Тайная любовь моя. Повесть

Но появился новый герой. Я увидел, как засуетился вокруг Вали Саша. Стало ясно, что у меня есть соперник, который еще на месяц останется здесь после моего отъезда. Конечно, главное действующее лицо – Валя-Валентина. Но я, похоже, за двенадцать часов с момента нашего знакомства с этой девушкой, успел больше, чем Саша за все время, которое Валя проводила в этом городе. А впереди у меня еще целых пять дней. Нет, Саша, ты мне не соперник.

Посуетившись минут пятнадцать, Саша вдруг подошел ко мне и сказал, что Валя приглашает нас обоих в кинотеатр.

Сидеть в душном зале и смотреть какую-то американскую галиматью, вместо того, чтобы наслаждаться солнцем и морской водой? Ну, нет.

– Причем здесь я? – на всякий случай изобразил искреннее удивление, которое Саша, не знавший ничего о нашем ночном разговоре с Валей, принял за чистую монету, – Идите вдвоем. Не очень хочется терять последние денечки. Дорогу к морю знаю, так что все в порядке. Не обижусь.

Саша ушел на переговоры. Они стояли в стороне от всех и что-то бурно обсуждали. Вскоре он вернулся в беседку и сказал, что Валя очень просит. Зал с кондиционером. Это, хоть и дороже, но намного удобней.

Пока Саша говорил, Валя улыбалась мне издали. Улыбнувшись ей в ответ, сказал Саше, что согласен на культпоход при условии, что всех приглашаю я.

Переговоры продолжились. Я видел, что Валентина смеется. Махнул ей рукой, она помахала в ответ. Когда подошел к ним, Саша представил Валю. Мы обменялись рукопожатием в честь нашего знакомства, оба делая вид, что видимся впервые.

Театр действительно порадовал приятной прохладой. Она началась прямо в фойе. Я выдал Саньке деньги, и пока он покупал билеты, передал Вале мое очередное творение. Она тут же с интересом прочла.

– Толик, и когда это ты успел? – удивилась девушка.

– Много ли времени мне надо, если у меня снова есть Муза. И эта Муза ты – Валя-Валентина. О чем вы так бурно дискутировали с Сашей, если не секрет?

– Да так, разговор ни о чем. Знаешь, Толик, у меня все в голове перевернулось после нашего разговора, а особенно после твоих стихов. Имеют ли значение все остальные разговоры и предложения, которыми окружена с утра до вечера. Единственное, что беспокоит – он же не даст нам встретиться вечером, как вчера. От него не избавишься. А ты что думаешь?

Я не успел ответить, подошел Саша, и мы прошли в зал. Валю усадили между нами. Она оказалась слева от меня. Как только начался фильм, и в зале стало темно, ощутил прикосновение ее руки, которую она потихоньку, незаметно от Саши, протянула мне, при этом, вполоборота развернувшись к нему. Рука была мягкая, как подушечка. Я с удовольствием погладил ее, почувствовав ответную нежность Вали-Валентины.

А когда Саша что-то уронил, и начал суетиться в темноте зала, пытаясь это нечто достать, рука Вали быстро взяла мою руку и решительно поместила ее на свою грудь. Я ощутил округлость женских прелестей этой странной, явно влекущей в свои сети девушки. И я, как маленькая, безмозглая мошка, угодившая в эти красивые совершенные тенета, уже не мог сопротивляться. Меня охватило какое-то небывалое чувство. Ничего подобного со мной еще не было. Я ласкал эту грудь легкими прикосновениями, ощущая ее нежную податливость и девичью упругость. И не было сил остановиться, настолько волшебными были женские чары. Я ощущал, как иногда вздрагивает и напрягается в ответ на мои ласки Валя-Валентина. И это еще больше втягивало меня в вечную, как мир, сказку и быль отношений мужчины и женщины…

Я уже не видел, что происходило на экране. Мне хотелось, чтобы поскорее настал вечер, чтобы мы остались с Валей одни, и тогда я смог бы ей сказать то, что касалось только нас двоих.

Мы вышли из прохладного кинотеатра на раскаленную улицу. Саша пытался втянуть нас в обсуждение только что просмотренного фильма, но, похоже, не только я один смотрел на экран, не видя ничего. Когда Саша постепенно рассказал нам сюжет просмотренного нами фильма, и рассказывать стало нечего, все замолчали. Мы молча шли по дорожке парка. Валя изредка поглядывала в мою сторону, неизменно одаривая своей очаровательной улыбкой. Я улыбался в ответ.

