Наследники Пустоты

Анатолий Нарх

Наследники Пустоты

Глава 1. Пробуждение во Тьме

Сознание вернулось к Лиаму не вспышкой, а медленным, мучительным ледоходом. Холод, впившийся в каждую клетку, сменился огненной болью в оживающих мышцах. Лёгкие, привыкшие к анабиозной жидкости, спазмировали, выдыхая вязкую слизь и с жадностью хватая воздух. Он не помнил, чтобы воздух на «Ковчеге Надежды» был таким – спёртым, тяжёлым, пропитанным запахом озона, остывшего металла и чем-то еще… сладковатым, гнилостным, как протухшая плоть.

Капсула с глухим шипением разгерметизировалась, и створки отъехали в стороны. Лиам рухнул на пол, обжигая ладони о шершавый, холодный перфорированный металл. Его вырвало – прозрачной, едкой жидкостью криосна. Тело отказывалось слушаться, ноги были ватными, в висках стучал навязчивый, тревожный гудок, от которого раскалывалась голова.

Он заставил себя поднять голову.

Над ним, как проклятие, мигала аварийная лампа, её прерывистый алый свет выхватывал из кромешной тьмы жуткие картины. Ряды криокапсул, уходящие вглубь огромного ангара, подобно саркофагам в склепе. Большинство из них были тёмными, их дисплеи мертвы и пусты. Стекло некоторых было покрыто изнутри толстым слоем инея и пыли, сквозь который не было видно ничего. А некоторые… некоторые выглядели так, будто их вскрыли изнутри громадной монтировкой. На одном из ближайших стёкол зияла паутина трещин, сходящихся к огромной вмятине, а из-под уплотнительной резины сочилась бурая, засохшая масса.

Тишина.

Это поразило его больше всего. После пробуждения от криосна палубы должны были оглашаться голосами медперсонала, успокаивающим мелодичным голосом бортового ИИ «Геи», скрипом тележек с оборудованием. Здесь же царила гробовая, давящая тишина, нарушаемая лишь его собственным хриплым дыханием, навязчивым гулом аварийной системы и едва слышным потрескиванием кулеров, работающих на износ.

«Это не по протоколу. Все пошло не так».

Он, превозмогая тошноту и слабость, поднялся на колени, опёрся о ближайшую капсулу. Рука утонула в слое липкой серой пыли. Ею было покрыто абсолютно все – панели, пол, сами капсулы. Корабль выглядел заброшенным десятилетия назад.

Лиам с трудом добрался до своей капсулы и смахнул пыль с сенсорного экрана. Тот мигал алыми и жёлтыми предупреждениями: «Нарушение протокола пробуждения», «Отказ систем мониторинга», «Потеря связи с центральным процессором». Он пролистал экраны, пытаясь найти хоть какую-то информацию, и его пальцы замерли над последней вкладкой.

Таймер миссии.

На нем гордо светилась надпись: «Миссия выполнена. Цель достигнута через: 00 лет, 00 дней, 00 часов, 00 минут».

Ледяная дрожь пробежала по его спине. Они прибыли? Они у цели? Тогда почему они проснулись в аварийном режиме? Где встречный комитет? Где команда? Где другие четыре тысячи колонистов?

Он обернулся, вглядываясь в зловещий полумрак ангара. Из сотен капсул активными были лишь несколько, и те, что на его линии. Остальные молчали. Были мертвы. Пусты.

– Эй! – его голос прозвучал хрипло, неестественно громко и тут же был поглощён всепоглощающей тишиной. – Есть здесь кто? Доктор Шеннон? Инженер Коваль? Отзовитесь!

В ответ что-то слабо щелкнуло и зашипело в тридцати метрах от него. Еще одна капсула подавала признаки жизни. Её индикаторы замигали синим.

