скачать книгу бесплатно
– Тю! Леха! Привет! – Маврушкин сунулся в переговорную и вдруг увидел знакомое лицо. – А ты здесь какими судьбами?
Маврушкин уже протягивал ему руку, и Алексей, скрепя сердце, протянул свою.
– Да, получается, Кит, что мы с тобой участники одной сделки с недвижимостью.
– Опаньки! – Маврушкин явно напрягся, и Алексей машинально это отметил.
«Точно: нечисто дело», – тоскливо подумал он. Треклятая интуиция Леонидова не подвела. Все, в чем был замешан Кит Маврушкин, относилось к разряду криминала, все его дела.
– Здравствуй, – широко улыбнулась ему Тася. Вот она, простушка, обрадовалась искренне. – А Саша где?
– На работе, – вымученно улыбнулся Алексей. – Квартира моя, зачем жену-то впутывать? Сам справлюсь. Да вон, Альбина Андреевна все проконтролирует, – он кивнул на своего риелтора.
Таисия с удивлением посмотрела на уткнувшуюся в папку с бумагами Альбину Андреевну. Эта бабка – риелтор?! То ли дело их Юленька. И мила, и молода, и ловка. Уж как Китай ее нахваливал! Тасе даже неприятно стало. Муж в последнее время заглядывается на молоденьких. Но любящее сердце подсказало Тасе, что, кроме флирта, у мужа с Юлей ничего нет. Хорошенькая риелторша всем строит глазки. И рыжему тоже, клиенту своему. И соседу по даче, вон, подмигивает. Натура такая.
– Что ж, можно начинать, – строго сказала Альбина Андреевна, подняв голову от бумаг. – Алексей, пиши пока расписку. – И она стала диктовать текст.
– Момент, – прервал ее Леонидов. – А почему такое расхождение в сумме? В договоре одни цифры, а в расписке другие. Расхождение в шестьсот тысяч. Я получаю два конверта, так? Один с ипотечными деньгами. Но тут указана меньшая сумма. Которая переброшена в первый конверт с пятью миллионами. Что происходит?
Обе риелторши, одна в розовой кофте, другая в горчичном костюме наперебой принялись ему что-то объяснять. Голоса их дрожали от напряжения.
– Стоп! – Алексей поднял вверх обе руки. – Если вы мне, дамы, внятно не объясните, что здесь происходит, я встану и уйду!
– Да скатертью дорога! – взвизгнула «розовая кофта». – Вы свою халупу еще сто лет будете продавать! Мы вас, можно сказать, осчастливили!
Верещагин посмотрел на нее с осуждением, его мать вздохнула:
– Может, оно и к лучшему.
– Да вы что?! – вскинулась Юля. – Мы такой долгий путь прошли, обо всем договорились! Что значит, встану и уйду?! И ты помолчи, – накинулась она на розовую кофту. – Алексей Алексеевич, не сомневайтесь, вы свои деньги получите. Это вон, Марго свою подругу светить не хочет.
– Что значит, не хочет? – удивился Алексей.
Ему уже в три женских голоса, один визгливый и два низких, один прокуренный, другой от природы сексуальный, принялись что-то втолковывать.
Алексей вопросительно посмотрел на Альбину Андреевну.
– Подписывай, не сомневайся. Так надо, – кивнула та.
«О чем-то они договорились. Сложная комбинация, где надо малость подмухлевать. Что делать?» – ручка в его руке замерла. «Э, да ладно! Была не была…»
И он отдал подписанную расписку Альбине Андреевне, которая тут же убрала ее в папку.
– Что дальше?
– Сейчас будем раскладывать деньги по конвертам, – деловито сказала его риелтор. – И начнем с тебя. Все остальные могут выйти.
Но поскольку остальных было много, а коридорчик тесный, большей частью их разношерстная компания столпилась в дверях. Верещагин достал кейс.
– Леша, считай.
