Невероятно запутанное дело в деревне Иваново

Я оказался прав!

– Скажите, а сколько в этой деревне жителей?

– Мы одни.

– И больше никого?!

Головы завертелись, как на шарнирах.

– А как так вышло, что в деревне Иваново живут одни Иваны?

– Не знаю. Может, случайно так вышло.

– У папки спросите, это он у нас на шутки был горазд.

– Да и дед, видать, тоже, – подумал я вслух.

Четыре пары глаз задумчиво уставились на мертвеца. С виду так вообще кажется, что просто спит себе здесь, тем более, когда на столе стоит такая бутыль с самогоном. Кстати, самогон довольно-таки мутный на вид, прям как его любят изображать по телевизору.

– А чем вы здесь занимаетесь в Иваново?

Трое братьев потупили свои глаза. Им даже стало как-то неловко от этого вопроса. Заёрзали, засуетились.

– Да так… – ответил один из Иванов.

– Живём помаленьку.

– Куры, коровы, свиньи.

При слове свиньи у меня брезгливо сморщилось лицо.

– А я ведь сам в селе вырос, – сказал я, намереваясь войти в доверие к братьям, – тоже всякая скотина была у нас дома.

– Вы и хозяйством сами занимались? – спросил Иван с большущим интересом.

– Да, родителям помогал: сено таскал, телят поил, перебивал; куры, утки; навоз откидывал…

– А вы навоз в окошко выбрасывали? – с неменьшим изумлением вопросил второй Иван.

– Да, у нас в закуте окошко для этого было с прибитой сверху тряпкой, чтобы зимой закрывать от холода.

– А зимой, когда уже почти весь навоз откинули, вы оставшимся навозом окошко это случайно не забивали? – это уже живо интересовался третий братец.

– Да, заделывал окошко. А на следующий день уже этот морозный куб вилами выталкивал на улицу.

Братья смотрели на меня, как сошедшего с плаката героя кинофильма. С чего бы это?

– А потом, – продолжал я, – приходилось этот навоз, что откинул, от стенки закуты подальше в кучу кидать.

Братья переглянулись между с собой. Они были явно поражены. Я подумал: уж не первый ли я посторонний человек в их жизни, отчего им так интересно. Я уже собирался было спросить их, как вдруг заговорил Иван:

– А как вы смогли вырваться из деревни?

И шесть глаз уставились на меня в ожидании ответа. Даже апостолы не смотрели так на Иисуса.

Теперь мне стало понятно: им всем осточертела деревенская жизнь и они рвались на волю. Они явно хотели добиться чего-то в этой жизни, заняться чем-то, что не связано с коровами, свиньями, птицей.

– Как, просто взял и уехал.

Мой ответ не вселил в братьев особенного оптимизма. Они угрюмо опустили головы, задумавшись о своей печальной судьбе.

– А сколько вам лет?

– А? – озадаченно вырвалось изо рта поднявшего голову Ивана.

– Мне 29, Ивану – 28, Ивану – 27, – ответил Иван.

– Угу, – задумчиво. – Мне интересно, а как вы отличаете друг друга?

– А что тут сложного?

– Ну, для меня по крайней мере это довольно-таки сложно, – тут я почувствовал, что устал стоять всё время возле мёртвого отца семейства, и переметнулся с ноги на ногу. Я с удивлением обнаружил, что в течение последних минут вольготно и не задумываясь опирался рукой о плечо убитого. Я оглянулся в поисках свободного стула, но не нашёл.

– Я сейчас, – учтиво произнёс Иван, заметив мои глазные поиски и кинулся в какую-то дверь. Вскоре он объявился с табуретом.

Я поблагодарил Ивана и занял место рядом с мертвецом, к счастью, он глазел на меня затылком.

– Чай не желаете? – вежливо поинтересовался Иван.

– Только не говорите, что он из Иван-чая?

– А из чего ж ещё по-вашему?

О, господи.

– Нннет, спасибо, откажусь. Как-то не охота на ночь глядя. – Время уже близилось ко сну. По крайней мере мой организм того очень желал – А сколько времени, не подскажите?

