скачать книгу бесплатно
Претендентов было два: начальник отдела претензий, самого крупного отдела в филиале, Жуков; и Профессор Еремеев – начальник отдела исследований, опытных образцов и производства.
Конкуренции избежать было нельзя, состязательность и открытость – принципы фирмы!
Профессор, а он действительно был Профессор, не нравился ему: тут же у него есть на все готовый уверенный ответ, снисходительность взрослого к ребенку, важность и наигранная, демонстративная вальяжность, апломб, самонадеянность, напыщенность, при этом мелочная жадность и мгновенная невротическая обидчивость. К тому же, он старше Жукова.
Профессор решительно не нравился ему.
Сергей Борисович понимал, что Профессор весь его налаженный процесс разладит под видом перспективных нововведений, хороший персонал разгонит пустыми придирками; а это было бы жалко, он трудился здесь творчески.
Ему вообще работать и жить здесь нравилось. Сейчас темно, а так из огромного окна вид роскошный: красные крыши старых деревянных и каменных белых двухэтажных домов, высокие красные кирпичные трубы старой котельни; во всю эту патриархальность врезаны несколько новых узких высоченных домов синего или черного стекла; на всем широком горизонте разлилась река с островом и дубовым лесом на нем, они там иногда отдыхали; и дальше опять река, а на том берегу купола старинных церквей, там женский монастырь, еще дореволюционный. Старый, темно-красного кирпича.
Хороший, спокойный, чистый город. Да и цивилизации вполне достаточно, областная столица, промышленная, деловая. Жалко было уезжать, а уж бросать всю работу на самотек совершенно не хотелось.
«Жуков, однозначно Жуков», – думал он.
Жуков человек очень спокойный, даже не понять уравновешенный или сдержанный? Не сказать, что обходительный и любезный, скорее корректный. Несколько жесткий. Но это в норме.
За все время их совместной работы он не слышал, чтобы тот повышал голос или злился на кого-то, при этом был требовательным, настойчивым, справедливым. Он был специалист грамотный и опыт руководства имел, может быть не слишком большой, но достаточный; он выносливый, все сложные претензии проверял сам, задерживался часто, но с ритма не сбивался, был, как сейчас говорят, стрессоустойчивым, новая, но выразительная и емкая характеристика.
Он бывший военный, это многое объясняло в его характере; от жены он знал, что Жуков – сын генерала.
То, что Милашка, его жена, бывшая жена Жукова, никак не отразилось на их отношениях. Жуков как будто забыл, что у него когда-то была жена. Что тоже положительно его характеризует, не смешивает личное и работу.
Даже удивительно, насколько Жуков был к ней равнодушен. За эти годы они много раз бывали вместе на разных корпоративных мероприятиях, да и бывало, случайно сталкивались в городе, и никогда Жуков не реагировал на нее. А вот Мила, наоборот, всегда скажет о нем неприятное. А он же даже в спину ей смотрел равнодушно, да вообще на нее не смотрел. Крепкая нервная система у него.
Жуков, однозначно Жуков.
Вместо себя в свою очередь кандидаты должны тоже найти хорошую замену. И это тоже должно было учитываться, покидаемый кандидатом отдел не должен был оставаться без управления. Замена у обоих была хорошая, пожалуй, у Жукова чуть лучше, с опытом руководства и работает непосредственно в коллективе, Максимов перешел к ним с руководящей должности исключительно ради более высокой оплаты труда.
Профессор же себе замену подобрал тоже неплохую – начальника лаборатории исследований схожих по профилю с ними, с ученой степенью, единственно его лаборатория специализировалась исключительно на исследовательских работах, а отдел Профессора занимался еще и вопросами производства. Это минус.
Жуков практически был назначен. Оставалась формальность – срок назначения еще не настал, оставалось меньше месяца.
Но буквально сегодня его не просили, а приказали, рассмотреть новое заявление на место Жукова.
