Любовь к ближнему

Воинственная дама (возмущенно). Как он врет!

Маша (уныло). Папа, дети, смотрите – он опять начинает валиться.

Толстый турист (сердито). Не мешай! Тут такая трагедия, а ты… Ну чего таращишь глаза?

Корреспондент (кричит). Держитесь крепче! Так, так! Последний вопрос: что бы вы хотели передать вашим согражданам, уходя в лучший мир?

Незнакомец (слабо). Чтобы все они пошли к черту.

Корреспондент. Что? Ах, да! (быстро записывает.) Горячая любовь… Последнее прости… Решительный противник закона о полноправности негров… Последний завет, чтобы никогда эти черномазые…

Пастор (запыхавшись, раздвигает толпу). Где же он? Ах, вот! Несчастный молодой человек! Господа, здесь еще никто не был из лиц духовного звания? Нет? Благодарю вас. Неужели я первый?

Корреспондент (записывает). Потрясающий момент… Появился священник… Все замерли в ожидании, многие плачут!..

Пастор. Позвольте! Позвольте, господа. Заблудшая душа желает последнего примирения с небом. (Кричит.) Не желаете ли вы, сын мой, примириться с небом? Откройте мне ваши грехи, и я немедленно дам вам отпущение. Что? Не слышу.

Корреспондент (записывает). Рыдания потрясли воздух. В трогательных выражениях служитель церкви увещевает преступника, то есть несчастного… Со слезами на глазах, слабым голосом, несчастный благодарит…

Незнакомец (слабо). Если вы… не отойдете, я прыгну вам на голову. Во мне шесть пудов.

Все испуганно отскакивают и прячутся друг за друга.

Голоса. Падает, падает!

Толстый турист (в волнении). Маша, Саша, Петя!

Полицейский (энергично). Место, прошу очистить место.

Дама. Нелли, скорей беги за папой, скажи – падает.

Фотограф (в отчаянии). Боже мой, а у меня катушка вся. (Мечется, жалобно смотря на незнакомца.) Одну минутку, я сейчас. Они у меня там, в пальто. (Отходит несколько, продолжая глядеть на незнакомца, и опять возвращается.) Нет, не могу, но если… Ах, Боже мой! Они у меня там, в пальто! Я сейчас, сию минуту. Вот положение!

Пастор. Поторопитесь, мой друг, соберите силы хотя бы только для главнейших грехов. Мелочи мы оставим.

Толстый турист. Какая трагедия!

Корреспондент (записывая). Преступник, то есть несчастный, приносит всенародное покаяние… Разоблачаются ужасные тайны… Злодей, взорвавший банкира…

Толстый турист (доверчиво). Какой негодяй!

Пастор (кричит). Во-первых, не убивали ли? Во-вторых, не крали ли? В-третьих, не прелюбодействовали ли?..

Толстый турист. Маша, Петя, Катя, Саша, Вася, заткните уши!

Корреспондент (пишет). Возмущенная толпа… Крики негодования…

Пастор (торопливо). В-четвертых, не богохульствовали ли? В-пятых, не желали ли осла ближнего? Вола его, рабыни его, жены его? В-шестых…

Фотограф (беспокойно). Господа, осел.

Второй фотограф. Где, где осел? Я не вижу.

Первый фотограф (успокаиваясь). Мне послышалось.

Пастор. Поздравляю вас, сын мой, вы примирились с небом. Теперь вы можете спокойно… Ах, Боже мой, что я вижу? Члены Армии Спасения? Полицейские, гоните их!

Несколько членов Армии Спасения, мужчин и женщин, в парадных мундирах, с музыкой приближаются к месту происшествия. Инструментов только три: барабан, скрипка и какая-то необычайно пискливая труба.

Первый член Армии Спасения (неистово барабанит, кричит протяжно, в нос). Братия и сестры…

Пастор (стараясь заглушить, кричит еще более громко и еще более в нос). Он уже покаялся, братие. Будьте свидетелями, господа! Он уже покаялся и примирился с небом.

Второй член Армии Спасения, дама (влезая на камень, вопит). Как этот грешник, я блуждала в темноте и злоупотребляла алкоголем, когда свет истины…

Голос. Да она и сейчас пьяна, как стелька.

Пастор. Полицейский, вы слышали, что он покаялся и помирился с небом?

Первый член Армии Спасения неистово барабанит, остальные затягивают песню. Крики, хохот, свист. В буфете также поют и на всех языках зовут кельнера. Растерявшиеся полицейские отбиваются от пастора, который их куда-то тащит; фотографы вертятся как угорелые. Появляется туристка англичанка верхом на осле, который, расставив передние ноги, не хочет идти дальше и присоединяет свой голос к остальным. Несколько затихают, Армия Спасения торжественно удаляется, пастор, размахивая руками, уходит за нею.

Англичанин турист (другому). Как неприлично. Этот сброд совершенно не умеет себя вести.

Второй англичанин турист. Уйдемте отсюда.

Первый. Одну минуту. (Кричит.) Послушайте меня, почтеннейший: не желаете ли вы свалиться поскорее?

