скачать книгу бесплатно
– Да уж больше недели кроме вас, ребята, никто не пересекал границ Пальмиры, – медленно проговорил тот, держа в одной руке жестяную кружку с разведенным в кипятке цикорием, а другой передавая возвратные документы им на подпись, – не заходил… и не выходил. Вообще Рауль Маноло пока запретил покидать пределы Польмиииры (так по-стариковски протянул он, потягивая горячий напиток) до выяснения причин. Связи с соседями нет уж как несколько дней. А вы-то откуда пожаловали? Хотя, стойте! Это вас я, помнится, провожал еще до бури? – после чего добавил в кружку еще ложечку сахара и вновь сосредоточился на парнях, ожидая ответа на заданный вопрос.
Вылазчики поблагодарили постового и ушли. Они не стали рассказывать охраннику о том, что видели, решив сразу доложить обо всем совету и непосредственно Раулю Маноло Видэл – главнокомандующему, главе, наставнику. Его называли по-разному, хотя по стилю правления он больше походил на вождя, так как заботился о жителях, словно о собственных детях, вел их, к какому бы оно ни было, будущему, хоть и сам иной раз сомневался в том, что оно наступит.
В ратуше, расположившейся в бывшем полуразвалившемся здании Дворца Конгрессов, сразу же по другую сторону моста, что находилась в пределах Сьюдада, ставшего теперь островом, соединенным с континентальной частью лишь высоченным каменным мостом Пуэнто Нуэво, как раз проходило собрание совета старейшин. Рауль Маноло вместе со своими советниками обсуждал положение дел внутри общины, насчитывающей уже более трех тысяч человек. Поднимался вопрос готовности экспедиции к февральскому походу спецотряда на восток, исчезновения связи с другими поселениями и бродяг, желающих попасть в Западную Пальмиру.
Отворив почерневшую от времени кованую калитку, Ганс и Портной скользнули под белокаменную арку, быстро преодолели открытый светлый внутренний дворик старого двухэтажного здания Дворца Конгрессов и вошли в помещение. Тем временем в зале заседаний Рауль Маноло отчитывал одного из своих четверых заместителей за то, что тот не справился с задачей подготовки скотных дворов к дневному сезону. После бури прошло уже несколько дней. За это время заму и его подчиненным требовалось всего лишь освободить сараи от трехметровой толщи оледеневшего навоза с помощью отбойных молотков и газовых резаков. А это не требовало особого мастерства от исполнителя.
– Но вы даже с этим не справились! – закричал Рауль, стукнув кулаком по столу.
– Мы все исправим, сеньор Видэл! Просто подтаивающая на крыше сарая вода все полгода заливала помещение, и мы боимся повредить древесину при освобождении. Она еще очень хрупка от мороза.
– Я устал слушать отговорки! Примитесь за дело прямо сейчас. Животные больше не могут находиться в изолированном от свежего воздуха помещении. Через неделю я сам надену резиновые сапоги, засучу рукава и лично приду с проверкой, все ясно?!
– Да-да, сеньор! Сделаем! Уверяю! – убеждал его щуплый лысоватый заместитель с большой круглой головой. Он собирал трясущимися руками отчёты, постоянно озираясь на вождя и уже наполовину поднявшись со стула. В этот момент ребята и ворвались в зал. Выбегающий из комнаты на полусогнутых ногах заместитель, словно испуганный заяц, спешащий исправлять недоработки, просочился между ними и аккуратно прикрыл за собой дверь, чтобы ни дай Бог больше никого не взбесить своими оплошностями.
Портной и Ланге озадаченно переглянулись, задумавшись, уместным ли сейчас будет их визит.
– Чем обязан, господа? – поинтересовался еще немного раздраженный сеньор Видэл.
– Мы хотели бы… эээ… – замялся сбитый с толку Ганс Ланге, спрятав смущенный взгляд под кучерявой каштановой челкой.
– Мы знаем, почему к нам в город больше никто не идет, – поддержал его Портной, расстегивая молнию куртки. В комнате было душно.
Рауль Маноло окинул их взглядом, затем посмотрел на реакцию замов и с недоверием прокомментировал:
– Ну, коль знаете, так рассказывайте. Кто вы такие, и что видели?