Заявление было подано раньше, но серьезно не рассматривалось, неплохой специалист, вернее специалистка, он посмотрел в ее анкету: Елена Николаевна Иванова, молодая женщина, 25 лет, без детей, не замужем, каким бы золотым специалистом она не была, она абсолютно ненадежна. К тому же, Сергей Борисович ее видел, хорошенькая, такая приятная, умница, странно, что не замужем. Долго не продержится, выйдет замуж и все – расти нового руководителя.
Но было настойчиво рекомендовано присмотреться, оценить и сделать правильный выбор.
Это было некстати. Он хоть и уезжал, но просьба исходила от весьма влиятельного человека, не прислушаться было недальновидно.
Продвинуть такую кандидатуру непросто. Надо было подумать. Если Жуков будет активно сопротивляться, ничего не получится. А на его месте надо именно сопротивляться.
Серьезное рассмотрение и выдвижение такой ненадежной кандидатуры сильно усложнит положение Жукова, оно станет куда менее надежным. Оно вообще станет настолько не надежным, что и надеяться будет не на что.
Назначишь ее, и Профессор непременно воспользуется этим, он выучил правила игры в компании наизусть, необоснованная протекция – против правил. Кандидатура она не лучшая, это точно, значит только протекция, таков будет результат разбора жалобы профессора.
А профессор обязательно даст этому ход. Сообщит, кому надо, есть у него свой человечек в главном офисе.
Это очень плохо, несмотря на то что он отсюда и уходит. Темные пятна в послужном списке никому не нужны.
Сергей Борисович попал в трудное положение с этой Ивановой.
Надо хотя бы попытаться, война план покажет.
Помогать ему Жуков точно не согласится, но пусть бы он не мешал ему.
Жуков, конечно, самостоятельный и независимый, но вдумчивый и понятливый, не упертый. Надо попробовать объяснить ему отдаленные перспективы этого назначения и попытаться убедить его. Его можно только убедить.
Надо посмотреть, может быть, Жуков еще не ушел? Тогда сегодня с ним и поговорить, что откладывать!
Он встает и решительно отправляется к Жукову в кабинет.
Убедительная просьба
Жуков задерживался на работе. Он уже немного устал, но надо самому проверить материал и ответ на претензию, хотя бы просто прочитать, что там не так?
И завтра еще трудный день.
И тут еще зашел ЭсБ, так поздно.
Нечасто он к Жукову заходит, значит, что-то выходящее за рамки должностных обязанностей, иерархия в фирме установилась при ЭсБ очень строгая, как в армии. Жукову это удобно, Сергей Борисович умный человек, прекрасный менеджер, толковый инженер. С ним легко разговаривать.
Они приветствуют друг друга.
Как всякий правильный руководитель, ЭсБ начинает с похвалы, одобряет и приободряет.
«Ну а по существу?» – думает Жуков, времени у него мало. Поздно уже.
– Среди претендентов на Вашу должность появился новый кандидат, – загадочно начал ЭсБ, – начальник отдела экспертиз нашего любимого конкурента из соседнего города. Ее фамилия Иванова. Редкая фамилия, правда?
«„Да“ я тебе отвечать не буду, заставьте собеседника сказать „да“ в начале беседы, и успех за вами!» – Жуков это тоже читал. Он молчит и слушает.
– Есть шанс очень аккуратно посмотреть кандидатуру еще до начала собеседований, это даст нам возможность лучше ее оценить, – продолжает ЭсБ, не дождавшись его реакции.
Опять Жуков смотрит и молчит.
ЭсБ вынужден продолжать опять:
– Это молодая женщина, без детей, не замужем, вот, впрочем, ее личное дело, – протягивает ему файлик, – фотографии ее здесь нет, но она умная, интересная, мне понравилась, я ее лично видел. Хорошенькая и такая, с характером, с манерами, – может такие характеристики привлекут внимание неженатого Жукова, пытается угадать ЭсБ.
