Сказки из архивов города Оденсе

скачать книгу бесплатно


Хозяйка отперла, узнала, что ему надо, и велела идти своей дорогой: мужа её не было дома, а без него она не могла принимать гостей.

– Ну, тогда я переночую на дворе! – сказал Маленький Клаус, и хозяйка, плюнув, захлопнула дверь.

Возле дома стоял большой стог сена, а между стогом и домом – сарайчик с плоской соломенной крышей.

– Вон там я и улягусь! – сказал Маленький Клаус, увидев эту крышу. – Чудесная постель! Надеюсь, аист не слетит и не укусит меня за ногу!

Это он сказал потому, что на крыше дома в своем гнезде стоял живой аист. К чему только он в этой сказке – непонятно.

Маленький Клаус влез на крышу сарая, растянулся на соломе и принялся ворочаться с боку на бок, стараясь улечься поудобнее. Ставни закрывали только нижнюю половину окон, и ему видна была вся горница. Маленький Клаус улёгся поудобнее и стал подглядывать за хозяйкой: вдруг, думает Клаус, будет она голой ходить, тут-то я и… Ну, в общем, неважно, что он думал.

А в горнице был накрыт большой стол; чего-чего только на нём не было: и вино, и жаркое, и чудеснейшая рыба; увидел Клаус, что за столом сидели хозяйка и пономарь, больше – никого. Хозяйка наливала гостю вино, а он уплетал рыбу, – он был большой до неё охотник.

«Вот бы мне присоседиться!» – подумал Маленький Клаус и, вытянув шею, заглянул в окно. Боже, какой дивный пирог он увидал! Вот так пир!

Наевшись вдоволь, пономарь так и полез к хозяйке под подол. Хозяйка отталкивала его, но видно было, что только для приличия. Уж что они только не выделывали на обеденном столе: и в такой позе, и в такой. А хозяйка-то заприметила, что Маленький Клаус за ними подглядывает и давай принимать такие развратные позы, что Клаусу, ну совсем невмоготу стало…

Но тут он услыхал, что кто-то подъезжает к дому, – это вернулся домой хозяйкин муж. Он был очень добрый человек, но у него была странная и неизлечимая болезнь: он терпеть не мог пономарей. Стоило ему встретить пономаря – и он приходил в бешенство, глаза его вылезали из орбит, а изо рта шла пена. Поэтому пономарь и пришёл в гости к его жене в то время, когда мужа не было дома, а добрая женщина постаралась угостить его на славу и получить от него кое-что взамен. Оба они очень испугались, услышав, что хозяин вернулся, и хозяйка попросила гостя поскорее влезть в большой пустой сундук, который стоял в углу. Пономарь послушался, – он ведь знал, что бедняга хозяин терпеть не может пономарей, – а хозяйка проворно убрала всё угощение в печку: если бы муж увидал всё это, он, конечно, спросил бы, кого она вздумала угощать.

– Ах! – громко вздохнул Маленький Клаус на крыше, глядя, как она прятала кушанье и вино.

– Кто там? – спросил крестьянин и вскинул глаза на Маленького Клауса. – Чего ж ты лежишь тут? Пойдём-ка лучше в горницу!

Маленький Клаус объяснил, что он заблудился и попросился ночевать.

– Ладно, – сказал крестьянин, – ночуй. Только сперва нам надо с тобой подкрепиться с дороги.

Жена приняла их обоих очень ласково, накрыла на стол и вынула из печки большой горшок каши. Крестьянин проголодался и ел с аппетитом, а у Маленького Клауса из головы не шли жаркое, рыба и пирог, которые были спрятаны в печке.

Под столом, у ног Маленького Клауса, лежал мешок с лошадиной шкурой, с той самой, которую он нёс продавать. Каша не лезла ему в горло, и вот он придавил мешок ногой; сухая шкура громко заскрипела.

– Тсс! – сказал Маленький Клаус, а сам опять наступил на мешок, и шкура заскрипела ещё громче.

– Что там у тебя? – спросил хозяин.

– Да это всё мой колдун! – сказал Маленький Клаус. – Говорит, что не стоит нам есть кашу, – он уже наколдовал для нас полную печку всякой всячины: там и жаркое, и рыба, и пирог!

– Вот так штука! – вскричал крестьянин, мигом открыл печку и увидал там чудесные кушанья. Мы-то знаем, что их спрятала туда его жена, а он подумал, что это все колдун наколдовал!

Жена не посмела сказать ни слова и живо поставила всё на стол, а муж с гостем принялись уплетать и жаркое, и рыбу, и пирог. Но вот Маленький Клаус опять наступил на мешок, и шкура заскрипела.