Надежда, острая и болезненная, ударила в сердце. Лиам, пошатываясь, побрёл на звук, цепляясь за холодные корпуса капсул. Внутри той, что ожила, металась чья-то тень, слабо видимая сквозь запотевшее и пыльное стекло. Он нашел панель аварийного открытия и изо всех сил ударил по ней кулаком. Механизм с скрежетом сработал, створки с шипением разъехались, и на него буквально выплеснулась женщина, рухнувшая в судорожных рыданиях.

– Что… что это? – она задыхалась, вцепляясь пальцами в его комбинезон. Её глаза, широко раскрытые от ужаса, бегали по тёмному залу. – Где все? Мы… мы прибыли? Почему темно?

– Я не знаю, – честно ответил Лиам, пытаясь отдышаться самому и помочь ей подняться. – Меня зовут Лиам. Инженер. Думаю, что-то пошло ужасно не так.

Они обошли свою секцию, приведя в чувство еще троих пробудившихся. Вместе с Лиамом их было пятеро. Горстка выживших, затерянных в металлическом склепе.

Эрика, врач – высокая, худая женщина с собранным, несмотря на панику, взглядом. Её руки мелко дрожали, но она сразу же принялась проверять пульс у остальных. Марк, техник по системам жизнеобеспечения – молчаливый, широкоплечий мужчина. Джена, молодая женщина-агроном, которая сейчас выглядела совершенно потерянной. Пятым был Лео, парень помоложе, быстрый и нервный, его глаза бегали по сторонам, а пальцы беспокойно теребили край комбинезона.

– Где остальные? – спросила Эрика, обнимая себя за плечи, пытаясь согреться. – Экипаж? Команда пробуждения? Другие колонисты? Их же тысячи!

Лиам лишь молча показал рукой на бесконечные ряды тёмных, пустых или разбитых капсул. На ту самую, со следами ужасной борьбы изнутри. По бледным, испуганным лицам его спутников медленно проползло понимание. Ужасающее, невероятное, сокрушительное.

Их было всего пятеро. Пятеро из четырех тысяч. Горстка людей, проснувшихся на гигантском корабле-призраке, несущемся сквозь пустоту к неизвестной цели.

– Корабль на автопилоте, – наконец хрипло прошепелявил Марк, отрываясь от потухшего экрана. – Основное питание отключено по неизвестной причине. Искусственное солнце погасло. Атмосфера… в норме, но фильтры работают на пределе. Чувствуете? Эта вонь… Жизнеобеспечение работает на аварийных генераторах. Осталось… – он замолчал, снова ткнув в экран, – черт, меньше двадцати процентов заряда.

– Нам нужно… нам нужно добраться до мостика, – первым очнулся Лиам, подавляя подкатывающий к горлу комок паники. – Там должен быть кто-то. Или… или хоть какие-то данные. Мы должны понять, что произошло.

Лео тут же закивал с нездоровой поспешностью.

– Да, да, конечно, отсюда надо выбираться! Только быстрее!

Остальные молча кивнули, слишком ошеломленные, чтобы спорить. Двери из криоангара в основной коридор открылись с неохотным, скрипящим звуком, будто не использовались веками. Запах тления и гнили стал лишь сильнее, к нему примешался запах гари и расплавленной пластмассы.

Аварийные огни, встроенные в пол, бросали на стены и потолок длинные, пляшущие тени, превращая знакомый по тренировкам коридор в зловещий лабиринт. Они шли плотной группой, прижимаясь друг к другу, их шаги гулко отдавались в металлических пустотах. Лиам шел первым, Марк замыкал, сжимая в руке увесистую монтировку, открученную от панели.

Именно Лиам заметил их первым.

Царапины. Глубокие, хаотичные борозды на стенах из сверхпрочного сплава, словно оставленные когтями какого-то чудовищного зверя. Они шли на уровне его роста, иногда прерывались, иногда сходились в клубки исступленной резьбы. А между ними, особенно у люков вентиляции и технических шахт, виднелись тёмные, почти чёрные подтёки, высохшие и растрескавшиеся.