Напрасно он так думает, Жуков потому и лучшая кандидатура, что умеет все держать на положенных местах:
– Но молодые женщины, да еще и без детей, на должность начальника самого большого отдела фирму интересовать не могут, какие бы они хорошенькие не были. Мы ее не секретарем нанимаем, здесь манеры ни к чему, здесь требуются квалификация и опыт, здесь нужно много работать, – это слишком просто, и Жуков не понимает, куда клонит ЭсБ.
– Именно работать! Эту кандидатуру к тому же отличают высокий профессиональный уровень, она способный инженер, у нее ровный и контактный характер, она умеет управлять людьми без давления на них, это редкое качество. Она справится со сложной и нестандартной ситуацией; поэтому и приняли ее кандидатуру к рассмотрению, – то ли настаивает, то ли уговаривает его СБ.
Жуков удивляется такому его горячему участию в обычном деле, но молчит.
ЭсБ решает ему напомнить:
– Приблизительно год назад у нас с ними был крупный конфликт, вы должны это помнить. Я сам занимался этим делом, – подчеркивает важность и объясняет, – потому что оно имело огласку в головном офисе, и именно она, тогда еще молодой специалист, смогла разобрать ошибки технических материалов и смогла примирить наши буквально враждующие стороны, применив еще и личное обаяние. А за это время она еще профессионально выросла, – сказал и понял, как двусмысленно можно истолковать эти его слова и непонятную настойчивость, вдруг Жуков подумал, что это его любовница? Сразу исправляет разночтение:
– Шашни на работе не водит, ничего такого. Ничего такого, – еще раз добавляет ЭсБ.
Жуков опять не реагирует.
ЭсБ видно уже затрудняется с аргументами, но продолжает:
– Она подала заявление именно на Ваше место. Место Профессора – это исследовательские работы, она ими никогда не занималась, так что вам, можно сказать, повезло.
– Это чем же? – наконец возражает Жуков, – кандидатура у меня есть, и отличная, наш старший специалист Максимов. Надежная кандидатура.
– Послушайте, Жуков, если Вы хотите получить это место, то делайте ставку на Иванову, так надо, – уже открыто говорит ЭсБ, он уже не намекает.
«Вот в чем дело! Вот почему он сам пришел», – теперь Жукову понятно.
– К тому же, она действительно хороший специалист, и ваш конкурент Профессор об этом знает, мы с ним вместе и разбирались в том конфликте в прошлом году, он с ней знаком, что особенно удачно, вам не придется ему доказывать, что она квалифицированный сотрудник. А что до возможных ее детей, сейчас женщины делают карьеру, а мужички их сидят в декрете, она может как раз такая, – сказал, а сам подумал: «Ну нет, она не такая». И уже порядком измучившись с молча сопротивляющимся Жуковым, завершает разговор:
– Я посмотрел по плану, в понедельник будет предъявляться им претензия. Съездите сами на предъявление, посмотрите. Это моя просьба. Просто посмотрите на нее повнимательнее и подберите весомые аргументы в ее пользу, – видя, что Жуков не склоняется, еще убедительнее и совсем прямо:
– Александр Михайлович, есть предложения, от которых нельзя отказаться. У нее могущественный покровитель. И знаете, вполне возможно, что в будущем ее высокие связи могут пригодиться в интересах фирмы, так сказать, все в интересах дела.
«Понятно».
Помоги, выручай
Вечереет. За окном дождик, холодно. В доме тепло, тихо. Лена в доме одна.
Мама собралась печь пирожки. Готовить тесто мама отдавала Лене, оно получалось у нее бесподобное.
Она занималась и тоненько напевала красивым голоском, как она всегда делала, когда увлекалась.
Мысли ее плыли свободно. Она припоминала этот интересный случай со злым енотом и удивлялась, как она нашлась и быстро дала ему сдачи. Ей казалось, что она так удачно его срезала, так неожиданно остро, похвалила себя за это. Так смело нападала, а ведь он злой невероятно, а она смогла прижать его и добиться победы.