– Тебе понравилось? – обратился к Вале с явно двусмысленным вопросом.

– А тебе? – с кокетливой улыбкой ответила она вопросом на вопрос, очевидно поняв меня.

– Это было прекрасно. Я навсегда запомню этот кинотеатр и нас, очарованных сюжетом потрясающего фильма.

– Я тоже в восторге. Очень хотелось бы повторить.

– Да, фильм что надо, – вмешался в наш разговор Саша, – Но завтра пойдет другой фильм. Я видел новую афишу. Может, сходим? – предложил он. Мы с Валей рассмеялись. Он посмотрел на нас, не поняв причину нашего смеха.

– Хорошая идея, – разрядил я обстановку, – Значит, с пляжами покончено. Отныне только кино. Хоть немного от жары отдохнем.

Обсудив программу завтрашнего дня, мы снова замолчали. Было очевидно, что кто-то из молчаливо бредущей троицы явно лишний. И тут меня осенило. Я начал пересказывать любимые сюжеты из моей школьной жизни и из нашего рукописного журнала. Валя и Саша непрерывно смеялись. Через полчаса мы уже были обычной шумной компанией веселых молодых людей.

И вот он настал долгожданный вечер. Завсегдатаи беседки на своих местах. Как всегда, в центре внимания – колода карт. Похоже, что нервничаю не только я. Саша тоже периодически поглядывает на двери подъезда, откуда ожидается выход королевы двора – Вали-Валентины. И вот она на сцене. Оживление публики, не участвующей в карточной игре.

Но неожиданно сценарий нарушен. Валя не пошла к беседке. Она остановилась у подъезда и, подав знак «следуй за мной», медленно пошла к выходу на улицу. Я сразу сообразил, что этот знак адресован только мне, незаметно встал, вышел из беседки и пошел за Валей. Саша в этот момент был отвлечен картами и, кажется, не заметил моего маневра. Быстро догнал Валю.

– Добрый вечер, королева, – приветствовал Валю-Валентину.

– Добрый вечер, профессор. Не ожидала такого эффекта, но оказалось, все удалось. Ты наблюдательный. Заметил мой сигнал. А то пришлось бы возвращаться. А там бы Саша увязался. Толик, я так рада, что все получилось, – щебетала Валя.

– Саша в тот момент увлекся картами. Валечка, а что у тебя с ним?

– Он здесь один из моих верных поклонников.

– А много их у тебя?

– Со счета сбилась. Толик, если бы ты знал, как трудно быть хорошенькой девушкой? Есть, конечно, свои преимущества. Особенно, когда встречаешь хороших людей. Они всегда готовы помочь. А в остальном – сплошные минусы. Просто пройти по улице, и то страшно.

– Валечка, я тебя понимаю. Какие планы на вечер? Кстати, у нас юбилей – мы с тобой знакомы ровно сутки. Как отметим?

– Только сутки? Толик, мне кажется, мы с тобой знакомы всегда. Давай, пойдем к морю. Там прохладней. А то я за эти бесконечные сутки так устала от жары. Хорошо, в кинотеатре немного отдохнула. А то и до теплового удара недалеко с непривычки.

– Что ж, идем к морю, Валя-Валентина. Море и небо – моя слабость. С детства обожаю. Столько книжек перечитал. Все грезилось, как наяву. А действительность оказалась еще прекрасней, – сказал ей, и мы, взявшись за руки, неспешно двинулись в сторону моря.

И вот мы у моря. Набережная освещена, но стоит спуститься на узкую песчаную полоску у моря, и ты становишься невидимкой. Впереди – чернильная мгла в полмира. Сзади – набережная, как на ладони. А тебя не видно. Ни с моря, ни с суши. Чем ни невидимка?

У моря чуть прохладней. Но волны нагретого воздуха временами доставали и здесь. Мерный шум накатывающих на берег волн создавал особое настроение – умиротворения и стабильности.

– Как же здесь хорошо! – с восторгом отметила Валя-Валентина, – Здравствуй, море! Я снова на твоем берегу… Толик, я всегда так приветствую море, когда приезжаю… Слушай, давай искупаемся. Так хочется поскорей начать пляжный сезон.

– Валечка, солнышка-то нет. И сменной одежды. Как потом пойдем в мокром?

– Толик, мы с девочками вечером здесь купались без ничего. Место тихое. Со стороны ничего не видно. Рискнем?

