скачать книгу бесплатно
Оба гамеланца приободрились, мигом забыв о безвременной кончине высокородного спутника. На широких лицах заиграли улыбки, а в глазах вспыхнули искры надежды, той самой надежды, которая была на лице Айнхарта за мгновения до гибели.
– Проведем ритуал на севере. Там Ниргал назовет имя моего будущего ученика и хранителя божественного меча.
Бангладор тепло улыбнулся рыцарям и, похлопав каждого по стальному плечу, повел избранников в их последний поход.
Глава I. Пятнадцать лет спустя
3-й месяц весны, 20 день, Новос
456 год от основания королевства Магория
Ранним утром молочную дымку над горами затопило желтоватое сияние. Верхушки деревьев и отяжеленная росой трава затрепетали под ударами теплого ветра, наполняя леса благозвучными шорохами. Новый день положил конец ночному спокойствию, но чем гуще была чащоба, тем меньше шума проникало туда.
Глубоко в лесу на севере срединной долины по-прежнему царил полумрак. Сверху этот вековой древостой напоминал замшелое сукно, стелящееся от полей до подножия хребтов, лишь в нескольких местах пронизанное светлыми пятнами, на одном из которых заостряли зеницы кречеты.
Небольшая поляна в центре леса была окружена стеной из кустов, а в центре ее белел высокий валун. Красные ручейки то и дело скользили по нему, собирая вокруг рой мошкары и хищных птиц, но прежде чем запах мяса привлек крупную добычу прошло немало времени.
Момент настал, когда сквозь кустарник просунулась волчья морда. Горб на черной спине хищника пересекали три полосы белого меха. Длинные, заостренные уши поворачивались в обе стороны. Красные глазки мнительно бегали.
Наблюдавший из засады молодой охотник с трудом сдерживал волнение. Прошлым вечером он узнал, что в окрестностях фермы Годвина нашла приют стая волков, недобитая у пастбищ Альберта, и надеялся утром спустить пару шкур. О таком трофее он даже не мечтал и не знал, как поступить. Риклиевых стрел у него не было. Выстрел наудачу мог стоить жизни. Залезть на дерево или убежать было еще опаснее. В обжитой части острова гримлаки не водились, что не мешало гигантским волкам забредать в долины и лакомиться скотом. Такие чудовища умели долго преследовать добычу, а если чуяли человека, становились опаснее мирквихтта.
Горбатый зверь тем временем запрыгнул на валун и вцепился в кусок мяса, принявшись отрывать от него по кусочку. Охотник приподнял голову, стараясь двигаться медленнее, чтобы скрип кожаных доспехов его не выдал. Место под громадным дубом он выбрал неслучайно. Аромат побегов теневого папоротника поглощал запах пота; низкие ветви скрывали от посторонних глаз; стрела давно лежала на тетиве. Композитный лук был готов к выстрелу.
Стоило хищнику опустить морду и юноша выпрямился. Едва фаланга большого пальца уперлась в подбородок, раздался оглушительный щелчок, но волнение его подвело. В последний миг он приподнял лук, не дав стреле до конца покинуть полку.
Сосновый стержень со свистом пролетел над головой монстра, срезав тому часть уха. Гримлак взвизгнул, сорвавшись с валуна. Охотник отбросил лук и выхватил мачете, встретив хищника, рвущегося сквозь кусты. Уклонившись от щелкнувшей пасти, он перекатился на бок, успев перехватить зверю заднюю лапу. Брызнула кровь. Горбатый извернулся и припустил следом, норовя схватить жертву зубами. В какой-то момент ему это удалось, и юноша вскрикнул, отдернув локоть.
Выбравшись на поляну, он споткнулся об корни, искупавшись в ворохе сухих листьев. Гримлак приземлился сзади и, оттолкнувшись от земли, взмыл в воздух. Охотник перекатился на бок, сойдясь взглядом с монстром. От подернутой злостью морды его отделяло несколько ярдов. Гримлак сделал шаг, другой, разинул пасть, но на полпути замер. Тонкий слой листьев вокруг него пришел в движение. Яростно барахтаясь, зверюга заскулила и с диким воем исчезла под землей.
Охотник рухнул на землю, раскинув руки в стороны, и лишь после того, как в яме стало тихо, подполз к землистому краю ловушки. Гримлак лежал на дне, встряхивая окровавленной головой. Из мохнатого туловища торчали два заостренных кола. Наблюдая за агонией зверя, юноша недовольно кашлянул, убрав со лба прядь светлых волос.