– Я – Портной, занимаюсь пошивом и починкой одежды, обуви, экипировки, тентов. А это мой друг, Ганс Ланге – он в свое время помогал строить Маяк, а сейчас работает над совершенствованием технологий коммуникации с другими поселениями. Мы совершили вылазку, но недалеко, в ближайшие окрестности. Только что вернулись… – начал было Портной, но его перебил один из замов – мужчина с аккуратно выбритой бородкой и хитрым задумчивым взглядом – по имени Маурицио:
– Так-так-так, вот уже прошло больше недели, как никто не появлялся, даже на границе. Десятки вылазчиков пропали без вести. А вам удалось вернуться?! – саркастично заметив, удивился тот. – Связь же с соседними поселениями и вовсе исчезла!
– Что, даже из Каира нет вестей? – поинтересовался молодой Ганс Ланге. Каир был самым дальним населенным пунктом, с которым исследовательской экспедиции «Искатели Света Пальмиры» на данный момент удалось наладить коммуникации. – Неужели и их забрали?
– Даже из Каира… да будет вам известно, юноша, сигнал из столицы Египта пропал первым, причем несколько месяцев назад – в разгар темной ночи. Затем замолчал Ваддан, Уаргла, Фес, наш форпост на Гибралтаре, Фасинос, Эль Чапаррито, Вильямартин и все-все-все, что находилось между ними. Последними уже во время «Сумеречной Ярости» стихли Альгодоналес и Арриате. Мы должны были замолчать следующими, – высокомерно произнес Маурицио Каррера, издевательски вытаращившись на парня.
– Ладно, Маурицио, хватит пугать ребят. Что вы там видели, рассказывайте? – поторопил их Рауль Маноло и сосредоточился на повествовании.
Скрывать детали не имело смысла, и рассказ друзей о тайной вылазке в Севилью начался именно с того момента, когда Ланге и Портной незаконно покинули Западную Пальмиру. А закончился тем, что соседские земли опустели после встречи с незваными гостями, запросто разгуливающими по улице во время смертоносной бури. И про знак, чьи кровавые очертания навсегда отпечатались в их сердцах.
– Те люди в экипировке двинулись в сторону Гибралтара. А мы через несколько дней достигли окрестностей Западной Пальмиры, – закончил свой рассказ Портной.
– Это может быть совпадением. Типичная банда разбойников или живодеров, которые решили поиздеваться над мирными жителями, – предположил один из замов, тот, что до этого молчал, иногда недоверчиво мотая головой.
– Это не обычная шпана, жаждущая легкой наживы. Эти люди профессионалы, которые не оставляют следов, если того не захотят сами, – возмутился Ланге.
– Я вам верю, ребята, – неожиданно выдал Рауль Маноло к глубочайшему удивлению заместителей. – Эти незнакомцы запросто могут оказаться лишь незначительной частью чего-то большего. Мы должны быть готовы ко всему, – заключил вождь. – Большое спасибо, ребята! Вы очень помогли нам своим рассказом. Мы пригласим вас, если понадобится какая-либо помощь. Единственная просьба: никому пока не рассказывайте об этом происшествии, – поблагодарил он рассказчиков, и те удалились.
Рауль Маноло снова остался в зале со своими заместителями.
– Ну что ж, эта информация открывает нам глаза на многие вещи, – с грустью в голосе произнес он. – Но, вероятно, нам повезло. Хронологически в тот момент, когда «гости» добрались до Арриате, мы уже спустились в убежище, а маяк оказался незаметен из-за зарождающейся бури. Поэтому они и не заметили нашей Пальмиры.
– Рауль, они всего лишь мальчишки, которые могли запросто приукрасить увиденное. А зная, в какое время живем, любая стычка с бандитами – это, как минимум, одно перерезанное горло, – обратился к нему Маурицио Каррера.
– Послушай, Маурицио, часто ли ты за ужином придумываешь подобные истории? Ребята не врут, я им верю – и точка! – утихомирил его вождь. – Ладно бы не было причин для беспокойства, а так-то все сходится. И теперь эти профи в экипировке, а не группка бандитов, о которой они нам рассказали, будут пока оставаться под номером один в списке очевидных причин исчезновения людей и потери связи с другими поселениями. И еще одно «но» – нам, на всякий случай, все же стоит подготовиться к внезапному нападению. Еще раз, и в последний раз, повторяю: заприте напрочь ворота, никого не выпускайте. Впускайте лишь жителей поселения, вернувшихся с вылазки. Вновь пришедшим, если такие вдруг появятся, пусть часовые предлагают временно разместиться в «свободных номерах» Меркадильо. До выяснения личности. Займитесь укреплением стен Пальмиры. Сделайте так, будто это профилактические меры предосторожности, чтобы не сеять панику. Когда придет время, я сам сообщу людям обо всем. Пока на этом все! Продолжаем готовиться к параду в честь экспедиции. Сейчас на повестке дня это задача номер один. Думаю, что именно благодаря искателям нам все же удастся расставить все точки над «И»!
