скачать книгу бесплатно
Вот тут мне стало смешно! Какой еще запах! Оно же сплошь пропахло саше! Кухонное полотенце, в которое завернут нож! Ваша хваленая экспертиза получит только «зеленый чай»! Ничего у них не выйдет!
Видимо, уловив движение моих губ, высокий спросил:
– Что вас так развеселило, Диана Сергеевна?
– Ничего. Это я так. Нервное.
– Нервы у вас, как канаты. По-прежнему будете утверждать, что все эти вещи видите впервые?
Разумеется, он имел в виду ключи от машины, портмоне и нож. Что мне оставалось делать? Я кивнула:
– Впервые.
Они отнеслись к этому спокойно. Я начала подозревать, что знаю еще не все. Еще один кролик сидит у них в шляпе. Но они не торопятся его вынимать. Остается только догадываться, почему?
– Диана Сергеевна, – официально сказал старший, – по результатам обыска мы вынуждены вас задержать. До выяснения обстоятельств.
– То есть… Как это? Задержать? – испугалась я. – А как же мое свидание?
– Свидание подождет, – отрезал высокий.
– Чего подождет?
– Результатов экспертизы. Посидите пару дней у нас в отделении. Поскольку суббота. В понедельник следователь рассмотрит ваше дело и решит, как с вами поступить. Отпустит либо предъявит обвинение. И изберет меру пресечения. Тогда уже вы перейдете в разряд подследственных.
– В чем? В чем мне предъявят обвинение? – заволновалась я.
– А вы еще не поняли? В убийстве гражданина Северного Максима Александровича!
Тут я почувствовала, что в четвертый раз за день схожу с ума. Это уже было слишком!
– Это какое-то недоразумение! – отчаянно сказала я. – Никого я не убивала!
– Все так говорят.
– Но…
– Собирайтесь. Советуем одеться потеплее.
– А нельзя мне… остаться? Поскольку суббота… – неуверенно сказала я.
– Э, нет! – возразил высокий. – Девушка вы резвая, мужа-детей у вас нет. Того и гляди, кинетесь в бега. Ищи потом ветра в поле!
Я кинула отчаянный взгляд на телефон:
– А позвонить можно?
– Поскольку вы теперь задержанная, то нельзя, – сказал старший. – Собирайтесь.
– Но мне на работу в понедельник!
– Вы что, еще ничего не поняли? Вас подозревают в убийстве! Здесь улик… – он развел руками. – На три уголовных дела хватит!
Сосед по лестничной клетке посмотрел на меня сочувственно. Все это время он молчал, как, впрочем, и дядя Вася, второй понятой. Но взгляд у него был другой. Я бы сказала, пытливый. И запоминающий. Профессиональный. А кем он работает? И где? Я ничего не могла сказать о своем соседе напротив, тем более не хотела при нем одеваться.
Его и дядю Васю все-таки отправили на кухню, но одну меня не оставили. Пришлось одеваться при посторонних. Меня колотила мелкая дрожь. Не понимаю зачем, но я оделась точно так же, как каждое утро на работу. Словно и в самом деле собиралась на работу в офис. Разумеется, все, что со мной происходит, – всего лишь недоразумение, которое в скором времени разрешится!
Я же Дана Кузнецова! И я ни в чем не виновата!
На вешалке в прихожей висело мое пальто. Из плащевой ткани. Новое пальто, которое я купила в начале ноября, конечно же, на рынке. Вы наверняка встречали на улицах подобные пальто. Хит нынешнего осенне-зимнего сезона. О его цвете надо сказать особо. Времена моей туманной юности пришлись на период тотального дефицита товаров. Как промышленных, так и продовольственных. Джинсы, которые тогда можно было купить, сплошь были радикального синего цвета. Густо замешанный ультрамарин. Чтобы придать штанам индивидуальность, мы их «варили».