Пачки пятитысячных купюр в банковских упаковках легли перед ним на стол. Алексей смотрел на них с полным равнодушием. По роду занятий ему и не такие суммы приходилось видеть. И даже комнаты, набитые под завязку деньгами. Золото, валюту, бриллианты… А это так. Брызги шампанского, которое он выпьет вместе с Сашей, когда эти деньги станут, наконец, его.
У счетной машинки стояла «розовая кофта».
– Вы мне доверяете? – улыбнулась она.
– Допустим, – Леонидов тоже улыбнулся, но натянуто.
Тогда риелторша Верещагиных, Алексей так и не удосужился узнать ее имя, подрагивающей от волнения рукой сунула в счетную машинку одну из пачек. Зашелестели купюры, пара вылетела из машинки. Не прошло. Но дама в розовом неловко сунула беглянок обратно. Алексей хотел было попросить эти две купюры и внимательно их осмотреть, но сдержался.
Верещагин не похож на обманщика. Сделка ему выгодна, и не в его интересах мухлевать. Подкладывать фальшивки.
– Пятьсот тысяч, – сказала стоящая у счетной машинки женщина и взяла со стола следующую пачку.
Со скрипом, с паузами деньги были пересчитаны и уложены в большой конверт из плотной коричневой бумаги. Алексей боялся, что пять с лишним миллионов туда не поместятся, но напрасно. Хотя конверт получился увесистым. Почти в набивку. Альбина Андреевна заклеила конверт лентой и, протянув ручку с эмблемой банка, сказала Алексею:
– Напиши прописью сумму.
– Я очки, кажись, забыл, – он хлопнул рукой по карману, – лучше сами.
Альбина Андреевна взяла ручку и на глазах у Алексея, Верещагиных, матери и сына и трех риелторов написала от руки:
– Пять миллионов шестьсот тысяч рублей, – и Алексей торопливо поставил свою подпись, которая получилась совсем чужой. Писать на набитом деньгами конверте оказалось неудобно, да еще и очков не было.
Алексей хотел было выйти, после того как с его делом было покончено, но понял, что к дверям не протиснуться.
– Чего там, все свои, – сказал, сунувшись в переговорку, Кит Маврушкин.
Оказывается, он тоже внимательно наблюдал за процедурой пересчета денег.
Потом настала очередь Трухиных. Сумма у них была самая маленькая, и деньги пересчитали быстро. Наталья сама написала на конверте сумму прописью.
«Зачем они берут ипотеку?» – задумался Алексей. «И полтора миллиона наличных от Верещагина. Им бы хватило денег от продажи квартиры. И деньги жена считает, хотя кредит берет муж. Он, похоже, лопух. Работяга. Сидит в коридоре, трясется от волнения. Похоже, эти полтора миллиона на него хотят повесить. А у женушки на эти деньги есть планы. Явно мухлеж».
Наталью Трухину курировала Терентьева, которая не отходила от нее ни на шаг. Они обе остались сидеть в переговорной, после того, как Верещагин забрал еще один надписанный конверт, чтобы потом положить его в ячейку.
В переговорную протиснулась дородная Таисия. К этому моменту все уже устали и перенервничали. Было жарко, даже несмотря на работающий кондиционер. Вид банковских упаковок с миллионами нервически действовал на всех. «Это же целое состояние!» – невольно думал каждый, не исключая и Леонидова. Но он-то хоть был владельцем в недалеком будущем одного из этих объемных конвертов. А каково риелторам? С Альбиной Андреевной Алексей договорился, что заплатит ей сто пятьдесят тысяч комиссионных. Остальные риелторы работают тысяч за сто. А помощницы и вовсе получат мизер. Стоят, смотрят на миллионы в конвертах и мысленно облизываются.
Алексей поспешно отогнал эти мысли. Маврушкиным полагался самый большой куш: восемь миллионов. Таисия застыла у счетной машинки. Дама в розовом к этому моменту утомилась, поскольку отдельные купюры все время выскакивали обратно.
– Навыка нет, – пожаловалась она. – Вы уж сами.