2
Две недели спустя
Каждый год, а точнее, с наступлением нового утра, когда ветра и непогода, сменяющие мрак на пекло, стихают, – из Западной Пальмиры отправляется почетная экспедиция «Искателей Света Пальмиры», состоящая из нескольких человек, как правило, в хорошей физической форме и обладающих уникальными навыками спортсменов, бывших военных, механиков, путешественников и медиков. Главной задачей экспедиции является сбор информации о других существующих поселениях, налаживание с ними радиосвязи и создание новой карты поверхности Земли, более точной и достоверной, нежели 25-летней давности география Фрачека. Экспедиция двигалась на восток, будто бы вслед за рассветом, и конечной целью было достижение восточных земель, где, как говаривал один странник, изгнанный оттуда за совращение чужой жены, расположились целые мириады выживших – настоящая могущественная империя. Огромная стена, называемая Козырьком, слепленная из грязи и бетона, делает его неприступным ни для человека, ни для боевой техники. Выбраться-то оттуда можно, а вот попасть внутрь – задача не из простых. Рауль Маноло считал чуднОго Ичиро, странника азиатского происхождения, поведавшего историю, немного странным. Считал таковым хотя бы потому, что тот долго находился один в пути и перестал чувствовать грань между правдой и вымыслом. Но в глубине души вождь все равно продолжал верить и мечтал о том, что там действительно есть люди, и, когда они встретятся, расцветет еще одна, но уже Восточная Пальмира со схожими целями и идеологией. Тогда бы они смогли контролировать и защищать почти всю северную часть Венца Фрачека, вплоть до экватора, от самой Атлантики до Тихого океана, на территории Африки и Евразии. Но странник так и не сказал, где конкретно находилось это место, лишь предостерег: «Любой, кто сунется на восток, пройдет не одну дюжину испытаний перед тем, как перед его взором раскинется изобилие восточных земель».
Начало февраля 2039 года. В самом разгаре отмечалось празднование наступления четвертого утра с момента полной остановки вращения Земли. С речью перед жителями Западной Пальмиры выступил верховный старейшина поселения – вождь Рауль Маноло Видэл.
– Во-первых, хочу поздравить всех с наступающим утром. Доброе утро! (последовали аплодисменты). Во-вторых, хочу напомнить, друзья (сделал он паузу), несмотря на то, что наши предыдущие попытки узнать больше о восточных землях пока не продвинулись даже на запланированное расстояние – из-за неисправности стратегически важного транспортного средства – мы все же намерены идти и искать. «Идти и искать!» – вот наша основная задача (снова раздались аплодисменты). Мы не опускаем руки, и не оставляем в беде тех, кто нуждается в помощи. Бог дал нам еще один шанс! Посмотрите, у нас есть все: жилье, еда, вода, мы есть друг у друга, и это самое важное, – протянув руки к жителям, с воодушевлением перечислил Рауль Маноло. – Большинство об этом уже и не мечтает. За прошлые годы нам удалось наладить связь со многими населенными пунктами, где еще остались выжившие, вплоть до самого Каира! Благодаря восстановленным коммуникационным узлам многие нашли своих родственников и друзей. Но вы, наверное, обратили внимание на то, что к нам в город уже давно никто не заглядывал, а некоторые наши земляки, находящиеся за пределами города, попросту пропали без вести. Да, люди по разным причинам исчезали и раньше, но не в таких количествах, а странники заглядывали к нам чуть ли не каждый день. Теперь нет. И дело не в совпадении. На это есть конкретная веская причина. У нас есть предположения, что на свободных землях орудует жестокая банда, которая зачем-то вербует или похищает людей, причем в огромных количествах – целыми городами и поселениями. Не будем фантазировать, зачем они это делают, но, вероятно, попавшие в их лапы люди сейчас в беде. Двое наших