– Валечка, ты сама предложила. А ни догадываешься, чем это может закончиться? Я не девочка… Я сам не знаю, на что способен, а ты тем более.

– Толик, я знаю тебя целую вечность. Вспомни наш вчерашний разговор. Ты подарил мне стихи, и, если сказала, что пошла бы хоть на край света, теперь только позови. Ты цены себе не знаешь, профессор.

Разговоры в сторону. Я быстро разделся, не глядя на Валю, затем бросился в теплое море и поплыл от берега. Я плыл, не оборачиваясь, пока ни услышал характерный плеск воды. Значит, Валя уже в море. Судя по всплескам, она плыла ко мне. Я развернулся и поплыл к ней. Со стороны моря видимость была получше, и я сразу разглядел силуэт плывущей девушки. И вот мы встретились. Здесь было неглубоко. Я доставал дно пальцами ног. Валя – вряд ли. Не сговариваясь, мы сразу обнялись и рассмеялись.

– Вот и попалась, русалочка – негромко пугнул ее, чтобы наши объятия не затянулись надолго. Сработало. Валя быстро свернулась в клубочек и, с силой оттолкнувшись от меня ногами, мгновенно оказалась в трех метрах от меня.

– А вот и нет! Попробуй, поймай! – заигрывала она. Я бросился в погоню. Мгновенно нагнал и обхватил девушку сзади так, что снова, как в кинотеатре, почувствовал ее прелести.

– Теперь не вырвешься! – торжествовал победу. А Валя и не хотела больше вырываться. Не удержавшись, поцеловал ее куда-то в шею.

Она вдруг ловко выскользнула из моих рук, и крепко обняв, сама быстро поцеловала меня в губы. Резко оттолкнувшись от меня, как и в первый раз, она снова оказалась на расстоянии.

Меня впервые в жизни поцеловала девушка! Это было выше моих сил. Эмоции переполняли. Набрав полные легкие воздуха, надолго нырнул, с тем, чтобы незаметно отойти как можно дальше в выбранном направлении и немного успокоиться от прикосновений к этому удивительному творению природы – к прекрасному женскому телу, незащищенному одеждой. Мы уже были на мелководье, почти у берега, поэтому, отталкиваясь от дна, ушел под водой на приличное расстояние. Вышла луна, и неожиданно стало светло. Валя уже стояла в полосе прибоя и напряженно вглядывалась в море. Я видел тревогу в ее позе и в суетливых движениях рук. Быстро поднялся из воды, окликнул ее и, не стесняясь наготы, побежал к ней. И вдруг остановился, остолбенев от увиденного… Передо мной один в один была картина моего сна! Валя-Валентина смотрит на меня тем же загадочным взглядом, и она без одежды…

Она вдруг бросилась ко мне, крепко обняла и начала целовать, целовать, целовать. Я не ждал в ней такого бурного темперамента. Скорее всего, ее состояние было вызвано страхом за меня, который только что испытала. А сейчас меня целовала красивая девушка, которая была мне совсем не безразлична! И мы забылись в долгом поцелуе…

Когда очнулись – от заливающего все вокруг яркого лунного света было светло, как днем. На море серебром переливалась лунная дорожка.

Мы быстро оделись. Теперь передо мной стояла не волшебная русалочка, а королева двора – улыбающаяся Валя-Валентина. Она оглядела меня с ног до головы придирчивым взглядом собственницы, улыбнулась, и мы потеряли счет времени в жарких поцелуях…

Мы могли бы целоваться до утра. Но нас ждал двор. Я обнял Валю за талию, и мы медленно вошли в душный город. Перед входом во двор мы поцеловались на прощанье.

– До свидания, уважаемый профессор. Спокойной ночи и крепких снов.

– До свидания, моя королева Валя-Валентина. И тебе спокойствия и сладких сновидений.

Я вошел во двор, стараясь не привлекать внимания, обошел беседку и вошел в нее как бы из глубины двора.

– Ты куда исчез? – мгновенно среагировал на мое появление Саша.

– Сходил, искупнулся тут неподалеку. А то с этими фильмами мы и о море позабыли.

– Меня бы позвал, вместе бы искупнулись.

– Да ты до сих пор от карт оторваться не можешь.

Но, Саша неожиданно вскочил, бросив карты, потому что через двор к подъезду направлялась Валя-Валентина.

– Валя, подожди, – крикнул он ей.

– Саша, извини, спешу. До завтра, – ответила она ему и всем нам, и, помахав ручкой, скрылась в подъезде. Правильно сделала, потому что ее мокрые после купания волосы выдали бы нас с головой.

