Пули для Венеры

Машина остановилась у маленькой, убогой пекарни. Из трубы слабо валил дымок. В витрине одиноко красовались пара чёрствых бубликов.

Джино первым вышел из машины, потягиваясь, как кот.

– Ну, поехали, босс, – он кивнул Лео. – Покажешь старику, кто в доме хозяин.

Лео медленно вышел. Ноги были ватными. Он поправил галстук, почувствовав тяжесть кольта «Новый век» .32 калибра в кобуре под мышкой. Отец велел носить его всегда.

Колокольчик над дверью жалобно звякнул. Внутри пахло тлением, старостью и несбывшимися надеждами. И почему-то совсем не пахло выпечкой. За прилавком стоял тот самый старик Джованни. Лицо его было испещрено морщинами, глаза – мутные и усталые.

– Синьор Джино… – прошептал он, и его руки задрожали.

– Джованни, старый плут, – сладковато начал Джино, облокачиваясь на прилавок. – Мы тут заглянули насчёт твоего долга. Ты ведь помнишь о долге?

– Я помню, но… у меня нет денег, синьор, – голос старика предательски дрогнул. – Бизнес идёт плохо. Люди не покупают… Прошу, ещё немного времени…

– Время – деньги, Джованни, – Джино улыбнулся, но глаза его оставались холодными. – А у нас с тобой и так проблемы с деньгами. Мы здесь не благотворительность открывали. Мой молодой босс, – он кивнул на Лео, – очень огорчён. Он думал, ты человек слова.

Старик посмотрел на Лео умоляющим взглядом.

– Сынок… поговори с отцом… я знал тебя маленьким… Я же всегда платил… Сто долларов, для вас это не деньги, а для меня…

Лео почувствовал, как по спине бегут мурашки. Он хотел повернуться и уйти. Сказать Джино, чтобы он заткнулся. Но он видел перед собой лицо отца. Слышал его слова: «Ты – Моретти».

– Тебе дали время, Джованни, – выдавил он, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо. – Ты его не использовал.

– Вот именно! – подхватил Джино. Он оглядел пекарню с преувеличенной печалью. – Жалко, конечно. Место у тебя уютное. Но, видимо, придётся его… переоборудовать. – Он провёл рукой по прилавку и резким движением смахнул на пол несколько тарелок. Они разбились с оглушительным грохотом.

Старик ахнул и попятился.

– Нет, прошу вас!

– Сто долларов, Джованни, – голос Джино потерял всю слащавость, став низким и резким. – Сейчас. Или мы начнём бить не только посуду.

Лео видел, как по лицу старика катятся слёзы. Видел его беспомощность. Это было противно. Унизительно. Для всех.

Внезапно из задней комнаты вышла молодая женщина, лет двадцати пяти, с испуганным ребёнком на руках.

– Папа? Что происходит? – её испуганный взгляд перебегал с Джино на Лео.

Лео не выдержал. Он не мог этого делать. Не сейчас. Не так.

– Хватит, Джино, – тихо сказал он.

– Что? – тот не поверил своим ушам.

– Я сказал, хватит. – Лео шагнул вперёд. Он вытащил из внутреннего кармана пиджака свой кошелёк, достал пачку купюр и швырнул её на прилавок перед остолбеневшим Джованни. – Вот твои сто долларов. Считай, долг погашен.

В пекарне воцарилась мёртвая тишина. Даже ребёнок перестал хныкать. Джино смотрел на Лео с таким изумлением, будто тот вырос вторая голова.

– Ты… ты что делаешь? – прошипел он.

– Я навожу порядок, – холодно ответил Лео, чувствуя, как его охватывает странная, пьянящая смесь ужаса и торжества. – Как и велел отец. Долг возвращён. Дело закрыто. Поехали.

Он развернулся и вышел на улицу, не оглядываясь. Он слышал, как за ним вышел Джино, слышал его тяжёлое, злое дыхание.

