Odnoklassniki.ru. Неотправленные письма другу. Книга вторая

– Здравствуй, Людочка.

– Здравствуй, Ромео.

И мы, как всегда в те дни, взявшись за руки, отправились по нашему самому дальнему маршруту. Мы никогда не говорили о своих чувствах, но очень любили обсуждать последние фильмы о любви, которые недавно посмотрели в кинотеатре, или по телевизору. А иногда Людочка просила прочесть книгу, которая ей недавно понравилась, и потом мы горячо обсуждали ее содержание. Это всегда была одна из книг о любви. Я не читал такие книги. Они мне были неинтересны. Но когда об этом просила Людочка, мгновенно проглатывал рекомендованную книгу, и в разговоре с любимой мог цитировать целые страницы текста. Людочка поражалась моей памяти, и мне были приятны ее похвалы.

В тот последний вечер мы обсуждали с Людочкой показанный накануне по телевизору фильм «Разные судьбы». И только минут за десять до расставания осознали, что нам предстоит первая долгая разлука. Что уже завтра вечером мы не встретимся, как всегда. Но ни я, ни Людочка не могли предположить, что это будет разлука на пять с половиной лет.

– Людочка, мне в Крыму будет очень грустно без тебя… А ты будешь скучать? – решился я на откровенный вопрос, не зная заранее, как она отреагирует на него. Людочка молчала, думая о чем-то своем, или обдумывая ответ. Я ждал.

– Знаешь, Толик, я еще никогда ни с кем не расставалась. Мама всегда была с нами, и никуда никогда не уезжала. Я тоже всегда была дома, и Светка. А сейчас впервые чувствую, что-то хорошее надолго теряю. Конечно, буду скучать, – к моей радости очень хорошо ответила любимая.

– Людочка, а хочешь, буду писать тебе письма? – предложил ей хоть какой-то выход.

– Это было бы хорошо, Ромео, но не в нашем общежитии. Я очень не хочу, чтобы кто-нибудь читал твои письма. А у нас такое бывает. Почти все письма приходят распечатанными. Ты, когда уезжал на все лето в деревню, я тоже скучала, – вдруг удивила Людочка, – Так что, я и сейчас буду думать, что ты снова уехал, как всегда.

– Но сейчас не как всегда. Мне предстоят интересные и немного опасные приключения. Очень хотелось бы поделиться впечатлениями.

– Приезжай скорей. Я буду ждать тебя, – вдруг тихо сказала Людочка, и впервые за последнее время смутилась.

– Людочка, можно тебя поцеловать на прощанье? – вдруг решился, растроганный ее последними словами. Людочка, густо покраснев, неожиданно рассмеялась. И тут же, одарив улыбкой, опустила глаза и почему-то стала очень грустной.

– Толик, очень не хочется, чтобы наш первый поцелуй был прощальным. Мне сейчас плакать хочется. Ты меня понимаешь?

– Конечно, понимаю, Людочка.

– Я сама тебя поцелую, когда вернешься, – озорно улыбнувшись, сказала Людочка. Вдруг она быстро обняла меня, чмокнула в щечку и тут же, резко повернувшись, убежала в дверь своей квартиры.

Я почти не почувствовал прикосновения ее губ. Но мне вдруг стало так хорошо…

«Людочка, я люблю тебя больше всего на свете. Я люблю тебя больше жизни. Ты сама – моя жизнь, моя любимая Людочка», – пела душа, прикоснувшаяся к счастью.

Неожиданно дверь открылась. На пороге стояла сияющая Людочка:

– До свиданья, Ромео. Счастливого пути. Удачных полетов… Я очень жду тебя, – попрощалась со мной ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ, моя Джульетта…

Проснулся от жуткого холода. Еле встал с постели и, дрожа крупной дрожью, быстро оделся. Попытался включить свет, но напряжения в сети не было. Выглянув в окно, обнаружил, что вся площадка во тьме. Батареи отопления ледяные. При температуре воздуха за окном за сорок градусов и ветре, дующем прямо в окна, номер стремительно охлаждался. Аварию, очевидно, устранят только утром. А что делать до утра?..

Пришла мысль организовать внутреннее отопление. Зажег свечу, которая была припасена на подобные случаи. Надел два свитера, шинель и теплое пальто. Затем выпил немного спирта без закуски. Прямо в одежде лег в холодную постель.

Но уже не спалось. Я вдруг представил экспедицию полярников. Как же они там выживали? Правда, у них была меховая одежда. А где теперь наши меха? И я рассмеялся, вспомнив, как вчера бегал по казарме разгневанный майор Липинский. Оказалось, наш старшина, которым он всегда гордился, и которого во всем поддерживал, даже когда тот был абсолютно неправ, перед увольнением в запас продал все меховые комплекты команды, хранившиеся в каптерке.