– Что это? – прошептала Джена, её голос дрожал. – Это… кровь?

– Не знаю, – угрюмо буркнул Марк, сжимая свою импровизированную дубину. – И знать не хочу. Ничего хорошего.

– Вы слышите? – перебил её Лео, вздрогнув. – Мне показалось, что что-то щёлкнуло.

– Не знаю, – угрюмо буркнул Марк…

Все замерли на месте, вжавшись в стены, затаив дыхание. Кровь застыла в жилах.

Они нашли первый труп, свернув в узкий служебный тоннель, ведущий к энергощитовой. Вернее, то, что от него осталось. Обезвоженные, мумифицированные останки в лохмотьях инженерной формы. Скелет был неестественно скручен, словно его сломали в десятке мест, а череп отсутствовал. Рядом на полу валялся старый, потрескавшийся планшет.

Эрика, скрепя сердце, подняла его. Экран был покрыт паутиной трещин, но несколько файлов были доступны для чтения.

– Это… это бортовой журнал, – сказала она, листая дрожащими пальцами. – Последняя запись… – она замерла, вглядываясь в дату, – датирована десятью годами назад.

Они столпились вокруг неё, пытаясь разглядеть текст на тусклом экране.

«День семьсот сороковой (кажется). Карантин не помог. Они просачиваются через вентиляцию, через систему подачи воды, чёрт возьми. Системы блокировки падают одна за другой. Капитан мертв. Доктор Шеннон… я видел, что она с ними сделала. Большинство команды… большинство уже не люди. Они не хотят нас просто убить. Они хотят нас… изменить. Привести к себе. Я слышу их шёпот в коммуникаторах. Боже, я слышу их скрежет в стенах…»

Запись обрывалась на полуслове.

Внезапно, словно в ответ на прочитанное, где-то совсем рядом, прямо над их головами, в вентиляционной шахте громко и отчетливо прозвучал металлический скрежет. Длинный, медленный, будто что-то очень большое и очень тяжёлое, с усилием протащили по металлическому коробу.

Все замерли на месте, вжавшись в стены, затаив дыхание. Кровь застыла в жилах.

Скрежет повторился. Теперь ближе. Медленно, неумолимо.

Оно двигалось. Оно знало, что они здесь.

– Я никуда не пойду, – вдруг выдавил из себя Лео, его лицо побелело, как бумага. – Я останусь здесь. Это ловушка!

Эрика резко обернулась к нему, приложив палец к губам. Её глаза, полные тревоги, были красноречивее любых слов. Но было уже поздно.

Над их головами, в тёмном зеве вентиляционной решётки, скрежет внезапно смолк. Воцарилась зловещая, давящая тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием Лео и гудящими в ушах собственным страхом. Казалось, сама тьма прислушивается к ним, затаившись.

И тогда из решётки посыпалась пыль. Мелкая, серая, оседающая на лица и плечи. За ней – тихий, влажный шорох, словно что-то массивное и слизистое перемещалось в тесноте шахты, нащупывая путь.

Марк первым пришёл в себя. Он молча, но с такой силой притянул Лео за рукав, что тот чуть не взвизгнул, и грубо толкнул его вперёд, по направлению к выходу из тоннеля.

– Бежим! – прохрипел инженер, и в его голосе не было места для дискуссий.

Это был не бег, а жалкое спотыкающееся ковыляние. Ноги, ещё не оправившиеся от криосна, заплетались, сердце колотилось где-то в горле, сжимая его и не давая дышать. Лиам, отбрасывая в сторону осторожность, включил фонарь на запястье своего комбинезона. Дрожащий луч света заплясал по стенам, умножая и без того жуткие тени, выхватывая из мрака всё новые подробности кошмара.

Те самые царапины на стенах теперь казались свежими, глубже и злее. А тёмные подтёки у вентиляционных решёток блестели в свете фонаря маслянистым, неприятным блеском.

