скачать книгу бесплатно
– Да. Если можно.
– И чтобы авторство этого рассказа принадлежало вам?
– Естественно.
Встав с дивана, Романов молча прошелся по комнате.
– Ну что ж… В общем-то, я не против. Но хочу предупредить сразу: это не так просто, как вам, может быть, кажется.
– Почему? – спросила Полина. – Ах, да, это! Я вам, разумеется, хорошо заплачу! Сколько?
– Я о другом, – поморщился Романов. – Вы не понимаете… Написать рассказ – полдела, надо чтобы его еще и напечатали в журнале. Ведь, если я вас правильно понял, именно это является главным условием пари?
– А в чем, собственно, проблема? Ведь вы, как мне сказали, член союза писателей! Поэт!
– Ну и что с того, что член союза! Это, знаете ли, не гарантия того, что тебя все будут печатать. Тем более что вкусы нынешних редакторов совершенно непонятные. Кому-то могут не понравиться ассоциативные связи, у кого-то появятся претензии к раскрытию образа героя второго плана, а кому-то может просто не приглянуться твоя новая рубашка. – Романов сел на место и поправил воротник. – Скажу вам больше, бывали случаи, когда писатели становились всемирно известными благодаря своим произведениям, которые до этого отвергли десятки издателей и…
– И кто решает эти вопросы в журнале «Родная речь?» – перебила Полина.
– Ну, – задумался Романов, – Калистратов решает, Скобляков…
– Калистратов – это тот, который главный редактор?
– Да.
Полина на секунду задумалась.
– В таком случае… я думаю, проблем у нас не будет.
– Откуда такая уверенность? Вы что, знакомы с ним?
– Да. То есть, нет… У меня есть друзья, которые с ним в хороших отношениях.
И без того плохое настроение Романова, окончательно испортилось.
«Вот ведь я, приличный поэт, – думал он, поглядывая на Полину, которую, как ему казалось, распирало от сознания принадлежности к классу людей, для которых нет ничего невозможного в этом мире, – не могу издать десяток своих стихотворений. Может быть, не столь хороших, как у Январского, но тоже неплохих, а между тем эта краля, похоже, даже не сомневается в том, что всё, что она не принесет в журнал, будет немедленно напечатано… Хозяева жизни, блин».
– Ладно! – хлопнул себя по коленям. – Что вы хотите, чтобы я вам написал? Историю несчастной любви, рассказ о вашем трудном детстве или…
– Триллер!
– Триллер? – Романов с удивлением посмотрел на Полину. – Почему именно триллер?
– Просто так. Хочется.
Романов перевел задумчивый взгляд на книжный шкаф, где среди книг его любимых поэтов золотого века где-то завалялся томик Чейза.
Спросил: о чем должен быть триллер.
– О ментах?
– Нет! – Полина повернулась к нему и быстро заговорила: – Сюжет я уже придумала. И даже записала. Вот, послушайте! – Она вытащила из сумочки исписанные мелким подчерком листы бумаги и принялась с выражением читать: – Журналист одной газеты, назовите его как хотите, получив гонорар, пришел вечером в ресторан «Вечерние огни», где случайно встретил своего бывшего одноклассника Юру Головина. Они вспомнили молодость. Головин рассказал журналисту, что работает водителем у криминального авторитета Тяжа, который в это же самое время сидел в отдельном кабинете с другим авторитетом – Самсоном, и выяснял отношения…
Романов встал. Прошел к окну, отодвинул занавеску и выглянул во двор. На дворе было холодно и вьюжно.
– Был я в кабаке с таким названием, – произнес он задумчивым голосом. – Был… А скажите, не много ли авторитетов на один квадратный дециметр текста? Как вы считаете?
Полина вспыхнула. Покраснела, потом, тщательно подбирая слова, тихо произнесла:
– Василий Сергеевич, давайте договоримся сразу. Если вы успеете написать рассказ к сроку, я заплачу вам пятьсот долларов. Ровно пятьсот! Но за это, пожалуйста, пообещайте мне, что сразу после того, как я заберу рассказ, вы забудете о нем. И еще. Вы должны строго следовать сюжету и не спорить со мной. Даже по пустякам… Договорились?
Подождав, когда Романов обдумает выдвинутые условия, Полина снова улыбнулась. Стараясь не быть чересчур ехидной, спросила: не многого ли она требует от него.