земляков поведали историю, которую им случилось увидеть, находясь в вылазке близ Вильямартина. Возвращаясь домой через неделю, они застали уже опустевшую провинцию, – народ оживленно загудел. – Мы сразу же приняли меры, – повысил голос вождь, – и две прошедшие недели усердно трудились, укрепляя ограждения. Но защитить себя – это лишь малая часть из того, что сделать необходимо… Связь с остальным миром для нас безвозвратно утеряна. Вся проделанная нашими инженерами работа по налаживанию коммуникаций была проделана зря. Ни одно поселение, вплоть до Каира, не выходит на связь. И это не к добру! Поэтому мы сейчас, как никогда, нуждаемся в силе, способной помочь нам противостоять самому настоящему, что ни на есть реальному злу. И на этот раз «Искателям Света Пальмиры» прежде, чем пуститься на поиски восточных земель, предстоит узнать, что творится в городах, связь с которыми мы налаживали в течение 3-х долгих лет… простите, теперь 3-х дней (исправился Рауль) … А-а-а! Да без разницы, в общем! Вы меня поняли, – махнул рукой вождь, запутавшись в принципах нового летоисчисления. Все равно люди больше тяготели к старой манере счета времени, так им было понятнее. Изменились лишь условия, в которых это время текло то студеным, то кипящим ручьем. И изменились до неузнаваемости. – Будем молиться, – продолжил он, – чтобы это были попросту технические неполадки! Но в итоге, если нам все-таки удастся отыскать таинственные восточные поселения, то цивилизация и порядок к нам вернутся. Кто знает, вдруг там находится такой же маяк, который желает помочь страждущим… а может, они и сами нуждаются в нас или знают ответы, которые смогут повлиять на судьбу всей планеты. Будем надеяться, что, кроме мародеров и бандитов, на Земле еще осталось место для цивилизованного человека, и чтобы это выяснить, нужно «Идти и искать!» Кто знает, может, вслед за Востоком мы также заново откроем для себя и Юг!
Как и на любом другом празднике, наступление нового утра, которого ждал каждый, от младенца до старика, сопровождалось песнями, плясками, сладостями и большим количеством выпитого. Не так много поводов для веселья выдалось за последние годы, но каждый жил надеждой, и наступление утра давало им именно такую надежду на светлое будущее.
В большом уютном зале горел приглушенный свет. На потолке вертелся зеркальный шар, отражающий лучи фонаря под игру местного оркестра, который выдавал чудесные мелодии кельтского фолка, редко разбавленные волшебным монистовым звоном индейских мотивов.
– Старик, выпивающий со своими пожилыми товарищами, маленький мальчик, танцующий с мамой, держась за ее теплые руки, молодые девушки, смущенные пожирающими взглядами юношей, – вот о чем говорил нам Рауль Маноло, – это и есть стимул, это и есть то, ради чего нужно «Идти и искать!» Неужели ты и сейчас не согласен с отцом, Родриго? – каждый раз удивлялся старшему брату Сантьяго, потягивая с ним пиво за круглым деревянным столом.
– Не доставай меня, братишка! – огрызнулся Родриго Видэл. Он был тем, кто возглавлял экспедицию «Искателей Света Пальмиры». Вокруг него постоянно роилась куча народа, парень был настоящей звездой в общине. С самого основания экспедиции, третий год подряд он вел за собой почетный отряд искателей. И все налаженные контакты с другими населенными пунктами были, прежде всего, его заслугой. Многие искатели уже отказались от забега по неизведанным землям, но только не упрямец Родриго. – Ты же знаешь, что я не против его слов. Я против него! – заявил он.
За спиной Родриго зашептались его поклонники, к которым он относился, как к своим подданным. Высокий, крепкий, коротко стриженный темноволосый красавец с тяжелым, весом в два пуда, взглядом, – он лишь окинул их презрительным взором, не прокомментировав трусость тех, кто боится сказать своё мнение в лицо. И вообще, он мало кого уважал.