Ему вновь повезло. Он – Гримбальд, сын Кэрка – так и не выучился охотиться иначе. Не будь здесь волчьей ямы, которую они с отцом вырыли две недели назад, землю со временем украсил бы свежий скелет, коих в окрестностях Готфорда было в избытке.
Достав из тайника веревку, он спустился в яму; обвязав толстый, пеньковый канат вокруг туши, вскарабкался обратно и принялся вытягивать тело. В этот миг чащу накрыло золотистое свечение. Дергая веревку, юноша заметил, что покрытый лаком талисман выскочил из-под кожаных пластин и теперь болтается снаружи, искрясь под скупыми лучами солнца. Этот оберег в форме меча с каждым годом беспокоил его все сильнее, как беспокоили те, ради кого он поклялся его носить.
***
Следующие часы Гримбальд провел словно батрак, волоча самодельные носилки с тушей гримлака между опушкой и полем. Зеленое море пшеницы колыхалось на ветру. Повсюду чернели сторожевые чучела, до сбора урожая служившие единственной компанией странникам в северной части долины. Всякий раз, проходя через эти земли он вспоминал детство и жестокого сюзерена, владевшего самым обширным леном на острове. Новый Лендлорд отличался от своего отца – покойного барона Роберта. Для поддержания порядка в долине барон Орвальд использовал отряды наемников, коим прощались любые зверства, но в безлюдных местах бояться следовало не только их. В лесах близ господского домена жили бандиты, часть из которых почитала мятежного Тайлера. Их местные батраки называли «муравьями». Обычно головорезы уживались с фермерами, грабили склады и напоминали о себе поджогами, но были и те, кто не гнушался проливать кровь.
Бродить по долине в одиночестве с каждым годом становилось все опаснее. Гримбальд шел осторожно, время от времени прислушиваясь к шорохам, доносившимся из леса, и через несколько часов добрался до распутья, откуда побрел в сторону утесов. Носилки с тушей неуклонно тяжелели, обрастая слоем зеленых мух. Отсюда за пашней уже виднелся бастион с палисадом, окруженный деревянными башенками. Торговый тракт пролегал через него.
Жившие там наемники обычно досматривали повозки торговцев. Веских причин сторониться псов землевладельца у него не было. Орвальд дозволял охоту на своих землях, а его воины никогда не обчищали вольных стрелков. Тем не менее Гримбальд решил уйти от форта как можно дальше. Посторонние люди с юных лет вызывали у него отторжение. В шумных компаниях он предпочитал держаться друзей, а если их не было, уходил вовсе, за что получил клеймо «одержимого». В магорских общинах действовало негласное правило, если ты много думаешь и мало смеешься, лучше сразу бери походный тюк и топай в лес к животным, с которыми у молчунов больше общего.
Ближе к полудню срединная долина осталась позади. Поднявшись по крутому склону, Гримбальд вошел в зажатую меж утесов лощину. Охотничий лагерь находился у подножия холмов под нависшей скалой, где в обтянутых шкурами шалашах жили йомены. Несмотря на близость фермерских угодий, места вокруг были дикие. Волки, стервятники и огромные полевые жуки часто приходили на запах еды, вынуждая охотников поддерживать ночные костры.
Держась дороги, Гримбальд потащил свой трофей мимо холма, на вершине которого стоял гостевой двор «Черный уключник», и вскоре вышел на развилку. Отсюда из его родной лощины уходили пять дорог. Первая тянулась обратно в долину. Вторая поднималась в горы на западе и вела к побережью. Третья уводила в Вальтерское ущелье, где среди скал возвышалась кеновия нисмантов. Четвертая огибала срединную долину, взбираясь к подножию Рудных гор, откуда любой желающий мог попасть в шахтерский городок Орклад. Пятая же, заросшая травами и кустами, терялась в лесах на севере…
Последней дорогой пользовались редко. Помимо нечестивых мест, горных перевалов и непроходимых чащоб, север изобиловал опасными хищниками, погребальными пещерами и каменными кругами, возле которых обитала нежить. В тех горах было много древних гробниц с сокровищами и редких трав, а еще золотые рудники, о которых все говорили, но которые почему-то никто не мог найти.
О таких местах, как Серная пустошь и Проклятая долина, знали все. О существовании других слышали лишь вскользь. Странники часто пропадали бесследно, а когда кто-нибудь возвращался, у ночных костров звучали байки о руинах древних городов, каменных монстрах, безглазых призраках и полчищах троллей.