Они молча сели в машину. Джино не сводил с Лео ледяного взгляда.

– Ты совсем рехнулся, мальчишка? Ты знаешь, что теперь подумает этот старый хрыч? Что Моретти можно не платить! Что мы мягкотелые бабы!

– Он заплатит, – тихо сказал Лео, глядя в своё окно. – В следующий раз. Сегодня он заплатил мне. Страхом. Этого пока достаточно.

Он не знал, поверил ли Джино. Не знал, что скажет отец. Но когда машина тронулась, его тошнило. Не от страха. А от осознания той цены, которую приходилось платить за своё имя. И он подумал о девушке из бара. Об Эдди. О её глазах, полных страха и силы одновременно. И ему вдруг захотелось увидеть её снова. Увидеть что-то настоящее в этом фальшивом, прогнившем мире.

Глава 4

Глава 3 (продолжение): «Мост через бездну»

Чёрный «Кадиллак» мчал Лео обратно в Бруклин-Хайтс. Джино молчал, но его молчание было красноречивее любых слов. Оно висело в салоне густым, ядовитым туманом. Лео чувствовал на себе его тяжёлый, осуждающий взгляд, но не оборачивался. Он смотрел в окно на мелькавшие улицы, но видел не их, а лицо старого Джованни – испуганное, беспомощное, мокрое от слёз. И лицо той девушки из бара – Эдди. Её широко раскрытые глаза, полные не страха, а какой-то дикой, несгибаемой гордости, даже когда она ждала удара.

Он ненавидел себя за слабость, которую проявил в пекарне. Отец был прав. В их мире жалость была смертельным грехом. Но ещё сильнее он ненавидел ту маску безразличия, которую ему приходилось надевать. Маску Моретти. Под ней оставался он сам – Леонардо, парень, который любил чертить мосты и читать Вирджинию Вулф, который чувствовал себя чужим на собственном празднике жизни.

«*Ты – Моретти. Ты не имеешь права быть просто Лео*», – звучал в его голове голос отца.

«*А кто дал им право решать, кем мне быть?*» – робко возражал другой голос, тот, что он всегда подавлял.

Они подъехали к дому. Джино наконец разомкнул губы.

– Я не буду ничего говорить твоему отцу. Пока. – Его голос был тихим и опасным, как шипение змеи. – Но если ты ещё раз опозоришь его имя, я лично позабочусь о том, чтобы ты понял, какую цену имеет милосердие в нашем деле. Понял, мальчик?

Лео не ответил. Он просто вышел из машины и, не оглядываясь, зашёл в дом. Ему нужно побыть одному, разобраться во многом. Он прошёл в свою комнату, схватил с полки томик Джойса – «Дублинцы» – и швырнул его об стену. Книга упала на пол с жалким шлёпком. Бессилие. Он чувствовал полное бессилие. Он был заложником своего имени, своей крови, своего будущего, которое ему не выбирали. Возникло непреодолимое желание выйти. Уйти от этих стен, от этого запаха денег и власти, который вызывал у него тошноту. Он вспомнил о Бэттери-парке. О том месте, где можно было дышать полной грудью и смотреть на воду, представляя, что ты свободен.

И тогда он вспомнил о ней. Об Эдди. В её глазах не было того подобострастия или страха, которые он видел у всех. В них было вызов. И понимание. Странное, мгновенное понимание, будто она тоже знала, каково это – быть не на своём месте.

Это было безрассудно. Глупо. Опасно. Отец пришёл бы в ярость. Джино бы высмеял. Но именно поэтому он должен был это сделать. Это был бы его маленький, тихий бунт. Его крошечный мост к чему-то настоящему.

Он подошёл к телефону – роскошному аппарату из чёрного дерева – и набрал номер «La Notte». Ему ответил грубый мужской голос.

– «La Notte», слушаю.

– Это Лео Моретти. Позови к телефону Эдди, официантку.