Позади них грохот в вентиляции возобновился с новой силой. Теперь это был уже не скрежет, а яростный удар по металлу, от которого содрогнулись стены. Послышался звук ломающегося крепления, и одна из решёток в дальнем конце коридора, откуда они только что пришли, с грохотом отлетела, ударившись о противоположную стену.

– Не оглядываться! Бежим! – крикнул Лиам, подталкивая Джену, которая застыла на месте, окаменев от ужаса.

Они влетели в более широкий основной коридор, и Марк, отставая, с силой ударил по кнопке аварийного закрытия двери в технический тоннель. С шипением массивная гермодверь начала медленно, слишком медленно наползать из стены.

В проёме, в кромешной тьме тоннеля, Лиаму на мгновение показалось, что он увидел движение. Что-то бледное, быстрое и неестественно длинное, скользнувшее вдоль стены. Что-то, от чего кровь стынет в жилах даже без всякого криосна.

Дверь, наконец, захлопнулась с глухим финальным звуком, похожим на удар гроба о землю. На мгновение воцарилась тишина. Пятеро выживших стояли, прислонившись к холодной металлической поверхности, и тяжело, судорожно дышали.

За дверью послышался глухой удар. Затем ещё один, сильнее. По металлу поползла рябь. Что-то очень большое и очень сильное пыталось проломить преграду.

– Оно… Оно нас найдёт! – забормотал Лео, сжимая голову руками. – Мы все умрём здесь, как и они! Я не хочу, я не хочу!

– Замолчи! – резко обернулась к нему Эрика. В её голосе прозвучала сталь, которую никто не ожидал от испуганного врача. – Соберись! Или ты хочешь привлечь ещё кого-нибудь?

Удары за дверью внезапно прекратились. Тишина, наступившая после, была ещё страшнее. Она висела в спёртом воздухе, густая и зловещая.

– Оно ушло? – шёпотом спросила Джена, не веря в это.

Марк молча подошёл к двери, приложил ухо к холодному металлу, затем потрогал его ладонью.

– Не знаю, – так же тихо ответил он. – Но оно остывает. Значит, не ломится прямо сейчас.

Лиам вытер пот со лба. Его руки всё ещё дрожали.

– Мы не можем здесь оставаться. Мостик. Это наш единственный шанс. Там должны быть ответы. И, возможно, оружие.

Он посмотрел на своих спутников. На испуганное лицо Джены, на исступлённое – Лео, на уставшую решимость Эрики и мрачную сосредоточенность Марка. Пять человек против неведомого ужаса, заполонившего их дом, летящий сквозь звёзды.

– Идём, – просто сказал Лиам и повёл их вглубь полуразрушенного корабля, навстречу тайне, что отняла у них будущее.

Читайте следующую часть: «Часть 2: Лабиринт Теней»

Глава 2. Лабиринт Теней

Тишина, наступившая после последнего удара в гермодверь, была хуже любого грохота. Она висела в спёртом, холодном воздухе, густая и звенящая, словно сам корабль затаил дыхание, поджидая их следующей оплошности. Луч фонаря на запястье Лиама предательски дрожал, выхватывая из мрака обледеневшие трубы коммуникаций, блики на потёках непонятного происхождения и бесконечные, уходящие в темноту коридоры.

– Оно ушло? – снова прошептала Джена, вжимаясь в шершавую, холодную сталь переборки. Её слова повисли в воздухе, не находя ответа.

Марк, всё так же прижав ладонь к металлу двери, медленно покачал головой. Его лицо, освещённое снизу аварийной лампой, казалось высеченным из камня.

– Температура выравнивается. Не похоже, что оно всё ещё с той стороны. – Он отнял руку и с силой сжал кулак. – Но это ничего не значит. Эти шахты… оно может быть где угодно. Чёрт, оно может уже ждать нас впереди.