И вот я снова в духоте комнаты лежу на мокрых простынях и подушках. От впечатлений прошедшего дня совсем не хочется спать. Эта девушка за сутки перевернула мою жизнь. Она дала надежду. Она явно не любительница курортных романов, а чистая открытая девушка из русской провинции, где женщины ведут себя так, когда любят по-настоящему – в полную силу.

Я всегда представлял свою жизнь в образе маленького, незаметного червячка, ползущего по огромному, раскидистому дереву возможностей. Вот дополз до первой развилки. Назад пути нет. Путь один – только вперед. Свернув на очередную ветку, я навсегда отсек все возможности когда-либо прожить другую жизнь – жизнь на соседней ветке. И чем выше забирался, тем меньше оставалось возможностей. А вот и близкий конец моей единственной ветки, которую выбирал всю свою убогую червячью жизнь. И вкусные плоды остались где-то в стороне. И к ним уже не попасть никогда и ни за что. А я всю свою единственную и неповторимую жизнь питался одной недозрелой кислицей.

Я не должен упустить эту девушку, которая честно и открыто предложила дружбу, а если позову, откликнется и на более высокие отношения. Я стою у развилки – маленький, незаметный червячок…

А еще представлял себя этаким полезным растением, произрастающим среди себе подобных благородных, но хлипких растений и своры могучих сорняков. Всем нам одинаково светит солнышко и поливает дождь. Но от полезных растений есть прок, а сорные, бесполезные, лишь снижают плодородие земли.

Валя-Валентина… Я узнал тебя молоденькой девушкой, но уже пережившей горе. Много лет знал зрелой женщиной. Ты была такой же, как я. Ты всегда была готовой выпрыгнуть на ходу из несущегося поезда, или прыгнуть без парашюта с самолета. Нам с тобой, чувствующим всеми силами души, нечего терять в этом мире, если не было большой любви, или большой цели.

И вот сейчас мы с тобой, Валя-Валентина, – два маленьких червячка на одной и той же развилке дерева жизни. Один миг – и мы двинемся по одной и той же ветке. Этот же миг – и наши пути разойдутся навсегда…

И я решился. На третий день нашего знакомства предложу тебе не дружбу, а мою любовь…

А теперь надо подумать, что же еще тебе сказать в моих стихах. Мне вдруг надоело сочинять стихи, откровенно обнажая в них страдающую душу. А если попробовать сочинить стихотворение-ребус…

С виду обычное стихотворение, но зашифрованный смысл которого будут знать только двое – мы с тобой… И я придумал два таких стихотворения. Я решил создать традицию. Одно стихотворение утром, второе – днем.

Луч солнца в последний разС улыбкой взглянул на поля,Но пробил урочный час,И во мрак опустилась земля.Еще долго пылала заря,Полмира от тьмы заслонив,Словно отблеск минувшего дняИ привет от бушующих нив.А когда догорела она,Миллионами солнц неземныхВ небе вспыхнула звезд тишина,Как привет от миров иных.

Это стихотворение ты получишь утром в беседке, куда наверняка придешь. А второе – в кинотеатре, перед началом сеанса.

Я иду по весеннему полю,Надо мною бездонное небо.Вихри света, почувствовав волю,Льются щедро на полосы хлеба.Их прозрачные нежные травыЧуть колышет задумчивый ветер,А вдали зеленеют дубравы,Размышляя о будущем лете.

Я не буду расшифровывать смысл этих стихотворений. Об этом знали только я и моя королева – Валя-Валентина…

Второй день, как две капли воды, был похож на первый. Мы втроем отдохнули от жары в кинотеатре. А вечером нам с Валей снова удалось сбежать, причем, гораздо проще. Валя ушла из дома заранее, и весь вечер двор напрасно ждал ее выхода. Мой уход никто не заметил.

И снова было купанье под луной. Мы плавали по лунной дорожке. Мы горячо целовались и в море, и на пляже, и в парке. Мы наслаждались счастьем обретения надежды. Когда утром и днем рассказал Вале тайный смысл подаренных ей стихов, она обняла меня и поцеловала. Это стало нашей тайной. А потом сказал, что завтра хочу сообщить ей нечто важное, что должно изменить нашу жизнь.

Мы простились с Валей, в твердой уверенности, что завтра будет такой же счастливый день, будет кинотеатр и море. Но мы не знали, что жестокая судьба уже занесла свой меч, приготовившись разрубить едва наметившиеся связи двух одиноких душ, ищущих, и, кажется, нашедших взаимную любовь.