– Э-э… дон Лео, она сейчас занята, на кухне…

– Позови. Сейчас же.

В трубке послышались шаги, приглушённые голоса. Потом – лёгкое дыхание.

– Алло? – её голос прозвучал настороженно.

Сердце Лео ёкнуло. Он внезапно осознал всю абсурдность своей затеи.

– Эдди? Это Лео. Лео Моретти. – Он замолчал, не зная, что говорить дальше.

– Я вас слушаю, синьор, – её голос стал холодным, отстранённым. Голосом служанки, с которой говорит хозяин.

Этот тон заставил его взбодриться.

– Завтра. Днём. Ты свободна?

В трубке повисло неловкое молчание.

– Я… я должна работать, синьор.

– Я договорюсь с Бульдогом. – Он постарался сделать свой голос твёрдым, как у отца, когда тот отдавал приказы. – Встретимся в Бэттери-парке. У памятника. В два часа. Это не предложение, Эдди.

Он тут же пожалел о последней фразе. Он не хотел её запугивать. Он хотел… он сам не знал, чего он хотел. Просто поговорить с кем-то, кто не боится его и не льстит ему.

Снова пауза. Он слышал, как она дышит.

– Хорошо, – наконец сказала она тихо. – Я буду.

– До завтра, – он бросил трубку, не дав ей передумать.

Он стоял, прислонившись лбом к холодному дереву телефонного аппарата. Его ладони были влажными. Он только что назначил свидание служанке. Сын Доменико Моретти. Безумие.

Но впервые за долгое время он почувствовал не страх и не отвращение, а щемящее, тревожное ожидание. Он смотрел в зеркало в прихожей и видел в своих глазах не усталого наследника мафиозного клана, а просто молодого человека, который боится и надеется одновременно. Он снова был Леонардо. Всего на один день. Всего на одно свидание.

***

Эдди медленно положила трубку. Рука у неё дрожала. Лео Моретти. Позвонил лично. Приказал прийти.

Роза, мывшая рядом посуду, тут же навострила уши.

– Ну? Кто это был? Тот самый принц?

– Он… он велел мне завтра встретиться с ним. В Бэттери-парке.

Роза присвистнула.

– Ну, детка, держись крепче. Видно, ты ему приглянулась. Только помни, чем такие истории обычно заканчиваются . Сломанные сердца и… ну, в общем, ты понимаешь.

Эдди ничего не ответила. Её мозг работал с бешеной скоростью. Это был шанс. Тот самый, о котором говорил Хантер. «Сблизиться. Узнать». Лео сам шёл ей в руки. Его интерес был её пропуском в самое логово зверя.

Но почему её сердце сжималось от тревоги? Почему мысль о том, чтобы использовать его, внезапно показалась ей отвратительной? Она посмотрела на свои руки – на маленькую ранку от шипа розы. Это была боль от правды. А всё, что ей предстояло делать дальше, было сплошной ложью.

Она мысленно представила лицо отца. Его последнюю улыбку. Его последний взгляд.

– Если что, беги отсюда, девочка, и не оборачивайся.

Она сжала кулаки. Нет. Она не имела права на слабость. Не имела права видеть в Лео Моретти человека. Он был всего лишь средством. Мостом к мести.

Истинная цель встречи была ясна и страшна: завоевать его доверие, чтобы потом предать.

Она вышла на задний двор, закурила дешёвую сигарету и смотрела на грязную стену соседнего дома. Она должна была играть свою роль. Играть так, чтобы он поверил. Чтобы влюбился.

А потом – выстрелить ему прямо в сердце.

Она затянулась, и дым щекотал горло. Она почти физически чувствовала, как что-то невинное и хрупкое внутри неё умирает, чтобы дать жизнь мстительному призраку, которым она стала.

Завтра начиналась охота.

Глава 5

Глава 4: «Свидание в Бэттери-парк»

«Сегодня не существует ника