Его голос был хриплым, низким, но в нём не было и тени прежней паники. Вместо неё появилась мрачная, сосредоточенная решимость. Эта мрачная собранность была заразительна. Она была крепче любой истерики, и остальные невольно потянулись к ней, как к якорю в бушующем море.

Лео, скорчившись у противоположной стены, беззвучно рыдал, слёзы и слюна блестели у него на подбородке в тусклом свете. Эрика, преодолевая собственную дрожь, опустилась рядом с ним, движениями автомата доставая из кармана своего медицинского комплекта шприц-автомат с мощным транквилизатором.

– Лео, послушай меня. Ты должен взять себя в руки. Сейчас, – её голос звучал твёрдо, почти жёстко, но без упрёка. – Мы не можем тащить тебя на руках, и мы не оставим тебя здесь. Понял?

Она впрыснула ему препарат в шею. Его беззвучные рыдания постепенно перешли в прерывистые, глубокие всхлипы, а затем он просто сидел, уставившись в пустоту перед собой остекленевшим, ничего не выражающим взглядом. Действие успокоительного.

– Что это было, Лиам? – Эрика подняла на него глаза, и в её взгляде читался не только животный страх, но и проблеск профессионального интереса, попытка анализа, как у врача, столкнувшегося с неведомой болезнью. – Животное? Какая-то авария? Побег из зоолаборатории?..

– То, что описано в том журнале, – мрачно ответил Лиам, всё ещё вслушиваясь в каждую крупицу тишины. – «Они». То, во что превратилась часть экипажа. Или… что-то, что пробралось на борт и сделало с ними это. – Он резко посветил фонарём в потолок, на очередную вентиляционную решётку. Теперь каждая из них выглядела как потенциальная ловушка, тёмный зев, готовый в любую секунду изрыгнуть смерть.

– Нам нужен чёткий план, а не просто бежать, – заявил Марк, отходя от двери и с силой сжимая свою монтировку. – Мостик – это через полкорабля, километры коридоров, технических шахт и грузовых отсеков. Идти туда вот так, вслепую, – чистое самоубийство. Нам нужно оружие. Настоящее. Или подробная карта. Или, в идеале, и то, и другое.

– Седьмая палуба, сектор G-7. Там пост безопасности, – слова сами сорвались с языка Лиама. Десятилетия тренировок на симуляторе «Ковчега» сделали своё дело – его память работала быстрее сознания.– Там должен быть арсенал на случай мятежа или внешнего вторжения. И… возможно, рабочие терминалы, не связанные с центральным компом.

Марк кивнул, его лицо на мгновение озарилось слабой надеждой.

– Тогда вперёд. Но тихо. Тише, чем мыши. И смотрим в оба. На стены, на потолок, под ноги.

Их путь превратился в бесконечное, изматывающее путешествие по лабиринту из ржавеющего металла и сгущающейся тьмы. Они двигались перебежками, от одного островка тусклого света аварийной лампы к другому, замирая и прижимаясь к стенам при каждом непонятном скрипе, каждом щелчке остывающего металла, каждом отдалённом гуле. Корабль был мёртв, но при этом жил своей собственной, непонятной и враждебной им жизнью. Где-то в глубинах, далеко впереди или сзади, с глухим, будоражащим нервы стуком, срабатывали аварийные заслонки, отсекая одни отсеки от других. По трубам систем охлаждения и вентиляции то и дело пробегала странная вибрация, словно где-то работали насосы, пытаясь справиться с давней, забытой поломкой. Воздух то сгущался до состояния густого, маслянистого и вонючего тумана, то становился ледяным и разреженным, заставляя их задыхаться.

Следы разрушения и давней отчаянной борьбы становились всё очевиднее. Они наткнулись на целый отсек, где всё было изрешечено следами от энергетических разрядов – стены, панели управления, даже потолок. Всё было оплавлено, почернело и покрылось блестящим напылением. Посреди этого хаоса валялось несколько обугленных, не поддающихся опознанию останков. Эрика, скрепя сердце, осмотрев их, лишь молча покачала головой – причину смерти установить было невозможно, тела были уничтожены слишком основательно.

