скачать книгу бесплатно
– Нам надо забрать ее вещи. Но завтра мы будем здесь.
– Почему завтра? – удивился Климов. – Хочу сейчас! Мне скучно!
– Сегодня я с вами побуду, Георгий Кимович, – поспешно сказал Борис.
– В карты будем играть? – оживился Климов. И с усмешкой: – В карты он, шельмец, играет здорово! Но и я не промах, – тут же похвастался он.
Люба догадалась, что Борис проигрывает хозяину нарочно. Ловкий парень, тут уж ничего не скажешь! Она слегка приуныла. Молодой, красивый и… не промах. Хочет жениться на фотомодели. У хозяина нахватался? Покойная жена Климова была редкой красавицей.
– Что касается оплаты, – сказал Георгий Кимович. Кася испуганно моргнула. Люба схватила ее за руку: молчать! Без этих своих: мне вовсе не надо платить. – Не бойся, не обижу. Харчи мои. Пять сотен в месяц на испытательный срок. Понравишься – будешь получать тысячу. Мало?
– Квартира большая, – сказала за Касю Люба. – Работы много. Уборки. И медицинское обслуживание к тому же. Но сначала должен быть испытательный срок. Это справедливо. Пятьсот долларов за первый месяц, а там будет видно.
При слове «доллары» у Каси округлились глаза. Она испуганно заморгала, и Люба вновь крепко сжала ее руку: молчи. И невольно подумала: «Вот за других ты торговаться умеешь. Себя бы так продавала. Свои таланты».
– Договорились, – кивнул Климов. – Первый месяц пять сотен, понравится – увеличу вдвое. Завтра жду.
Люба перевела дух лишь на улице, захлопнув за собой тяжелую железную дверь:
– Уф! Справилась! Ну и как тебе?
– Красивый, – и Кася еле слышно вздохнула.
– Кто? Климов?!
– Это вы о хозяине?
– Ну да. А ты о ком?
Кася залилась краской. Люба рассердилась не на шутку:
– И думать не смей! Кася, миленькая, мне тебя просто жалко! У тебя нет ни малейшего шанса!
– Да разве я о чем таком помышляю? Просто…
Она замолчала.
– Держись от него на расстоянии, – посоветовала Люба. – Да он и сам тебя будет держать на расстоянии. Ты – птица не его полета. Поняла?
– Да, – потупилась Кася. – Я даже мечтать не смею. Слова не скажу, клянусь! Просто погляжу на него иногда. Красивый, – повторила она. И добавила: – Очень.
«Не хватало еще, чтобы она влюбилась в Бориса! – с ужасом подумала Люба. – В Бориса, который невзлюбил ее с первого взгляда! И который… нравится мне самой. Какая же ты, Любовь Александровна, эгоистка! Это называется: раз не мне, так не доставайся же ты никому! В конце концов, он найдет свою длинноногую блондинку. Но это уже будет совсем другая история».
Люба машинально посмотрела на часы и подумала, что еще не слишком поздно. Надо заехать к Апельсинчику и проверить, как ее старший сын Петя, справляется с обязанностями няньки.
Глава 4
«Шахтеры»
… Это утро начиналось как обычно. Как рядовое утро обычного рабочего дня. На железнодорожной станции «Крюково», несмотря на лето, когда многие предпочитают жить за городом, был полный аншлаг. Зеленоград хоть и считается Москвой, но расположен примерно в получасе езды до ближайшего метро, это при условии, что на Ленинградке и на Пятницком шоссе нет пробок. А пробки там всегда. И дорога в Москву иной раз растягивается на долгие часы. Поэтому самым надежным видом транспорта по праву считается электричка. Она не стоит в огромных пробках, доводящих водителей и машины до белого каления, и даже те, кто имеет в собственности автомобиль, предпочитают порою потолкаться в душном вагоне электрички, лишь бы дорога сократилась. А на работу в Москву ездит добрая половина Зеленограда, который сам по себе город не маленький. Самыми ценными у местных жителей всегда считались электрички, которые по пути к столице имеют мало остановок на промежуточных станциях.