– Вот опять ты за свое! За что винишь ты отца?! За то, что он спас тебя, а не ее? – говорил Сантьяго про мать, которую Рауль Маноло оставил в горящем доме, выбрав Родриго – родного сына – и вытащив его первым из охваченного пожаром помещения, не успев вернуться за женой. Повезло только Родриго. Когда Рауль рванул за женой, крыша горящего здания обвалилась, и ударной волной Маноло откинуло за несколько метров, он сильно ударился головой и около месяца провел в коме. Все обошлось, он благополучно пришел в себя, но травма дала осложнение на сердце, как и груз от потери любимой женщины. Но Родриго был ребенком, который скучал по маме. И вымещал недостаток материнской любви в ненависти к отцу. Такое бывает, когда ребенок не может самостоятельно справиться с потерей. Маноло это понимал, надеясь на то, что Родриго повзрослеет, у него появятся собственные дети, и тогда он поймет сложность выбора, который пришлось сделать отцу, вытащив первым из дома сына, а не жену. Но Родриго так и не понял, что Рауль Маноло вовсе не бросил ее, он просто не успел… Родриго так и продолжал ненавидеть и любить своего отца. Хотя любви не показывал, лишь игнорировал старика, постоянно намекая, что, когда случился пожар, тот сделал неправильный выбор и оставил в живых чудовище, а не самую добрую и ласковую женщину на планете – их любимую маму. Его младший брат Сантьяго Видэл тогда был еще совсем младенцем и не помнил произошедшего. Да и матери он тоже не помнил. Он всю свою жизнь пытался примирить этих двоих, но ничего из этого не выходило. Родриго вечно попадал в какие-то неприятности, Рауль Маноло их решал, но так и не получал в ответ благодарности и понимания.
Родриго допил бокал светлого пенного пива и с грохотом поставил его на стол. Всем своим видом он показывал, что эти разговоры ему наскучили. Он редко отвечал на упреки Сантьяго, хотя внутри него бушевал настоящий огненный вихрь. Но он не мог злиться на братика, ведь у него были ее глаза – глаза их матери. Таких добрых и ласковых глаз не было больше ни у кого.
«А кто это пристает к Зое?» – как бы случайно произнес кто-то из толпы обожателей Родриго.
Ланге не мог отвести глаз от танцующей Зои Скаврон. Движения бедер, игра волос и пылающий страстью взгляд молодой полячки сводили с ума бедного безнадежно влюбленного парня. У такого, как он, не было бы шанса обуздать красоту этой амазонки ни в этом, ни в любом другом мире, но, тем не менее, он мог любоваться ею, сколько вздумается.
– Перестань так пялиться на нее! – обратился к нему Портной, выпивая за баром виски. Прямо из бутылки.
– Я не пялюсь, коррилом![13 - Авт. Коррилом (корри – «удовольствие», лом – сокр. от «ломать») – ломающий момент удовольствия.] Я наслаждаюсь.
– Если она тебе так нравится, просто подойди. Ты уже взрослый мальчик… должен хотя бы попытаться, чтобы потом не жалеть всю жизнь, что у тебя был шанс, и ты его упустил.
– А знаешь, ты прав! Хватит уже сидеть на скамейке запасных, пора выйти на поле и показать, кто настоящий мужчина!
Стены зала заполнил волшебный стон гитарных струн некогда известного музыканта и пьяницы Микко Анттилы, разбавляющего пробелы в композиции своим хриплым чувственным баритоном.
И под любимую молодыми девушками мелодию, вздёрнув подбородок кверху, Ганс Ланге расправил свои достаточно широкие для его комплекции, но весьма костлявые плечи и направился к танцующей полячке.
Портному показалось это смешным. Он решил немного поддержать друга, крикнув вдогонку: «Удачи, macho!»