И Таисия принялась считать деньги. С порога за ней внимательно наблюдал Кит. Делала это Маврушкина крайне неловко, все время сбивалась, и купюры у нее выскакивали обратно чаще, чем у «розовой кофточки». Алексей почувствовал, как заныли виски. В переговорной было душно, нервно, процесс явно затягивался. Все уже начали терять терпение.
– Ну, все, наконец? – не выдержала Верещагина. Она была старше всех, и ей было особенно тяжело.
– Вроде все, – тяжело вздохнула Таисия. Ей и самой уже было неловко. Деньги она считала долго. Маврушкина аж взмокла.
Сидевшая ближе всех Терентьева торопливо принялась запихивать пачки пятитысячных в конверт. Ее помощница из коридора сказала, что надо поторопиться занять очередь в депозитарий, народу не убавилось. Все еще больше разнервничались.
Альбина Андреевна со вздохом сбросила звонок сына. У него, видимо, начался просмотр одной из квартир, и возникли вопросы. Зазвонил телефон у Кита, но он не сбросил звонок, а тут же нырнул вместе с мобильником в коридорчик. Все эти детали Алексей впоследствии напряженно вспоминал: кто как себя вел?
Таисия беспомощно оглянулась: присесть было некуда.
– Вы уж сами, – сказала она, как и давеча Алексей.
Конверт с восемью миллионами заклеивала сидевшая ближе всех Терентьева. Она же на глазах у семерых человек, все уставшие, взмокшие, измученные ожиданием и затянувшейся процедурой пересчета миллионов написала на конверте, по ленте, которой запечатали «бандероль»: восемь миллионов рублей.
Таисия, нагнувшись, неловко поставила свой безликий крючок. Вернулся Маврушкин:
– Уже заклеили? Леха, ты видел, что в конверте деньги? Тебе я доверяю, потому что ты бывший мент, – хохотнул Кит.
– Как мент?! – взвился Верещагин.
– Я раньше служил в органах, – внимательно посмотрел на него Алексей.
– Наркотиками, что ли, занимались? – криво усмехнулся Макар Верещагин.
– Почему сразу наркотиками? Я сыщик. Уголовка, – невозмутимо сказал Леонидов.
Верещагины, мать и сын, аж позеленели. А «розовая кофта» стала пунцовой, лицо одетой в нее дамы. Алексей поймал уничтожающий взгляд Верещагина, брошенный на риелтора: «Почему я этого не знал?!»
В переговорной возникло смятение. Все вдруг еще больше занервничали.
– Какая разница, кто где работал? – Альбина Андреевна поднялась.
Алексей видел, как ей не терпится выйти. Она должна была поговорить с сыном, но не могла обсуждать подробности новой сделки при посторонних, тем более, при трех риелторах. Все они были Альбине Андреевне конкурентами, даже очаровательная Юленька.
– Идем закладывать ячейку? – сунулась Терентьева.
– Нет, сначала в кассу, – Альбина Андреевна бросила на нее уничижающий взгляд. – Вы, дорогуша, позабыли, что надо еще ипотечные деньги получить. А ведь это ваш клиент.
Терентьева вспыхнула от досады. Еще бы! Ее ведь уличили в непрофессионализме. Алексею она нравилась все меньше. Он отметил одутловатое лицо, мешки под глазами, подрагивающие руки. И сделал вывод: «И в самом деле пьет. Держится пока, но по ее жестам видно, как ей не терпится выпить. А для этого надо поскорее отсюда выйти».
Народу в кассу тоже было полно. В эти мартовские дни в основном и шли в кассу да в депозитарий. Покупали и продавали валюту, забирали деньги и ценности из ячеек, в зависимости от того, кто и как понимал сложившуюся ситуацию.
«Хорошо, что Саши со мной нет», – подумал Алексей. «Она бы все это не выдержала».
Он заметил, что больше всех психует Кит, который не расставался с мобильником. Маврушкин то и дело куда-то исчезал.
– А нельзя их поторопить? – сунулся он, было, к Юле.
– А что тут поделаешь? – она ослепительно улыбнулась. – В порядке очереди. Не у нас одних сделка.
