скачать книгу бесплатно
Мать этот разговор тоже, выходит, слышала. А вот про ребенка хотелось бы уточнить. Поэтому Макар с нетерпением ждал закрытия сделки. В этот день он опять увидит Юленьку. Надо бы как-то к ней подкатиться. В ресторан, что ли, позвать? Хотя, какие сейчас рестораны? Говорят, скоро все закроется. И кинотеатры, и парикмахерские. Интересно, как сейчас ухаживать за понравившейся женщиной, если ее никуда нельзя позвать? Не к себе домой же так сразу. Не поймет. Или поймет? Не дети, ему за сорок, ей к тому идет. И замужем побывала. Чего ломаться-то?
Макар заколебался. День предстоит сложный. С одной стороны, ему надо как можно скорее улизнуть с ключами от новой квартиры, а с другой, не проворонить Юленьку. Которая будет сидеть в банке до упора. До того, как Таисия Маврушкина выйдет из хранилища с увесистым конвертом. В этом конверте и Юлин гонорар.
Поэтому Макар был на разрыв. Он даже хотел позвонить своему риелтору, чтобы узнать у нее Юлин телефон. И ругал себя: «Ну почему я его не взял у самой Юли?! Столько часов проторчали в банке! Как мне это в голову-то не пришло?!»
Но не пришло. Потому что деньги. А деньги для Макара Верещагина были всегда на первом месте, потому и не женился до сих пор, как правильно говорила мать.
В то же время Верещагин понимал, что звонить своей риелторше, чтобы спросить у нее Юлин телефон, нельзя. Та, чего доброго заподозрит, что ее хотят кинуть. А она и мысли такой допускать не должна. Иначе все сорвется.
И что тогда будет с этими, мягко скажем, не очень-то белыми миллионами? Куда-то их срочно необходимо пристроить. И быстро. По слухам, город скоро закроют. И будет Макар Верещагин сидеть на своих пачках с деньгами в полной неопределенности. Уже пошли слухи, что наличные деньги запретят, потому что вместе с ними передается проклятая зараза. Коронавирус этот.
Макар понимал, что под шумок вполне могут провернуть изъятие денег у населения. Ему не хотелось попасть под раздачу. Конечно, он, как московский чиновник, обладал инсайдерской информацией, но штука была в том, что толком никто ничего не знал. Решение не было принято, и принять его могли в любой момент сообразно сложившейся ситуации. Решалось это на самом верху, в Кремле. И соваться куда-то со своими миллионами было бессмысленно и опасно.
Макар, волнуясь, ждал звонка. От осведомленного источника в Кремле. От этого зависело, как он будет вести себя в день, когда закроет сделку. Все было на мази.
Первая неделя пролетела незаметно, а вот вторая… Поневоле Верещагин начал психовать. А не поторопился ли он с покупкой? Цена на вторичку скоро упадет. Надо было дураку доллары покупать! Но официально он это сделать не мог, а комиссионные за черный нал сейчас зашкаливали.
Вон и мать, места себе не находит. Себя накручивает и сына заводит. Надо у нее мобильник отобрать. Чтобы не звонила этой своей подруге. У которой дочь в Китае. Мать как поговорит с ней – сама не своя. Тут же давление поднимается. Надо все это прекращать…
…А ну, как и в самом деле наличные отменят? А счета заморозят. Разные слухи ходят. Вон, в 98-м, сколько денег у людей пропало!
Макар леденел при одной этой мысли. Ему нужна была эта квартира. Потому что он по-прежнему свято верил в золотые московские квадратные метры. И вера эта, даже несмотря на пандемию, была в Верещагине непоколебима.
Если только ему не предложат и другой вариант, проверенный. Всего один звонок – и настроение Макара Верещагина может измениться…
Маврушкины
Таисия была далеко не так проста, как думал Кит. Может, в делах она ничего и не смыслила, но житейский ум у нее был, и у мужа Таисия многому научилась. Последнее время Кит загадочным образом частенько куда-то исчезал. Бывало, что и ночевать домой не приходил. На все вопросы Таисии отговаривался бизнесом:
– Кручусь как могу. Ты же видишь, Тася, что сейчас происходит.
Бизнес у мужа всегда был один: купить-продать. На марже он всю жизнь и процветал, потому что продавать умел. Что врал, что продавал Китай Маврушкин удивительно легко, к этому у него был природный талант. Но сейчас весь мужнин бизнес встал, потому что никто ничего не покупал. Все со страхом ждали: что же будет дальше?
У Кита было несколько торговых точек, и Таисия прошлась по всем. Везде продавцы скучали. Товара, как сказали Таисии, давно не привозили. И о каком таком бизнесе твердит муж? Какие фуры? Какие грузчики?
Таисия наведалась в офис, квартирку на первом этаже, которую арендовал супруг, и еще больше насторожилась.