В другом месте, у развилки коридоров, они обнаружили самодельную баррикаду, сложенную из опрокинутых ящиков с оборудованием, листов обшивки и даже нескольких кресел. Кто-то отчаянно пытался здесь обороняться. И баррикада была проломлена, разворочена извне с чудовищной, нечеловеческой силой. За ней на полу, в неестественной позе, лежал старый, полностью высохший и мумифицированный труп в форме офицера безопасности. Его пальцы мёртвой хваткой сжимали испепелённый, оплавленный ствол импульсной винтовки. Сама винтовка была сломана пополам, словно её перебили через колено.

Марк, скрипя зубами от бессильной ярости, подобрал другой ствол, валявшийся неподалёку в куске оплавленного пластика. Он был мёртв, разряжен, но всё ещё тяжёл и монолитен, мог послужить отличной дубиной. Лиам тем временем, поборов отвращение, осторожно обыскал тело несчастного офицера, отыскав на его поясе две запасные обоймы к винтовке и небольшой, крепкий планшет службы безопасности. Экран был покрыт паутиной трещин, но когда Лиам нажал на кнопку питания, устройство слабо мигнуло тусклым синим светом.

– Есть! – прошептал он, и в его голосе впервые за всё это время прозвучала настоящая, живая надежда. – Карта корабля. Локальный дамп памяти. Но… она работает.

На крошечном, потрескавшемся экране загорелась схема ближайших отсеков. Большая часть из них была помечена алым – «Разгерметизация», «Заражение», «Отказ систем». Но несколько коридоров, ведущих вверх, к посту безопасности, светились зловещим жёлтым – «Ограниченный доступ», «Аварийное блокирование». Это было куда лучше, чем полная слепота.

Они двинулись дальше, уже с картой в руках, стараясь обходить самые опасные, «красные» зоны. Лиам вёл группу, сверяясь с маршрутом. Марк замыкал шествие, сжимая в потных ладонях свою новую дубину. Лео шёл, почти не поднимая ног, его по-прежнему приходилось подталкивать, но он хотя бы двигался. Джена и Эрика шли посередине, стараясь дышать как можно тише.

Именно Джена, чьи глаза, привыкшие искать малейшие изменения в среде, первой заметила странность.

– Посмотрите на стены, – её шёпот прозвучал неожиданно громко в натянутой тишине. – Здесь… чище. И царапин почти нет. Смотрите – пыль лежит ровно.

Она была права. Ужасные борозды, изуродовавшие стены в предыдущих отсеках, здесь куда-то исчезли. Пыль осела ровным, нетронутым слоем, словно здесь десятилетиями не ступала нога. Ни следов борьбы, ни подтёков. Казалось, они наконец-то вышли из территории чудовища, попали в забытый, но безопасный рукав корабля.

И тогда впереди, из-за поворота, до них донёсся звук.

Тихий, мелодичный, абсолютно не вязавшийся с окружающим их кошмаром. Детская музыкальная шкатулка. Простая, наивная, немного дребезжащая мелодия, монотонно повторяющая один и тот же мотив снова и снова.

Они замерли как вкопанные, переглянувшись. На их запылённых, искажённых страхом и усталостью лицах читалось одно и то же недоверие и леденящий душу ужас. Галлюцинация? Изощрённая ловушка? Или… чудо?

– Кто-то тут есть? – крикнул Лиам, его голос сорвался, теряя всю былую осторожность. Его крик проглотила тишина, и лишь музыкальная шкатулка продолжала наигрывать свою жутковатую, нелепую в этом аду песенку.

Сердце бешено колотилось в груди. Он сделал шаг вперёд, затем другой, и медленно, очень медленно заглянул за угол.