Иван с деловитым видом взялся за телефон, с понтами крутанул его в руке и нажал на кнопку. Маленький экранчик повернулся в мою сторону. Было уже почти десять. Я поблагодарил Ивана за услугу и тупо принялся молчать. Над всеми нами повисло тягостное молчание, от которого мне стало как-то не уютно. Кажется, я потерял нить, связующую нашу беседу. За время молчанки я ещё раз внимательно оглядел комнату. Что сказать: сплошное дерево. Не так, чтобы выглядело это всё трухляво, вполне даже прилично, исключая потолок, в котором зияли несколько немаленьких дыр, демонстрирующих чердачную темноту. Похоже, кто-то когда-то бродил по чердаку и случайно несколько раз проломил на потолке доски, возможно даже, провалившись насквозь. Тогда, если бы с потолка упал кто-либо из богатырей Иванов, то и на полу должны были быть дыры. Я бросил взгляд на пол, но вместо дыр заметил контуры люка, ведущего в подвал. Вполне подозреваю, что подвал этот используется как холодильник и потому подвал этот не совсем подвал, а погреб.

– Скажите… – осмелился я возобновить беседу и замялся, – дело в том, что я согласился взяться за ваше дело исключительно потому – не будет это сказано в обиду – что – как мне передал мой секретарь – в качестве гонорара за мою выполненную работу мне обещано от семьи… огромное вознаграждение… – я остановился, внимательно разглядывая Иванов. – Это правда?

– Да, – ответил Иван, а братья кивками поддержали его.

– А можно поинтересоваться: откуда у вас такие средства? Мне сказали, что если я раскрою это дело, то получу от вас… около десяти миллионов.

Братья кивнули, но сделали это с осторожностью.

– У вас есть такие деньги?

– Да.

– Есть.

Не смотря на такую крупную сумму, ответ братьев выдался неловким. Кажется, они не очень-то радовались, что имеют возможность платить по таким большим счетам, если вообще имеют. Что-то здесь было нечисто. Уж не надуть они меня собрались?

– Что-то мне не верится, – сказал я напрямик.

Ивановы явно оскорбились.

– Есть! – заявил Иван.

– Откуда? – я действовал напролом. Я не позволю себя облапошить. Я что, зря окунался мордой в навоз!

– Это не ваше дело!

– Успокойся, – унял Иван брата. – И вы тоже угомонитесь, есть у нас такие деньги.

– Да если они у вас есть, что вы тогда сидите в этой сраной деревне?

– Потому что эти деньги принадлежали тятьке! – заговорил старшой. – И мы не можем поделить этот дублон поровну.

– Дублон? – я застыл в изумлении.

Какой ещё, блядь, дублон!

– Да, дублон, – заговорил другой Иван. – Он принадлежал отцу.

– И как выглядит этот ваш дублон? – я невольно ощутил себя пиратом. Мне представилось, что сейчас откроется дверь, и в зал на одной ноге завалится Джон Сильвер, требуя немедля начать поиски спрятанных сокровищ, или такой же одноногий капитан Ахав, уговаривая меня ринуться в погоню за Моби Диком с целью отомстить ему.

– Старая золотая монета, – прозвучал ответ касательно дублона.

– И вы не можете его поделить?

– Да.

– У нас никак не получится поровну его распилить. Одному всё равно достанется чуть-чуть больше, а другому чуть-чуть, но меньше.

– А ещё и крошки после распила – с ними как?

Я какое-то время переваривал эту информацию. Мне в голову пришла мысль предложить братьям продать этот дублон и поделить выручку поровну, но вовремя спохватился, побоявшись, что последуют за моим предложением. Ведь они могли меня после этого спокойно кинуть.

– То есть дублон этот стоит больше биткоина? – спросил я.

– Какого ещё би… би… би…?

– Не берите в голову, – проговорил я и на секунду выпал из этого мира, представив, что я сделаю с такой суммой денег. – Значит, если я выявлю убийцу, то этот дублон вы отдадите мне?

Братья кивнули. Мне это подходит.

– А можно мне взглянуть на этот дублон?

– Нет, нельзя, – заговорил Иван.

– Сделаете дело, тогда увидите дублон.

– Вот та́к вот, – заявил наверняка принёсший мне телефон Иван.

Снова возникла пауза, во время которой о себе дала знать затихшая собака. Она яростно скребла о дверь.

– А много у вас таких дублонов?

И тут я неожиданно заметил, что братья как-то странно замялись с ответом, переглянулись между собой. Понадобилось несколько секунд, чтобы один из них проговорил:

– Нет, один. Он один у отца был.

Я тут же почуял ложь. Но промолчал. Я взглянул на убитого. Потом на его сыновей. Бутыль за столом уже почти иссякла. Но братья и не собирались пьянеть. Я неожиданно вздрогнул, когда кто-то накинулся на меня сзади. Я обернулся и обнаружил пса. Он так мило улыбался. От его злобного лая не осталось и следа. Я поспешил почесать его лохматую шерсть.