– А их нет, – буркнула уборщица.
– Кого это их? – удивилась Таисия.
– Директора с его … – уборщица смачно употребила непечатное слово.
Таисия похолодела. Кита она и раньше подозревала в неверности, но верила, что удержит его. Любовницы – это любовницы, пришли и ушли, а жена – она на всю жизнь. Дети у них. Две лапочки-дочки. Старшая, Мария, школу в этом году оканчивает. В институт ее надо устраивать, и о выпускном подумать. Чтобы была Мария Китаевна Маврушкина не хуже других. Какие такие любовницы?!
Таисия прошлась по офису и отметила запустение. Такое чувство, что отсюда собрались съезжать. На секретарском столе было пусто. Таисия выдвинула один их ящиков. Странно. Ей всегда казалось, что стол секретарши должен быть набит папками с документами. Дырокол, канцелярские скрепки, степлер… Всего этого не было.
Таисия, поразмыслив, включила компьютер.
– Вы чего? – сунулась было уборщица.
– Ты тут закончила? На-ко, в магазин сходи. Чайку попьем, – и Таисия сунула женщине пятьсот рублей. – Накладную мне надо распечатать, чего тут непонятного? Муж попросил. Занят он.
Пожилая женщина с испитым тонкогубым и одутловатым лицом проворно схватила деньги. «Небось, не вернется», – мысленно усмехнулась Таисия. Но ей необходимо было остаться здесь одной.
Как она и думала, в компьютере кроме документов и складской программы была и папка с личным. Секретарша на рабочем месте не скучала, постила фотки в Инсту, вела активную переписку.
Таисия, волнуясь, щелкнула мышкой.
Когда вернулась уборщица с тортиком, Таисия Маврушкина неподвижно сидела перед черным монитором. Компьютер работал, но перешел в режим ожидания. У Таисии было такое чувство, будто она шла по широкой ровной дороге, светило солнце, пели птицы, и шла она в светлое будущее, спокойное и безмятежное. И вдруг опустилась туча. Оказалось, что это все – обман. И птицы, и цветы, и уютный домик с садиком, в котором стоит любимая беседка. И ровная дорога. Асфальт под Таисией мог в любой момент провалиться, а сама она ухнуть в глубокую яму. Ибо Таисия не представляла себе жизнь без мужа, с двумя детьми на шее. Старшую еще на ноги надо поставить, а чего уж о младшей говорить!
Уборщица кашлянула:
– Мы чай-то пить будем?
– Чай? – Таисия посмотрела на нее пустыми глазами. Мысли ее были далеко. Она перевела взгляд на торт. Прозрачная коробка, малиновое желе, а поверх – розочки. «На сладкое потянуло, сволочь!», – зло подумала она и посмотрела на уборщицу уже совсем другим, осмысленным взглядом: – Садись. Рассказывай…
Мужу она ничего говорить не стала. Сделка прошла, тут уж ничего не изменишь. Таисии первой из всей компании пришла эсэмэска о том, что она больше не является собственницей однокомнатной московской квартиры. А восемь миллионов, лежащие в банковской ячейке, Таисия должна была отдать мужу.
Она теперь понимала, почему Кит затеял продажу этой квартиры. И куда он собрался потратить эти деньги. На какой такой «бизнес».
«Ага, сейчас», – думала Таисия, ставя на стол тарелку ароматного огненного борща. С салом, с чесночком и перчиком, все как любил супруг. Несмотря на нежные отношения на стороне столоваться он по-прежнему предпочитал дома.
Обычно Кит замечал, когда жена не в настроении. Но, видать, роман с секретаршей из букетно-конфетной стадии перешел в постельную. И Кит был похож на кота, оприходовавшего миску жирной сметаны, что не мешало ему со вкусом есть женин борщ, в который Таисии хотелось сыпануть крысиного яду. Но она вовремя вспомнила о дочках и свекрови. Да-да, и о свекрови тоже. Потому что жили они много лет душа в душу. О Машином выпускном вспомнила Таисия, о бальном платье, которое они так и не купили. О даче с любимой беседкой. Лето не за горами, розы пора открывать. И вспомнив об этом, Таисия остыла. А так хотелось засветить мужу половником в лоб, раз яду в доме нет. И размазать по наглому лицу Кита этот жирный оранжевый борщ. Вот же сволочь! Врушкин-Маврушкин!
«Не получишь ты этих денег», – подумала Таисия, доставая банку с маринованными огурчиками собственного посола. «И лярва твоя не получит. Шиш вам».
Трухины
Неделя пролетела, как одно мгновение. Наталья Трухина с упоением выбирала мебель, сначала по Интернету, потом ехала в магазин, смотрела, щупала, садилась, ложилась. В основном обставить надо было квартиру дочери, выкинув из нее старухино старье, но и себя хотелось побаловать. Для чего и уговорила Наталья мужа взять ипотеку, а себе оставить наличные, почти полтора миллиона.