Романов молчал. То и дело путаясь в цифрах, он переводил доллары в рубли и прикидывал, на какой срок ему хватит этих денег. По самым скромным расчетам выходило, что если не шиковать – месяца на два, на три, а если при этом разумно экономить, больше.
– Если я вас правильно понял, это должен быть короткий рассказ?
– Да, небольшой
– Ну что ж! – согласился Романов. – В конце концов, что бы там эстеты не говорили, но главное в литературе – не то, о чем пишешь, а то, как.
Он весело рассмеялся и предложил Полине перейти на кухню.
Ему было хорошо. За чаем, слушая вполуха дурацкий рассказ о том, как один большой жулик украл у другого большего жулика большие деньги, Романов думал о Полине. Ему казалось, что он знаком с нею уже тысячу лет, и потому была какая-то, на его взгляд, дикая несправедливость в том, что они всё еще не настолько близки между собой, чтобы она в разговоре с кем-то другим могла случайно обронить: «У меня есть близкий друг… Его зовут Василий».
***
Несмотря на то, что давно стемнело, Романов продолжал сидеть на диване и смотреть в черный экран телевизора.
«Везет же некоторым! – думал он о Полине. – Один хороший друг её одевает, другой – пишет рассказы, третий – печатает их в журнале, а она ходит от одного к другому, собирает дань и улыбается».
Вспомнив об обещанном гонораре, Романов нехотя встал с дивана. Сел за письменный стол, включил настольную лампу, достал из ящика чистый лист бумаги, вставил его в пишущую машинку и после длительного раздумья написал первую строчку:
«Журналист Александр Матвеев, как и большинство нормальных журналистов, часть гонорара пропивал».
Дважды перечитал фразу, поморщился. Хотел зачеркнуть, однако, подумав, решил: сойдет и так, и принялся писать дальше.
«Получив в бухгалтерии деньги, он вышел из здания редакции. Постоял возле подъезда, покурил и направился пешком в ресторан «Вечерние огни» – единственное питейное заведение города, в котором еще не бывал…»
Романов писал всю ночь. Он настолько увлекся этим занятием, что не заметил, как наступило утро. Оторвав голову от стола, поглядел в сторону окна и выключил ставшую ненужной лампу. Встал, несколько раз присел, разминая затекшие ноги, и после некоторого раздумья отправился спать.
Однако заснуть сразу не удалось. Написанные за ночь фразы, не давая расслабиться, продолжали крутиться в голове и слагаться в придуманный Полиной сюжет…
«В ресторане было сумрачно. Двигаясь в поисках свободного столика, Матвеев в углу зала внезапно увидел своего школьного товарища Юру Головина. Юра сидел один и грустно глядел на сцену, где полуголые танцовщицы азартно отплясывали ламбаду.
– Привет, Башка! – перекрикивая звуки музыки, радостно воскликнул Александр.
Юра недовольно поднял голову. Узнав в атлетично сложенном сорокалетнем мужчине своего бывшего одноклассника, вскочил на ноги и, улыбаясь во весь рот, стиснул Матвеева в своих объятиях.
– Глазам своим не верю! Ты ли это, Санек?
– Я.
– А так сразу и не узнаешь! Хорошо выглядишь, чертяка!
– Ты тоже.
– А… – махнул рукой Головин. – Бывало и лучше.
Пригласив Матвеева за стол, Юра наполнил рюмки.
На радостях они выпили одну рюмку, вторую, третью… Головин захмелел. Облокотившись на спинку стула, он посмотрел на Матвеева и громко рассмеялся.
– Ну, рассказывай, Санек. Как живешь, где, с кем… А я, если хочешь знать, живу с твоей бывшей подругой.
– С Ириной Каюмовой?
– Не забыл еще, как звать-то ее, а?
Матвеев не забыл. Он вынул сигареты, посмотрел на сцену, где танцовщицы поочередно исполняли танец живота, и перевел взгляд на Головина.
– Ну а ты как живешь? – меняя тему разговора, спросил он. – В смысле, не с кем, это я уже понял, а в смысле, чем. Чем занимаешься?
Головин приложил к губам указательный палец.
– Т–с–с! – зашипел он. – Ты про Тяжа что-нибудь слыхал?