– Ух ты, какой кутя. Обожаю дворняжек, – проговорил я, когда этот пёс облизывал мои руки.

Но Иваном не понравилось, что собака покинула свою комнату. По крайней мере одному из них, потому он грозно проговорил:

– Иван, убери эту чёртову псину.

Мне не понравилось такое высказывание. Из-за стола поднялся другой Иван, чтобы выполнить поручение брата. Он встал рядом со мной и, смотря прямо на счастливого пса – собаки меня обожают, да и я их тоже – грозно выкрикнул:

– Иван!

Я с недоумением продолжал почёсывать собаку, глядя то на неё, то на Ивана.

– Иван! – снова прокричал Иван.

Что он делает? Я с вопросительным взглядом обратился к его братьям.

– Иван!

Пёс не собирался униматься, он улёгся на пол, демонстрируя желанное место для чесания – пузико. Да и к тому же, с чего он должен униматься, когда Иван выкрикивает ему на ухо имя Иван.

– Ах ты поганый пёс! – не сдержался Иван и ударил пса рукой по голове, правда ладонью.

– Эй, – вырвалось у меня тут же.

Иван уже успел взять пса за шкирку и потащил его туда, откуда тот вылез. Пёс жалобно скулил. Дверь за ним захлопнулась. Я ненавистно наблюдал, как Иван присаживается обратно за стол.

– Я когда-нибудь не выдержу и укокошу этого Ивана, – проворчал другой Иван.

– Я к вам с радостью присоеди… – не успел я договорить, как заговорил присаживающийся к нам Иван.

– Так, сегодня Ивана не кормить, – сказал он со слабой отдышкой. – Пусть задумается над своим поведением.

– Вот именно, мне Иван уже целую неделю спать не даёт. Лает по ночам и крыс гоняет!

– На улицу Ивана! – выкрикнул Иван, привстав и делая указательный жест рукой в направлении двери.

И тут я понял, в какой по-настоящему дурдом попал.

– Постойте, – произнёс я и остановился, соображая над следующим вопросом: – Собаку что, зовут Иван?

– Да, – сказал Иван со злостью. Все три брата питали явную ненависть к псу. – Его зовут Иван, чтоб ему пусто было. Но закончились его славные денёчки. Батьки больше нет, и поэтому мы можем со спокойной совестью избавиться от этого пса.

– Да, – поддержали братцы и стукнули кулаками по столу.

Я решил как-то унять их злобу.

– Эта собака принадлежала вашему отцу?

– Да.

– Он в нём души не чаял, в паршивце эдаком.

– Кабы он нас так любил!

И три брата зажмурили глаза. Им явно недоставало отцовской любви.

Я разглядывал братьев. Мне их почему-то не было жалко. Хотя почему «почему-то», ведь они бьют собаку, а это я не потерплю. И никакие оправдания здесь не нужны. Я чувствовал, что братьям нужно выговориться. Многое им нужно обсудить, им явно нужен тот, кто выслушал бы их. А поскольку никто к ним, похоже, никогда не наведывался, то я чувствовал, что вскоре придёт время, и Иваны по зову внутреннего голоса замучают меня своими излияниями.

– На улицу Ивана! Под дождь! – снова взорвался Иван, вынырнув из своей горечи.

– Так дождь закончился, – заметил я между прочим.

– А всё равно, – с оскалом ответил мне Иван.

– Да, там ему и место, – поддержал Иван Ивана.

– А земля-то – сплошная грязюка, – заметил третий со злорадной усмешкой. – Вот пусть и поспит на ней.

– Кстати, а не пора нам всем спать? – спросил я трёх собаконенавистников.

Братья переглянулись. Иван неопределённо пожал плечами.

– Может, и пора, – сказал он и зевнул, потом зевнули я и остальные.

– Спать вы будете в папкиной комнате, – сказал младшой.

– Иван вам всё приготовил.

– А Иван будет спать на улице! – снова взорвался Иван, вспомнив о собаке.

– Да! Правильно! Так ему и надо! Иван выпусти Ивана из батькиной комнаты и вышвырни его на улицу!

– Постойте, – остановил я порывающихся братьев, – если Иван сейчас находится в комнате, в которой я буду спать, то можно Иван останется там же? – Братья недовольно и вопросительно переглядывались, но я тут же подоспел со спасительной догадкой: – Дело в том, что мне совсем не спится без собаки. У меня самого дома собака, так я с ней каждую ночь сплю… А без сна, сами знаете, голова ни к чёрту.