Три года назад став охотником Гримбальд дал себе слово, что обязательно пойдет на север, один, как великий ученый Монферон, первым из магорцев пересекший пустыню Суран. Только вместо бумаг он возьмет тугой лук и сотню стрел; поднимется на Парапет Рэйвера, переночует на террасах Вольного приюта, исследует Забытое озеро и увидит золотой обелиск. Соберет множество трофеев, а когда вернется, расскажет всем правду без прикрас.
Так, грезя о приключениях, он спустился с холма и вошел в еловую рощу. За деревьями меж остроконечных хижин мелькали фигуры охотников. В этот час их было немного. Большинство йоменов ушло на охоту затемно, остальные же охраняли лагерь и чинили снаряжение. Сидя на колодах возле хибар, охотники оперяли стрелы, плели тетивы и латали одежду. Кое-кто уже успел вернуться и потрошил своего волка или стервятника. Туши зверей были подвешены на деревянных брусьях, неподалеку от лагеря. Именно туда направился и Гримбальд.
Завидев собрата с ценным трофеем, стрелки побросали работу и поспешили навстречу. Некоторые помогли дотащить тушу до «Красной поляны» – места, где разделывали добычу. Там хищника вздернули за задние лапы, опустив мордой в траву. Деревянная перекладина от такого веса едва не треснула. Глядя на это, йомены дружно закивали, заметив, что гримлак стоит трех взрослых волков.
– Ну ты даешь, Грим! – воскликнул пожилой охотник, вооруженный длинным луком. – Это просто невероятно. Как тебе удалось?
Он не успел ответить. Толпу растолкал невысокий старик в поношенных кожаных доспехах, за годы стершихся настолько, что те по толщине стали напоминать одежду. Среди прочих, охотника выделяли белоснежные волосы, забранные в пышный хвост и древнее, морщинистое лицо. Застыв напротив, высохший старикан грозно посмотрел сначала на него, а затем на труп гримлака.
– Святой Хильгер! Неужели к мосту ходил? Сын, я строго-настрого запретил тебе это делать!
– Я поймал его в долине, за фермой Годвина, – пояснил Гримбальд, виновато потупив взор.
– Неужто? Такой громадный волк, да еще у фермы этого ублюдка Годвина! А никта ты там случаем не встретил?
– Встретил дракона. Он передавал привет королю.
Охотники засмеялись.
– Не уходи от ответа!
– Я не ходил на север, отец. Клянусь Нисмассом и всеми нисмантами.
Прежде чем седовласый успел ответить, его опередил широкоплечий охотник. Будучи немногим младше Кэрка, он выглядел крепче и свежее. На лбу у мужчины была повязка из черного шелка. У пояса кривая сабля. На широком, гладковыбритом лице застыло каменное спокойствие.
– Не кипятись, Кэрк, – произнес он, проведя рукой по шкуре зверя, а затем схватил хищника за яйца. – Сильный самец был, пусть и старый. За такого хорошо заплатят.
Охотник с черной повязкой подошел к нему и одобрительно кивнул.
– Жаль, что их так тяжело завалить, иначе мы бы озолотились. Я скоро еду в город. Если хочешь, присоединяйся. У меня в дубильне есть знакомый мастер. Шкуру ты изрядно подпортил, но, думаю, сможем сговориться на пятьдесят золотых.
– Почту за честь, Никлас, – улыбнулся Гримбальд, вспомнив, что на днях собирался встретиться с друзьями, двое из которых жили в Готфорде.
– Как ты сумел его поймать? – полюбопытствовал кто-то из толпы.
– Да еще в одиночку?
– Благодаря опыту, сноровке и тем бесценным качествам, которые воспитал во мне отец, – с гордостью произнес Гримбальд, посмотрев на старика.
Кэрк престал хмуриться, но до конца не растаял.
С папой у него сложились непростые отношения. Девять лет назад Кэрк был старостой на ферме Годвина, но, после смерти жены, чье искалеченное тело было найдено в лесу на кладбище, ушел с полей к своему другу Алкуину. Предприимчивый йомен по прозвищу «Волчара» тогда вернулся с материка и основал охотничий лагерь. Рядом с ним бывший крестьянин постепенно превратился в охотника.
Несколько лет назад Алкуин уплыл на большую землю, после чего главным у них стал отец. Он же обучил его всем премудростям вольной жизни, и Гримбальду это ремесло пришлось по нраву. Иногда он брал лук, запас хлеба и уходил на несколько дней, в одиночестве охотясь или читая книги. Вот только Кэрку все это не нравилось.
– Какому еще опыту ты там благодарен? – раздался насмешливый голосок. – Дураку понятно, как он его поймал. Поглядите, сколько в шкуре дырок!