Рецепт прост: надо опустить джинсы в тазик с водой и насыпать туда же хлорки. Либо отбеливателя. Тазик поставить на плиту и варить штаны несколько часов. То, что получится в результате, называется «варенка». А если каждую штанину завязать на колене узлом, выходит невообразимое. Вверху синее, к середине штанин все светлее и светлее, на коленях почти белое пятно, а внизу краски вновь сгущаются. К чему я все это рассказываю? Да к тому, что мое новое пальто точно такое же! Полагаю, я купила его, поддавшись порыву. Воспоминаниям юности. Только было оно не из синей ткани, а из бордовой, но эффект «варенки» присутствовал. У меня создалось ощущение, что пальто дважды завязали узлом и искупали в кипящей воде с добавлением хлорки. Вверху оно темное, к талии, где завязывается пояс, светлее, потом вновь темная полоса, снова светлая, а низ совсем темный. Представили? У вас богатое воображение! Как и у дизайнеров, работающих на наш вещевой рынок.
Деньги я копила с лета, в отпуск на Канары не ездила, бриллиантов не покупала, поэтому к новому пальто смогла купить и новые зимние сапоги. Типа «унты». Так и было написано на ценнике: «унты». В таких оленеводы гоняют по бескрайним просторам Севера оленьи упряжки. Каждый год нам обещают суровую зиму, а я человек легковерный. К нынешней «суровой» зиме подготовилась основательно. Теперь мои теплые унты чуть ли не каждый день благополучно мокнут под дождем, мех на них висит сосульками, а на замшевых носах – белые разводы. Зато оленеводы моей бескрайней, как просторы Севера, души спокойны.
Все это я и надела, отправляясь в тюрьму.
Как меня увозили, видел весь двор. Потому что была суббота. После полудня люди вернулись с рынка, те, кто побогаче, набегались по магазинам. Хлебом запаслись достаточно, и в качестве развлечения их ожидало зрелище. Шоу под названием: «Дану Кузнецову из второго подъезда увозят в наручниках». Оваций не надо, цветы в машину.
Насчет наручников я, конечно, преувеличила. Сопротивления не оказала, и мне стали доверять. Благоразумие – гарантия вежливого обращения. Отвезли меня в отделение. И посадили за решетку.
Однако случилось нечто странное. Перед тем как я очутилась в камере, у меня изъяли личные вещи. После того, как обыскали. В том, что их изъяли, ничего удивительного нет. И в том, что обыскали, тоже. Вдруг в кармане моего замечательного пальто окажется столовая ложка, и я начну рыть подкоп, раздвигая черенком бетонные плиты пола? Или ключами от квартиры начну перепиливать прутья решетки? Ведь именно их у меня и изъяли. Отсюда вывод: ключи – инструмент, при помощи которого можно совершить побег.
Странность же заключалась в том, что после того как из моего правого кармана вынули ключи от моей собственной квартиры, из левого вынули ключ от чьей-то еще. Некоторое время я смотрела на него с недоумением. Откуда это взялось в моем кармане? Я не помню, чтобы клала туда какой-то ключ.
Зато сотрудники милиции, привезшие меня в участок, переглянулись и заметно оживились. Я вновь вспомнила про кролика в шляпе. Надо сосредоточиться, иначе, увидев лопоухого, распущу свой болтливый язык. Я не люблю фокусы. И вообще: терпеть не могу цирк. Поэтому цирка в моей жизни было мало, только развод. Вот уже больше десяти лет рыжая Дана Кузнецова не выходит на арену и не говорит «ап!».
После того как все опасные предметы были изъяты, я получила передышку. Самое время, потому что мне надо было сосредоточиться и хорошенько обдумать свое положение. Скверное, как никогда.
Самое же интересное началось через несколько часов. Потом я поняла, что мне дали время для того, чтобы осознать весь ужас моего положения. Это была психологическая подготовка. Несколько часов за решеткой должны были сломить мою волю. Мне полагалось раскиснуть, пропитавшись вонью «обезьянника», в котором ночевала парочка бомжей, заплеванного пола, отвратительных стен и тусклого света. Но я плохо видела в сумерках, поэтому отвратительные подробности не впечатлили.