Братья опять переглядывались, прям вылитые знатоки клуба «Что? Где? Когда?». Но это ни к чему не привело. Время вышло, и братьям пришлось уступить.

– Ладно. Если вы, и правда, не можете спать без собаки…

– Не могу.

– А крепкий сон вам уж точно нужен, чтобы вести это дело.

– Вы абсолютно правы, Иван.

– Но Иван не даст вам спокойно спать.

– С ним я по крайней мере засну.

Иваны выпускали из себя пар, постепенно успокаиваясь.

– Ну ладно, что, комната ваша готова, если хотите, можете идти спать.

– Благодарю, – сказал я, поднимаясь с табуретки.

– Туалет если что, на улице.

Меня это нисколечко не напугало.

– Понимаю, я сам из села.

Братья взглянули на меня в этот раз с прежним подобострастием. Приятно, наверное, осознавать, что человек напротив тебя тоже хоть когда-то, но срал в уличном туалете.

– А это правда, что у вас в городе есть эти… как их… у-у-уни…

Иван толкнул брата в плечо.

– Простите, он немного дебил.

Я в ответ улыбнулся.

– Ну ладно, я тогда пойду? – сказал я на прощание и ненароком наткнулся взглядом на убитого. – Скажите, а вы собираетесь хоронить отца?

– Да, завтра схороним.

– А кладбище у вас есть?

– Насчёт этого не беспокойтесь, возле дома схороним.

Меня это чутка удивило.

– Неужели рядом с вашей матушкой? – поинтересовался я.

– Да.

– А яма уже выкопана?

– Насчёт ям не беспокойтесь, – заговорил другой братец. – У нас их столько, что… – тут он запнулся, поскольку на него устремились две пары негодующих глаз.

Любопытно. Я взял это на заметку, после чего пожелал бедным сироткам спокойной ночи и удалился к себе в комнату, где меня с восторгом встретил пёс по кличке Иван. Про себя я его прозвал Пухлей. У меня точь-в-точь такой же был.

Ночь первая

Прошёл час, а я продолжал лежать на кровати, задумчиво разглядывая потолок. С краю от меня, обнимая одной лапой и уткнувшись носом в подмышку, посапывал Пухля.

Да, ничего себе дельце. Мозгами пошевелить придётся. Пока я не знал, от чего мне отталкиваться. Ещё не все детали были обсуждены. Я чувствовал, что забыл спросить что-то важное. А если точнее, что происходило незадолго до убийства. Как себя чувствовал отец семейства, может он с кем-то даже поругался. Да и вообще… да, необходимо ещё раз порасспросить троих Иванов. Насчёт этого у меня почему-то была отчётливая уверенность, что братья сами изъявят желание навестить меня, чтобы побеседовать наедине. Правда, я не предполагал, что они начнут устраивать это так скоро, а тем более в то время, когда я лежу на кровати и пытаюсь заснуть.

В дверь тихо постучали. Я насторожился. Постучали ещё раз, чутка громче. Я продолжал лежать, глазея в дверь. На окнах покойного не было штор, и потому все очертания предметов мне виделись весьма ясно, ведь к тому же на небе солировало полнолуние. Выходит, небо успело избавиться от злосчастных горюющих туч, и это хорошо, подумал я. Вот я начал замечать, как дверь осторожно приоткрывается. Вскоре оттуда высунулась лохматая и бородатая голова. Её глаза уставились в мои.

– Вы не спите? – шёпотом проговорил Иван.

– Нет.

– Можно? – и Иван ступил в комнату. В руке он держал табуретку. Поставил рядом с кроватью, присел и снова уставился на меня.

– Не спите?

– Нет.

Я не отводил от него взгляд, готовясь к любому неожиданному повороту сюжета. Мы какое-то время неловко молчали.

– Вы не против, если я включу? – рука Ивана потянулась к светильнику, стоящему на прикроватной тумбочке.

– Нет.

Пухля поморщился от света, но просыпать не стал. Иван чутка вздрогнул при виде пса и чуть слышно задышал.

– Хороший пёс, – проговорил Иван весьма неискренне. – Папка его обожал.

Рука Ивана уже было потянулась к псу, но остановилась и вернулась назад. Не знаю, что он собирался делать: то ли погладить Пухлю, то ли ударить. Второго я, само-собой разумеется, уже бы не позволил.

– Вы младший, да? – начал я нежданно нагрянувший в этот час допрос.