– Посажу эту сволочь, чтобы другим было неповадно, – выходил из себя Липинский от бессильной ярости. А тот старшина, довольно неприятный хамоватый тип, скорее всего, уже пропивал в родной деревне немалые деньжищи, вырученные за комплекты.

– Как ты его посадишь? Украденные комплекты не существуют. Они погибли при взрыве и давно списаны. Говорил тебе, надо сразу поделить. А теперь чего кулаками махать? – успокаивал Липинского капитан Алексеев.

– Вор у вора дубинку спер, – тихо, но, как оказалось, хорошо слышно всем присутствующим, произнес старлей Шурик Шашев.

– Шашев, ты что сказал? – грозно рявкнул Липинский, услышав явно оскорбительную фразу, – Вон отсюда!

Шурик не задержался. Быстро схватив шинель и шапку, выскочил из комнаты, подмигнув мне на прощанье, и уже совсем тихо шепнув: «Пауки в банке… Жду в столовой».

Похоже, задремал, потому что проснулся от какого-то звука. Оказалось, на столе лопнул стакан, в котором оставалось немного воды, которой запивал спирт.

И тогда придумал, как разжечь костер. Благо, топлива у меня было вдоволь. И вскоре голубое пламя осветило номер. К утру стало совсем тепло, но часа за два сжег все запасы спирта. «Вот Шурик будет рад, что гидрашка закончилась», – веселился я.

С утра все обитатели ночлежки устремились в столовую. Только там было какое-то резервное отопление. И только там было тепло. Некоторые, особо шустрые, раздевшись до пояса, устроили у рукомойников водные процедуры утреннего умывания. Их, естественно, быстро разогнала администрация столовой, пораженная невиданной наглостью посетителей.

В казарме тоже было тепло. Я долго, не раздеваясь, сидел в комнате офицеров, пока окончательно ни согрелся. Согревшись, не заметил, как задремал.

Мне приснился Крым и мой первый полет. Я сижу в кокпите планера. Фонарь закрыт. Ноги на педалях, ручка управления в руке. Инструктор сзади. Его не видно. Ощущение, что пилот планера это я. Самолет-буксировщик уже готов к взлету.

И вот разгон. Планером управляет инструктор, но я чувствую на ручке и педалях все его действия во время взлета и, главное, их понимаю.

Неожиданно осознаю, что инструктора в кабине вообще нет. Тогда непонятно, откуда доносится его странный смех? И кто тогда управляет планером?

– Что-то ты, парень, не похож на новичка. Наверняка когда-то летал раньше, – вдруг говорит невидимый инструктор. Но я точно помню, что именно эти слова он сказал тогда вместо обычного поздравления. Но то было не во время полета, а уже после него. Странно все это.

С трудом смиряюсь с мыслью, что, скорее всего, именно поэтому меня уже в первый полет выпустили одного, без инструктора… Но в то лето я не летал без инструктора.

– Навыки не пропьешь, – вдруг ответил инструктору Шашев, – А этот летун весь мой спирт спалил, пока обогревался, – пожаловался он.

«А Шурик откуда свалился? Я же его тогда вообще не знал… Да он и плавать-то не умеет, не то, что летать. Он же может что-нибудь натворить здесь со страха», – мелькнула беспокойная мысль.

Внезапно обнаруживаю, что самолета-буксировщика впереди нет, а планер летит самостоятельно, причем, со значительным ускорением. Меня уже ощутимо вдавливает в спинку сидения. Оглянувшись, вижу, что такой стремительный старт обеспечивает планеру наша гигантская ракета. Она отчетливо видна позади него. Сам планер прикреплен прямо к корпусу ее системы аварийного спасения. Вижу широкий инверсионный след от работающих ракетных двигателей.

«Грохота двигателей не слышно. Значит, идем на сверхзвуке. Но планер не годится для таких полетов! У меня нет скафандра! Я же погибну в космосе! Надо срочно связаться с землей! В планере нет радио! Что предпринять?» – скачут горохом лихорадочные мысли.

– Ты же хотел стать космонавтом. Скоро будешь. И я буду гордиться тобой… А я здесь инкогнито, – вдруг сказала четырнадцатилетняя Людочка, невероятным образом оказавшаяся прямо на месте инструктора.

«Зачем она здесь? Это же опасно. А уж ее легкое летнее платьице совсем не годится для такого полета», – беспокойно соображал я, – «Еще минута-две, и нас не будет. Я летчик, смертельный риск – это издержки моей профессии, а почему должна погибнуть моя Людочка – молодая красивая девушка?» – вдруг резанула разум ужаснувшая мысль.