К сожалению, я отношусь к типу людей, который можно охарактеризовать так: «человек критической ситуации». В обычной жизни я похожа на амебу. Беспозвоночное существо, неспособное оказать сопротивление. Я никогда не устраиваю скандала, если меня обвешивают или обсчитывают, не требую прибавки к зарплате, а тем более чтобы платили в евро, безропотно забираю испорченное портнихой платье и так далее. Эти бытовые мелочи не пробуждают мою жизненную энергию.
Но как только случается что-нибудь чрезвычайное… Вспомнить развод с мужем. И его измену. То есть сначала была измена, а потом развод. Однажды лекцию в моем институте отменили, я вернулась домой раньше обычного на целых два часа и застала мужа в постели с лучшей подругой. Я открыла входную дверь своим ключом и тихонько, крадучись, прошла на кухню посмотреть, не пьют ли они, как обычно, чай. Потом услышала какие-то стоны и так же на цыпочках прошла к двери в единственную комнату. Приоткрыла ее и какое-то время стояла на пороге. Полагаю, что минут десять.
Я смотрела, как они занимаются любовью, и испытывала странные и противоречивые чувства. Я поняла вдруг, что мой муж – красивый. Раньше мне это и в голову не приходило! Во-первых, он был высокий. Во-вторых, у него замечательные широкие плечи, тонкая талия и упругие ягодицы. Этими ягодицами он вдавливал партнершу в диван так сильно, что тот стонал всеми своими старыми пружинами и даже раскачивался. Он занимался любовью с моей лучшей подругой вдохновенно и почти так же красиво, как это показывают в кино. В моей душе мелькнуло нечто похожее на сожаление. Я почувствовала легкое головокружение. Эти упругие ягодицы были моей законной собственностью, а мне ни разу не пришло в голову употребить их по назначению!
Когда они закончили, я захлопала в ладоши и сказала:
– Это было замечательно!
А потом предложила всем нам пойти на кухню и попить чаю. Я устала с дороги, да и они тоже слегка утомились. Лица у них были красные, а с мужа вообще градом катился пот. Я взяла чистый носовой платок и вытерла ему шею. Вот после этого мой муж и кинулся собирать чемодан, заявив, что он устал от моей рыжей наглости.
Или взять популярную в нашей семье историю о том, как маму сбила машина. Это случилось прошлой весной. У мамы тоже плохое зрение, еще хуже, чем у меня. И вот две слепые курицы пошли на оптовый рынок прикупить продуктов к Восьмому марта. Перед нами оказался перекресток без светофора.
И в этот момент синхронность наших действий была нарушена. Я прилипла к витрине газетного киоска, где увидела модный журнал с заинтересовавшей меня обложкой. Мама же этого не заметила и смело шагнула на проезжую часть. Ехавшая у бровки машина тут же затормозила, пропуская женщину. Мама поняла все правильно и зашагала дальше, туда, где был островок безопасности. Зато водитель машины, ехавшей по ближней к центру полосе, понял все неправильно и прибавил ходу. Ситуация, которая сплошь и рядом случается на наших нерегулируемых сигналом светофора наземных переходах.
Мама метнулась назад, и машина, пропустившая ее, прибавила ходу. Мама заметалась, водитель тоже. И все же жертвой оказалась мама. Когда я это поняла, то кинулась на проезжую часть.
Потом мама мне сказала, что даже не видела, как я бежала. Это было похоже на чудо. Мгновенное перемещение со скоростью мысли. Я была у киоска, а секунду спустя уже вытаскивала ее из-под колес машины. А еще секунду спустя выволакивала из-за руля насмерть перепуганного водителя «Жигулей». Он оказался ниже меня ростом, и уж ему-то я не стала напоминать о том, что Наполеон тоже был маленьким. Тряханула так, что с него посыпались очки и пуговицы.