– Да, а откуда вы узнали? Я ещё тогда за столом удивился.

– Это просто: вы называете вашего отца папкой, средний брат – батькой, а старший – тятькой.

– А-а, – с тихим удивлением протянул Иван. – А я этого и не замечал.

Я молча стал смотреть на Ивана, ожидая слов от него. Ведь зачем-то ж он явился сюда ночью. Но он ничего не говорил. Думал о чём-то.

– Вы зачем-то пришли ко мне? – спросил я.

– Ах, да, – произнёс как всегда шёпотом Иван, и я заметил, сделал он это не без стеснения. – Дело в том, что… я хотел с вами кое-что обсудить.

– И что же? – спросил я через минуту, потому что за всё это время он не проронил ни слова.

– Вы знаете, – начал он, нервно мня свои ладони, – скоро я собираюсь уехать из деревни.

– Вот как?

– Да.

– А почему?

– А что тут делать? – выпалил он с распахнутыми глазами. – Надо и мир повидать. Вот, думаю, в город податься.

– Похвально.

– Вы так считаете?

– Конечно, вы ещё молодой, а жизнь, как говорится, одна.

Иван с облегчением выдохнул и улыбнулся.

– Я тоже так считаю.

– А что вы в городе делать будете?

– А вот насчёт этого я с вами и хотел посоветоваться… Дело в том, что я собираюсь в городе, как это говорят, деньги лопатой грести.

– Угу, – удивлённо. – А откуда вы эти деньги возьмёте?

– Дело в том, что у меня есть, как это сказать… бизнес-идея.

– Вот как?

– Да.

– И какая именно?

– Я очень люблю рубить дрова.

– Я, кстати, тоже любил рубить дрова. Если топор хороший, то мог на несколько часов засесть за этим делом.

– Ого, – с искренним изумлением произнёс Иван.

– А при чём тут ваша любовь рубить дрова?

– Ну как же, у меня это хорошо получается, вот я и думаю, что буду лучшим в этом деле и заткну всех городских дровосеков за пояс.

Я глядел на наивного Ивана и думал, огорчать его или нет, сказав, что никому в городе нахуй не сдались его дрова.

– А ведь неплохая идея! Да, очень неплохая, – похвалил я Ивана.

– Вы, правда, так думаете? – Иван сиял от счастья, даже в комнате стало светлее. Я прям так и видел, как он представляет себя в городе в окружении полуголых красоток, из карманов торчат купюры, топор эдак непринуждённо закинут на плечо, а стоящие в очереди девушки дерутся в стремлении первой подержаться за его топор.

– Конечно, отличная идея. Как я до неё сам не додумался.

– Э, не, поздно, – игриво возразил мне Иван. – Я первый придумал.

– Да, идея хорошая, очень хорошая… вот только…

Иван застыл в ужасе.

– На всякий случай я бы посоветовал вам запастись ещё какой-нибудь идеей. Так, на всякий случай, а то вдруг… деревья закончатся. Вы же знаете: город, деревьев там не так много. – Иван задумчиво и беспокойно закивал. – Поэтому… ну вы понимаете.

Около минуты Иван как в гипнозе кивал головой, уставив озабоченный взгляд в пол.

– Раз вы пришли ко мне, можно я у вас кое-что спрошу?.. Иван? – я коснулся его.

– А? Что? – спросил он.

– Можно я обсужу с вами детали убийства?

– Нннда, – расстроено прозвучало из его уст. Его сейчас заботило совсем другое.

– Ммм… – я соображал, как начать и начал: – Скажите, а сколько было времени, когда вы обнаружили отца убитым?

– Первым отца увидел Иван.

– А, ну да. А это какой: старший, средний?

– Старший.

– Угу… А во сколько это произошло?

– Часов где-то в девять.

– А до этого что происходило? В смысле, что делал ваш отец незадолго до смерти, где были вы и ваши братья?

– Папка чай пил. Он тогда навеселе был. Да вообще он у нас всегда весёлым был, горазд на всякие выдумки.

– Да, я заметил. Продолжайте.

– Э-э… Мы сидели всеми за столом, тоже пили чай.

– А о чём разговаривали?

Иван чутка замялся. Что-то они скрывают от меня. И это, скорее всего, связано с дублоном.

– Да так, о жизни. О хозяйстве. Кому завтра у поросей чистить, кому кур резать, кому дрова рубить.

– Ну насчёт дров, я думаю, кандидатов с вами тягаться не нашлось, – заметил я с улыбкой, но Иван её, похоже, не оценил. – И это всё?