Валя ушла домой первой. Через полчаса, побродив немного по городу, подошел я. Саша встретил сообщением, что в пять утра за нами заедет машина, и мы должны помочь доставить мебель нашему сокурснику Толику Панченко. Он живет недалеко от города, но придется у него заночевать, вплоть до послезавтра. Спросил о Вале, с которой мы договорились об очередном посещении кинотеатра. Саша сказал, что он уже ее только что предупредил. В театр пойдем послезавтра.

На следующий день мы выполнили все, о чем попросил Толик. Мы доставили мебель на берег гигантского лимана. Лиман представлял собой сплошные камышовые заросли, залитые морской водой. Где-то в этих зарослях располагалась приличных размеров обитаемая суша, с несколькими домиками, садами, огородами и виноградниками.

С берега мы грузили в катер один или два предмета мебели. Катер уходил и вскоре возвращался за следующей партией. Работа была нетрудной, но отняла много времени. Последним рейсом катер доставил нас на место. Там пришлось поработать чуть больше – мы постепенно перевезли всю мебель в дом на ручной тележке.

Работу завершили лишь к вечеру. И вот нас пригласили за стол. Огромный стол стоял посреди своеобразного дворика, образованного пространством между двумя беленькими украинскими хатками. Сверху весь дворик был перекрыт часто натянутой проволокой, по которой вилась старая виноградная лоза. Мы сидели в тени виноградных листьев, а над нами висели крупные гроздья спелого винограда. Трудно даже представить, сколько его там было.

Стол ломился от блюд украинской кухни. Но центром этого пиршества были запотевшие бутыли виноградного вина своего изготовления. Увы, этот благородный напиток разливали не в тонкие бокалы, которых он, несомненно, был достоин, а в обычные граненые стаканы.

Вино было просто великолепным. Но Толик сразу предупредил, чтобы не налегали именно на этот сорт. Если понравимся его отцу, тот угостит нас самым лучшим своим вином. Мы расстарались. И вскоре Толик, по указанию отца, уже шел в винный погребок за этим самым коллекционным вином. Это было нечто. Восторг! Вечер удался…

А поздним вечером сходили к морю освежиться. Я увидел гигантский песчаный пляж, который распростерся вдоль берега на несколько километров. И на всем этом пляже находились только мы втроем. Я наслаждался этим вечером у моря, но было немного грустно без моей королевы. Оказалось, всего после двух суток общения с этой удивительной девушкой уже не мог без нее обходиться.

Валя-Валентина… Что ты сейчас делаешь? Вспоминаешь ли глупого профессора Толика? Жалеешь ли о том, что сегодня не будет наших заплывов по лунной дорожке? Не будет нашего праздника резвящихся дельфинов, прекрасных в своей наготе. Не будет наших страстных поцелуев, от которых закипает кровь и дурманится голова, и о которых всего двое суток назад даже не помышлял, смирившись с участью обреченного на одиночество человека. Не будет наших разговоров, которые захватывали своими неожиданными поворотами, и которые открывали мне новый мир – мир женской души, таинственной и непредсказуемой.

Ты научила меня многому, о чем даже не догадывался. Ты научила сохранять чистоту отношений даже в интимной обстановке. Ты научила не сдерживать чувств и отдаваться им со всей страстью души. Ты окрылила меня, так явно определив и подчеркнув мои достоинства, которых в себе даже не подозревал. Ты вселила в меня веру в свои силы, подорванные пятью годами самоотречения. Ты подарила надежду.

Утро встретило неприветливо. Сверкали молнии, гремел гром, лил тропический ливень. Море штормило. А это означало, что мы в ловушке на этом острове. Пока шторм ни кончится, катер в море не выйдет.

Спросил у Саши, ни будут ли волноваться его родители, если мы сегодня не попадем домой. Он успокоил. Сказал, что уже несколько раз попадал в такую ситуацию. И сейчас родители наверняка осведомлены о шторме, а значит, помнят, что отсюда не выберешься. Конечно же, спросил о договоренности с Валей. Он сказал, что та догадается, или спросит у его родителей, куда мы исчезли.

Плохая погода продержалась два дня. На третий засияло солнышко, но волны все еще были большими. Назревала опасность, что вообще опоздаю на поезд.