Давно уже ей пришлось прижаться. Дела не шли, Натальин маленький бизнес денег не приносил. Она торговала одеждой, которую привозили якобы из Турции. Лейблы, лекала – все были турецкими, узнаваемыми. А в подсобке стояли в ряд три швейные машинки. Наталья и сама была неплохой портнихой, почему и открыла магазин одежды. Если клиентке что-то не нравилось, длина там не устраивала, или фасон, Наталья быстренько могла подогнать товар по фигуре. А потом и подделки научилась мастрячить. Почему-то у ее возрастных и корпулентных в основной своей массе клиенток не было доверия к отечественному производителю. От советских времен, что ли, осталось, когда все гонялись за импортом? А турки в последнее время стали пальцы гнуть. Да и расходы на загранпоездку выросли, таможенники взялись лютовать. Проверенный канал, подружка-бортпроводница, которая возила для Натальи товар из Турции и Вьетнама, попалась с большой партией кожаных курток и ее перестали ставить на международные рейсы. Другие стюардессы и даже летчики тоже стали остерегаться.
Поэтому Наталья ловко научилась спарывать этикетки с залежавшегося товара, и ее портнихи шили остромодные вещички, осваивая стиль пэчворк, лихо настрачивая джинсовые заплаты или изображая рваные края. А то – выстрачивая модных котиков с умилительными мордашками, которые у Натальиных клиенток шли на ура.
– Последний писк моды, – нашептывала она недовольно поджимающей губы даме на ушко.
– Это теперь носят? – с недоверием спрашивала клиентка.
– Лекала парижские, исполнение турецкое, они давно все бренды скупили. – Наталья нежно одергивая «платьишко» или плащик, параллельно чутко прислушиваясь: не стрекочет ли за стенкой «турчанка»? И тут же: – Это стильно. Ой, как вам идет!
Но счастливые времена для Натальи Трухиной давно прошли. Аренда подорожала, клиентки прижались с деньгами. Все чего-то ждали. Каких-то смутных времен.
И вот они наступили. С января, когда продажи встали совсем, Наталья работала в убыток. Мужу она ничего не говорила. Мишаня был простачком. По мнению Натальи, зарабатывать он мог гораздо больше, если бы был хоть чуть-чуть поумнее. А так его все имели, его золотые руки.
Потеряв финансовую самостоятельность, Наталья в ужасе думала, что будет теперь целиком и полностью зависеть от мужа. А ну как Мишаня это осознает и начнет бычить? Как и все работяги, он был не прочь заложить за воротник, но супругу побаивался, потому как она всем рулила. Утратив контроль над финансами, Наталья могла утратить и власть над мужем. А там и до запоев недалеко. Отец Мишани был алкоголиком, как раз таки запойным, и умер в пятьдесят с копейками от цирроза печени. Мишаня тоже выпивал, но жену побаивался. Все было у нее в руках, и деньги тоже. Но все теперь могло измениться.
Вот Наталья и спускала деньги в мебельных магазинах, чтобы отвлечься от грустных мыслей. Попользоваться мужем, пока он не попользовался ею.
«Боже, что я делаю?!» – в ужасе думала Наталья, заказывая варочную панель за тридцать тысяч для новой кухни дочери, словно хотела суперсовременной бытовой техникой компенсировать старые стены и маленькую площадь. В ее-то однушке кухня была огромная. Но остановиться Трухина не могла.
«Зато дочка, наконец, будет счастлива, – утешала себя Наталья. – Разве мы живем не для детей?»
Но через десять дней, когда начались волнения по поводу так и не пришедшей эсэмэски из Росреестра, Наталья не смогла дозвониться до своей новой подруги и заволновалась. Марго не брала трубку. «Абонент не отвечает», – слышала Наталья, тщетно перенабирая номер Терентьевой.
Без риелтора Наталья была как без рук. Сделку с самого начала сопровождала Марго, и даже ключ от ячейки с деньгами был у нее! С теми самыми почти полутора миллионами, которые надо было еще получить. Наталья заказывала мебель в долг, оставляя небольшой аванс и объясняя свою ситуацию:
– Квартиру продаю. А другую покупаю. Сделку на днях закрою – будут деньги. Вы мне пока товар зарезервируйте.
Но продавцы, словно сговорившись, требовали хоть какую-то предоплату, и в итоге Наталья кругом оказалась в долгах. А Терентьева не отвечала на звонки!
«Запила, что ли?» – в ужасе думала Наталья. Она уже начала догадываться, какой образ жизни ведет ее новая подружка. Очень уж часто та говорила о ресторанах и мужской компании. «Вот я попала!»