– Людочка-Людочка… Ну, как ты здесь оказалась? Ты должна жить! Жить, а не умереть, – заплакал от бессилия что-либо изменить в гибельной ситуации…

Очнулся весь в слезах. Хорошо, в комнате офицеров никого не было. Даже Шурика. Посмотрел на часы. Время обеденного перерыва.

Есть не хотелось. И я снова погрузился в воспоминания о далекой юности и моих первых полетах.

Эти ощущения воздушной среды, как опоры в полете, были знакомы уже давно. С того самого момента, когда попытался поднять в воздух мою первую кордовую модель.

То было довольно простое изделие. По нему руководитель кружка авиамоделистов Дворца пионеров сразу определял, кто из кружковцев чего стоил. Едва взглянув на тщательно изготовленную мотораму, тот сразу сказал: «Брось заниматься ерундой. Будешь делать таймерную модель». Это, конечно, было высшей похвалой, но мне очень хотелось доделать, что начал, а, главное, попробовать управлять моделью в воздухе.

Мой первый полет оказался коротким. Едва модель начала разгон, резко взял ручку на себя, и модель, сделав полупетлю, с силой врезалась в землю.

Через неделю, когда вновь принес отремонтированную модель на кордодром, мои представления об управлении самолетом были на высоте. Я прочел массу литературы, и буквально прочувствовал принципы управления. И мой второй полет прошел без приключений. Я не только без ошибок отлетал всю программу полета, но легко и, к удивлению руководителя кружка, правильно посадил планирующую модель с выключившимся в конце полета двигателем.

И вот я в кабине летательного аппарата и, в принципе, сам должен управлять настоящим планером, где ошибки пилотирования грозили иными последствиями, в сравнении с разбитой вдребезги игрушкой.

А потому я внимательно отслеживал все действия инструктора. Наконец мы в воздухе. Самолет летит впереди, чуть ниже планера. Мы повторяем все его эволюции, выходя в зону пилотирования. Но, похоже, слишком увлекся управлением, потому что, когда взглянул на землю, понял, что не вижу никаких ориентиров. Я просто не понимаю, где нахожусь, хотя перед этим очень тщательно изучал карту местности.

Едва обнаружил на земле что-то похожее на знакомые по карте объекты, по которым можно было определиться, как понял, что секунд на десять отвлекся от управления планером, и пропустил много интересного.

Самолет покачал крыльями, и мы отцепили буксировочный трос. Теперь мы в свободном полете. Первое, что поразило, это внезапно наступившая тишина. Но мы летели. Это было заметно по облакам, которые перемещались гораздо быстрее, чем объекты на земле. Это было видно по приборам, на которые я, наконец, впервые посмотрел. Инструктор молчал. Видимо, давал время, чтобы справился с первыми ощущениями полета, когда еще трудно одновременно контролировать все, что требуется.

Наконец инструктор спросил, где находимся и каким курсом летим. Четко, как учили, доложил. Запросил показания приборов. Поняв, что контролирую ситуацию, задал новый курс и передал управление. Плавно орудуя органами управления и сверяясь с приборами, уверенно вывел планер на заданный курс. Доложил инструктору. Судя по его интонации при приеме доклада, с первым заданием, похоже, справился. Постепенно, шаг за шагом, я быстро осваивался с управлением этой великолепной машиной. И, главное, уже четко ориентировался во всем воздушном пространстве в зоне аэродрома.

Это пространство, окружающее планер, как и сам летательный аппарат, я вдруг ощутил, как единое целое, как своеобразное продолжение моего тела во все стороны одновременно. Я был, как бы помещен в центр особого объемного мира – такого податливого, как воздух под взмахом клинка, и одновременно такого твердого, как трамвайные рельсы на крутом повороте. И я вдруг почувствовал себя в нем птицей, летящей, куда пожелаю…

Наконец пошли на посадку. Почти до самого касания земли, планером управлял я, разумеется, по командам инструктора. А может, мне это показалось…

И вот мы на земле. Когда выбрался из планера, запутавшись с непривычки в привязных и парашютных ремнях, первым мне протянул руку инструктор:

– Что-то ты, парень, не похож на новичка. Наверняка когда-то летал раньше, – уверенно сказал он вместо традиционного «Поздравляю с первым полетом», что показалось мне особой похвалой.

А я действительно летал не впервые. Мои первые полеты состоялись еще года два назад в деревне, и произошло это совершенно случайно.