Старый? Без рубашки не такой старый, то, как он ее снимал… это смутило ее. Неторопливо вспоминает, перебирает моменты и смущенно улыбается.
Мама приехала. Раздевается в прихожей.
– Лена?
– Я здесь. Мама, я делаю тесто для тебя, – спрятала от мамы эти мысли, не расскажет ей, как все и всегда. Это ее секрет.
– Не для меня, для пирожков. Я их не ем, я от них только поправляюсь. Для тебя и отца, – мама входит с пакетами, ставит их и смотрит на Ленку. Ленка загадочная.
– Мам, мне надо завтра, прямо с утра, ехать на старую работу.
– У тебя первый день второго отпуска! – возмущенно восклицает мама.
– Вася звонил, – хочет понизить тон беседы Лена, – умоляет выручить его в последний раз, помочь. Претензия по старым заказам, но сумма там большая и чертежи сложные, приедут какие-то волки, как он говорит. Мам, я уже согласилась.
– Это сто километров, – мама продолжает быть недовольной.
– Мам, я Васе говорила, чтобы он перестал рассчитывать на меня, работал сам, ничего не боялся, все у него получится, – примиряет маму с событием. – Он обещал, сказал самый последний раз. Мам, ну ничего я съезжу. Мне завтра все равно делать нечего, – и целует ее, обнимает, и ласково прижимается к плечу, улыбаясь счастливыми глазками.
«И что это?» – думает мама.
Шашлык
Воздух прохладный, влажный.
Свет в окнах соседних домов. Мокрые блестящие крыши.
Здесь Жуков построил себе маленький домик, из которого он потом, когда-нибудь, сделает баню, а пока будет жить в нем. Ему одному не нужно больше.
Домик маленький, но на хорошем участке, купил еще офицером, с папиной подачи. Совсем недалеко от его домика лес, и когда ветер гуляет, сосны гудят. Вниз по склону река, ее видно сквозь облетевшие деревья.
Очень удачно совсем недалеко оказалась работа, и он мог даже днем приезжать ненадолго.
С одной стороны участок его отца, но отец ничего строить не собирается.
С другой стороны живет пожилой полковник с женой, приятной женщиной, тихие и незаметные люди. Они снабжают его то кустами малины, то смородины.
Тихо.
– Самое темное время в году, уже в четыре часа темно. Вот упадет снег, и будет как-то веселее. А сейчас, конечно, темно. А здесь у вас еще так тихо, и только лес шумит, – это говорит Караваев, его старый друг еще с военного училища.
С самого утра они занимались его машиной, лопнул ремень генератора, и тормозные колодки заодно поменяли. А теперь по поводу воскресенья они во дворе жарят мясо на решетке. Караваев уже год разведен и в воскресенье часто свободен.
Жуков молча перекладывает дрова.
– Твой отец расспрашивал о тебе, – Караваев сказал и посмотрел на реакцию Жукова, – он беспокоится, что ты один живешь, перемен никаких не ищешь.
После этой уже давней ссоры между ним и отцом Караваев был их связным – через него они узнавали друг о друге.
Отец иногда, редко приезжал, как будто проверить свой участок, а сам издалека смотрел на домик и гараж сына, и две большие елки, которые когда-то он сам посадил, и никогда не подходил ближе.
Жуков видел его и понимал, что только отсутствие внятного повода мешает им заговорить вновь. Все-таки они оба действительно упрямы и несговорчивы, и действительно все более замкнутым он сам становился, все меньше нуждался в сочувствии. Вздыхает.
Думает, что передать отцу; пусть отец знает, что ему одиноко, и никаких перемен он и сам не ждет и, помолчав, отвечает:
– Вот я поживу еще так и превращусь в отшельника. Наверное, я уже превращаюсь, одна девица уже приняла меня за лесного жителя, – усмехается он.
Дождь тихо стучит по навесу над ними. Далеко от шоссе гул машин, еще дальше неясный шум города.
Караваев курит.
– Что за девица? – с интересом спрашивает и поправляет угли.