Алексей присел на диванчик и прикрыл глаза. Надо дождаться своей очереди в кассу. Время тянулось томительно. Он постарался думать о приятном: о вечере, который проведет с женой, с юмором пересказывая ей события сегодняшнего дня и в лицах изображая участников сделки.
Женщина, зависшая в кассе, придирчиво проверяла купюры по сто долларов, чуть ли не обнюхивала их, одну настойчиво попросила поменять. Кассирша встала и куда-то ушла.
– О, господи! – не выдержала Трухина. – Да когда же, наконец, мы туда войдем?!
Но все когда-нибудь кончается. На табло загорелся их номер, и Терентьева вскочила:
– Идемте в кассу!
Алексей зашел туда вместе с Трухиными и все с той же Терентьевой. В их присутствии пересчитал оставшиеся миллион четыреста и запечатал конверт. Сумму на нем накарябала Терентьева, нервно зачем-то встряхивая шариковую ручку. Конверт положили в полиэтиленовый пакет с эмблемой известной сети супермаркетов и сунули его Мишане Трухину, подержать.
Это подержать вылилось в то, что Трухин так и таскался по банку с пакетом, в котором лежали пачки денег. Наконец, добрались до оформления ячеек и там застряли так надолго, что Алексей понял: день потерян.
Через три часа после того, как Леонидов со своей риелторшей вошел в банк, все участники сделки с недвижимостью были похожи на блюда с киселем. Особенно неаппетитно выглядела «розовая кофта», которая и впрямь напоминала теперь студенистую массу. «Ой, ну когда же, наконец?» – было написано на ее круглом как блин лице.
Алексей, который вновь уселся на облюбованный диванчик, скосил глаза: рядом с ним лежала папка. Дальнозоркий Леонидов разглядел свою фамилию. Это были его справки из психо- и наркодиспансеров, а вместе с ними и договор купли-продажи.
– Никто ничего не потерял? – громко спросил он, взяв в руки папку. Вот так легко сейчас может сорваться сделка, на подготовку которой ушел чуть ли не месяц! Если хотя бы один из ее участников потеряет документы, то другим придется начать все сначала!
– Наташа! – сиреной взвыла Терентьева. – Это же твои документы!
– Ой, и правда, – спохватилась Трухина. И накинулась на мужа: – А ты куда смотришь?!
– Да у меня вот! – Михаил Трухин взмахнул рукой, в которой был пакет. Алексей понял, что это его деньги.
Он поспешно встал:
– Так. Все, похоже, расслабились. Так вы и деньги посеете.
– Да здесь же повсюду видеокамеры, – отмахнулся Верещагин.
«Ну, положим, в туалете-то нет», – неизвестно почему подумал Алексей. «И слепые пятна есть повсюду. Стырить пакет с миллионами в принципе можно».
Он рванулся к Трухину:
– Покажите!
– Чего? – не понял тот.
– Деньги, говорю, покажите.
Мишаня растерянно открыл пакет. Алексей выдохнул: конверт был на месте. Потом подошел к Верещагину и попросил его показать деньги. Тот с недоумением и обидой открыл перед Алексеем две свои сумки. Точнее, таких же пакета с эмблемой популярного супермаркета. В нем, похоже, отоваривались все поголовно. Алексей к своему стыду вспомнил, что у него в борсетке лежит точь-в-точь такой же пакет, и когда он получит, наконец, свои конверты, то деньги до машины понесет в этом пакете. А что, сумку специальную для этого покупать? Разовая акция.
К огромному облечению Леонидова все конверты были на месте. Запечатанные. Алексей на всякий случай проверил надписи на лентах, которыми они были заклеены. Да, это те самые банковские конверты с миллионами.
– Что вы так волнуетесь? – презрительно сказала «розовая кофта». – Это же банк!
– Когда вы будете свою квартиру продавать, можете вести себя по-другому, – тихо сказал Алексей.
– А то я не продавала!
– Вы чужие продавали.