Второй. Что вы говорите, сэр Вильям?

Первый (кричит). Разве вы не видите, что они только этого и ждут? И, как джентльмен, вы должны доставить им удовольствие, а себя избавить от унижения – страдать публично перед этим сбродом.

Второй. Сэр Вильям!

Толстый турист (в восторге). Вот она, правда-то! Саша, Петя, слушайте: говорят правду. Какая трагедия!

Какой-то турист (наступая на англичанина). Как вы смеете?

Первый англичанин (отстраняя его). Бросайтесь скорее, слышите? Если не хватает смелости, то я вам помогу хорошим выстрелом. Соглашаетесь или нет?

Голоса. Этот рыжий дьявол сошел с ума!

Полицейский (хватает англичанина за руку). Вы не имеете права этого делать. Я вас арестую.

Какой-то турист. Варварская нация!

Незнакомец что-то кричит. Внизу движение. Голоса: «Слушайте, слушайте!»

Незнакомец (громко). Уберите к черту этого осла, он меня застрелит. И скажите хозяину, что я больше не могу.

Голоса. Что такое?

– Какому хозяину?

– Он сходит с ума, несчастный!

Толстый турист. Саша, Маша, картина безумия. Петя, скорее, вспоминай Гамлета.

Незнакомец (сердито). Скажите, что мне всю поясницу разломило.

Маша (уныло). Папа, дети, смотрите, он начинает дергать ногами.

Катя. Это называется конвульсии, папа?

Толстый турист (в упоении). Не знаю. Кажется. Какая трагедия!

Сашка (мрачно). Катька, дура! Ее учат, а она не знает, что это называется агония. А еще очки надела! Я больше не могу, папаша.

Толстый турист. Вы подумайте, дети: сейчас человек расшибется насмерть, и о чем же он заботится? О пояснице!

Слышится шум. Несколько разъяренных туристов почти волокут какого-то сильно испуганного господина в белом жилете. Он улыбается, кланяется во все стороны, разводит руками и то, подталкиваемый, быстро бежит вперед, то старается ускользнуть в толпу, но его хватают и вновь волокут.

Голоса. Наглый обман!

– Это возмутительно!

– Полицейский, полицейский!

– Его надо проучить!

Другие голоса. Что такое?

– Какой обман?

– В чем дело?

– Господа, вора поймали.

Господин (кланяясь и улыбаясь). Это шутка, почтеннейшие господа. Просто шутка! Публика скучает, и я хотел немного развлечь.

Незнакомец (яростно). Хозяин!

Господин. Сейчас, сейчас.

Незнакомец. Что ж, я тут До второго пришествия стоять буду?! Уговорились до двенадцати часов, а сейчас сколько?

Высокий турист с закрученными усами (вне себя от возмущения). Вы слышите, господа? Оказывается, что этот негодяй, что этот господин в белом жилете нанял другого негодяя и просто-напросто привязал его к скале.

Голоса. Так он привязан?

Высокий турист. Ну да, привязан и не может упасть. Мы тут волнуемся, мы тут беспокоимся, а он и упасть не может!..

Незнакомец. Еще бы захотел! Стану я тебе за двадцать пять рублей шею ломать! Хозяин, я больше не могу. Тут меня какой-то осел застрелить хотел. Пастор два часа отчитывал – это не по договору!

Сашка. Говорил вам, папаша, что Бедекер врет, а вот вы всякому верите, таскаете нас, не евши.

Хозяин. Публика скучает… Единственное желание развлечь почтеннейшую публику…

Воинственная дама. Что такое? Я ничего не понимаю? почему он не будет Падать? А кто ж тогда будет падать?

Толстый турист. Я тоже ничего не понимаю. Конечно, он должен упасть.

Петька. Вы никогда ничего не понимаете, папаша. Вам же говорят, что он привязан.

Сашка. Да разве его убедишь! Он всякого Бедекера любит больше, чем родных детей.

Петька. Тоже – отец!

Толстый турист. Молчать!

Воинственная дама. Что такое? Он должен упасть!

Высокий турист. Нет, вы подумайте, какой обман! Вы должны объясниться, милостивый государь.

Хозяин. Публика скучает. Извините, господа. Но в желании угодить… Несколько часов приятного волнения… подъема нервов… вспышки альтруистических чувств…

Англичанин. Буфет ваш?

Хозяин. Мой.

Англичанин. И отель внизу ваш?

Хозяин. Мой. Публика скучает…

Корреспондент (записывает). Наглый обман… Содержатель буфета, в желании повысить доход со спиртных напитков, эксплуатирует лучшие человеческие чувства… Негодование публики…

Незнакомец (яростно). Скоро вы меня снимите, хозяин, или нет?

Хозяин. Ну а вы-то чего? Вы еще чем недовольны? Снимают вас по ночам или нет?

Незнакомец. Еще бы, недостает, чтобы я тут и по ночам висел.