Из-за хижины вышел угрюмый юноша. Стриженый на солдатский манер, с грубым лицом и мутным взглядом, этот охотник часто слонялся по долине или хвастался подстреленной добычей, чаще стервятником или лесной крысой. До сих пор никто не решился дать ему пинка лишь потому, что его отец был капитаном городского ополчения. С его подачи у юноши всегда были крепкие стрелы и лучшее вооружение. Единственное, чего недоставало хвастуну – это внимания.
– Ну и что вы тут столпились? Почему все вдруг решили поглазеть на дохлого волка?
– Умолкни, Барток! – прикрикнул на него Никлас. – Гримбальду удалось сделать то, что не каждому опытному охотнику под силу. Я в его летах мог только мечтать о подобном трофее.
– О каком трофее? Думаете, он его подстрелил или загнал? Зверь провалился в яму-ловушку и сдох. Я тоже так могу.
– По-твоему, Гримбальд солгал?
Воцарилось молчание. Гримбальд поднял взор, с тревогой поглядев на людей, но охотники смотрели на Бартока.
– Уверен, ты только так и можешь, – наконец ответил дородный охотник с вязовым луком.
Другие стрелки поддержали йомена кивками. Спорить со всеми сразу Барток не решился и так же быстро удалился. Остальные тоже стали расходиться, быстро отчистив поляну, на которой вновь взял в свои руки власть Кэрк.
– Ты меня в могилу сведешь такими подвигами! Опять книжек про королевских арбалетчиков начитался?! Отправиться на гримлака и не сказать мне! Такого я от тебя не ожидал, сын.
– Причем тут арбалетчики? После того как землегрыз сожрал второй том, Кассия мне больше книги не дает. И я не на гримлака ходил, – оправдывался Гримбальд, не понимая, почему отец просто не может его похвалить. – В лесу за фермой Годвина есть спуск в долину. С севера оттуда приходит много волков. Я хотел поохотиться на них, но появился гримлак. Что мне было делать?
– Многие так гибнут, сынок. Восемь лет назад всего один такой волк растерзал пятерых опытных стрелков. Помнишь, как их привезли в лагерь? А помнишь Харальда? Того самого, который из лука стрелял лучше Алкуина. Даже он лежал с перегрызенным горлом.
– Еще бы, – сквозь зубы произнес Гримбальд, навсегда запомнив пять изувеченных тел. – Это была самка, очень крупная, и она защищала детенышей.
– Ты сам еще детеныш.
– Я же не виноват, что гримлак почуял мою приманку. Или виноват?
Седовласый старик окончательно поник духом. Гримбальд тяжело вздохнул, потрепав его по плечу.
– Не волнуйся, отец. Ты хорошо меня подготовил. Я цел и невредим. Благодаря тебе.
– А это что? – помрачнел Кэрк, схватив его за локоть.
Гримбальд вздрогнул, вспомнив об укусе. Рана не болела, только слегка кровоточила, покрывшись белой пеной. Слюна гримлаков останавливала кровотечения и заживляла раны лучше растительных мазей. Твари использовали ее с той же целью, но лишь затем, чтобы дотащить жертву до логова живой.
– Давай принесу чесночную мазь. Столько раз говорил! Ты всегда должен брать с собой эликсиры и целебные смазки.
– Чтоб меня выдал их запах?
Он засунул руку в пасть гримлаку и набрал в ладонь холодную слюну, смазав рану желтоватой массой.
– Если уж не думаешь о себе, подумай о других охотниках.
– С ними-то, что не так?
– А ты представь, что Барток решит доказать, что умеет охотиться не хуже тебя и пойдет на мирквихтта. Повезет еще, если мы найдем его останки, чтобы передать отцу.
– Это не повторится. Клянусь! – громко и по слогам произнес он, тем самым дав понять, что закончил разговор. – Позволь, я займусь тушей, иначе не поспею к отъезду Никласа. Мне нужно в город… Нужно проведать друзей. Я, наверное, умру, если не увижу их.
Последние слова он произнес сгоряча и сильно смутился, поймав настороженный взгляд отца.
– Ты же навещал Кассию и Фергуса позавчера.
– Да?
– С вами что-то происходит. Ты и дня не можешь прожить без них. – В голосе старика вновь прозвучали нотки беспокойства. – Это похоже на помешательство. Тебе стоит сходить к Морелле и спустить кровь.
– К ведьме? Ни за что!
– Тогда в кеновию к мастеру Тамадану. Может, он наконец тебе втолкует, что негоже юноше водить дружбу с замужней женщиной.