Коридор здесь заканчивался массивной, как им сначала показалось, наглухо заблокированной гермодверью. Но одна из створок была приоткрыта ровно настолько, чтобы мог пролезть человек. А прямо перед ней, на полу, в луче его фонаря, лежала старая, потрёпанная, с выцветшими волосами кукла в платьице. Из её живота и доносилась эта музыка.

И тут его взгляд уловил деталь. Тонкий, почти невидимый в полумраке трос. Он был натянут от ноги куклы к сложному механизму блокировки двери.

Ловушка.

– Назад! Это ловушка! – прохрипел он, оборачиваясь к остальным.

Но было уже поздно.

Лео. Действие транквилизатора, должно быть, ослабло, а этот дурацкий, детский звук подействовал на его расшатанную психику как красная тряпка на быка. Движимый внезапным, истерическим порывом – то ли слепой надеждой увидеть другого, нормального человека, то ли яростным желанием уничтожить источник этого жуткого, не к месту звука, – он с рыком рванулся вперёд, оттолкнув Джену.

Его нога намертво зацепила натянутый трос.

Музыка резко оборвалась с неприятным щелчком. Раздался оглушительный, сокрушительный лязг, и приоткрытая створка гермодвери с рёвом, от которого задрожали стены, начала стремительно, с неумолимой силой закрываться. Одновременно с этим из вентиляционных решёток по обеим сторонам коридора с громким шипением вырвались клубы едкого белого газа.

Холодного, обжигающего слизистые газа, который тяжёлым облаком начал немедленно заполнять пространство.

– Назад! Отходим! – заорал Марк, отскакивая и заслоняя собой Эрику и Джену.

Но Лео, оказавшийся ближе всех к двери, на мгновение замешкался в клубах ядовитой пелены. Он стоял, смотря на захлопывающуюся дверь с выражением полного, животного непонимания на своём осунувшемся лице. Этого мгновения хватило.

Массивные стальные створки с грохотом, от которого задрожали стены, сошлись. Автоматические болты с гулким, финальным стуком, похожим на удар гильотины, защёлкнулись, наглухо отсекая его от группы.

Они успели увидеть, как его лицо, искажённое чистым, немым ужасом, на мгновение прижалось к маленькому смотровому окошку в двери. Его глаза были дикими, рот открыт в беззвучном крике. А затем его затянуло плотной, быстро сгущающейся, непроницаемой пеленой ядовитого газа.

Последнее, что донеслось до них сквозь толстое бронестекло, – это короткий, душераздирающий вопль, мгновенно сменившийся натужным, клокочущим кашлем. Потом по стеклу изнутри пополз белый, быстро нарастающий иней, скрыв всё.

Тишина снова воцарилась в коридоре. Через несколько секунд система фильтрации, с опозданием на десять лет, справилась с утечкой, и газ рассеялся. Они стояли перед глухой, заблокированной дверью, не в силах вымолвить ни слова, парализованные только что увиденным. А из-за двери, приглушённо, до них донёсся всё тот же наигрыш. Жуткая музыкальная шкатулка под куклой снова заиграла свою весёлую, издевательскую мелодию. Словно ничего и не произошло.

Их осталось четверо.

Коридор поглотила гробовая тишина, нарушаемая лишь навязчивой, циклической мелодией шкатулки. Воздух очистился, но в нём витал сладковатый привкус химической горечи и страха. Четверо выживших стояли перед заблокированной дверью, не в силах оторвать взгляд от заиндевевшего стекла, за которым всего минуту назад погиб их товарищ.

Первой очнулась Эрика. Её врачебный инстинкт оказался сильнее парализующего ужаса.

– Нам нужно проверить, нет ли утечки здесь, – её голос прозвучал неестественно громко. Она достала портативный сенсор из своего комплекта, руки её чуть дрожали. – Концентрация в норме. Газ полностью рассеян.