Сделав парочку неловких дерганых движений, больше походящих на конвульсию, а не на танец, парень, к всеобщему удивлению, все же обратил на себя внимание девушки. Она даже сделала в его сторону манящее движение пальчиком, как бы призывая составить компанию. Довольный Ганс взглянул на Портного и подмигнул, показывая, что «Дело сделано!» или, скорее «Все под контролем!». Он сам до конца не понимал, что хотел этим изобразить. Вообще, сомневаться было частью его природы, частью него самого. Но этот радостный для него миг триумфа продолжался совсем недолго. У Зои Скаврон были отношения с Родриго – сыном вождя и одним из самых завидных женихов Западной Пальмиры. Тот появился со спины, и, когда Ланге повернулся, испанец схватил парня за шиворот, словно щенка, и отодвинул одной рукой в сторону от Скаврон, заняв его место в танце. Девушка с жалостью посмотрела на оторопевшего Ганса, который стоял рядом и не знал, что делать дальше. Ланге понимал лишь, что если он сейчас уйдет, то путь обратно для него будет заказан. Зоя ему действительно очень нравилась. Но, несмотря на это, он сделал шаг в сторону от них. Затем резко остановился и зажмурился. В его голове вертелись одна мысль за другой: «Скамейка запасных… неудачник… беги, слабак, целее будешь!». «Только бы в нем не заговорил выпивший гордец!» – подумал наблюдающий за всем этим со стороны Портной. Но в глубине души он все же понимал, что его другу лучше бы пойти и ввязаться в драку, получить в морду, но ни в коем случае не сдаваться. Ганс, наконец, открыл глаза и уже уверенно повернулся обратно к Родриго Видэлу. Перед ним возникла громадная, – на полторы головы выше него, примерно во столько же раз шире в плечах, – фигура испанца. Видимо, погрузившись в мысли, он забыл, насколько силён и огромен на самом деле его соперник. Все, что смог сделать Ланге, глядя на того через запотевшие стекла очков, так это ткнуть пальцем в плечо и промямлить: «Эй!». Это было больше похоже на извинения за беспокойство, чем на вызов. Родриго медленно повернулся к нему и наклонился вперед, уткнувшись своим каменным лбом в лоб дрожащего Ланге.
– Ты что-то хочешь сказать мне, щенок? – на лице Родриго вперемешку с надменной улыбкой появился оскал.
Ответа не последовало.
– Ну, раз подошел, то скажи, кто вообще позволил тебе приближаться к моей девушке, ты, мелкий урод? – громко задал вопрос Родриго Видэл, под миной ревности которого таилось желание показать свое могущество перед поклонниками. Многие верили этой игре. Актером он был замечательным.
Зоя попыталась успокоить своего парня, объяснив, что это всего-навсего безобидный танец, но вспыльчивый испанец лишь отдернул руку: «Не сейчас, дорогая, видишь, мальчики разговаривают!» За спиной у него снова послышался одобрительный смешок воздыхателей.
Портной не любил потасовки, но оставить в беде единственного друга не мог.
– Притормози, твоя девушка говорит правду – они просто танцевали! – встал между ними Портной, прикрыв собой Ланге.
– Посмотрите-ка, кто нарисовался! Я-то думал, швея в нашем городе и вовсе немая. И знаешь, лучше бы тебе, в самом деле, сейчас оказаться немым, – переключился на Портного Родриго. – Смекаешь?
– Не-а! – дерзко ответил Портной, опустошив стакан виски и поставив его на стол. – Поясни, будь любезен.
– А у нас здесь, оказывается, все это время скрывался защитник! – адресовал нынешнюю фразу к собравшимся зевакам Родриго Видэл. – Забирай-ка свою «подружку» – и обе валите отсюда. Ах да, и не забудь просушить ее штаны! – толпа, окружавшая их, снова загоготала.
– Поверь, ни мне, ни ему не нужны проблемы. Просто не принимай это близко к сердцу, – попытался успокоить его Портной, положив руку на плечо испанца, понимая, что ничего путного из этого разговора не выйдет. Он был примерно одного роста с Родриго, правда, более худощавый, но не менее мускулистый, поэтому при желании мог дать тому отпор. Если бы дело все же дошло до драки, он бы точно не струсил. Жизнь в трущобах научила его не только защищаться, но и бить первым при необходимости.
Испанец расценил движение парня как угрозу, и грубо оттолкнул его от себя. Рыжий – пес Портного, любимец местной ребятни, весь вечер был рядом с хозяином, – начал было скалиться и лаять на Родриго, а когда двинулся в его сторону, чтобы цапнуть, разъяренный испанец больно пнул его ботинком в живот. Рыжий заскулил и, прихрамывая, отбежал обратно к хозяину.
– Я вытерплю любой удар и унижение в свой адрес, но ни одна сволочь не смеет трогать моего пса, – напирая на Родриго, с угрозой произнёс Портной. Его придержали окружающие.
– Стойте-стойте! – вмешался Ганс. – Я виноват перед тобой, Родриго, и приношу свои извинения.
– Не извиняйся перед этим… – разозлился Портной.
На этот раз уже Родриго попер на него, вызывающе наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, перечисляя:
– Перед кем?.. А? Перед сыном вождя? Перед возглавляющим отряд «Искателей…»? Перед тем, с кем рядом самая красивая девушка Пальмиры? – схватив за руку и поцеловав Зою, хвастался Родриго, но та отвернулась, зная, что это лишь игра на публику. – Перед кем, выбирай, несчастный сиротинушка?