Он что-то жалобно блеял и совал мне деньги, но я заставила его отвезти нас с мамой в больницу, дождаться, пока она пройдет обследование, и отпустила, только убедившись, что по телефону, который он мне дал, ответила его собственная жена. Это чтобы вы представили, что у меня за характер. Теперь картина полная.
Очутившись в критической ситуации, посаженная за решетку и запертая на замок, я совершенно успокоилась. Все мои лучшие чувства были мобилизованы, жизненная сила наполняла меня до краев. И даже переполняла. Я постелила на грязную скамью свое новое пальто из плащевой ткани и удобно на нем устроилась. Поскольку прошедшая ночь была бурной, я сразу же уснула.
А когда проснулась, надо мной стояли двое. Это было похоже на дежавю. Двое оперуполномоченных, один маленький, а другой высокий, стали моей навязчивой идеей.
– Я же говорил, что у этой женщины не нервы, а канаты! – с чувством сказал высокий.
– Диана Сергеевна, собирайтесь, – сказал маленький.
– Куда? – спросила я.
– Надо слегка освежить вашу память.
Много времени спустя (гораздо больше десяти минут) я поняла, что всё, что они проделали со мной, было незаконно, но поняла так же и то, что это их стиль работы. В борьбе за показатели все средства хороши. Тем более в пользу моей виновности были найденные во время обыска улики. Никто не сомневался в том, что блондина зарезала я. И даже сама я начала сомневаться. А вдруг? Чего только в жизни не бывает!
Они вывели меня на улицу и посадили в милицейскую машину, на заднее сиденье. Сами сели по бокам и прижались ко мне так плотно, будто я могла обратиться в газообразное состояние и испариться. А они смогли бы этому помешать, зажав меня в тиски своей мужской неотразимости. Водителю, видимо, заранее сказали адрес, потому что вопросов он не задавал.
Зато мне вопрос задали:
– Вас не удивляет, Диана Сергеевна, что мы пришли к вам с обыском?
– Вообще-то удивляет.
– Значит, вы считаете, что у нас не было оснований подозревать вас в убийстве?
Вопросы задавал маленький. Я поняла, что его все еще беспокоит мой рост. Комплекс Наполеона. Я уверена, что будущий император стремился к мировому господству исключительно по причине маленького роста. Завоеванная Европа добавила ему не меньше десяти сантиметров. Чтобы стать как все, не хватило России.
Итак, маленький спросил: «Вы считаете, что у нас не было оснований подозревать вас в убийстве?»
– Не больше, чем всех остальных жильцов нашего дома, – резонно заметила я.
– Я начинаю восхищаться этой женщиной! – с чувством сказал высокий. – Она ведет себя грамотней иных, отмотавших срок в колонии строго режима! Надо проверить по картотеке, нет ли у нее судимости.
– Надо, – еле слышно вздохнул его напарник. – Меж тем, Диана Сергеевна, основания у нас были. И немалые. Вы сейчас сами в этом убедитесь.
Я задумалась. И в самом деле. Почему они пришли с обыском именно ко мне? Разве я дала повод сегодня ночью? Ни малейшего! С тем же успехом они могли прийти в любую другую квартиру! И я справедливо рассудила, что случилось нечто чрезвычайное. И начала усиленно думать. Меж тем мы ехали к центру. Но на Пушкинской не задержались. А жаль! Я искала глазами крышу, где могла бы нагишом загорать Илона, мой кумир, но вовремя вспомнила, что на улице зима.
Маршрут, по которому мы ехали, был мне незнаком. И дом, к которому подъехали, я тоже не признала. Прищурилась на окна на предмет наличия в них тройных стеклопакетов и была полностью удовлетворена. Жители двух-трех квартир нынче ночью поступили бы так же, как и я, окажись они в моем положении.
– Ну как, Диана Сергеевна? Место знакомое?
– Место незнакомое, – сказала я более чем спокойно. Не забывайте: я человек критической ситуации.
Моих спутников это нисколько не смутило. Я догадалась, что они постепенно ко мне привыкают. К особенностям моей логики.