Эта первый раз останавливалась в Химках. Потом на Петровско-Разумовской, где уже было метро. Деловые люди прекрасно знали ее неоспоримые преимущества. Помимо того, что электричка шла практически без остановок, она отправлялась от станции Крюково. Можно было прийти чуть раньше и ехать не стоя, а сидя и попытаться доспать. Учитывая, что впереди долгий рабочий день, это уже немало.
Итак, стоящая у платформы № 3 электричка постепенно заполнялась народом. В двух переходах под железнодорожным полотном была привычная суета: люди пробегали по туннелю, взлетали на платформу и спешили занять места в вагонах. Но в одном переходе суета была деловая. У входа уже расположились торговки семечками, а в глубине, там, где заканчивались ступеньки, бабулька в шлепанцах на босу ногу протягивала руку за милостыней, на выходе же стояла смуглая женщина, потряхивая пучком зелени так, что на одежду спешащих людей падали капли воды.
В параллельном переходе в это же время раздавалась отборная ругань. Не было ни попрошаек, ни лотков с разложенным на них товаром, хотя этот переход был гораздо шире и комфортнее для торговли. А все дело в том, что вот уже несколько дней в нем по непонятным причинам не было света. Ходили слухи, что где-то поблизости идут ремонтные работы. Вроде как роют траншею, и кабель повредился. А когда его починят, неизвестно. Но кого в такой момент интересуют причины? Люди еле-еле двигались в полной темноте, то и дело спотыкались и не переставая ругались. Но деваться некуда: один переход не справлялся с людским потоком, к тому же этот, темный, был ближе к густонаселенному микрорайону, а многие в целях экономии ходили до станции пешком. И ныряли в ближайший подземный переход. И оказывались вдруг в полной темноте. Но русский человек ко всему привычный, терпение – его главная добродетель. В конце любого тоннеля есть свет. Люди и брели на свет, надеясь, что неудобства эти временные и скоро закончатся.
Электричка должны была отправиться в девять пятнадцать. В девять ноль-ноль тоннель постепенно начал заполняться странными людьми. В отличие от людей, спешащих на работу, эти люди были совсем другие. Они заходили в тоннель с разных концов, и даже с платформ № 3, № 5 и № 1. Они не спешили покинуть темный тоннель, а, напротив, располагались вдоль стен. Ни слова не было сказано, каждый вроде был сам по себе, но не возникало сомнений, что все они заодно. В итоге в переходе образовалась толпа. В полной темноте те граждане, которые были не в курсе происходящего, начали паниковать.
И вдруг в тоннеле раздался резкий, пронзительный звук. Будто кто-то приложил ко рту свисток и дунул в него. В следующее мгновение вспыхнуло множество крошечных фонариков. Такие фонарики бывают на брелках для ключей. Десятки светящихся точек возникли вдруг в темноте. Люди, спешащие на электричку, оторопели. Движение замерло. Немая сцена длилась недолго. Ровно через тридцать секунд все фонарики также внезапно погасли, и вновь наступил кромешный мрак. В полной темноте раздался сдавленный то ли всхлип, то ли вздох. Должно быть, кому-то наступили на ногу или резко толкнули. Потом переход внезапно начал пустеть. На выходах даже образовалась давка. В итоге кое-кто опоздал на электричку. А кто-то успел вскочить в последний вагон…
…Мертвое тело обнаружили не сразу. В переходе по-прежнему была кромешная тьма. Несколько человек споткнулись о лежащего на земле мужчину, но подумали, что это пьяный, и равнодушно прошли мимо. В конце концов какая-то женщина, выбравшись из темного тоннеля, подошла к двум сотрудникам милиции, проверявшим документы у прохожих, и раздраженно сказала:
– Занялись бы своими непосредственными обязанностями! В тоннеле лежит в доску пьяный бомж, об него уже люди спотыкаются! А света нет! – с торжеством добавила она. – И неизвестно, когда будет! Я уже ходила к начальнику станции! Безобразие!
– А при чем тут начальник станции? – вытирая пот, струившийся со лба, посмотрел на нее один из милиционеров.
– Все вы здесь ни при чем! – заорала женщина. И еще громче: – Немедленно уберите бомжа! Он воняет!
Насчет вони, исходившей от лежащего в тоннеле мужчины, женщина явно преувеличивала. Когда над ним нагнулся сотрудник милиции, он почувствовал отнюдь не запах нечистот, а аромат дорогого одеколона. Спиртным же от мужчины и не пахло.