– Что всё?

– Вы поговорили, а что потом было?

– Потом мы пошли к себе по комнатам.

– Все вместе?

– Ну, я ушёл первым, потом сразу Иван за мной пошёл. А Иван остался.

– Угу. А потом?

– А потом, где-то через час, я услышал стук – громкий – и Иван залаял.

– Ага! то есть наш Иван – главный свидетель преступления, получается, так? Да, Иван? – я принялся любоваться Пухлей, а он всё спал и спал, раскорячившись на кровати и храпя. Похоже, он сейчас бродил по дну очень глубоко сна. Ладно, с ним я ещё успею вдоволь побеседовать. Я снова устремил всё своё внимание на двуногого Ивана: – Ладно, а что потом было?

– А потом Иван заорал, что папку убили. Ну, я и прибежал в зал, и увидел всё это дело.

– Угу. А ничего подозрительного вы не заметили.

– Что именно?

– Не знаю. Ну например… что вам первое пришло в голову, когда вы увидели вашего отца убитым?

– Не знаю, – недоумённо проговорил Иван и пожал плечами. – Что папку убили вот что, а что мне ещё оставалось думать?

– Угу… – Я задумался, пристально всматриваясь в глаза одного из подозреваемых. – Скажите, Иван… вы ведь догадываетесь, что, если рассуждать чисто логически и беспристрастно, то вашего отца мог убить только кто-то из ваших братьев? Ведь кроме вас в доме никого не было.

Иван со звуком спустил через ноздри n-ое количество углекислого газа и тяжело закивал.

– У вас есть какие-то догадки насчёт этого?

– Ну-у, если честно…

– Так.

– Я думаю, что…

– Угу.

– Это сделал…

Я приподнялся на локтях и всем туловищем приблизился к Ивану.

– Иван.

– Угу, – в задумчивости произнёс я и откинулся на подушки. – А какой Иван?

– Старший.

– Старший? А почему?

– Он с папкой частенько ругался в последнее время.

– Из-за чего?

Иван опять замялся.

– Да так, по-всякому бывало.

– Например?

– Ну-у… у свиней отказывался чистить, когда папка его просил.

– И что в итоге, чистил?

– А как же. Попробуйте против папки пойти.

– Угу… а средний Иван с отцом не ругался?

– Ну, – пожав плечами, – может, тоже бывало.

– Угу, а вы?

– Я? – Иван был искренне возмущён моим вопросом. – Нет, конечно. Вы чего. Я обожал папку. Ведь он меня всему научил. Да я ему и слова наперекор никогда в жизни не сказал.

– А дрова рубить это он вас научил, да?

– А как же. И коров доить, и курей резать. Я ему всем обязан.

Мы замолчали. Я задумчиво уставился в одну точку и одной рукой ласково почёсывал Пухлю.

– Скажите, а кого из вас отец любил больше?

Я поставил Ивана в тупик этим вопросом.

– Не знаю. Одинаково, наверное. А что?

– Да так, может, один из ваших братьев приревновал отца к вам например, и… не знаю, разозлился, а потом убил его.

Иван задумчиво пожал плечами.

– Скажите, Иван, а вы не знаете: был ли у кого-нибудь умысел убивать вашего отца?

– В смысле?

– Ну мотив? Мог ли кто-то получить от этого выгоду? Или, напротив, это вышло случайно, в приступе ярости, поругались, например, как думаете?

– Не знаю, – проговорил Иван и пожал плечами.

– Ладно… – Я снова задумался. Не так-то просто, знаете ли, вести допрос в такой поздний час: обработка полученной информации, а затем поиск темы для моего встречного вопроса и само его построение занимают довольно-таки немалое время, так как днём, наоборот, на это у меня уходит микросекунды, а то и нано. – Скажите: а как бы вы описали ваши отношения с братьями?

– Не знаю, нормальные. Мы же братья.

– Не ругались никогда?

– Бывало, конечно, особенно в детстве, а так… – сказал Иван и задумчиво уставился глазами в темноту.

– Неужели во взрослом возрасте не ругались?

– Ругались, конечно, но…

– О чём например?

– Да не знаю даже, – сказал Иван, явно не желая вдаваться в этот вопрос глубже.

– А-а… – только успел я протянуть, как Иван меня перебил:

– Знаете, я пойду, – сказал он, поспешно подымаясь с табурета. – Завтра рано вставать, коров доить, телят поить, сами понимаете.