Матвеев тоже слегка опьяневший, отрицательно покачал головой.
– Ну! – неодобрительно загудел Юрка. – Это же та-а-акой авторитет!
Александр пренебрежительно махнул рукой.
– Я тоже у себя в редакции авторитет. И что? Спроси здесь, в ресторане, знает ли кто Матвеева? – Александр покачал указательным пальцем. – Скажут, не знаем мы такого, и знать не хотим. Давай выпьем!
– Погоди. – Головин отстранил протянутую ему рюмку. – Тебе про белогорских что-нибудь известно?
– Это про тех, кто бандиты?
Головин усмехнулся.
– Пусть будут бандиты. Так вот, Тяж там самый главный. А я у него водила… Катаю его на «Мерседесе». Понял?
Матвеев с удивлением посмотрел на Юру Головина. Расстроено покачал головой.
– Так ты, Башка, в криминал подался?
– Давай выпьем! – Головин опрокинул в себя полную рюмку и, внимательно посмотрев на Александра, усмехнулся. – Так ведь, милый, не только известным журналистам по дорогим кабакам шастать хочется.
В этот момент к их столику подошел хорошо одетый длинноволосый, солидный мужчина лет пятидесяти. Он поманил Головина пальцем, и тут же, не дожидаясь, когда тот встанет из–за стола, направился в сторону фойе.
Юра вскочил и поспешил за ним.
Назад он вернулся минут через пять. Вытерев пот со лба, залпом выпил рюмку. Расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и свободно вздохнул.
– Знаешь, кто это? – спросил Матвеева. – Самсон! В миру – Петраков Сергей Захарович.
– Самсон? – задумался Александр. – Кажется, я где-то уже слышал это имя. Это вроде тоже какой-то бандит, да?
– Ну, уж он-то точно не бандит, – возразил Головин. – Может, и был им когда-то в молодости… то есть точно был, а сейчас, запомни, это уважаемый в городе бизнесмен. Ему, кстати, этот кабак принадлежит.
Матвеев задумался.
– Да, да, припоминаю, наша газета что-то писала об этом. Сначала ресторан «Вечерние огни» вроде принадлежал какому-то бедолаге… не помню, как его звали. Потом при загадочных обстоятельствах он погиб, а кабак перешел в собственность фирмы, фактическим владельцем которой являлся бизнесмен то ли с тремя, то ли с четырьмя судимостями… Смотри-ка ты! – удивился он, поворачиваясь вслед ушедшему Самсону. – А по его виду и не скажешь.
– Так ведь тюрьмы, этапы, лагеря – всё в прошлом. Теперь это уважаемый в обществе человек, меценат. Кстати, не удивлюсь, если окажется, что он единственный в городе бизнесмен, кто исправно платит налоги с легального бизнеса.
– А что, – спросил Александр, – есть еще нелегальный?
Головин удивленно посмотрел на него.
– А для чего, по-твоему, он кормит такую ораву бойцов… Но тс–с–с…– Юра еще раз приложил указательный палец к губам. – Что-то я слишком разболтался… Да еще перед журналюгой.
– Да ладно, тебе, Башка, – обиделся Матвеев, – ты же знаешь, я на эти темы не пишу… И вообще, если хочешь молчать, давай, будем молчать. Но только не выёживайся, ради бога! Я тебя прошу!
Головин рассмеялся. Взяв в руки графин, налил в знак примирения Александру водки чуть больше, чем себе и предложил выпить.
Теперь уже Матвеев отстранил протянутую рюмку. Спросил: чего Самсону от него
надо.
Головин задумчиво посмотрел по сторонам, словно решая, стоит ли говорить об этом, потом показал взглядом на ширмы, отделяющие кабинеты от общего зала, и тихо прошептал:
– Тут между Тяжем и Самсоном непонятки возникли… Решить им кое-что между собой надо. Вон там они сидят.
– Ты, давай, не увиливай, – продолжал настаивать Александр. – От тебя-то чего ему надо… Ты, водила с Нижнего Тагила?
Головин хитро усмехнулся.
– Я так думаю, что они там у себя решили выкурить трубку мира.
– А ты здесь причем?
– А при том, что я им сейчас табачок подбросил.
– Какой табачок? – не понял Матвеев.
– Травку.