Хозяин. Ну так можете потерпеть несколько минут. Публика скучает…

Высокий турист. Нет, вы понимаете, что вы такое сделали, негодяи этакие! Ради своих отвратительных целей вы безбожно эксплуатируете любовь к ближнему. Вы заставили нас пережить страх, сострадание, отравили наше сердце жалостью – и что же оказывается? Оказывается, что этот негодяй, ваш гнусный сообщник, привязан к скале и не только не упадет, как все того ожидают, но и не может упасть.

Воинственная дама. Что такое? Он должен упасть!

Толстый турист. Полицейский, полицейский!

Появляется запыхавшийся пастор.

Пастор. Что, еще жив? Ага, вот он. Какие шарлатаны эти господа Армия Спасения!

Голос. Вы еще не слыхали: он привязан.

Пастор. Что? К чему привязан? К жизни? О, все мы привязаны к жизни, пока смерть не развяжет. Но, привязан он или не привязан, я примирил его с небом, и баста! А эти шарлатаны…

Толстый турист. Полицейский! Полицейский, необходимо составить протокол!

Воинственная дама (наступая на хозяина). Я не могу позволить, чтобы меня обманывали. Я видела, как из облаков летел аэронавт и тр-рах о крышу, я видела, как тигр разорвал женщину…

Фотограф. Я три катушки испортил, снимая этого негодяя. Вы мне ответите за это, милостивый государь!

Толстый турист. Протокол, протокол! Какая наглость! Маша, Петя, Саша, Вася, зовите полицейского.

Хозяин (отступая, в отчаянии). Да не могу же я заставить его падать, если он не хочет. Я сделал все, что мог. Господа, господа!..

Воинственная дама. Я не позволю!

Хозяин. Позвольте, господа. Честное слово, он в следующий раз упадет, а сейчас он же не хочет!

Незнакомец. Что такое в следующий раз?

Хозяин. Молчите, вы там!

Незнакомец. За двадцать пять рублей?..

Пастор. Скажите пожалуйста, какой наглец! Я его только что с опасностью для жизни примирил с небом – вы слышали, как он грозился упасть мне на голову? А он еще недоволен. Прелюбодей! Вор! Убийца! Пожелавший осла ближнего!

Фотограф. Господа, осел.

Второй фотограф. Где осел? Я не вижу.

Первый фотограф (успокаиваясь). Мне послышалось.

Третий фотограф. Это вы осел. У меня из-за вас глаза перекосились.

Маша (уныло). Папа, дети, смотрите, идет полицейский.

Движение, шум. С одной стороны тормошат полицейского, с другой – хозяина, и оба они кричат: «Позвольте, позвольте».

Толстый турист. Полицейский, городовой! Вот он, этот обманщик, жулик…

Пастор. Полицейский! Вот он, прелюбодей, убийца, пожелавший осла ближнего…

Полицейский. Позвольте, позвольте, господа, сейчас мы его приведем к сознанию и раскаянию.

Хозяин. Да не могу же я его заставить падать, если он не хочет!

Полицейский. Эй, вы там, молодчик, наверху, вы можете упасть или нет, сознайтесь!

Незнакомец (угрюмо). Не желаю я падать.

Голоса. Ага, сознался! Какой негодяй!

Высокий турист. Пишите, полицейский. Желая… в целях наживы… эксплуатировать чувство любви к ближнему… святое чувство… э… э… э…

Толстый турист. Дети, слушайте, составляется протокол. Какая выразительность!

Высокий турист. Святое чувство, которое…

Полицейский (старательно пишет, высунув язык на сторону). Любовь к ближнему… святое чувство, которое…

Маша (уныло). Папа, дети, смотрите: вон объявление идет.

Показывается несколько музыкантов с трубами и барабанами. Впереди их какой-то субъект на высоком шесте несет огромный плакат с изображением отчаянно волосатого человека с надписью: «Я был лысым».

Незнакомец. Опоздали! Тут, братцы, протокол идет! Проваливайте поскорее.

Субъект (останавливаясь, говорит высоким голосом). Я был лысым с первых дней рождения и много времени спустя. Та скудная растительность, которая на десятом году покрыла мой череп, походила скорей на шерсть, нежели на волосы. При вступлении же в брак мой череп был гол, как подушка, и юная новобрачная…

Толстый турист. Какая трагедия! Новобрачный, и вдруг такая голова – вы понимаете, дети, как это ужасно?

Все слушают с интересом, и даже полицейский застыл с пером в руке.

Субъект (вдохновенно). И наступил момент, когда супружеское счастье висело буквально на волоске. Все средства для ращения волос, рекомендуемые шарлатанами…

Толстый турист. Вынь-ка записную книжечку, Петя.

Воинственная дама. Но когда же он будет падать?

Хозяин (предупредительно). В следующий раз, сударыня, в следующий раз! Я его привяжу не так крепко… и понимаете?..

Занавес18 октября 1908 г.

Примечания

1

Лунным сиянием море блистает, // Попутный ветер парус вздымает. // Лодка моя легка, весла большие… // Санта Лючия! // (ит.) // Sul mare lucido… – куплет из неаполитанской песни «Санта Лючия».