Все так же зажатая в тиски, я прошла к двери в подъезд. И с интересом посмотрела на кодовый замок.
– Ну что? Не припоминаете? – вновь спросил маленький.
– Что именно?
– Код замка?
– Нет.
– Что ж. Еще не вечер.
Он сам набрал комбинацию цифр. Тут в моей памяти что-то мелькнуло. А он не так уж и неправ! Последней палец должен был коснуться крайней кнопки. «Единица». Если это случится, я – сумасшедшая. Как завороженная, следила я за рукой своего сопровождающего. Когда он нажал на «единицу», после чего раздался писк, сердце мое тревожно заныло. Из черного цилиндра фокусника показались кончики розовых ушей.
– Пойдем пешком, – сказал высокий. – Третий этаж. Ты как, Дана Кузнецова? В состоянии подняться на третий этаж?
В школе я увлекалась волейболом. Играла в сборной школ нашего района. Гоняли нас так, что ноги к концу тренировки становились ватными. Волейболом я давно уже не занимаюсь, но навыки остались. Подняться пешком на третий этаж для меня все равно, что дойти до ближайшей автобусной остановки, даже дыхание не собьется. Я невольно усмехнулась и шагнула на первую ступеньку. Интересно, есть ли у них оружие? Если я побегу, будут ли они стрелять?
Я заглянула в глаза высокого, и мне расхотелось экспериментировать. Этот парень разонравился мне еще в тот момент, когда был готов выкручивать мою руку. Когда он при сегодняшнем обыске придержал входную дверь, я поняла, почему мужчины – сильный пол, а женщины – слабый. Мне даже чуть-чуть захотелось, чтобы эти сильные руки меня обнимали, вместо того чтобы подталкивать вверх по лестнице. Но желание это быстро прошло. Он выполнял свою работу и делал это старательно. Даже слишком.
На третьем этаже меня вновь посетило дежавю. Жизнь полна сюрпризов! Я без колебаний направилась к левой двери. Мои сопровождающие переглянулись:
– Память, кажется, проясняется? – услышала я за спиной.
Я не понимала, что со мной происходит. И мне вдруг стало страшно. Розовые уши кролика уже нахально торчали из шляпы.
– Ну что. Открывай, Дана Кузнецова, – сказал высокий.
– Чем?
– А ты руку в карман опусти. В левый, – посоветовал мой мучитель.
Я послушалась и сунула руку в карман. К моему удивлению, там вновь оказался ключ.
– Ага! Вы положили его в карман, пока мы ехали в машине! – воскликнула я.
– Догадливая, – усмехнулся высокий. – А разве не оттуда его извлекли, перед тем как запереть тебя в камере?
Это было резонно. На правду нечего сказать, кроме правды! Я вставила ключ в замок, и, к моему удивлению, дверь открылась. Хотя чему уж тут удивляться? Я очутилась в тесной прихожей. Вошедший вслед за мной сотрудник милиции протянул руку и включил свет. Невольно я зажмурилась. Потом застыла в недоумении. Мне показалось, что я здесь уже была. Я испугалась и замерла, не в силах сделать ни шагу.
– Так и будем стоять? – спросил высокий.
– А что прикажете делать?
– Иди в комнату.
И я его послушалась. Они шли следом. Уже в комнате я подумала, что пятый раз за день сходить с ума не стоит. Это я уже вряд ли переживу. Меж тем меня переполняли противоречивые чувства.
Да, я стояла на пороге, не в силах поверить своим глазам. Потом машинально сняла очки и подышала на стекла. Протерла их рукавом и вновь нацепила на нос. Ничего не изменилось. На столе, в рамке, стояла моя фотография.
Я прекрасно помнила эту фотографию. Одна из самых удачных. Пятилетней давности. На курсах секретарей-референтов от нас потребовали качественный фотоснимок, желательно студийный. Боссы, набиравшие себе секретарш, листали личные дела девушек и придирчиво рассматривали их портреты. Однажды я эту картину наблюдала.