– Знаешь, в другой жизни мы могли бы стать отличными врагами, – спокойно ответил Портной, теперь уже не реагируя на дешевые провокации испанца.
– Не беспокойся, мы и в этой жизни преуспеем! – рявкнул Родриго, глядя в равнодушные глаза противника.
Здесь уже вмешался Сантьяго. Схватив брата под руки, он оттащил его в сторону. Испанец вырвался, бросил последний дерзкий взгляд на Портного, демонстративно сплюнул на пол и ушел прочь, утащив за собой Зою Скаврон и толпу недовольных зевак, рассчитывающих на драку.
3
Подготовка отряда «Искателей» подходила к концу, оставалось заправить горючим технику, погрузить провизию, проверить и смазать оружие.
Рауль Маноло перед выходом экспедиции решил заглянуть к старшему сыну. В очередной раз он надеялся наладить их отношения. Он хотел сделать это до того, как силуэт его старшего сына скроется за занавесом из иссушенной пыли зарождающегося дня где-то на просторах Венца Фрачека. Он не хотел опоздать, как опоздал за любимой женщиной, которую поглотило пламя. Ведь каждая вылазка и каждая экспедиция запросто могла оказаться последний для любого, кто рискнул покинуть пределы Западной Пальмиры.
– Вот ты где, сынок!
– Да, вождь, вы что-то хотели? – холодно отозвался Родриго.
– Нет, я просто хотел увидеть своего сына. И перестань, пожалуйста, называть меня «вождь». Я прежде всего твой отец!
– Увидели, сеньор Видэл? А теперь прошу меня извинить – нужно собираться в дорогу.
Переступив через обиду и гордость, вождь перешел к делу:
– Послушай! Может, все-таки откажешься от идеи похода? Черт с ними, с этой связью и картой! У нас и так всего достаточно, чтобы спокойно дожить свой век. Сам погляди – всего ведь хватает! – раскрыв широко глаза, в очередной раз попытался отговорить сына Рауль Маноло.
– Вы снова за старое, вождь? – процедил сквозь зубы Родриго, с удовольствием полосуя сердце отца точёным клинком равнодушия. Накануне празднования в честь наступления четвертого утра у них с отцом уже состоялась подобная беседа, где Рауль поведал сыну о рассказе ребят и пришел, чтобы уведомить его об отмене проекта «Искатели Света Пальмиры». На это Родриго ответил: «Если ты это сделаешь и отнимешь у меня то единственное, ради чего мне еще хочется жить, я просто развернусь и уйду из дома, и больше никогда не появлюсь в Западной Пальмире». Вождю некуда было деваться, он не хотел терять сына из-за своих принципов, ведь Родриго никогда просто так не бросал слов на ветер. Может быть, в этом мягкосердечии Рауля Маноло по отношению к старшему сыну и таилась истинная причина высокомерия и эгоизма Родриго уже по отношению ко всем вокруг. – Еще раз повторяю, мне плевать на то, что там видели два этих недоумка: Портной и как его… Ланге! Пока сам не увижу, – повернулся он, наконец, к вождю, – не поверю. И вам не советую.
– Да как же ты не поймешь, я не о них забочусь! Ты всегда был упрямым мальчиком, – Рауль все-таки отважился положить свою огромную ладонь на плечо вспыльчивого сына, но тот лишь брезгливо дернулся, – но никогда не был глупцом, – обреченно добавил он. – Что, если за пределами города вас будет поджидать банда обезумевших головорезов? Что тогда? Если уж обо мне не печешься, то хоть о брате своем подумай. Он не переживет такой потери.
– Ну почему же не переживет? У него останешься ты! И тебе будет о ком заботиться, когда «упрямый мальчик», – процитировал он слова отца, – наконец, уйдет и перестанет мучить вас своим присутствием. Надеюсь, хоть за одним сыном ты сможешь уследить?!
– Господи, сынок, за что ты так со мной?! Я уже сотню раз извинялся за смерть матери и перед тобой, и перед твоим братом. Что еще ты хочешь от меня услышать?
– А разве извинениями можно вернуть маму?..
Вождь замолчал и опустил голову, украдкой вытирая рукавом глаза, наполнившиеся от обиды горькими слезами.