На поезд все же успел, а вот встретиться с Валей-Валентиной не удалось. К тому времени, когда добрались до дома, до отхода поезда оставалось два часа. Сказал Саше, что хочу попрощаться с Валей. Мы зашли к ним, но дома никого не оказалось. Уезжая, оставил записку для Вали со своим адресом, куда она могла бы написать мне. Ни одного письма от нее так и не получил.

Когда Саша вернулся после каникул в училище, спросил у него, как там Валя, но он сказал, что практически ее не видел. К ним в беседку она больше не заходила, и, похоже, с утра до вечера пропадала на пляже. Мою записку он ей передал. Ее адрес в Тульской области Саша не знал, а я тем более.

И я снова попал в полосу душевной депрессии. Мне стало понятно, что отныне каждый из нас – двух маленьких одинаковых существ, встретившихся на миг на развилке дерева жизни, уже двинулся в путь, но каждый по своей ветке.

А потом захватили другие события. Я пережил самую большую трагедию – смерть любимого человека. Эта трагедия заслонила весь остальной мир. Я на время стал глух и слеп, не замечая ярких красок бушующей вокруг жизни, не слыша ее призывных звуков. Мир стал серым и безрадостным – пустым.

Иногда вспоминал короткое летнее знакомство. Но теперь, через несколько лет, оно уже действительно представлялось курортным романом.

И единственное, чего никак не мог понять, почему Валя не написала ни строчки по моему адресу, почему не сообщила свой адрес через Сашу. Ведь не мог я так ошибиться в ней, а главное – в искренности ее чувств тогда, тем летом. Это все равно, что ошибиться в себе…

Что ж, завтра мы встретимся с тобой, моя королева. Но чего мне теперь ждать от встречи с замужней женщиной? Скорее всего, мы просто посмотрим друг на друга с разных веток дерева жизни, пока эти ветки не разошлись насовсем, за пределы зоны видимости.

Мы пришли к вагону первыми. Меня провожали родители и братья. Все бодрились, только мама периодически пускала слезу.

– Ладно, мама, не расстраивайся. Что вы меня на фронт провожаете? – пытался ее успокоить, хотя у самого тоже было тяжело на душе, – Время пролетит незаметно. Глядишь, скоро в отпуск приеду.

– В этом году уже не увидимся, – снова всхлипывала мама.

– Ничего, год уже через пять месяцев закончится. Все будет нормально, – подбадривал ее. Больше всего не люблю всевозможные проводы. Куда лучше – встречи. Все довольны, все улыбаются, все тебе рады. Скорей бы ребята подошли. Может, станет веселее. Их-то еще в Бердянске проводили. Они в пути вторые сутки.

И вот они, наконец, появились. Впереди Валя-Валентина, сзади с вещами Саша. Увидели нас. Мне показалось, Валя слегка пополнела, в глазах появилась твердость, уверенность. Зато Саша шел какой-то пришибленный, сразу напомнивший мне тульских парней, о которых когда-то рассказывала Валя.

«А отчего им ни быть пришибленными, если ими такие вали командуют», – закружилась в голове очередная дурацкая мысль, которая развеселила настолько, что рассмеялся.

– Профессор в своем репертуаре, – услышал знакомый мелодичный голосок. Все наши провожающие немного приободрились.

– Ну, здравствуй, королева, – протянул руку Вале-Валентине, – Так вот черепаху за водкой посылать – может вернуться через целых три года, – начал словесную дуэль с единственным человеком, который сейчас интересовал.

– Здравствуйте, профессор, – Валя протянула свою ручку, как в тот самый первый день нашего знакомства. Как и тогда, взял ее в свою и поцеловал. Поднял глаза и вместе с очаровательной улыбкой, увидел в ее глазах каких-то чертиков, – Я так тогда и подумала, что пока вы весь погребок ни осушите, оттуда не вернетесь, – быстро нашлась она. Я больше не мог сдерживать чувств, увидев так близко ее сияющие глаза и губы, которые когда-то целовал. Обнял ее и трижды поцеловал, но не в щечки, как это принято по-русски. И снова почувствовал что-то давно забытое, и еще отметил, что она отвечала на мои короткие поцелуи.

– Валечка, а откуда ты про погребок знаешь?

– Саша рассказывал.

– А что еще он тебе рассказывал? – задал ей вопрос, который не надо было бы задавать второпях. Но когда спросил, меня вдруг осенило. А может именно так развивались события, в результате которых наши червячки разошлись на развилке пресловутого дерева жизни, – Ладно, давайте располагаться, потом будет много времени для разговоров, – освободил Валю от ответа на вопрос.