«Может, сердце»? – подумал сержант и потряс лежащего за плечо:
– Эй! А ну, вставай!
Мужчина не реагировал, и спустя какое-то время двое милиционеров с трудом выволокли неподвижное тело на свет. Только там один из них взглянул на свои руки и удивленно присвистнул:
– Смотри-ка! Да это…
– Кровь!
Едва взглянув на мертвого мужчину, они сразу поняли: никакой это не бомж. Потерпевший был одет в дорогой добротный костюм и светлую рубашку, на ногах – такие же добротные ботинки из натуральной кожи. А еще запах: дорогой одеколон. Сбоку, на пиджаке, расплывалось огромное бурое пятно.
– Похоже на ножевое ранение, – неуверенно протянул тот милиционер, у которого руки были испачканы кровью.
– А где…
Оба, не сговариваясь, метнулись в переход. Там по-прежнему было темно. Послышалась отборная ругань. Один из милиционеров нагнулся и посветил туда, где ранее лежал потерпевший. На земле расплывалась темная лужица.
– Вот он, – сказал другой. – Нож.
– Осторожно!
Это относилось к гражданке, едва не споткнувшейся об орудие убийства. Нож и так уже запинали ногами почти к самой стене.
– Граждане, проходите! Не задерживайтесь!
Один из милиционеров остался в тоннеле, а другой кинулся на улицу вызывать по рации уголовный розыск и охранять потерпевшего. Никуда бы он в таком виде не делся, это само собой, но в критической ситуации сообразительность равна нулю, а пришлось также разгонять любопытствующих, которые уже начали собираться возле мертвого тела. Молоденький сержант слегка растерялся.
– Ой, мамочки! – всхлипнула одна из старушек. – Убили! Средь бела дня!
– Гражданка, расходитесь, – сердито сказал сержант. – Нечего тут.
– Я все видала! – затараторила дородная женщина, стоящая у лотка с чулочно-носочными изделиями. И легла пышной грудью на товар, лицо ее стало таинственным. – Там было темно, а потом огни загорелись. И вдруг разом погасли! Это чеченская мафия, говорю я вам! В переходе заложена бомба!
– Помогите! – вскрикнул кто-то, и любопытствующие метнулись прочь от тоннеля, в котором по-прежнему не горел свет.
– Разберемся, – растерянно сказал сержант и стал вытирать с румяных щек пот, который теперь лился градом.
– Вызывайте МЧС! – потребовал энергичный мужчина, прижимая к груди папку, в которой, судя по всему, были документы.
Вскоре раздался вой сирены. «Ну, слава Богу!» – перевел дух сержант. Только передав инициативу в руки приехавших на машине с мигалкой оперативников, он успокоился. Потом приехала еще одна машина. И еще. Вскоре платформу оцепили, а в тоннеле стало светло, как днем. Приехавшие саперы искали бомбу. Так начался этот день. И, собственно, так начинается наша история. О флэш-мобе…
… Люба чувствовала, как глаза слипаются. Вчера ей так и не удалось увидеть лучшую подругу, несмотря на то, что они с Касей просидели у Ивановых до полуночи. Крестницу спать уложила Кася, настояв на этой привилегии. В это время Люба беседовала с Сергеем, который пришел с работы около одиннадцати.
– Пробки, – виновато сказал он. – Кольцевая почти стоит.
Позвонила Апельсинчик, сказала, что запись программы затягивается. Потом надо будет отсмотреть материал и отсортировать снятые за день сюжеты. Какие в мусорную корзину, а какие в дело.
– Еще увидимся, – со вздохом сказала Люба лучшей подруге. Да, жизнь у них напряженная. Но лучше, когда работа есть, а еще лучше, когда ее много. Тогда есть шанс, что и денег заплатят много. Одно из другого никак не следует, но всегда есть вероятность.
Подруга Каси и бывшая ее работодательница опять не пришла на занятия. Было такое ощущение, что она прячется. Но Касина массивная фигура вновь маячила у торговых палаток. Только теперь молодая женщина ждала Любу. Поймав Касин взгляд, та невольно начала выговаривать:
– Тебе вовсе не надо сюда приходить. Я и так делаю все, что могу.