Когда мы с братом приехали туда на каникулы, как всегда, на все лето, оказалось, колхоз распределил к нашей бабушке на проживание молодого тракториста Васю. Его трактор, старенький, еще дореволюционный, «Фордзон», временно работал в качестве привода для насоса, подающего воду на орошение полей из речки. На поля и обратно Васю возила машина. Сначала попросились просто прокатиться, чтобы посмотреть его трактор.

Но оказалось, речка в тех местах глубже и шире, чем там, где мы обычно купались. И мы стали ездить с Васей почти каждый день. Вскоре мы с братом научились следить за работой трактора, а потом и запускать его. Постепенно подменили Васю в его несложной работе. А он в это время купался в реке, загорал, или просто спал в холодочке.

А однажды прилетел старенький самолет ПО-2. Он должен был опылять поля ядохимикатами. Молодой летчик был в самолете один, без помощника. Но когда ядохимикаты уже загрузили в специальные бортовые емкости, выяснилось, что кто-то должен летать на самолете в качестве помощника. Вася категорически отказался. Похоже, боялся летать. Остальные полеводы, в основном, женщины, тоже не горели желанием несколько часов болтаться в воздухе над полями.

– Парень, а ты не хочешь полетать? – вдруг обратился летчик ко мне. Когда он подходил к Васе, видел, как я управлялся с трактором. Да и другого выхода, похоже, у него не было.

– Конечно, хочу, – бодро ответил ему.

– А ты когда-нибудь летал?

– Нет еще.

– А не испугаешься? Надо будет не просто летать, но и немного поработать. Ты как к авиации относишься? Хотел бы стать летчиком? – забросал вопросами первый настоящий летчик, которого увидел в жизни, а не в кино, и с которым мог говорить, как с обычным человеком.

И я рассказал ему, что занимаюсь авиамоделизмом. Конечно же, мечтаю летать, и очень хочу, когда исполнится шестнадцать, поступить в аэроклуб.

Летчик понял, что я не деревенский. К тому же, люблю авиацию. Это, похоже, его успокоило. Он объяснил мои простые обязанности: по его команде включать и выключать распылители ядохимикатов.

И вот я впервые в таком экзотическом самолете. Небольшая кабинка помощника располагалась позади такой же кабинки пилота. Обе кабины открытые. Передо мной какое-то подобие стекла, как в мотоцикле. Пилот проверил, как я пристегнулся. Потом показал все, что должен делать. Немного потренировались на земле. Потом я надел респиратор, чтобы самому не отравиться вместо вредителей. И стал наблюдать, что будет дальше. Около самолета бегали мои братья. Им тоже хотелось полетать.

Наконец, самолет разбежался и поднялся в воздух. Все оказалось просто. Сначала – как быстрая поездка на грузовике по чистому полю. А когда колеса оторвались от земли, и скачка по неровностям прекратилась, самолет быстро и плавно набрал высоту. Весь полет проходил на малых высотах, поэтому пейзаж менялся необычайно стремительно. Знакомая местность с высоты выглядела совершенно незнакомой. Мы постоянно маневрировали, очевидно, для того, чтобы выйти на исходную позицию для обработки поля.

Вскоре получил команду о готовности, а потом основную. Включил распылитель и оглянувшись, увидел длинный шлейф химикатов, который тянулся за нами. Такое впечатление, что самолет загорелся, и от него стремительно неслись клубы дыма. А дальше пошла обычная работа – выключить, включить, выключить… За полдня полностью освоился с работой помощника. С воздуха уже прекрасно различал обрабатываемые поля и полевой стан, где мы несколько раз заправлялись химикатами. Мне очень понравилось летать на особо малой высоте, когда чувствовалась скорость. Хотя, в принципе, скорость этого допотопного самолетика, конечно же, была небольшой. Понравились моменты взлетов и посадок самолета, когда он попадал из одной среды обитания в другую – с земли в воздух и обратно.

С того самого полета окончательно заболел авиацией. Летчик тоже остался доволен моей работой.

Так что инструктор вполне уверенно и достоверно установил, что не он открыл мне небо. Да и навыки пилотирования были у меня в какой-то степени наработаны. Конечно, пилотирование авиамоделей существенно отличается от пилотирования настоящих летательных аппаратов, зато, оказалось, значительно ускоряет процесс обучения.

За три полета мы с инструктором освоили весь начальный курс. Он уже нисколько не сомневался, что я далеко не новичок. Периодически пытался меня разговорить, чтобы выяснить причину, по которой выдаю себя за начинающего планериста. Я не разубеждал его, а наоборот специально создавал некоторый налет таинственности, вяло отрицая его догадку, но с загадочной улыбкой, косвенно ее подтверждающую.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.