– Вот когда простишь себя сам, – продолжил Родриго, – если, конечно, такое вообще возможно, тогда я подумаю, отец ли ты мне или уже нет, – после чего он взял винтовку и мешочек с патронами и быстро удалился из оружейной.
8 февраля 2039 года. Словно сонный младенец, Солнце уже показало свой мягкий, теплый родничок из-за заснеженных вершин плоскогорья, что притопили воды Северного Полярного океана на западе от портового городка. Вся Западная Пальмира собралась у ворот в поселение, чтобы проводить отряд в долгий и тяжелый путь. Снова играла музыка, народ лакомился самой вкусной стряпней, которую только могли наколдовать повара под предводительством опытной кухарки, бабушки Граси, а участники экспедиции прощались с родными и друзьями. Все с волнением ждали, когда в транспорт начнут грузить алкоголь: немного комичный, и в то же время слегка ритуальный момент. Как и все остальное, только самая лучшая выпивка полагалась участникам экспедиции, и традиционно во время погрузки требовалось выкрикивать фразы, показывающие, насколько завидно быть ее участником. А в самом конце возглавляющий экспедицию должен открыть бутылку вина и выпить ее в один заход. Считалось, сколько он выпьет, столько задуманного пути они и пройдут. Но перед тем Родриго должен был толкнуть вдохновляющую речь. Он забрался на кабину грузовика и, держа в руке бутылку вина, обратился к народу:
– Минуточку внимания! – народ понемногу притих. – Спасибо! Вот и настал этот момент. Не буду скрывать: и мне, и моим людям страшно, потому что этот поход может оказаться последним. Всем нам не чуждо чувство страха, а в последнее время мы только и делаем, что боимся. Меня это, откровенно говоря, достало! И, выходя в очередной раз за периметр, я вступаю в битву прежде всего со своим страхом. Я борюсь с ним каждый миг, и от того крепну! Я бросаю вызов неизвестности, и от того мудрею! Я промахиваюсь, стреляя в цель, и становлюсь от того только более метким!
– Эй, Родриго, не слишком ли много «я»? Ты все-таки и людей еще за собой ведешь… – обратился к нему некто из толпы.
– Ты прав! – указывая на говорящего пальцем, ответил амбициозный испанец. – Как тебя зовут?
– Билл… Меня зовут Билли, Билли Тобин, – ответил рыжебородый улыбчивый парень, доброжелательно глядя на Родриго серыми, глубоко посаженными глазами из-под густых, лохматых не менее рыжих бровей.
– Послушай, Билли, чего ты больше всего боишься в своей жизни?
– Я?
– Да, ты!
– Даже не знаю… пауков, наверное, – искренне ответил парнишка, развеселив тем самым народ.
Родриго высокомерно хмыкнул, и, терпеливо дождавшись, когда народ, наконец, притихнет, вновь обратился к парню:
– Шутишь, значит, Билл… Билли. Тогда ответь мне еще на один вопрос… – присев на корточки, уставился он на смущенного собеседника. – А что, если вместо паука окажется толпа голодных бродяг, которые, если тебе им нечего будет предложить, запросто придушат тебя, а затем с еще большей легкостью съедят, даже не зажарив перед этим? Что тогда, Билл… Билли? – кривляясь, испепелял его взглядом Родриго Видэл. Среди толпы воцарилась тишина. – Тебе было бы весело, зная, что от твоего решения зависит еще и судьба тех, кто топает рядом?.. Вот! Вот и мне невесело! Поэтому! Я! Обещаю! – поднялся он на ноги. – На этот раз мы дойдем до загадочной империи, что скрыта от посторонних глаз на востоке, и если ее там случайно не окажется, то я лично поймаю паука, Билли, посажу его в банку и привезу тебе в подтверждение того, что, кроме них, там больше никто не водится!
Народ загремел от дерзкой речи харизматичного испанца, который зубами зацепил заранее приоткрытую винную пробку, демонстративно выплюнул ее в сторону, и в один заход опустошил бутылку вина, затем феерично разбив её о капот заведенного грузовика.
Провизию погрузили в машины, и экспедиция двинулась в путь. А жителям Западной Пальмиры ничего не оставалось делать, кроме как ждать их возвращения с ответом, что, может, хоть у жителей восточных земель есть представление о том, чего ожидать человечеству дальше – быструю ли смерть или же долгую и мучительную…
Глава 3
1