– А что он сейчас сказал? – спросил крестьянин.

– Да вот, говорит, что наколдовал нам ещё три бутылки самогона, они тоже в печке, – ответил Маленький Клаус.

Пришлось хозяйке вытащить и самогон. Крестьянин выпил стаканчик, другой, и ему стало так весело! Да, такого колдуна, как у Маленького Клауса, он не прочь был заполучить!

– А может он вызвать чёрта? – спросил крестьянин. – Вот на кого бы я посмотрел; ведь мне сейчас весело!

– Может, – сказал Маленький Клаус, – мой колдун может сделать всё, чего я захочу. Правда? – спросил он у мешка, а сам наступил на него, и шкура заскрипела. – Слышишь? Он отвечает «да». Только чёрт очень уж безобразный, не стоит и смотреть на него!

– Ну, я его ни капельки не боюсь. А каков он на вид?

– Да вылитый пономарь!

– Тьфу! – сплюнул крестьянин. – Вот мерзость! Надо тебе сказать, что я видеть не могу пономарей! Но всё равно, я ведь знаю, что это чёрт, и мне будет не так противно! К тому же я сейчас набрался храбрости, это очень кстати! Только пусть он не подходит слишком близко!

– А вот я сейчас скажу колдуну! – проговорил Маленький Клаус, наступил на мешок и прислушался.

– Ну что?

– Он велит тебе пойти и открыть вон тот сундук в углу: там притаился чёрт. Только придерживай крышку, а то он выскочит.

– А ты помоги придержать! – сказал крестьянин и пошёл к сундуку, куда жена спрятала пономаря.

Пономарь был ни жив, ни мёртв от страха. Крестьянин приоткрыл крышку и заглянул в сундук.

– Тьфу! Видел, видел! – закричал он и отскочил прочь, – точь-в-точь наш пономарь! Вот гадость-то!

Такую неприятность надо было запить, и они пили до поздней ночи, пока уже на ногах не могли стоять.

– А колдуна этого… это, того… ты мне продай! – еле выговорил крестьянин. – Проси сколько хочешь, хоть целую мерку денег!

– Не-е-е-е, не могу! – сказал Маленький Клаус. – Подумай, сколько мне от него… пользы!

– Продай! Мне страсть как хочется его получить! – сказал крестьянин и принялся упрашивать Маленького Клауса.

– Ну ладно, – ответил наконец Маленький Клаус, – пусть будет по-твоему! Ты со мной ласково обошёлся, пустил меня ночевать, так бери моего колдуна за мерку денег, только насыпай полнее! – надо сказать, что Маленький Клаус нисколько не уступал в цинизме Клаусу Большому, – так он решил отблагодарить доброго и гостеприимного хозяина.

– Хорошо! – сказал крестьянин. – Но ты должен взять и сундук, я и часу не хочу держать его у себя в доме. Почем знать, может, чёрт все ещё там сидит.

Маленький Клаус отдал крестьянину свой мешок с высушенной шкурой и получил за него полную мерку денег, да ещё большую тачку, чтобы было на чем везти деньги и сундук.

– Прощай! – хихикнул Маленький Клаус и покатил тачку с деньгами и с сундуком, в котором всё ещё сидел пономарь.

По ту сторону леса протекала большая глубокая река, такая быстрая, что едва можно было справиться с течением. Через реку был перекинут новый мост. Тут Маленькому Клаусу пришла в голову очередная циничная мысль – как можно выдавить с пономаря немного деньжат. Маленький Клаус встал посредине моста и сказал нарочно громче, чтобы пономарь услышал:

– К чему мне этот дурацкий сундук? Он такой тяжелый, точно набит камнями! Я совсем измучусь с ним! Брошу-ка его в реку: приплывет он ко мне домой сам – ладно, а не приплывет – и не надо!

Потом он взялся за сундук одною рукою и слегка приподнял его, точно собирался столкнуть в воду.

– Постой! – закричал из сундука пономарь. – Выпусти сначала меня!

– Ай! – вскрикнул Маленький Клаус, притворяясь, что испугался. – Он всё ещё тут! В воду его скорее! Пусть тонет!

– Нет, нет! Это не чёрт, это я! – кричал пономарь. – Выпусти меня, я тебе дам целую мерку денег!

– Вот это другое дело! – хихикнул Маленький Клаус и открыл сундук.

Пономарь мигом выскочил оттуда и столкнул пустой сундук в воду. Потом они пошли к пономарю, и Маленький Клаус получил ещё целую мерку денег. Теперь тачка была полна деньгами.

