С глухим ударом, сумку бросили на асфальт. Первый вытащил из багажника коврик, свернул его и сунул в руки второму, потом пошарил ладонью по дну, но никаких предметов не нащупал. Крышку багажника опустил плавно, в самом конце сделал паузу и закрыл его лёгким нажатием, – щелчка почти не было слышно.

На сей раз он, кряхтя от напряжения, подхватил сумку обеими руками, как человека. Снова лязгнуло, и он выругался себе под нос. Дёрнул головой в сторону дома. Они пошли обратно. Второй изо всех сил впивался пальцами обеих рук в свёрнутый коврик. Оба нервно озирались по сторонам. В свете фонарей сквозь деревья и кусты было видно идущего через соседний двор человека. Прибавили шагу. Чёрное жерло открытой дверью манило обещанием безопасности.

Первый проскочил внутрь боком, чтобы не ударить сумку. Второй стал отпихивать кирпич ногой.

– С собой бери.

Немного помедлив, удивляясь такому странному распоряжению, второй всё же поднял кирпич, обдирая об него ногти, от чего по всему телу пошла дрожь. Обе руки оказались заняты, и он придерживал дверь локтем, пока она не закрылась, тихо и монотонно скрипя; тихо щёлкнул магнит доводчика.

Снова где-то раздались шаги и голоса. Уже ни о чём не думая, они бросились в квартиру и захлопнули дверь за собой. Сумку бросили на пол. Второй кинул рядом кирпич и коврик, сел на корточки и начал всхлипывать. Первый мимоходом потрепал его по плечу.

– Дальше будет проще. Пошли спать.

– А как же…

– Да пусть пока здесь валяется. Утром решим.

Глава