– В последний раз, – заверила Кася и подобострастно посмотрела на свою благодетельницу. Словно преданная собака на своего хозяина. Да, таким, как Кася, всегда нужен хозяин. И Любе опять стало неловко.
Сегодня она выехала из дома на полтора часа раньше, потому что решила воспользоваться личным автотранспортом. Почему-то Люба подумала, что перевозить Касины вещи надо непременно на машине. Какой-никакой, а переезд! Не на себе же все тащить! К огромному Любиному удивлению, Кася вынесла из подъезда того дома, где жила теперь ее подруга, всего две скромных размеров сумки. Да на согнутой руке висело бордовое пальто из плащевой ткани.
– И это все? – с удивлением спросила Люба.
– Все, – кивнула Кася.
– Сколько же ты у нее прожила?
– Лет десять. Половина вещей потерялась при переезде, – виновато сказала Кася. – Из загородного особняка в эту квартиру.
– А вторая половина?
– Я донашивала обувь Марины. У нас один размер.
– А одежда?
– Вот, – Кася с гордостью показала пальто. – Это для меня покупали.
– Понятно: зимой и летом одним цветом. Тебе было не холодно в нем в мороз?
– Я никуда не ходила. Продукты привозили на дом. Это когда мы жили там.
Люба поняла, что речь идет о тех счастливых годах, когда Касина подруга еще была замужем за удачливым бизнесменом. Значит, последнюю зиму Кася проходила в этом бордовом пальто на рыбьем меху. И по магазинам и рынкам тоже. Без комментариев.
– Ладно, садись в машину, – сказала она. – Поехали к Климову.
Кася молча кивнула и торопливо полезла в салон. Видимо, ее уход подруга восприняла как избавление.
– Она дома? – спросила Люба, когда Кася захлопнула дверцу.
– Марина? Нет.
Люба уловила в Касином голосе сожаление.
– А кто вынес вещи?
– Инна.
– Дочка? – кивок. – И что она тебе сказала?
– Ничего.
– Как? Выросла на твоих руках, а теперь ей и сказать тебе нечего?
Кася молчала. Люба вставила ключ в замок зажигания. Машина тронулась. Пауза. На заднем сиденье лежали две сумки. Десять лет жизни. Две пары джинсов, два свитера, безликая водолазка да пальто из плащевки на рыбьем меху. Еще нижнее белье. Заштопанные колготки.
– Вот что я тебе скажу, – сурово начала Люба. Не слишком ли сурово? – Хочешь, верь мне, хочешь, нет. Вы еще встретитесь. И все будет по-другому. Как подсказывает мой жизненный опыт, через какое-то время все переворачивается с ног на голову. С точностью до наоборот. И в человеке, которого ты выкинул когда-то из своей жизни, возникает вдруг острая нужда. А бывает и так, что от него зависит теперь твоя судьба. Это закон сохранения в действии. Тот, кто им пренебрегает, плохо кончает. Ты меня поняла?
– Ко мне это не относится, – тихо сказала Кася. – Я никто.
– Посмотрим.
Встретил их Борис. У Любы возникло ощущение, что он от Климова и не вылезает. Уж не живет ли Борис теперь здесь? Но вещей красавца в квартире не было. Зато в одной из комнат будут лежать теперь Касины. Увидев ее пожитки, Климов расхохотался:
– Богачка! Что, обидели тебя прежние хозяева?
– Нет, я всем довольна. Разрешите, я пойду на кухню?
– Валяй!
Кася скользнула мимо Бориса, не поднимая глаз. Тот по-прежнему не обращал на нее никакого внимания. Словно бы это было пустое место. Вид у него был задумчивый.
– Что случилось? – спросила Люба.
– Сам не пойму. Ко мне должен был поступить отчет. От человека, который ездил в Ольховку. Прежде, чем продолжить поиски, я хотел бы ознакомиться с результатами. Надо от чего-то плясать.
– И что?
– Его мобильный телефон не отвечает. Звоню в агентство, мне говорят, что еще не прибыл. Весь день звоню, ответ тот же. Все это немного странно. К тому же у меня полно работы. Кроме поисков дочери Георгия Кимовича я еще должен исполнять свои непосредственные обязанности.
– А именно?