Наталья уже готова была ехать к Марго домой, паспортные данные, а соответственно, и адрес новой приятельницы у Трухиной были, как риелтор ответила. Голос у нее был хриплый.
– Приболела. Нет, не корона, – Терентьева выдавила из себя смешок и закашлялась. Наталья в ужасе молчала: – Боишься, что ли?
– Да не по себе как-то, – поежилась Трухина. – Вон, всякое болтают.
– Ладно, я маску, когда в банк поеду, надену.
«У нее точно корона! Вот я попала!»
– Может, ты мне просто ключ от ячейки передашь? – жалобно спросила Наталья. – А я тебе потом комиссионные заплачу.
– А ты сама завершишь сделку? – хмыкнула Марго.
«Да нет, вроде не простудилась, – поежилась Трухина. – Пьет, да еще и курит. Потому и голос такой. Или все-таки корона?»
– У тебя же есть помощница.
– У нее ребенок заболел.
– Тоже корона?!
– Да что вы все помешались на этой короне? – раздраженно сказала Марго. Наталья с трудом узнавала ее хриплый голос. Да уж, прихватило. В довершение к ее страхам Терентьева натужно закашлялась. «Один из главных симптомов коронавируса! – зазвенело в голове у Натальи. – Господи, пронеси!!!»
– Рита, я вся в долгах! Что мне делать? – взмолилась она.
– Что, что. Мозги напряги. У тебя миллионы под ногами валяются.
– На что ты намекаешь?
– На доступ в хранилище.
– Ты с ума сошла, – растерялась Наталья.
– Ладно, я тебя проинструктирую. – Терентьева опять закашлялась.
Этот разговор Трухиной не понравился. А тут еще дочка возьми да и брякни:
– Ничего, проживем. Для алиментов можно достать липовую справку о доходах. Ты спроси у своей Марго. Она, похоже, ушлая. Все ходы и выходы знает. И связи у нее везде есть.
– Каких еще алиментов? – Натальино сердце камнем рухнуло вниз, в желудок, ее аж замутило. Все оказалось хуже, чем она думала. – У твоего Олега что, внебрачный ребенок?!
– Почему это внебрачный? – окрысилась дочь.
– Так он женат?!
– Сегодня женат, завтра разведется.
– Света, как ты могла?! Разбивать семью, уводить у ребенка отца?!
– А мне что теперь, в девках всю жизнь сидеть? Другого не нашлось, уж извини.
– А этому, похоже, не ты нужна, а твоя квартира, – горько сказала Наталья.
– Много ты про нас знаешь! – огрызнулась Света.
Она в последнее время была злая, нервная. Впрочем, чему удивляться? Теперь все были такие. Все ждали перемен, и перемен не к лучшему.
Сердце у Натальи заныло от дурного предчувствия. Она решилась на то, за что бы раньше себя презирала: поговорить с Олегом. Поехать к нему, попытаться узнать, какие у него чувства к Свете, и есть ли они? Вразумить, если получится. Пусть сначала разведется, а потом переезжает к Светлане. Все должно быть по-людски.
Трухина долго думала: как быть? Позвонить Олегу? Дочь не даст номер телефона.
И Наталья, краснея и презирая себя еще больше, залезла к дочери в сумочку. С мобильником Света не расставалась, поэтому Трухина для начала перетряхнула дочкин кошелек, наудачу. И нашла там визитку Олега. Он, оказывается, работал установщиком и настройщиком спутниковых антенн.
– Где бы они могли познакомиться? – пробормотала Трухина, записывая рабочий телефон Олега. На дом они настройщика не вызывали, телевидение у них было кабельное.
Так получилось, что ответил оператор. И Трухиной удалось правдами и неправдами выведать адрес замечательного мастера, которого она хотела бы отблагодарить особо.
«Поеду к нему домой, без предупреждения», – решила Трухина.
Район ей был незнаком. Наталья долго выспрашивала дорогу и, наконец, очутилась, как говорят, в ж… пенях. Дом был старый, панельный. Трухина знала, что Олег сегодня выходной и рассчитывала застать его дома. Волнуясь, она поднялась на пятый этаж. Лифта в доме не было. Ноги у Натальи подкашивались, сердце готово было выпрыгнуть из груди. На лестничной клетке она натужно закашлялась.
– Ходят тут, заразу разносят! – услышала она.
Наталья резко обернулась: одна из дверей приоткрылась, из темной прихожей на Трухину смотрела дряхлая морщинистая старуха.
– Бабушка, вы не подскажете, – шагнула было к ней Наталья, но дверь тут же захлопнулась.
Трухина вздохнула и направилась к соседней двери. Долго звонила в квартиру Олега, но никто не открывал.
– Из налоговой, что ль? – услышала она за спиной дребезжащий старческий голос и торопливо обернулась:
– Почему из налоговой?
– Я на Катьку жалобу написала.