– Кассия моя подруга, так же как и Фергус, – успокоил его Гримбальд, доставая из-за пояса любимый нож с рукоятью из красного дерева. – Ее муж уважаемый господин. Ювелир. Он обо всем знает и не против наших встреч.
Кэрк сдался и еще раз как следует его отчитав, ушел, позволив заняться добычей.
Оставшись в одиночестве, Гримбальд достал нож и вонзил его волку в горло. Разделка туши была делом спорным. Все зависело от того, кто попадал на Красную поляну, монстр или животное. Внутри у монстров царил настоящий кавардак. На что он только не насмотрелся за три года, пока работал сталью по плоти. Тут кишки слишком тугие, там сердце смещено, иногда лопались отростки с ядом, волосы росли внутрь, паразиты извивались в желудке.
С простыми животными было проще. Гримлак хоть и считался монстром, но по строению мало отличался от волка. Здесь надо было выпустить кровь, вынуть органы и проследить, чтобы желудочный сок не испортил мясо, и только потом содрать шкуру.
Мясом обычно занимался отец, так что ему оставалось только аккуратно освежевать тушу. Гримбальд не отходил от зверя до тех пор, пока его вес не перестал сгибать перекладину. К тому времени как вернулся Никлас, он уже закончил работу и отдыхал возле хижины, любуясь на черную шкуру, натянутую поперек рамы. Добродушный охотник помог погрузить ее в телегу и умягчил сеном. Путь до Готфорда был неблизким, но при хорошей скорости и свежих лошадях занимал не более четырех часов.
Подхлестнув кобылу, Никлас направил повозку вверх по дороге, но вдвоем они пробыли недолго. На выезде из лощины в телегу запрыгнул Барток. На юноше была типичная городская одежда и новая жилетка с позолоченными цепочками. У пояса висел красивый кинжал и кожаный мешочек, набитый монетами.
Примостившись на краю телеги, Барток дружелюбно им подмигнул. В таком виде он ездил в город, чтобы развлечься, но предлогом всегда служила горячая любовь к отцу.
– Ух! Давненько я не топтал мостовую. Отец, наверное, уже соскучился, – рассмеялся юнец, искоса поглядывая на угрюмого возничего.
В ответ Гримбальд и Никлас только взглядами обменялись.
***
Путь до Готфорда пролегал сквозь долины и ущелья. Город стоял в низине, с трех сторон окруженный холмами и лесами. Добраться до него можно было только по горам. На протяжении всего пути вдоль дорог им попадались куски скальной породы, поросшие травой или деревьями. На крутых холмах, словно клыки чудовища, из земли торчали древние мегалиты. Лабиринт долин и лесов, отгороженных друг от друга ступенчатыми утесами, был соединен подвесными мостами и серпантинными дорожками.
По одной из таких дорог катилась их повозка. Иногда им приходилось спрыгивать на землю и ждать, пока Никлас переправит телегу через старый мост или рыхлый уступ. Широкоплечий охотник все делал быстро и без лишних усилий; сказывалось кочевое прошлое и опыт управления тягловым скотом.
Ближе к середине дня они спустились в обширную долину, на дне которой росли сосны. То был последний лес перед городом. Здесь не водились опасные хищники, зато орудовали шайки бандитов. Ополчение с этим ничего не могло поделать, еженедельно принимая жалобы пострадавших, а иногда их тела в повозках.
Обычно торговцы прибывали в две волны – рано утром, к открытию городских врат, и после полудня, когда просыпались богачи из верхнего предела. Самые предприимчивые объединялись в караваны или нанимали охрану, пересекая опасные леса с оружием в руках. Никлас это знал и специально поехал позже. Спеша добраться до ворот, он сильно разогнал телегу, но вскоре был вынужден остановиться. За очередным поворотом дороги они увидели труп. В кожаных доспехах, с обломком меча в руке, незнакомец лежал, погрузившись лицом в колею, а из спины его торчала стрела.
– Не нравится мне это, – пробормотал Гримбальд, глядя на еловые кущи по обе стороны дороги. Он убрал за ухо прядь волос и достал из повозки лук.
– Убийца гримлаков струсил? – раздался насмешливый голосок. – Мертвяка испугался?
– Я боюсь не трупа, а тех, кто его убил.
– Замолчите оба, – полушепотом ответил Никлас, указав на конец дороги, где за деревьями виднелась зубчатая стена. – Город близко.
– Может, это ополченцы его оперили? – предположил Барток. – Мой отец с такими ублюдками не церемонится.