– А ведь лошадка принесла мне недурной барыш! – сказал себе Маленький Клаус, когда пришел домой и высыпал на пол кучу денег. – Надо было её раньше пристукнуть… Вот Большой Клаус разозлится, когда узнает, как я разбогател от своей единственной лошади! Только пусть не ждёт, чтобы я ему сказал всю правду!

И он послал к Большому Клаусу мальчика попросить мерку, которою мерят зерно.

«На что она ему понадобилась?» – подумал Большой Клаус и слегка смазал дно меры дегтем, – авось, мол, к нему что-нибудь да пристанет. Так оно и вышло: получив мерку назад, Большой Клаус увидел, что ко дну прилипли три новеньких серебряных монетки.

– Вот так штука! – сказал Большой Клаус и сейчас же побежал к Маленькому Клаусу. – Откуда у тебя столько денег?

– Я продал вчера вечером шкуру своей лошади.

– С барышом продал! – сказал Большой Клаус, побежал домой, взял топор и начал убивать всех своих лошадей: топором прямо по голове, да так, что мозги разлетались по всему стойлу и фонтаны крови лились прямо на стены. Так он и убил всех своих четырёх лошадей, снял с них шкуры и отправился в город продавать.

– Шкуры! Шкуры! Кому надо шкуры! – кричал он по улицам.

Все сапожники и кожевники сбежались к нему и стали спрашивать, сколько он просит за шкуры.

– Мерку денег за штуку! – отвечал Большой Клаус.

– Ты что, совсем придурок? – возмутились покупатели. – У нас столько денег не водится, чтобы их мерками мерить!

– Шкуры! Шкуры! Кому надо шкуры! – кричал он опять и всем, кто спрашивал, почем у него шкуры, отвечал: – Мерку денег за штуку!

– Да он нас дурачить вздумал! – закричали сапожники и кожевники, похватали кто ремни, кто кожаные передники и принялись хлестать ими Большого Клауса.

– "Шкуры! Шкуры!" – передразнивали они его. – Вот мы покажем тебе шкуры! Вон из города!

И Большой Клаус давай бог ноги! Сроду его так не колотили! Выбили Большому Клаусу три коренных и два передних зуба, глаз заплыл совсем, весь он был в кровавых полосах от ремней, кожа на спине болталась лохмотьями, а один совсем злой сапожник укусил Большого Клауса за палец, да так, что тот болтался на куске кожи, и Клаусу пришлось его выбросить по пути домой. Вдобавок у него отобрали все шкуры, что он пытался продавать…

– Ну, – сказал он, еле добравшись до дому, – поплатится мне за это Маленький Клаус! Убью его!

А у Маленького Клауса как раз умерла старая бабушка; она не очень-то ладила с ним, была злая, но он все-таки пожалел её и положил на ночь в свою тёплую постель – авось отогреется и оживет, – а сам уселся в углу на стуле: ему не впервой так ночевать.

Ночью дверь отворилась, и вошел Большой Клаус с топором в руках. Он знал, где стоит кровать Маленького Клауса, подошёл к ней и ударил по голове того, кто на ней лежал. Он ударил пять раз обухом прямо по темечку, да два раза ещё отходил лезвием прямо по лицу, да так, что у бабушки от лица осталось кровавое месиво и оба глаза скатились на пол.

– Вот тебе! Не будешь меня дурачить! – сказал Большой Клаус, думая, что убил Маленького Клауса и пошёл домой.

– Ну и злодей! – сказал Маленький Клаус, рассматривая изувеченный труп своей бабушки. – А ведь это он меня хотел убить! Хорошо, что бабушка-то была мёртвая, а то бы ей не поздоровилось! Да и борозды от моего ремня на шее у бабушки уже никто не заметит – хихикнул он.

Потом он одел бабушку в праздничное платье, попросил у соседа лошадь, запряг её в тележку, хорошенько усадил старуху на заднюю скамейку, чтобы она не свалилась, когда поедут, и покатил с ней через лес. Да вот беда: по пути труп бабушки всё время падал на скамейку, и Клаусу пришлось прибить бабушку гвоздями к сиденью телеги. Так они и поехали дальше. Когда солнышко встало, они подъехали к большому постоялому двору. Маленький Клаус остановился и пошёл спросить себе чего-нибудь выпить да закусить.

У хозяина постоялого двора было много-много денег (говорят, он убивал и грабил своих постояльцев), а сам он был человек очень добрый, но такой горячий, точно весь был начинен перцем и табаком. Вот и решил Маленький Клаус, по старой привычке, заняться вновь вымогательством.